Речь государственного обвинителя. помощника Таганского межрайонного
Луневой Н.Г.,
помощника Таганского межрайонного
прокурора г. Москвы,
младшего советника юстиции
Уважаемый суд!
Закончилось слушание уголовного дела по обвинению Казюлина Александра Тарасовича в подстрекательстве к даче взятки должностному лицу через посредника и в покушении на мошенничество с использованием своего служебного положения, с причинением гражданину ущерба в крупном размере.
Эти преступления относятся к категории тяжких. С грустью можно констатировать, что должностные преступления в таможенных органах нередко характеризуются высокой степенью организованности. Громадные доходы, получаемые недобросовестными участниками внешнеэкономической деятельности, промышляющими контрабандой, аферами, связанными с незаконным перемещением товаров, уклонением от уплаты таможенных платежей и т. п., позволяют организованным преступным группировкам выделять все более внушительные суммы на подкуп должностных лиц таможенных органов. На этом фоне действия должностных лиц, совершаемые вопреки интересам общества и государства, становятся подлинным социальным бедствием, подрывающим авторитет государственных органов.
Подсудимый Казюлин родился в 1956 г. В силу своих личных качеств он давно понял, что положение представителя власти может ему дать большие преимущества. Вначале он работал в учреждениях МВД. В 1985 г., закончив Всесоюзный заочный юридический институт и получив специальность юриста, поступил в органы прокуратуры, где работал помощником, затем старшим помощником прокурора в/ч 9333 по 19 августа 1991 г., затем – юрисконсультом в Детской клинической больнице № 38, а в апреле 1996 г. был принят на должность ведущего инспектора отдела организации таможенных расследований в Управлении по борьбе с таможенными правонарушениями ГТК России.
Да, чья-то невидимая рука помогла Казюлину подняться по служебной лестнице.
Несмотря на то, что юрист 2 класса прокуратуры в/ч 9333 Казюлин при прохождении аттестации в 1991 г. был предупрежден о неполном служебном соответствии «ввиду слабой профессиональной подготовки», он 5 лет проработал юрисконсультом в Детской клинической больнице № 38 (правда, успев в это время съездить в служебную командировку в Данию, видимо, по обмену опытом с коллегами, работающими в детских больницах), затем его с радостью приняли в 1996 г. в таможенные органы, где уже через полгода на него как из рога изобилия посыпались благодарности председателя Таможенного комитета, а меньше чем через год Казюлину уже вручили государственную награду – медаль «В память 850-летия Москвы» как гражданину, внесшему «значительный вклад в развитие Москвы». Казюлин съездил и в служебную командировку – в Австралию. Как говорится, наш пострел везде поспел. С первых дней работы в таможенных органах Казюлину было оказано высокое доверие – курировать работу по борьбе с таможенными нарушениями в важнейших регионах страны: Дальневосточном, Западном и Московском.
Занимая столь высокое должностное положение, он обладал значительными властными полномочиями, позволявшими «казнить или миловать» предпринимателей, решал судьбу особо важных и ценных грузов.
Хорошо усвоив принцип «своя рубашка ближе к телу», еще не расставшись с прокуратурой, Казюлин создал несколько частных предприятий (МП «Аякс» и др.), учредителями которых были он и его жена. Позже он трудоустроил жену в ООО «Российский Авиафонд», затем в немецкую фирму, название которой ни он, ни жена не могут назвать, однако из контракта (т. 5 л. д. 169–170, 171–172) видно, что Казюлина Н.И. получает там 2,5 тысячи долларов США в месяц.
Через год после начала работы в таможенных органах, в апреле 1997 г., Казюлин назначается начальником отдела по расследованию дел особой важности Регионального таможенного управления по борьбе с таможенными нарушениями. А в 1998 г. с Казюлиным заключен контракт о службе в таможенных органах Российской Федерации на срок 5 лет – до 5 мая 2003 г. Кстати, до настоящего времени этот контракт не расторгнут, несмотря на то что Казюлин А.Т. в период следствия и передачи дела в суд длительное время находился под стражей.
За столь малый срок – два года таможенной службы Казюлин получил и специальное звание (т. 5 л.д. 132). В этом же томе содержатся и многочисленные приказы о поощрениях подсудимого Казюлина: благодарностях, премиях.
Работникам управления кадров так хотелось помочь Казюлину, что они задним числом оформили с ним договор о допуске к государственной тайне, в период нахождения Казюлина под стражей, но в спешке на первой странице указали 1996 г., на последней – 1999.
Чем же ценен Казюлин как работник таможни?
Если очень коротко – он нужный человек. Вот дословная выдержка из представления в отношении Казюлина от декабря 1996 г.: «… во время выездов в таможенные органы Западного, Московского и Дальневосточного регионов зарекомендовал себя как квалифицированный специалист. Инициативен. Со служебными обязанностями справляется. Таможенное законодательство знает, лично ведет производство по делу о нарушениях таможенных правил».
Прошу, уважаемый суд, извинить меня за иронию, так и хочется добавить: «имеет характер нордический, стойкий».
Из показаний самого Казюлина, данных в суде, усматривается, что его отдел подчинялся непосредственно председателю ГТК России и от него и его заместителя он получал персональные указания о проведении проверок по сообщениям о самых крупных таможенных нарушениях, превышающих 5 млн. руб.
Представьте себе человека, облаченного властью, поле деятельности которого, можно сказать, вся Россия – с запада до востока. К тому же действующий Таможенный кодекс РФ позволяет руководителю ГТК России устанавливать дополнительные таможенные режимы и зоны, осуществлять валютный контроль, а также самим решать вопросы об уничтожении товаров, о том, кого привлекать к административной ответственности, а в отношении кого материалы проверки передавать по подследственности для возбуждения уголовного дела. А суммы оборотов товаров через таможенную границу в нашем огромном Российском государстве составляют многие миллиарды долларов США. Прошу извинить, уважаемый суд, за то, что я указываю суммы в валюте США, однако это не моя вина. Уже больше 10 лет как мы привыкли к исчислению хозяйственных операций в долларах США, их свободному обороту на территории России.
И вдруг – «к нам едет ревизор».
Московская транспортная прокуратура возбуждает в 1998 г. ряд уголовных дел. Расследование ведется бригадами с участием специалистов из таможенных органов, проводятся ревизии. Казюлину как начальнику отдела по расследованию дел особой важности даются поручения по проверке отдельных материалов. В том же 1998 г. Казюлин расследовал дело о таможенных нарушениях торговой компании «Раут». Дело было передано ему «вместе с товаром». Товар стоимостью 6 млрд. руб. был уценен и продан за 1 млрд. руб. Хозяину же товара Бурнашеву подсудимый заявил, что вся сумма – 1 млрд. руб. ушла на оплату штрафа и что остальной товар он не получит, так как весь товар реализован именно за эту сумму (т. 2 л. д. 245–247).
В свою очередь по уголовному делу № 471, бригаду по расследованию которого возглавлял следователь Московской транспортной прокуратуры Крючков А.А., подозреваемыми являлись Бурнашев, его заместитель Власов, а также учредители компаний «КТК», «Юран» Самонов, Благовидов. Объем работы следственной бригады был чрезвычайно велик. (Часть материалов того дела исследовались в настоящем судебном заседании.)
Наш инициативный подсудимый и тут не растерялся. В силу своего служебного положения Казюлин был осведомлен о планах следствия в отношении указанных лиц, об их причастности к укрытию от уплаты таможенных платежей с продукции, оформленной под видом гуманитарной помощи, поступившей в адрес Бюро фонда социально-экономической защиты сотрудников милиции и Патриархии.
Казюлин был хорошо знаком с руководителями компаний «Раут», «КТК», «Юран», а также со следователем Крючковым.
В один из дней (в период с 1 мая 1999 г. по 15 мая 1999 г.) во время встречи с коммерческим директором ООО «Торговая компания «Раут» Маликовым в помещении бара по адресу: Москва, ул. Земляной вал, д. 2/50, Казюлин предложил Маликову содействие в незаконном прекращении за взятку обоснованно возбужденного и длительное время расследуемого упомянутого уголовного дела. Казюлину ведь хорошо было известно о причастности учредителей ООО «Торговая компания «Раут», а также Бурнашева Р.И. и Власова Д.В. к уклонению от таможенных платежей, вот он и предложил содействие в незаконном прекращении уголовного преследования в отношении указанных лиц.
В ходе последующих телефонных разговоров с Маликовым подсудимый сообщил о том, что он якобы достиг договоренности со следователем по особо важным делам Московской транспортной прокуратуры Крючковым А.А., в производстве которого находилось уголовное дело № 471.
29 июля 1999 г. в беседе с Маликовым у дома № 18 по ул. Щепкина в Москве Казюлин назвал конкретную сумму – 50 тыс. долларов США, которую надо «передать» через него Крючкову А.А. в качестве взятки за указанные действия.
Затем в телефонных разговорах Казюлина с Маликовым подсудимый заявил о необходимости передать ему эту сумму через генерального директора ЗАО «Юран ЛТД» Благовидова, не осведомленного о его преступных намерениях, для последующего «вручения в качестве взятки» Крючкову А.А. Эти действия Казюлина правильно квалифицированы предварительным следствием по ч. 4 ст. 33, ч. 2 ст. 291 УК РФ как подстрекательство к даче взятки должностному лицу за совершение им действий в пользу взяткодателей.
Однако сам Казюлин не собирался передавать 50 тыс. долларов США следователю Крючкову, а намеревался присвоить эту сумму. Будучи хорошо знаком с Маликовым, Бурнашевым, пользуясь оказанным ему доверием, злоупотребляя им, намеревался после того, как деньги окажутся у Благовидова, присвоить их, причинив значительный ущерб Бурнашеву, но не довел преступление до конца по не зависящим от него обстоятельствам, не завладел деньгами, так как 2 августа 1999 г. работники милиции изъяли их в офисе фирмы «Юран». Туда их привез Маликов Женя и передал Благовидову Анатолию для последующей передачи Казюлину Саше. Уважаемый суд, я намеренно называю не только фамилии, но и имена указанных лиц, так как в аудиозаписях, сделанных во время проведения оперативного эксперимента еще до возбуждения данного уголовного дела в отношении Казюлина, а также в ходе предварительного следствия эти лица называли друг друга по именам.
Названные действия Казюлина правильно квалифицированы предварительным следствием по ч. 3 ст. 30, п. «б» ч. 3 ст. 159 УК РФ как покушение на мошенничество лицом с использованием своего служебного положения, с причинением гражданину ущерба в крупном размере.
Хочу напомнить суду, что предварительное следствие по данному делу проводилось в период, когда действовал Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР и ст. 6 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности», предусматривавшие проведение эксперимента при осуществлении оперативно-розыскной деятельности и применение аудиозаписи. В ходе оперативного эксперимента осуществлялась и аудиозапись телефонных переговоров Маликова с различными лицами, в том числе с Казюлиным. Для этого Маликову в присутствии понятых выдавались записывающая аппаратура и кассеты, в таком же порядке все это возвращалось оперативным сотрудником органов внутренних дел.
Прослушивание всех телефонных разговоров Казюлина с другими лицами, как это пытается представить подсудимый, не проводилось, поэтому не было никакой необходимости получать разрешение суда.
Когда же такое прослушивание имело место в течение 6 месяцев, постановление суда на этот счет в деле имеется. Что касается сбора других доказательств, то он проводился в соответствии со ст. 70 УПК РСФСР.
К делу приобщены вещественные доказательства: микроаудиокассеты и компакт-кассета записей разговоров Маликова с Казюлиным при встрече 29 июля 1999 г. и по телефону 30 июля 1999 г., запись разговора 2 августа 1999 г. во время передачи Маликовым денег Благовидову, микрокассеты с записями разговоров Маликова с «Сергеем» и «Димой», аудиокассеты ТДК-90 № АНLF 813-82 и «Maxell» S-LH 90 № D 29337107 с записью разговора с участием Казюлина, состоявшегося летом 1998 г., две аудиокассеты – «Славич» и «Maxell» № 3127301 с записью телефонных разговоров Казюлина и Казюлиной Н.И. по поводу приобретения коттеджа, состоявшихся в период с 20 марта по 19 апреля 1999 г., видеокассета Konika № CFK 28 FNO E-185 c записью, сделанной 2 августа 1999 г. скрытой видеокамерой в офисе фирмы «Юран», записная книжка Казюлина и 5 стодолларовых купюр, обработанных флюоресцентной краской, а также коробка из-под чайника, в которой находилось 50 тыс. долларов США.
Кроме того, к делу приобщены кассета с видеозаписью обыска, проводившегося 21 сентября 1999 г. на даче Казюлина, а также две микрокассеты с образцами голоса обвиняемого Казюлина: одна – свободный рассказ Казюлиным его биографии, другая – запись протокола допроса Казюлина от 8 сентября 1999 г. Все эти записи проведены в точном соответствии с требованиями УПК РСФСР.
В ходе следствия по постановлению следователя была назначена и проведена фоноскопическая экспертиза, произведена выемка документов ОАО «Московская сотовая связь», допрошен потерпевший Бурнашев, свидетели, понятые и т. д.
Таким образом, в соответствии со ст. 68 УПК РСФСР (в УПК РФ это ст. 73) обстоятельства, подлежащие доказыванию, установлены следствием в полном объеме, а именно: время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступлений, виновность подсудимого в их совершении и мотивы, побудившие его к этому, обстоятельства, влияющие на степень и характер ответственности, характеристика личности, размер ущерба, причиненного преступлениями. Выявлены причины и условия, способствовавшие совершению преступлений.
В ходе судебного следствия, длившегося с 2000 г., судом были тщательно исследованы все представленные следствием доказательства.
Однако хочу обратить внимание уважаемого суда на то, что в основу приговора могут быть положены только доказательства, исследованные данным составом суда, начиная с судебного заседания от 22 апреля 2002 г.
К этому времени подсудимый Казюлин по постановлению суда был освобожден из-под стражи ввиду истечения предельного срока, предусмотренного УПК РСФСР.
За это время судом вновь были допрошены потерпевший, свидетели, эксперты, исследованы материалы дела, вещественные доказательства, многочисленные документы, приобщены дополнительные доказательства, представленные обвинением и защитой.
Как известно, с 1 июля 2002 г. вступил в действие новый Уголовно- процессуальный кодекс РФ, предусматривающий в соответствии с Конституцией Российской Федерации равноправие и состязательность сторон. Это позволило сторонам с особой тщательностью подойти к исследованию доказательств, представить суду дополнительные доказательства, которые смогли восполнить пробелы предварительного следствия, устранить самые ничтожные сомнения.
Мной были систематизированы данные о телефонных переговорах, полученные следствием в ходе выемки документов ОА «МТС» и ОАО «Московская сотовая связь», и представлены суду для приобщения к делу. Из этих схем ясно видно, по каким номерам телефонов и куда звонили Маликов, Казюлин, Благовидов, другие лица в период с 29 июля 1999 г. по 2 августа 1999 г., длительность переговоров. График-схема составлен на основе данных, имеющихся в распечатках отдельных абонентов: Казюлин, тел. 765-21-50 (т. 4 л.д. 7–8), Благовидов, тел.784-29-40 (т. 4 л.д. 9–10), Маликов, тел. 784-94-54 (т. 4 л.д. 11–15).
За период с 29 июля 1999 г. по 2 августа 1999 г. Казюлин только по указанному телефону произвел множество телефонных переговоров, в том числе с Благовидовым по конференц-связи 29 июля 1999 г. в 16 час. 09 мин., с Маликовым 29 июля 1999 г. по конференц-связи в 10 час. 02 мин.; подсудимому в этот же день 6 раз звонил Маликов.
30 июля 1999 г. Маликов звонил Казюлину один раз в 10 час. 38 мин., разговаривали они около 3 мин.
Данные анализа подтверждают показания Маликова и Благовидова о том, что эти переговоры имели место.
После переговоров с Казюлиным Маликов звонил Благовидову. Это хорошо видно на схеме. Содержание этих переговоров известно из материалов дела.
Обращаю внимание суда вот еще на что. По показаниям Оловянникова он приобрел два мобильных телефона с номерами: 900-81-36 и 785-81-36 (последние 4 цифры одинаковые). Оба телефона отдал в фирму «Юран». Номером 785-81-36 пользовался Благовидов, другой номер – 900-81-36 в период с 29 июля 1999 г. по 5 августа 1999 г. был в пользовании у неизвестного лица. Из схемы видно, что по телефону с последним номером 29 июля 1999 г. и 30 июля 1999 г. регулярно звонили Благовидову, вплоть до глубокой ночи, именно после переговоров Казюлина с Маликовым. Это позволяет сделать вывод, что телефон с номером 900-81-36 использовал сам Казюлин для конспиративной связи с Благовидовым. Практика использования Казюлиным телефонов, оформленных на других лиц, хорошо просматривается. Так, он использовал номера телефонов гражданина Вьетнама Нгуен Ван Лок (т. 4 л.д. 28–31), Мусаровой (т. 4 л.д. 17–21).
Другие распечатки телефонных переговоров, имеющиеся в т. 4 на л. д. 78–86, свидетельствуют о том, что фирмы, занимающиеся контрабандными перевозками товаров, умышленно закупали значительное число мобильных телефонов с почти одинаковой нумерацией, хотя из материалов дела видно, что «кофейные» фирмы состояли, как правило, всего из двух человек – руководителя и бухгалтера. Это еще раз подтверждает использование на практике в конспиративных целях тел. 900-81-36 (т. 4 л.д. 99–100). Все входящие на этот номер звонки не определены, последний звонок с этого телефона был 2 августа 1999 г. Именно в это время, около 12 час., Казюлин находился уже в таможне, незадолго до его задержания оперативными работниками. До 5 августа 1999 г. данных о звонках по этому номеру, как входящих, так и исходящих, не имеется. График-схему передаю суду для обозрения.
Обвинением представлены дополнительные сведения, характеризующие подсудимого в период его работы в прокуратуре в/ч 9333, а также тщательно изучены все доводы защиты, подвергавшие сомнению представленные обвинением доказательства. Принцип состязательности, на основе которого осуществляется сейчас судопроизводство, позволил мне представить в качестве дополнительного доказательства данные повторной экспертизы фонограмм, проведенной в Российском федеральном центре судебной экспертизы Минюста России.
Так вот, повторная экспертиза полностью подтвердила выводы, сделанные в ходе предварительного следствия экспертами криминалистической лаборатории в/ч 34435: монтажу исследованные фонограммы не подвергались.
Представители защиты обвиняемого на протяжении всего судебного разбирательства пытались опорочить как эти выводы экспертов, так и заключение экспертов, проводивших повторную экспертизу. В качестве доводов защитники приводили аргументы о том, что фоноскопическая экспертиза проводилась на приборах, не удостоверенных сертификатом Государственного метрологического контроля, пытаясь тем самым ввести суд в заблуждение. Представители защиты пытались представить специальные компьютерные программы, с помощью которых проводятся экспертные исследования, так, как будто это примитивные измерительные приборы; пытались представить эксперта как не очень образованное лицо, которое проводит элементарные измерения на фонограмме, не используя разносторонние знания в различных областях. Опечатку цифры в номере войсковой части, допущенную следователем в постановлении о назначении экспертизы, пытались представить как доказательство проведения экспертизы не в том экспертном учреждении, где она была назначена. Пытались навязать точку зрения, что фоноскопическая экспертиза и фонографическая экспертиза – это совершенно разные экспертизы, хотя существо этих экспертиз по делу одно – решить задачу, принадлежит ли Казюлину речь, зафиксированная на представленных трех фонограммах, заучена она или свободна и подвергались ли фонограммы монтажу.
И первое, и повторное заключения экспертов однозначны: речь принадлежит Казюлину, она свободная, а фонограммы, начинающиеся словами «Что ты гонял сюда? Да зас-..ся уже» и заканчивающиеся словами «значит, я тебе до шести звоню»; начинающаяся словами «Алло, алло, Саша, здорово…» и заканчивающаяся словами «… я с Толиком переговорю, если что, созвонимся» и третья, начинающаяся словами «Что? Побывали на «Ютланде», пообщались» и заканчивающаяся словами «не завтра это», монтажу не подвергались.
Эксперты и в первом, и во втором случае исследовали лишь указанные фонограммы, а не время их записи и не номера кассет. И именно эти фонограммы представлены обвинением в качестве доказательств. Другие записи-фонограммы на аудиокассетах никакого отношения к представленным доказательствам не имеют.
А теперь о содержании фонограмм, представленных обвинением. Их содержание совпадает с показаниями лиц, участвовавших в разговорах, со стенограммами, оформленными в ходе проведения оперативного эксперимента, а также в ходе осмотра и исследования вещественных доказательств в процессе следствия – как предварительного, так и судебного.
Из этих записей следует, что Казюлин подстрекал представителя Бурнашева Маликова к даче взятки в виде денег в сумме 50 тыс. долларов США следователю Крючкову и договорился с Маликовым о передаче этих денег ему – Казюлину через Благовидова якобы для дальнейшей передачи Крючкову. В разговоре с Бурнашевым летом 1998 г. Казюлин называет конкретные суммы взяток для Крючкова. Не буду останавливаться подробно на этих разговорах: фонограммы имеются в деле и мы их исследовали, двойного толкования этих бесед быть не может. Жаргон Казюлина, пересыпанный нецензурной бранью, не оставляет сомнений в том, что он привык «утрясать» проблемы с помощью взяток: Крючкову – «полтинник» и купить дачу, другому прокурору – автомашину «премьерку за 18 тысяч». А за это и дело прекратят, и людей не посадят.
Казюлин и в ходе следствия отрицал даже отдаленное знакомство с Благовидовым, что никак не согласуется с имеющимися доказательствами. Мало того, что телефоны Благовидова имеются в записной книжке Казюлина, приобщенной к делу в качестве вещественного доказательства, изъяты и фотографии, на которых он, Казюлин, изображен вместе с Благовидовым. Тот факт, что в записной книжке имя и отчество Благовидова переставлены – Сергей Анатольевич, а не Анатолий Сергеевич, лишний раз свидетельствует о том, что Казюлин предусмотрительно пытался завуалировать близкое знакомство с Благовидовым.
Сам Казюлин в суде сообщил, что три крупные компании – «КТК», «Раут», «Юран» занимаются поставками кофе, их руководителей он «консультирует» по таможенным вопросам. Более того, он сообщил, что считает, будто деньги – 50 тыс. долларов США собирали все три компании.
Примечателен и разговор, состоявшийся между Казюлиным и Бурнашевым летом 1998 г., когда предприниматель Бурнашев пытался напомнить Казюлину, что тот – государственный служащий и что ему неприлично забирать чужой товар и перевозить людей в багажниках. Не мудрено, что подсудимый отказался комментировать данный разговор, как говорится, «комментарии излишни».
Передача денег Маликовым Благовидову в офисе фирмы «Юран» 2 августа 1999 г. изначально была записана полностью на видеокассету, однако Благовидов передал кассету следствию лишь в сентябре, предварительно стерев начало записи. В суде он правильно объяснил: «Конкуренты могут зажать».
Однако аудиозапись этого эпизода, произведенная Маликовым, имеется в полном объеме и исследована нами. Прекрасно понимая криминальный характер ситуации, Благовидов разговаривает крайне осторожно, подбирая слова: «Чем больше мы говорим, тем больше это похоже на взятку».
Казюлин же на многие вопросы в суде отвечает: «Не помню, не знаю, не могу объяснить». А в ходе предварительного следствия обещал все рассказать в суде. Что ж, это его право выбирать способ защиты.
Я не склонна утверждать, что Казюлин – единственный злодей, а свидетели – ангелы. Но вот что все они сумели сделать – искренне нарисовали такую картину состояния таможенного контроля, из которой видно: «контроль» этот позволяет обкрадывать государство на огромные суммы. На этом фоне Казюлин не одинок. Всех объединяет одна цель – корысть и нажива, при этом брезговать не принято. Делят добычу, ссорятся, ненавидят друг друга и постоянно вынуждены быть вместе, общаться.
Казюлин давно забыл, а может быть, никогда не помнил о чести мундира, и было бы кощунством при постановке приговора сохранить ему специальные звания, присвоенные государством.
Следует помнить, что Казюлин находился на одной из самых высоких ступеней служебной таможенной лестницы и по должности своей в первую очередь призван был препятствовать совершению преступлений. Однако подсудимый использовал свое должностное положение прежде всего как источник личной наживы и, надо сказать, небезуспешно. На 3,5 тыс. руб., получаемых Казюлиным в месяц на службе, он, оказывается, «непосильным трудом» скопил за 3 года службы в таможне 800 тыс. долларов США на покупку особняка, построил два загородных дома, неоднократно ездил с семьей за рубеж на отдых.
Представленная справка от немецкого предпринимателя опровергает показания Казюлина, что особняк покупался для знакомой женщины. Ведь Казюлина беспокоило, чтобы детям, его детям, было удобно добираться из этого особняка до школы.
Поскольку Казюлин, занимающий высокое должностное положение, совершал преступления именно с использованием этого положения, полагаю правильным применить к нему дополнительную меру наказания – лишение права занимать должности на государственной службе.
Я не склонна считать, что, даже признав под влиянием доказательств свою вину в совершении преступлений, подсудимый действительно раскаялся бы. В соответствии со ст. 61 УК РФ раскаяние – это активное способствование раскрытию преступления, розыску имущества, добытого в результате преступления, изобличение других лиц, причастных к преступлению. Вот такое поведение подсудимого признается обстоятельством, смягчающим наказание, однако ничего похожего в действиях подсудимого нет. Лишь наличие малолетней дочери может быть отнесено к смягчающим обстоятельствам.
В то же время имеется существенное обстоятельство, отягчающее ответственность: совершение преступления с использованием доверия, оказанного виновному в силу его служебного положения (ч. 1 ст. 63 УК РФ).
Ведь подстрекательство к даче взятки, а также мошеннические действия Казюлина стали возможными в связи с использованием им служебного положения вопреки интересам службы. Подсудимый осознавал свое должностное положение и понимал, что потерпевший Бурнашев Р.И., возглавлявший фирму «Раут», которую он ранее привлекал к административной ответственности за нарушение таможенных правил по материалу № 27000-08/98 (см. т.3 л. 8, 271, 272, 273, 250, 270), также осведомлен о предоставленных Казюлину служебных правах, поэтому он и использовал это доверие Бурнашева для совершения преступления.
Ссылка подсудимого на то, что ему незнакомы Безруков, Власов, а также неизвестны материалы, по которым работали его непосредственные подчиненные, в том числе и Ким, не выдерживает никакой критики и противоречит его собственным показаниям о том, что лично председатель ГТК России и его заместитель принимали решение по каждому такому материалу. Являясь начальником отдела, Казюлин не мог не знать, какие задачи решают его подчиненные. Нельзя забывать и о должностной инструкции начальника отдела, в которой перечислены все должностные обязанности Казюлина.
Стремясь уйти от ответственности, подсудимый дошел до того, что на вопрос прокурора о получении им материалов и запросов от следователя Крючкова, за которые он непосредственно расписывался, сообщил, что получал их как курьер.
Пытаясь ввести суд в заблуждение, подсудимый умышленно путает даты, цифры, номера кассет, количество аудиозаписей, пытается подменить экспертное исследование аудиозаписей рассуждениями о времени их звучания, голословно заявляя, что аудиозаписи смонтированы, указывает на обстоятельства, которых в деле попросту нет. Например, утверждает, что Маликов положил деньги в коробку в отсутствие Благовидова. Однако показания Маликова, его охранника Панкова С.В., аудиозапись разговора и даже полустертая видеокассета, представленная Благовидовым, свидетельствуют о том, что Благовидов и Маликов вместе решали проблему передачи денег не только по телефону 29 июля 1999 г. и 30 июля 1999 г., но и лично 2 августа 1999 г. в офисе компании «Юран», принадлежащей Благовидову.
Из их разговора ясно, что Благовидов понимал: собираемые 50 тыс. долларов США – это взятка, о чем он сам говорит: «Предложил положить их в коробку», сам передал эту коробку из-под чайника Маликову, предусмотрительно опасаясь прослушивания, назвал эти деньги документами (т. 1 л.д. 171–179).
Показания Панкова С.В. не вызывают сомнений в их достоверности, как и показания Маликова, и не противоречат показаниям водителя фирмы «Юран» Матюшина, который передал Благовидову 2 августа 1999 г. для переговоров с Маликовым свой мобильный телефон и привез Маликова и Панкова в офис фирмы «Юран».
Опасаясь ответственности за посредничество в даче взятки и давления конкурентов, Благовидов в ходе следствия отказался от первоначальных показаний: от предварительных переговоров с Маликовым 29 июля 1999 г. в ресторане «Сударь», от встречи с Маликовым в ресторане у станции метро «Парк культуры». Поэтому к его показаниям следует относиться критически, тем более что они опровергаются целым рядом названных неопровержимых доказательств.
Казюлин утверждает, что с Бурнашевым в 1999 г. не встречался. И здесь подсудимый лукавит, пытается ввести суд в заблуждение. Обвинение располагает записью разговора Казюлина с Бурнашевым, имевшего место в 1998 г. Казюлин рассказывает Бурнашеву подробности уголовного дела № 471, находящегося в производстве Крючкова, и предлагает оказать содействие в прекращении дела, узнать у Крючкова, «сколько это будет стоить». Казюлин говорит, что деньги надо платить только за эпизод по растаможиванию груза «через милицейский фонд», а за эпизод поставки груза в адрес Патриархии – отдельно.
В 1999 г. интересы Бурнашева в переговорах с Казюлиным представлял уже заместитель Бурнашева по фирме «Раут» – Маликов.
В обвинительном заключении подробно указано развитие этих событий, и я не буду повторяться. Скажу одно, показания допрошенных в судебных заседаниях свидетелей Крючкова А.А., Диковченко С.Д., Волкова М.В., Морозова В.С., Кириллова К.В., Киенко С.И., Потапова Е.А., Пинчук А.И., Бурнашева Р.И., Попкова С.В., Юрочкина Р.В., Евсеева С.В., Ким С.Н. полностью соответствуют показаниям, данным ими в ходе предварительного следствия. Этим показаниям соответствуют и дополняют их показания Маликова Е.П., понятых Ирха О.В. и Хлюпина А.Л., свидетеля Оловянникова А.В., оглашенные в судебном заседании. Дополняют их и показания свидетеля Благовидова, которые, правда, он постоянно менял в ходе предварительного следствия. Допрошенные в судебном заседании эксперты в/ч 34435 Иванов и Диденко показали, что проводили экспертизу в объеме вопросов, поставленных следователем в постановлении, в соответствии со своей квалификацией и по поручению руководителя экспертного учреждения, руководствуясь нормами действовавшего УПК РСФСР. Повторная экспертиза полностью подтвердила их выводы.
Таким образом, вина подсудимого Казюлина в подстрекательстве к даче взятки и покушении на мошенничество с использованием своего служебного положения, с причинением значительного ущерба и в крупном размере полностью доказана всеми представленными мной доказательствами, в том числе и вещественными.
В соответствии со ст. 43 УК РФ наказание есть мера государственного принуждения. Она применяется в целях социальной справедливости, а также в целях исправления осужденного и предупреждения совершения новых преступлений. Казюлин впервые находится на скамье подсудимых. Однако им совершены тяжкие преступления с использованием своего служебного положения. Вину свою он не признал. Если он останется на свободе, нет никаких гарантий, что он не совершит нового преступления. Тем более что до настоящего времени органы ГТК России не расторгли с ним контракт. Обладая большими связями и знакомствами, а также информацией в сфере работы таможни, оставаясь на свободе, он может причинить еще больший вред государственным интересам.
Поэтому полагаю, что наказание будет справедливым, если подсудимый будет отбывать его в местах лишения свободы.
Прошу назначить Казюлину Александру Тарасовичу по ч. 4 ст. 33, ч. 2 ст. 291 УК РФ семь лет лишения свободы; ч. 3 ст. 30, п. «б» ч. 3 ст. 159 УК РФ – семь лет шесть месяцев лишения свободы с конфискацией имущества. По совокупности преступлений в соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ путем частичного сложения наказаний – десять лет лишения свободы в исправительной колонии строгого режима с конфискацией имущества.
В соответствии со ст. 47 УК РФ назначить Казюлину А.Т. дополнительную меру наказания – запретить ему занимать должности на государственной службе, в органах местного самоуправления и работать на должностях, связанных с распоряжением материальными ценностями, сроком три года.
На основании ст. 48 УК РФ лишить Казюлина А.Т. специального звания майор таможенной службы и классного чина прокуратуры юрист 2 класса, а также государственной награды – медали «В память 850-летия Москвы».