Развитие высших форм внимания в детском возрасте 9 страница

ответ на этот вопрос. Я очень ясно ощущаю напряжение не внутри черепа, но как бы в костях головы и давление снаружи вовнутрь на весь череп, что, очевидно, происходит вследствие сокращения мускулов кожи головы и вполне согласуется с выражениями: <ломать себе голову> (sich den Kopt gebrochen), <собираться с мыслями>. Во время одной болезни, которой я страдал когда-то и в продолжение которой не выносил ни малейшего усилия связной мысли (замечу, что в это время я еще не составил себе никакой теории), мускулы затылка обнаруживали у меня значительную степень болезненной чувствительности всякий раз, когда я старался размышлять>. В следующем отрывке Фехнер описывает ощущение усилия сначала в чувствительном внимании, а затем в размышлении. <Если мы переносим наше внимание из области одного чувства к другому, то испытываем тотчас же определенное чувство, трудно поддающееся описанию, но которое каждый легко может воспроизвести на опыте. Это изменение мы определяем как различным образом локализированное напряжение. <Мы ощущаем напряжение, направленное вперед, в глазах, в сторону – в ушах и изменяющееся сообразно степени внимания, смотря по тому, присматриваемся ли мы или прислушиваемся к чему-нибудь со вниманием: вот почему говорится об усилии при внимании. Мы очень ясно ощущаем разницу, когда быстро меняем направление внимания от глаза к уху. Точно так же различно локализируется чувство усилия, глядя по тому, хотим ли мы обнюхать, испробовать на вкус или старательно ощупать что-нибудь>. <Когда я собираюсь как можно яснее представить себе данное воспоминание или образ, я испытываю напряжение, совершенно аналогичное с тем, которое сопровождает внимательное всматривание или вслушивание. Это вполне аналогичное чувство локализируется совершенно различным образом. Между тем, как при внимательном всматривании в реальные предметы или в последовательные образы, напряжение чувствуется впереди, при приложении же внимания к другим областям чувств изменяется только направление этого напряжения к внешним органам - причем остальная часть головы не дает никакого чувства напряжения, в тех случаях, где возникают воспоминания и образы, у меня является сознание, что напряжение совершенно покидает наружные органы чувств и, по-видимому, скорее занимает ту часть головы, которую наполняет мозг. Например, если мне хочется живо представить себе данный предмет или данное лицо, то, как мне кажется, они воспроизводятся для меня тем живее, чем более я напрягаю свое внимание не спереди, а, так сказать, сзади>. С того времени, как появилась работа Фехнера, упомянутые нами изыскания Дюшена, Дарвина и всех биологов, изучавших выразительные движения, внесли в эту область гораздо более ясности и определенности. Напомним еще о роли дыхательных

движений, которых не касается Фехнер. Их значение так велико, что в известных случаях только они одни вызывают чувство усилия. Это доказал Фурье с помощью весьма простого опыта. Вытянув руку и держа указательный палец в положении, необходимом для выстрела, можно испытать чувство затраченной энергии, не двигая на самом деле пальцем. Вот, по-видимому, ясный случай чувства затраченной энергии без действительного сокращения мускулов руки и без заметного физического усилия (что составляет тезис Бэна). <Но если читатель возобновит опыт и отнесется со вниманием к состоянию своего дыхания, то заметит, что сознание усилия совпадает у него с неподвижностью грудных мускулов и что оно пропорционально сумме энергии, которую он чувствует затраченной; он держит гортань закрытой и активно сокращает дыхательные мускулы. Если же он по-прежнему установит свой палец, но при этом все время будет продолжать дышать, то заметит, что каково бы ни было внимание, направленное им на палец, он не ощутит ни малейшего следа усилия до тех пор, пока палец в действительности не придет в движение, причем локализация чувства усилия отнесется к действующим мускулам. Только в том случае, когда оставляется без внимания этот необходимый дыхательный фактор, всегда присутствующий, сознание усилия может с некоторой степенью вероятности быть приписано центробежному току>. В итоге везде и всегда мускульные сокращения. Даже в случаях совершенной неподвижности мы находим при тщательном самонаблюдении, что интенсивное размышление сопровождается зачатками речи, движениями горла, языка, губ. У тех, которые принадлежат к двигательному типу, следовательно, у наименее благоприятных для нашего тезиса, существуют состояния мысленного всматривания или вслушивания: глаз, хотя он и закрыт, приковывается к воображаемым предметам. Чермак, а за ним Штрикер обратили наше внимание на тот факт, что если от внутреннего созерцания образа предмета, который предполагается в очень близком расстоянии, сразу перейти к мысленному всматриваиню в предмет очень отдаленный, то чувствуется чувственное изменение в иннервации глаз. В зрении действительном приходится в таких случаях переходить от состояния схождения зрительных осей к состоянию их параллелизма, т. е. различным образом иннервировать двигательные мускулы глаз. Та же операция, только в более слабой степени, в зачаточном состоянии, происходит во внутреннем зрении, сопровождающем размышление. Наконец, у всех и во всех случаях существует изменение дыхательного ритма. Теперь мы в состоянии ответить на поставленный выше вопрос о происхождении чувства усилия и о значении его. Происхождение его кроется в тех физических состояниях, которые мы уже столько раз перечисляли и которые составляют необходимые условия внимания. Внимание не что иное, как их

отражение в сознании. Оно зависит от количества и от качества мускульных сокращений, органических изменений и т. д. Точка отправления внимания имеет характер периферический, как и всякого другого ощущения.

Эта точка отправления означает, что внимание есть состояние ненормальное, непрочное, вызывающее быстрое изнурение организма, ибо усилие кончается утомлением, утомление же ведет, в свою очередь, к функциональному бездействию. Остается неясным один пункт. Когда мы переходим от обыкновенного состояния к состоянию чувствительного внимания или размышления, то при этом происходит увеличение работы. Человек, утомившийся от продолжительной ходьбы, от сильного напряжения мысли или изнемогающий от потребности сна по истечении дня, выздоравливающий после серьезной болезни, - словом, все расслабленные неспособны ко вниманию, потому что оно, как и все остальные формы труда, требует запасного капитала, готового к израсходованию. Таким образом, в переходе от состояния рассеянности к состоянию внимания происходит преобразование силы напряжения в живую силу, переход потенциальной энергии в энергию активную. Это-то и есть начальный момент, очень отличный от момента чувствуемого усилия, являющегося его следствием. Я делаю это замечание мимоходом, не останавливаясь на нем. За разбор этого вопроса можно взяться с пользой, только ознакомившись с нашим предметом во всей его целости.

IV

Опытные изыскания по вопросу о произвольном внимании подтвердили некоторые выводы, которые, впрочем, естественно вытекали из точного понимания предмета и придали им большую определенность. Изыскания эти могут быть прямыми или косвенными, смотря по тому, изучается ли внимание само по себе во всех его индивидуальных изменениях, в состоянии нормальном или болезненном, или же как средство, как орудие других изысканий, касающихся продолжительности восприятий, ассоциаций, суждения, выбора. Внимание служит, действительно, основным психическим условием всех психометрических изысканий. Оберштейнер, рассматривающий внимание главным образом как акт задержки, нашел, что оно вообще требует больше времени у невежд, нежели у людей образованных; у женщин, нежели у мужчин, образ жизни которых способствует развитию задерживающей способности; у старцев, нежели у взрослых и молодых людей; последнее, конечно, зависит от менее быстрой функциональной деятельности. Ряд опытов, произведенных над одним и тем же лицом, дал при нормальном состоянии среднюю, равную 133 а, при головной

боли-171 б, в состоянии усталости и дремоты-183 б. У одного больного при начале общего паралича среднее время равнялось 166 б, во втором периоде болезни, когда состояние субъекта вполне совпадало с опытным исследованием, было получено 281 б и до 755 б. С другой стороны, Стэнли Халл, которому удалось встретить субъекта, могущего правильно реагировать в состоянии гипноза, констатировал очень заметное сокращение времени, потребного Для реакции, которое от средней 328 б (состояние нормальное) уменьшалось до 193 б (состояние гипноза), - результат, который можно было предвидеть на основании присущего гипнозу моноидеизма. Вундт и Экснер производили другие опыты над нормальным человеком. Иногда субъект застигается в состоянии рассеянности, причем впечатление, на которое он должен реагировать, является врасплох и не определено заранее. Иногда впечатление определяется своим характером и энергией, но не моментом, когда оно должно наступить. Иногда же впечатление определяется вполне (в отношении характера и времени наступления), причем условный знак предупреждает субъекта о наступлении впечатления. В этом восходящем движении от неопределенности к полной определенности время реакции постепенно уменьшается, чего и можно было ожидать. Таким образом, между тем как в случае рассеянности это время может достигнуть громадной цифры - 500 б, во втором случае оно сокращается до 253 б, а при условном знаке – до 76 б. Эти опыты представляют нам в простейшей форме состояние, называемое вниманием выжидательным. Они требуют некоторых замечаний, могущих подтвердить сказанное выше. Если рассматривать духовную сторону выжидательного внимания, то оказывается, что это-приготовительная стадия, в течение которой вызывается образ события предвиденного или предполагаемого, Состояние моноидеизма уже образовалось, так что действительное явление есть только усиление прежде существовавшего представления. В некоторых опытах дается почти одновременно два впечатления и требуется определить, которое из них предшествует во времени. Если они различного характера-одно слуховое (удар колокола), другое зрительное (электрическая искра),-то мы склонны считать предшествующим или впечатление наиболее сильное, или же то, на которое было направлено внимание. Делая подобного рода изыскания, Вундт мог по желанию получать первым то одно, то другое впечатление, смотря по тому, куда направлял свое внимание. Когда оба возбуждения однородны, то хорошо воспринимается только первое, второе же проходит совершенно незамеченным. Рассматривая выжидательное внимание со стороны двигательных явлений, мы замечаем, что оно вызывает подготовительную иннервацию нервных центров и мускулов, которая при первом толчке может перейти в действительный импульс. Итак, представ-

ление само по себе помимо внешней причины может вызвать реакцию.

Это возбужденное состояние является главным образом в тех случаях, когда ожидаемое впечатление не определено заранее, с случаях, которые можно назвать случаями выжидательного внимания вообще. Двигательная иннервация распределяется между всеми областями чувствования; тогда является чувство беспокойства и неловкости, чувство такого напряжения, что падающее тело или какая-нибудь случайность в лаборатории вызывает автоматическую реакцию. Когда ожидаемое впечатление в точности определено, тогда путь двигательной иннервации наперед начертан; вместо того чтобы рассеиваться, внимание локализируется. Время реакции может сделаться нулевым или даже отрицательным. Когда реакция должна произойти с помощью разнородных приемов или для разнородных возбуждений, то необходимо должно наступить в центрах изменение, которое могло бы, в свою очередь, произвести изменение в направлении нервных путей; такое состояние крайне утомительно. Если, несмотря на утомление, реакции продолжаются, то время возрастает несоразмерно, до одной секунды, по Экснеру. Мы должны упомянуть также об опытных изысканиях Н.Ланге над колебаниями чувствительного внимания. В ночной тишине тиканье часов, находящихся па известном расстоянии, то вовсе не слышно, то, напротив, усиливается; то же самое замечается относительно шума водопада; аналогичные колебания были наблюдаемы также в ощущениях зрительных и осязательных. Эти изменения не объективны, они могут быть только субъективны. Можно ли, как это делается обыкновенно, приписать их утомлению органа чувства? Автор не согласен с этим; по его мнению, они происхождения центрального и зависят от колебаний внимания. Если бы колебания были происхождения периферического, то они не зависели бы друг от друга в тех случаях, когда внимание направлено на два одновременных возбуждения-одно зрительное, другое слуховое. Этого, однако, не бывает; оба вида колебаний никогда не совпадают; они всегда разделяются вполне определенным промежутком. Где причина такой периодичности колебаний? По мнению автора, она лежит в колебании образов, сопровождающих чувственное восприятие. Усилие, связанное со вниманием, происходит от того, что к действительному впечатлению присоединяется образ предшествовавшего впечатления. <Чувствительное внимание,-говорит он,-есть ассимиляция действительного впечатления, остающегося неподвижным, с предшествовавшим образом, который подвергается колебаниям>. В итоге мы видим, что внимание ни в чем не похоже на чисто духовную деятельность, что оно связано с вполне определенными физическими условиями и, действуя только через них, от них же и зависит.

Ланге Николай Николаевич (12(24) марта 1858 - 15 февраля 1921) - русский психолог, один из создателей и крупнейший представитель экспериментальной психологии в России. После окончания Петербургского университета работал у Вундта в Лейпциге (1883-1888). В 1888 г. - приват-доцент Петербургского, с 1888 по 1921 г. - профессор Одесского университета. Основал одну из первых в России лабораторий экспериментальной психологии в Одессе (1890). Свой подход к пониманию психики Ланге называл "реалистическим", или "общебиологическим", противопоставляя его концепции эпифеномнализма "Психические акты получают свое реальное определение лишь тогда, когда мы рассматриваем их с общей биологической точки зрения, т. е. как своеобразные приспособления организма" ("Психологические исследования". Одесса, 1893). Выделив две основные приспособительные функции психики: оценку результата действия ("круговые реакции") и предвосхищение событий в среде на основании связей, сложившихся в опыте, - Ланге поставил в центр своей психологии проблему движения и действий, считая их прообразом и исходной формой всякого психического процесса. В истории экспериментальной психологии Ланге известен прежде всего своими исследованиями восприятия (так называемые "аконы перцепции Ланге") и внимания ("моторная теория волевого внимания"}, представленными в его докторской диссертации "<Психологические исследования". Одесса, 1893 (первоначально в "Philos. Stu-dien". 4, 1888).

Сочинения: "Элементы воли". "Вопросы философии и психологии", 1890, кн. 4; "Душа ребенка в первые годы жизни". СПб., 1892; "Психологические исследования. Закон перцепции. Теория волевого внимания". Одесса, 1893; "Итоги науки", т. VIII. "Психология". М., 1914 (есть библиография трудов); "Внимание", "Воля", "Гегель", "Гераклит", "Гоббс", "Детерминизм", "Диалектика", "Дильтей", "Душа", "Идеализм", "Кант", "Классификация наук", "Конт", "Лейбниц">, "Психология", "Психология экспериментальная" и другие статьи в Энциклопедическом словаре Гранат, изд. 7. М., 1918-1924.

Литература: Б. М. Тепло в. "Основные идеи в психологических трудах Н. Н. Ланге (к 100-летию со дня рождения)". <Вопросы психологии>, 1958, № 6; <Материалы конференции, посвященной 100-летию со дня рождения профессора Н. Н. Лан-ге (1858-1958)>. Одесса, 1958. В хрестоматии публикуются: статья <Внимание)> из Энциклопедического словаря Гранат, изд. 7, и отрывки из книги Ланге <Психологические исследования> (Одесса, 1893) -

Н. Н. ЛАНГЕ

ВНИМАНИЕ

Особое свойство психических явлений, поскольку они принадлежат сознанию одного индивидуума, состоит в том, что эти явления мешают друг другу. Мы не в состоянии одновременно думать о разных вещах, не можем одновременно исполнять разные работы и т. п. Это свойство сознания называется обыкновенно узостью сознания. С психическими явлениями дело обстоит так, точно они взаимно вытесняют друг друга или угнетают, ведут между собой борьбу за сознание, которого не хватает одновременно для всех. Впрочем, эта взаимная борьба или угнетение имеет место лишь в том случае, если психические явления нс связаны для нас в одно целое, а, напротив, представляют независимые друг от друга мысли, чувствования и желания. Совершать одновременно различные движения двумя руками, например одной ударять по столу, а другой двигать по нему, трудно, но ударять обеими руками так, чтобы их движения составляли определенный общий ритм, легко. Одновременно рассматривать какую-нибудь вещь и в то же время слушать не связанные для нас с нею звуки трудно: одно мешает другому, но слушать речь оратора и внимательно следить за выражением его лица почти не мешает друг другу. Одновременно слышать целый аккорд возможно, по прислушиваться сразу к разным, несвязным для нас в одно целое звукам мешает одно другому. То же надо сказать о желаниях, чувство-ваниях, мыслях, фантазиях и т. п. О том психическом явлении, которое господствует и данный момент, говорят фигурально, что оно находится в центральном поле сознания, в его фиксационном пункте, прочие же, оттисненные явления занимают периферию сознания и притом тем дальше, чем менее они нами осознаются. В нашем сознании есть как бы одно ярко освещенное место, удаляясь от которого психические явления темнеют или бледнеют, вообще все менее сознаются. Внимание, рассматриваемое объективно, есть именно не что иное, как относительное господство данного представления в данный момент времени: субъективно же, т. е. для самого сознающего субъекта, это значит быть внимательным, быть сосредоточенным на этом впечатлении. Виды внимания. Смотря по тому, какой характер имеет господствующее впечатление, можно различать чувственное и интеллектуальное внимание, далее непосредственное и посредственное. При чувственном внимании в центре сознания находится какое-нибудь чувственное впечатление, например цвет, запах, звук и т. п., в интеллектуальном - какое-нибудь отвлеченное представление или мысль. При непосредственном внимании роль впечатления в сознании определяется его собственными особенностями, например силой "впечатления (громкий звук, яркий блеск); посредст-

венным же вниманием называют те случаи, когда господствующая роль впечатления зависит не от того, что в нем содержится, но от того смысла или значения, которое оно для нас имеет: тихо, шепотом произнесенное слово может по своему смыслу поразить нас, сделать совсем нечувствительными к посторонним, хотя и громким звукам. Это внимание тесно связано с так называемой апперцепцией. Первоначальными формами внимания надо считать внимание чувственное и непосредственное, интеллектуальное же и посредственное развиваются позднее, то же, конечно, было и в общей теории эволюции человечества. Умственное развитие в значительной степени состоит именно во все большем развитии этих последних форм внимания. Активное и пассивное внимание. Активным вниманием называются иногда случаи внимания посредственного, т.е. апперцептивного, в котором значение и роль впечатления зависят от того смысла, который мы сами в него влагаем. Но лучше называть активным вниманием лишь те случаи, в которых внимание обусловлено особым чувством нашего усилия, пассивным же-когда это усилие не наблюдается. Активное внимание всегда действует непродолжительно, усилие производит моментальное усиление для нас данного впечатления, но этот результат очень быстро исчезает, и требуется затем новый акт усилия. О том, в чем состоит, в сущности, это усилие и почему и как оно может изменять значение или силу для нас впечатления, разные психологические теории судят разно. Так называемая двигательная теория активного внимания (Рибо, Ланге) находит здесь особые движения организма, которыми мы (и животные) целесообразно приспособляемся для наилучшего восприятия, например движения направления глаз (<смотреть>), движения поворота головы для наилучшего слушания, особые неподвижные позы всего тела и задержания дыхания, позволяющие лучше уловить слабое впечатление или искомую мысль, и т. д. Эти выразительные <жесты внимания>, представляющие инстинктивные движения, целесообразно приспособлены для улучшения условий восприятия, чувствуются же эти движения нами в совокупности как ощущения мускульного усилия. Факторы, обусловливающие внимание. От каких свойств психических явлений зависит то или другое из них, оказывается центральным в нашем сознании и может вытеснить прочие? Такими обстоятельствами являются главным образом следующие: 1) сила или резкость впечатления; сильный звук, яркий свет захватывают сильнее сознание, чем слабые; 2) эмоциональный тон впечатления или мысли; впечатления, вызывающие в нас страх\ радость, гнев и т. п., действуют несравненно сильнее па распределение сознания, чем впечатления безразличные: 3) существование заранее в сознании представления, сходного с воспринимаемым впечатлением: если нам заранее известно, что мы увидим или услышим, мы легче замечаем самые тонкие оттенки формы, зву-

ки; например специалист-гистолог или врач видит сразу больше в микроскопическом препарате или в физиономии и в движениях больного, чем тот, кто не имеет таких знаний; 4) легче замечаются впечатления, привычные, многократно уже повторявшиеся: мы, например, сразу замечаем в многолюдной толпе знакомые лица. Эффекты внимания. Как уже сказано, внимание состоит в том, что известное представление или ощущение занимает господствующее место в сознании, оттесняя другие. Эта большая степень сознаваемости данного впечатления есть основной факт или эффект внимания. Но, как следствие, отсюда происходят п некоторые второстепенные эффекты, а именно: 1) это представление благодаря его большой сознаваемости становится для нас раз-дельнее, в нем мы замечаем больше подробностей (аналитический эффект внимания); 2) оно делается устойчивее в сознании, не так легко исчезает (фиксирующий эффект); 3) в некоторых по крайней мере случаях впечатление делается для нас сильнее: слабый звук, выслушиваемый с вниманием, кажется благодаря тому несколько громче (усиливающий эффект). Биологическое значение внимания. То обстоятельство, что впечатления располагаются в нашем сознании не только соответственно их объективной силе, а и перспективе, обусловленной еще а субъективно, т. е. в соответствии с важностью, которую они имеют для нас, причем важные впечатления оттесняют неважные, придает содержанию нашего сознания совсем особый характер, который делает его вовсе не простой копией действительности, а своеобразной ее переработкой. Эта переработка--выделение на первый план некоторых впечатлений и оттеснение других-обусловлена главным образом биологической важностью одних преимущественно перед другими: под влиянием голода, жажды, половых потребностей, усталости и т. п. совершается особый подбор впечатлений и именно важных (т. е. интересных) для этих потребностей. Такое распределение фактов в сознании имеет, конечно, огромное биологическое значение для животных и человека. Теория внимания. Оставляя в стороне особенности активного внимания, о котором уже сказано выше, как мы можем объяснить весь процесс внимания вообще? На это разные теории дают весьма различные ответы. Некоторые из этих теорий дают лишь кажущееся объяснение. Таковы все те, которые сводят внимание к особой душевной силе, подбирающей представления и придающей им тем самым особое значение в сознании. Такая ссылка на особую душевную силу есть лишь в иных словах описание факта внимания, ибо сама по себе такая сила нам вовсе неизвестна. Притом и при допущении такой силы придется сказать, почему именно известные представления ее привлекают, а другие-нет, т. е. прежний вопрос возвратится в новом лишь виде. Некоторые теории приписывают самим представлениям особую силу оттеснять другие представления из поля сознания и, таким обра-

зом, строят своеобразную психическую механику представлений-(Гербарт). Наиболее убедительны, однако, физиологические тео рии внимания. Мюллер, например, видит во внимании временное повышение чувствительности тех частей головного мозга, с которыми связано данное впечатление; психологически это зависит от ожидания этого впечатления, т. е. от предварительного нахождения в сознании соответственного представления, физиологически же здесь происходит слияние двух нервных токов (впечатления и предварительного представления), причем второй усиливает действие первого. Другая, более разработанная физиологическая теория внимания дана Эббингаузом. Она сводит дело к образованию в мозгу под влиянием упражнения более точно определенных путей проведения нервных токов, вследствие чего последние не рассеиваются, но действуют, так сказать, сосредоточеннее и, таким образом, вызывают .более определенные и ясные психические возбуждения.

Н. Н. Ланге

ТЕОРИЯ ВОЛЕВОГО ВНИМАНИЯ

Глава первая

ИСТОРИЧЕСКИЙ ОЧЕРК ТЕОРИИ ВНИМАНИЯ

...На вопрос о природе внимания разные мыслители отвечали, как мы видели, весьма различно, но их мнения довольно легко могут быть сведены к восьми основным учениям.

1. Внимание есть результат двигательного приспособления.

2. Внимание есть результат ограниченности объема сознания.

3. Внимание есть результат эмоций.

4. Внимание есть результат апперцепции.

5. Внимание есть результат усиления нервной раздражительности.

6. Внимание есть результат особой активной способности духа.

7. Внимание есть результат деятельности различения.

8. Внимание есть результат нервной задержки.

Рассмотрим вкратце характерные черты каждой из этих восьми основных теорий.

I. ВНИМАНИЕ КАК РЕЗУЛЬТАТ ДВИГАТЕЛЬНОГО ПРИСПОСОБЛЕНИЯ

Эффект внимания состоит в том, что некоторое ощущение или идея получает особую интенсивность и ясность сравнительно с прочими ощущениями и идеями; притом эта особая интенсивность и ясность находятся до известной степени, в нашей власти, так как мы можем по желанию переносить внимание с одного предмета на другой. Этот волевой характер внимания навел на соображение, что и здесь, во внимании, мы имеем мускульные движения. Что касается до ощущений, то ясно, что их сила и ясность зависят от положения воспринимающего органа в отношении к внешнему раздражению и что движения, приспособляющие, этот орган к условиям наилучшего восприятия, должны иметь следствием усиление и уяснение ощущения. Что касается идей или вос-

поминаний, почти в каждую из них входит в том или ином виде двигательный элемент, так что восстанавливая это движение, мы тем сообщаем и всей идее особую интенсивность. Таковы характерные черты моторной теории внимания, представителями которой явились Декарт ( 2), Мэн де Биран ( 10), Фриз ( II), Лотце в своей <Медицинской психологии> ( 20), Бэн ( 21),. Феррьер ( 29), Льюис ( 31), Циэн ( 37), Рибо ( 33), Болдуин ( 39) и др. Изучению значения движений в процессе волевого внимания посвящены преимущественно вторая и шестая главы этого этюда.

II. ВНИМАНИЕ КАК РЕЗУЛЬТАТ ОГРАНИЧЕННОСТИ ОБЪЕМА СОЗНАНИЯ

С этой точки зрения рассматривали внимание главным образом Гербарт { 15} и Гамильтон { 18}. Что касается первого, как мы видели, он, исходя из своих недоказанных и даже иногда, то, маловероятных принципов, пытался математически определить силу нового представления в зависимости от давления на него старых; Гамильтон же указывает только, что если одно из представлений особенно интенсивно, то прочие тем самым вытесняются из сознания. Эта теория внимания кажется нам во многих отношениях неудовлетворительной. Во-первых, она не разъясняет самого важного вопроса: если даже предположить, что появление интенсивного представления ведет к вытеснению или подавлению прочих, то все-таки остается необъяснимой интенсивность этого данного" представления, а это-то и есть самое важное. Правда, сторонники этой теории стараются объяснить интенсивность представления силой впечатления и степенью восприимчивости к нему субъекта (то, что Гербарт обозначил через В и Ф). Но что такое восприимчивость субъекта к известному представлению, взятая сама по-себе, вне отношения к другим представлениям и к силе впечатления, это совершенно непонятно, сила же впечатления есть фактор для субъекта внешний, субъект является в нем вполне страдающим, тогда как непосредственное сознание обнаруживает известную активность внимания. Во-вторых, понятие об объеме сознания весьма неопределенно. Гамильтон определяет его известным числом представлений, а Гербарт-числом их и степенью противоположности. Но что такое одно представление, сказать нелегко. Представление квадрата есть ли одно представление или несколько (отдельные углы, стороны, площадь и проч.)? Представление о трех клочках бумаги, лежавших передо мною, состоит ли из трех представлений или есть одно, поскольку я соединяю эти клочки в одну фигуру? Представление о ряде отдельных звуковых впечат-108 лений, например об ударах метронома, состоит из стольких же представлений, сколько было ударов, или из стольких, во сколько тактов я их субъективно поделил? То представление, которое мгновение назад было для меня однородным (например, музыкальный тон), становится затем сложным комплексом (главный тон и ряд обертонов). О неопределенности понятия о степени противоположности между представлениями нечего " и говорить, так оно очевидно. В-третьих, выражение, что одно представление вытесняет другое, может иметь лишь фигуральное значение; но было бы крайне ложно придавать ему значение достаточного объяснения. А между тем разбираемая теория грешит именно таким предположением: она всегда, хотя более или менее скрытно, рассматривает представления как самостоятельные атомы, оказывающие прямо давление один на другой и заключенные в известном ограниченном объеме-сознании. Мы не отрицаем факта ограниченности числа диспаратных представлений, могущих одновременно присутствовать в сознании, но одно дело-признавать факт, иное - соглашаться с его объяснением. Гораздо вероятнее, что причина этой ограниченности лежит в процессе нервной задержки, местной гиперемии, имеющей следствием анемию прочих частей коры мозга, и тому подобных физиологических явлениях. Во всяком случае подавление одного представления другим, его вытеснение и тому подобное суть совершенно произвольные предположения, не имеющие никакой основы в данных сознания, ибо никто этого подавления, вытеснения и того подобного не ощущает. Такое объяснение всегда наталкивается на дилемму, оба члена которой для него невозможны: спрашивается, именно это подавление одного представления другим есть ли данное сознание или нет? Если признать первое, т. е. что подавление тоже ощущается нами, оно должно входить во взаимную борьбу представлений как одно из них, и в таком случае должно нами ощущаться давление между этим ощущаемым давлением и прочими представлениями и т.д. до бесконечности. Если же это явление подавления само не есть факт сознания, если оно бессознательно, то нет никакого основания считать этот бессознательный факт психическим, а, напротив, как все бессознательные факты, оно должно быть только физическим или физиологическим, т. е. психологическая гипотеза ограниченного объема сознания переходит в гипотезу физиологическую.