Вы приверженец теории деятельностного подхода. Скажите, насколько она значима для сегодняшней психологической науки и развивается ли она на Западе?

- Психология деятельности признается если не всеми нашими психологами, то большинством. Но в психологии она является изолированным островом в море функционалистской психологии. Конечно, можно ощущения, эмоции, мышление называть деятельностью, но это не приведет нас к деятельностной психологии, так как ни одна психологическая функция сама по себе ни действия, ни деятельности не образует.

Деятельностная психология - это психология действий, а не психология функций? В свое время, за год-полтора до кончины А. Н. Леонтьева, я поставила перед ним данный вопрос, сказав: "Кто как не вы должны сделать это?" Он задумался и ответил мне буквально следующее: "Вы, конечно, правы, но слишком многое надо перелопатить".

Он не успел проделать эту работу, она еще ждет своих исполнителей. Образец такого "перелопачивания", по нашему мнению, создал П. Я. Гальперин, который заложил основы деятельностной теории учения.

Следует отметить, что сам П. Я. Гальперин не называл свою теорию деятельностной. Больше того, он вообще работал не над теорией учения, а над проблемой предмета и метода психологической науки. Однако именно он перешел от функ-

стр. 108

ционалистского описания процесса усвоения к деятельностному.

В одном из архивных документов Гальперина написано: "Поэтапное формирование позволило иметь дело не с туманными психическими процессами, а с конкретным предметным действием, его формированием в начальной форме и его последующими превращениями".

Говоря о деятельностном подходе, необходимо обратиться к его главному принципу - неразрывной связи психики с деятельностью. Известно, что этот принцип был сформулирован С. Л. Рубинштейном. И даже после своего отказа рассматривать деятельность как предмет психологии, заявил, что всякий психолог, который понимает, что он должен делать, должен изучать психику и только психику, Сергей Леонидович продолжал настойчиво внедрять указанный принцип. Он многократно писал, что психика и формируется, и проявляется в деятельности. Доказательства верности этого принципа представил А. Н. Леонтьев.

Исследование процесса развития психики привело Леонтьева к следующим выводам: 1) психика с самого начала своего возникновения выполняет сигнальную (ориентировочную) функцию в поведении живых существ; 2) дальнейший процесс развития психики детерминирован требованиями жизни, усложнением деятельности, поведения. Психика входит в систему деятельности как ее элемент. В настоящее время установлено, что деятельность является системой. В силу этого психика как элемент этой системы не может быть понята без учета системы как целого.

В дальнейшем А. Н. Леонтьев показал, что психика - не только элемент внешней, практической деятельности, но может образовывать самостоятельные виды деятельности. Таким образом, речь идет о двух видах функционирования психики и двух видах деятельности. При этом внешняя, материальная деятельность, является первичной. Внутренняя, психическая, возникает в процессе преобразования первой, меняя ее форму, но сохраняя ее структурный и функциональный строй. Эти два вида деятельности едины по строению, но противоположны по форме.

Сказанное означает, что нельзя изучать отдельные психические функции, вырывая их из системы деятельности. Необходимо сохранять их неразрывную связь с деятельностью. В связи с этим принципиально по-новому встает вопрос об единице анализа. Она не может быть функционалистской: единица анализа должна быть деятельностной, сохранять все особенности деятельности, в том числе ее системное строение, где отдельные психические функции остаются элементами системы. Такая единица была выделена: это действие, которое в наиболее простом виде сохраняет все специфические особенности деятельности, в том числе - системное строение. С. Л. Рубинштейн писал, что действие - такая "клеточка", в которой можно найти зачатки всех элементов психики в их единстве. Это было написано в годы, когда еще не было системного подхода как научного направления. В настоящее время уже достаточно хорошо известна структура действия, которая обязательно включает такие элементы, как предмет действия, его мотив, цель, операции и ориентировочную основу. Взаимосвязанные, взаимообусловленные элементы и образуют целостность, т.е. систему. На функциональном уровне действие, как и деятельность, имеет ориентировочную, исполнительную, контрольную и коррекционную части. Анализируя его внутренние структурные элементы и функциональные части, мы действительно найдем фактически все психические функции.

Использование деятельностного подхода предполагает принципиально другую систематику психологической науки. В основу ее должно быть положено действие. Различные его аспекты должны быть использованы как основания для классификации. Вместо психологии функций мы тогда и получим психологию действий.

Стихийно деятельностный подход уже давно вошел в практику исследований. Так, например, при исследовании памяти мы фактически получаем данные не о мнемической функции как таковой, а о действиях запоминания, сохранения, воспроизведения. Анализ каждого из этих действий показывает, что они включают не только функцию памяти, но и восприятие, мышление, волю, эмоции.

Объективная связь различных психических функций привела к тому, что психологи часто используют особенности одной функции для характеристик другой. Так, например, объем внимания характеризуется объемом восприятия; восприятие - мышлением (категоризация восприятия) и т.д.

Деятельностный подход не исключает изучения отдельных функций, он исключает лишь "вырывание" их из системы действия (деятельности) и исследование в изолированном виде. Истинные знания о психических функциях могут быть получены только при изучении с учетом их места и роли в различных видах деятельности (действий).

Борьба с функционализмом началась в психологии давно, но преодолеть его до сих пор не удалось. Деятельностный подход открывает такую возможность. Сделанное в области теории учения вселяет уверенность в плодотворности этого пути.

Несмотря на то, что деятельностная теория далека от завершения, что в ней немало еще спорных вопросов, нерешенных проблем, она уже

стр. 109

способна давать высокие результаты в практике образования.

Пора перестраивать в деятельностном ключе и другие разделы психологии. В первую очередь это важно сделать в общей психологии. Я уверена, что будущее психологии за деятельностным подходом.

Поговорим теперь об отношении к деятельностному подходу за рубежом. Известно, что еще в 1987 г. была создана Международная ассоциация разработчиков теории деятельности. Это произошло после первого Международного конгресса по теории деятельности, который проходил в Западном Берлине в 1986 г. От нашей страны в нем участвовали А. В. Брушлинский и я, а всего же - более 600 человек. Интерес к указанным теориям был большой. Впоследствии состоялось еще четыре таких конгресса (Финляндия, Лахта, 1990; Москва, 1995; Дания, Архус, 1999; Голландия, Амстердам, 2002). Количество участников с каждым разом увеличивалось. Так, в Амстердаме (2002) только докладов было представлено более 800. В 2005 г. в Севилье (Испания) состоится международная конференция на тему: "Действия в меняющихся мирах: учение, коммуникация и разум в интеркультурных деятельностях".

Анализ докладов на конгрессах показывает - большая их часть посвящена культурно-исторической теории Л. С. Выготского. Что касается теории деятельности, то она, как правило, обсуждается на методологическом уровне; конкретно-психологический план еще не привлек должного внимания. Вместе с тем, в ряде стран созданы национальные ассоциации разработчиков указанных теорий, регулярно проводятся семинары, конференции. Так, мне довелось быть на одном из таких семинаров в Англии (Бирмингем), где эту работу возглавляет Х. Даниельс. Одним из докладчиков был профессор Ю. Энгестром, который привел результаты своей экспериментальной работы по применению деятельностной теории к обучению коллективных субъектов. Результаты оказались весьма впечатляющими.

Следует отметить, что проблема коллективного субъекта привлекает внимание и многих других исследователей. Так, один из лидеров среди разрабатывающих теорию деятельности Дж. Вёртч считает, что единицей анализа деятельности должно быть не просто действие, а опосредованное действие (mediated action). Действие индивидуальной деятельности, пишет он, не может быть адекватной единицей, т.к. в этом случае коллективная деятельность может выступать только как внешняя обертка.

Многие годы обсуждение культурно-исторической теории развития и теории деятельности проводилось по Интернету с участием представителей разных стран.

В Голландии уже в 60-е гг. сформировалась группа специалистов, которые обратились к деятельностной теории Гальперина (проф. Ван-Парререн, Дж. Хаенен и др.). В Голландии некоторые исследования школы Гальперина были повторены с определенной модификацией условий, а некоторые практически внедрены в школы страны. Думаю, что большая заслуга в этом А. И. Подольского, который в течение многих лет имеет тесные контакты с голландскими психологами.

За последние годы за рубежом вышел ряд монографий, сборников, посвященных культурно-исторической теории развития и теории деятельности. Отмечу, что с теорией деятельности возникла одна терминологическая сложность. Дело в том, что в английском языке есть только одно слово: activity. Оно означает и активность, и деятельность. Различение этих понятий совершенно необходимо для понимания теории деятельности (в немецком языке этой проблемы нет, поэтому С. Л. Рубинштейн нашел у К. Маркса призыв обратиться к изучению не активности вообще, а деятельности). Ю. Энгестром предложил решить эту проблему следующим образом: ввести дополнительное слово activeness.

Оценивая положение в целом, считаю, что интерес зарубежных психологов к данным теориям постепенно растет, охватывая все большие круги специалистов. Мы же постепенно теряем свой приоритет, достижения отечественной психологии уходят в чужие руки. На Западе появились свои лидеры в этой области: М. Коул, Ю. Энгестром и Дж. Вёртч.

Если так пойдет и дальше, то через какое-то время мы будем заимствовать деятельностный подход в психологии с Запада.

Вы долго работали с А. Н. Леонтьевым, расскажите о нем как ученом и организаторе, о вашем сотрудничестве; чем ему обязана психологическая наука; какое влияние лично на вас оказало общение с ним?

- Да, я работала с Леонтьевым почти 30 лет: с начала 50-х гг. до 1979-го - года его кончины. Мое сотрудничество с Алексеем Николаевичем Леонтьевым было не таким, как с Петром Яковлевичем Гальпериным. Совместной исследовательской работы у нас не было, но его влияние на меня было постоянным. Он стал для меня "истиной в последней инстанции". В ответственные моменты я неизменно обращалась к нему и за советом, и за помощью. Его мнение было для меня решающим.

В 50-е гг. я замещала его на отделении и кафедре психологии. Кроме того, вела семинары по курсу общей психологии, который читал Алексей

стр. 110

Николаевич. Читал он непросто, студенты первых курсов не все понимали, и по шутливому замечанию кого-то из преподавателей я "переводила студентам Леонтьева на русский язык".

Подробно же о А. Н. Леонтьеве я рассказывала в специальном издании, посвященном 100-летию со дня его рождения¹ .

А. Н. Леонтьев многое сделал для психологии. Главная его заслуга - разработка теории деятельности. Это база для создания принципиально новой психологии, которая положит конец функционализму. Задача последующих поколений - развивать сделанное дальше, не терять приоритета в построении новой - деятельностной, а не функционалистской психологии.

Замечено, что наука и жизнь порой идут параллельным курсом, не пересекаясь, проще говоря, в отрыве друг от друга. И иногда создается впечатление, что научные споры имеют значение только для самих спорящих. Какова ценность таких дискуссий?

- Все зависит от того, какие проблемы обсуждаются. При разработке теоретико-методологических проблем науки важность дискуссий трудно переоценить. Теоретические основы психологии сегодня - средоточие самых жгучих проблем. Конечно, есть и проблемы практического применения психологии. Но я отношусь к сторонникам А. Больцмана, который писал, что нет ничего более практичного, чем хорошая теория.

Считаю, что сегодня развитие нашей отечественной психологии нуждается именно в хороших теоретиках. Если практическая психология оторвана от теоретических основ науки, то тем самым она оторвана от науки вообще. Часто практик руководствуется не научными данными, а здравым смыслом (хорошо еще, если таковой у него есть).

Очень часто, к сожалению, видишь, что именно организационная работа "оставляет желать лучшего". Расскажите, пожалуйста, о "приемах", повышающих ее эффективность.

- Ну, это целая наука. Я ее не изучала. Но поскольку я фактически всю жизнь была связана с организацией работы коллективов, то кое-какой эмпирический опыт имею.

По рекомендации А. Н. Леонтьева я была назначена заведующим кафедрой педагогики (1963). Ситуация была не из простых: предыдущего заведующего кафедрой - доктора педагогических наук, профессора - уволили после выводов специальной комиссии Министерства высшего и специального среднего образования СССР за то, что он не справился с раздирающими кафедру склоками.

Бывший заведующий остался с моего согласия в коллективе. Я же не была еще профессором, доктором. Наконец, на кафедре остался весь состав склочного коллектива, причем в нем были люди, которые считали себя более подходящими для заведования по сравнению со мной.

С первых же дней работы ко мне начали приходить отдельные преподаватели и информировать о делах других членов коллектива. Я выслушивала, благодарила и неизменно заканчивала следующим предложением: "То, что вы сообщили, - важно. Прошу вас выступить на заседании кафедры (или партсобрании), и мы коллективно обсудим эту проблему". Не последовало ни одного выступления, но "нашептывания" прекратились. На ближайшем же заседании кафедры я сказала: "Договоримся о том, что силу решения и руководства к действию будет иметь только то, что мы принимаем коллективно".

Главное, что позволило избавить от склок коллектив, - загруженность работой. Был предложен деятельностный подход к разработке ряда педагогических и методических проблем. Проводилось коллективное обсуждение карьерного продвижения каждого преподавателя. Времени на склоки не оставалось. В результате таких мер одна часть кафедры включилась в содержательную работу (в том числе и бывший заведующий кафедрой), несколько преподавателей добровольно, без скандалов, ушли с кафедры (им такая жизнь не понравилась), один или два не прошли по конкурсу (не имели научных достижений) и были заменены новыми членами.

Я возглавляла кафедру более 30 лет: никаких склок у нас не было. Это, конечно, не означает, что все были в восторге от меня. Для нормальной работы коллектива важен уважительный и доброжелательный стиль общения как со стороны руководителя, так и между рядовыми его членами. Должна быть также забота о росте сотрудников, определенная помощь в решении волнующих их проблем.

Но главное, конечно, наличие общих интересов в решаемых проблемах и справедливая оценка каждого из сотрудников.