Г) Изменения, происходящие с личностью в толпе
Вопрос поведения и самосознания личности в условиях массового порядка существования приобрел особую актуальность в последнее время, когда мнение народных масс приобрело значение, с ним начали считаться.
Не так давно политика государства и соперничество государей были главными факторами событий. Мнение народных масс, как принято его сейчас называть, в расчет не принималось, да большей частью этого мнения и не существовало. С тех пор прошло каких-нибудь 150 лет, но в этом вопросе все коренным образом поменялось. Сейчас политические традиции, личные склонности монархов и их соперничество уже более не имеют такого решающего значения (часто воспринимаются как отклонение от нормы), а голос толпы, наоборот, становится все более значимым. Большинство диктует правительству, как ему следует поступать и какие решения принимать, и, как ни странно, правительство не может не считаться с этим диктатом.
Все это приобрело такой выразительный характер, что выход народных классов на сцену политической жизни (или, если сказать по-другому, перевоплощение народных масс в руководящие) стало одной из определяющих черт эпохи. Методом ассоциаций толпа разработала идеи о своих интересах и ощутила свою силу. Толпы образуют содружества, перед которыми не может устоять ни одна власть.
Не отличающиеся способностью к теоретическим рассуждениям массы очень эффективны в действии. И при условии небольшого единства или подобия организации масса людей, называемая толпой, приобретает громадную силу, которую не всегда знает, куда правильно направить.
И поскольку эта форма организации приобрела такой вес, вполне естественно, что на нее обратились взгляды исследователей.
Сравнительно недавно произошли сильные изменения в представлениях о понятии личности массы. Проводя исследования и наблюдая за толпой, ученые заметили, что человек частично утрачивает свои личные свойства, когда он находится в толпе, но приобретает качества, обычно ему не свойственные. Человек в толпе способен на бездумные безрассудные поступки, которые, наверное, не стал бы совершать, будь он один или в малой группе. Все эти выводы заставили задуматься о различиях между массой и толпой, а также о глубинных причинах, побуждающих личность изменяться под влиянием этих больших групп.
Но сильно разделять или различать психологию массы и психологию отдельного индивида все равно не стоит. В сознании человека всегда подспудно существует «другой», который является образцом, объектом, помощником или противником. Исходя из этого, психология личности по природе своей одновременно является также и психологией социальной во вполне обоснованном смысле.
Психология массы воспринимает каждую личность как единицу племени, народа, касты, сословия, институции или как составную часть толпы, на данный период времени и для определенной цели перевоплощенной в массу.
В человеке, как одном звене такой цепи, под влиянием чувства общности с другими членами этой массы происходят глубокие преобразования внутренней организации. Аффективность невероятно увеличивается, в то время как интеллектуальные способности сильно снижаются, причем оба процесса, как правило, стремятся к уравнению показателей свойств личности со свойствами средних показателей всей массы людей, которая, естественно, включает в себя и очень высокие и очень низкие показатели.
На основании этого можно заключить, что одного наличия многочисленных аффективных связей в массе достаточно, чтобы объяснить почти полную атрофацию у личности самостоятельности и инициативности, однонаправленность и однородность восприятия действительности с восприятиями окружающих.
Ученый и психолог В. Троттер ищет причины проявляемых массой психических феноменов в стадном инстинкте, который дан человеку от рождения так же, как и другим видам животных. Каждый одиночный индивид чувствует себя незавершенным, если он один. Стадный инстинкт проявляется впервые уже в виде страха маленького ребенка, оказавшегося в одиночестве. Ученый утверждает, что стадный инстинкт – понятие первичное, т.е. далее неразложимое.
З. Фрейд согласился с предположением Ч. Дарвина о том, что первобытной формой человеческого общества была орда, в которой неограниченно господствовал сильный самец. Масса как раз и является современным откликом – вновь ожившей первобытной ордой. Поскольку во всех цивилизованных индивидах присутствуют инстинкты первобытного человека, очень легко из набора таких индивидов (человеческой толпы) может возникнуть первобытная орда (в самых жестких ее проявлениях). Так как стремление к массообразованию часто владеет мыслями людей, в этом можно легко узнать признаки первобытной орды.
А, например, Мак-Дугал утверждает, что масса не имеет никакой организации вовсе и что при этом условии масса является толпой. Но, несмотря на это, ученый признает тот факт, что толпа не может сформироваться без хотя бы зачаточных форм организации. Мак-Дугал заметил некоторые основополагающие признаки коллективной психологии в действиях массы.
Понятие «толпа» само по себе является очень широким и включает в себя любое скопление людей независимо от принадлежности их к каким-либо религиозным, национальным или другим характеристикам. Причины, явившиеся побудителем собрания толпы, тоже не имеют значительных отличий одного хаотичного скопления от другого.
Но это количественная характеристика, в то время как качественно масса – это инволюционное явление, которое ведет к развитию негативных направлений в обществе.
Но если рассматривать толпу с чисто психологической точки зрения, здесь все не так просто, и имеется много противоречий. В определенных условиях или при стечении некоторых обстоятельств собрание людей обладает чертами, абсолютно не свойственными и не характерными для отдельных индивидов, входящих в состав этого собрания. Личность как что-то самостоятельное и заслуживающее отдельного рассмотрения перестает существовать, но появляется единица общего целого, имеющая ту же направленность, что и окружающие ее единицы. Можно назвать это коллективной душой, хотя она и образуется на короткий период времени, но имеет очень выраженные свои черты. И организация в таком собрании поддерживается этой самой душой, которая в хаосе людского тем не менее пока позволяет выполнять ту примитивную, как правило, задачу, которая и объединила этих людей.
Но одного факта случайного нахождения вместе многих индивидов недостаточно для того, чтобы они приобрели характер организованной толпы, для этого нужно влияние некоторых возбудителей. Исчезновение сознательной личности и ориентирование чувств и мыслей в известном направлении (главные черты, характеризующие толпу, вступившую на путь организации) не обязательно бывают вызваны одновременным присутствием нескольких индивидов в одном и том же месте. Толпа, соединяясь воедино из множества составляющих, какое-то непродолжительное время действует как одно целое существо. Причем это существо, хотя и обладает не очень высоким уровнем интеллекта, приобретает совершенно отличные свойства от тех, которые были присущи его составляющим.
Это происходит точно так же, как, соединяясь, клетки, входящие в состав живого тела, образуют посредством этого соединения орган, которые выполняет совершенно другие функции, нежели клетки, его образующие.
Но, несмотря на то, что факт влияния толпы на человека очевиден, очень нелегко объяснить, почему это происходит. Это происходит потому, что контролируемые функции мозговой деятельности значительно меньше неконтролируемых. И даже то происходящее, что человек может объяснить, все равно тем или иным образом рождено набором бессознательных мотивов и реакций, вызванных последствиями воспитания или воздействия врожденных черт. Человек признает и замечает в себе некоторые причины, приведшие к тем или иным действиям. Некоторые причины он не признает, так как они выпадают из общепринятых норм (и поэтому вызывают стыд), но часть причин он просто не может признать, поскольку сам не догадывается о них. Большая часть каждодневных поступков сдетонирована именно такими причинами. И поскольку человек не догадывается, что именно побуждает его так поступать, он не может каким-то образом остановить или проконтролировать сам себя в этих случаях.
Абсолютно различные по образованию, уровню и стилю жизни люди могут совпасть всего лишь по одной стороне своей жизни – страстям (инстинктам и чувствам), и одного этого будет достаточно, чтобы очередному человеку примкнуть к одушевленной толпе. Что удивительно, те люди, которых принято считать избранными – знаменитые и богатые, сверхталантливые или сверхудачливые, очень редко способны превозмочь этот древний инстинкт стадности, присущий обыкновенным индивидам. Ведущим свойством толпы всегда будут неосознанные упрощенные потребности, отнимающие у человека почти весь багаж накопленного им социального опыта.
Среди определяющих характеристик толпы можно назвать: импульсивность, раздражительность, неспособность обдумывать, отсутствие рассуждения и критики, преувеличенную чувственность и т.п. Эти же свойства можно наблюдать у существ, принадлежащих к низшим формам эволюции. Толпа всегда управляется эмоциями, но диапазон этих эмоций очень широк и зависит от множества факторов. Толпа не обязательно настроена враждебно и агрессивно, случается, что в едином порыве даже толпа способна на благородные поступки. Единственное, что в толпе неизменно, – импульсы, двигающие толпу вперед, всегда настолько сильны, что никакой личный интерес, даже чувство самосохранения, не в состоянии их подавить или сдержать. Сочетание мощности действующих импульсов с их многообразием приводит к тому, что ни одно настроение в толпе не сохраняется слишком долго и очень скоро сменяется другим, часто не имеющим никакого отношения к предыдущему. Масса людей может резко перейти от безудержной агрессии к единому порыву милосердия, под влиянием которого при случае даже выказать абсолютный героизм.
Качество, которого в толпе никогда нет, – это предумышленность. Мощь происходящих эмоций и чувствований очень сильна и неподдельна, но, как ни странно, переживания, которые одному человеку бывает трудно вызвать в себе даже сильными возбудителями, в толпе нарастают в нем из-за сущей ерунды, которая приобретает в тот момент невероятную важность и значительность. Но импульс, в данный момент полностью завладевший толпой, всегда быстротечен и обязательно сменяется другим столь же сильным импульсом.
Еще одной характерной чертой толпы можно назвать невероятную требовательность в исполнении своих потребностей – ничто не должно становиться между ее желанием и реализацией этого желания. Оправданность этой своей позиции толпа видит в своей большой численности, которая рождает ощущение непреодолимого могущества, с которым нельзя, да и не стоит бороться. Чувство, овладевающее одушевленной толпой в момент столкновения с препятствием, можно назвать не иначе как безудержной и долгоиграющей яростью, обычному человеку не свойственной.
Еще одним характерным качеством толпы можно назвать большую внушаемость. Достаточно уверенно сформулированный посыл, как электронный импульс, мгновенно облетает всех участников толпы и рождает общий настрой, причем, на минуту задумавшись, многие участники массы поняли бы всю необоснованность в большинстве случаев произносимых внушений. Но в том-то и дело – времени и желания на обдумывание нет. Естественной реакцией на внушение является желание поскорее воплотить в жизнь, увидеть в действии высказанную идею. И опять же могущество, подтвержденное количеством, рождает ощущение, что ничего невыполнимого нет.
Нужно заметить, что толпа не различает субъективное и объективное. Реальными кажутся образы, завладевшие ее разумом и, как правило, имеющие лишь очень отдаленную связь с истинным положением вещей. Толпа никогда не стремится увидеть правду такой, какая она есть, это свойственно разумному цивилизованному человеку, с ним сравнить толпу нельзя. Люди толпы требуют иллюзий, без которых они не могут жить. Ирреальное для них всегда имеет приоритет перед реальным.
Определяющими качествами толпы всегда являются односторонность и преувеличение. Эти качества позволяют толпе быстро принимать очень важные решения, не сомневаясь и не задумываясь. Накал страстей усиливается от ощущения распределения ответственности, и, как вполне справедливо думает каждый находящийся в толпе, если виноваты все, не виноват никто. Ощущение безнаказанности тем сильнее, чем многочисленнее толпа, и сознание значительного (хотя и временного) могущества, доставляемого численностью, дает возможность скопищам людей творить совершенно немыслимые вещи.
Толпа способна мыслить, хотя ее мыслительные процессы и нельзя сравнить с аналогичными процессами, происходящими в голове отдельно взятого человека. Они также основываются на ассоциациях, как и рассуждения одиночного человека, но их отличие в том, что они связаны между собой иллюзорными представлениями и понятиями, удобными в данную секунду для оправдания той или иной позиции. Искусство производить впечатление на воображение толпы очень часто в истории мира было определяющим качеством многих успешных вождей.
Человек – это стадное животное. Ни один индивид не способен нормально существовать в одиночестве. Ему просто необходима чья-то оценка – одобрение или даже осуждение, просто чья-то реакция на его поступки и достижения. Поэтому определяющим составляющим статуса человека всегда было «мы» – семья, коллектив, община или что-то другое, с чем этого человека связывали жесткие обстоятельства. И каждый человек вынужден в большинстве случаев соответствовать в большей мере ожиданиями этого «мы», нежели выполнять какие-то свои собственные замыслы. Так, любой человек в определенные моменты своей профессиональной деятельности пассивно подчиняется решениям своих начальников, вышестоящих лиц, т.е. с того момента, как человек примыкает к группе, поглощается массой, он уже становится в какой то мере управляемой единицей. В отличие от человека толпы он сохраняет свою собственную индивидуальность, способен на размышления, но этот человек уже подвержен крайним формам насилия или паники, энтузиазма или жестокости посредством своей принадлежности к коллективу. Ему приходится совершать действия, противоречащие его интересам, осуждаемые собственной совестью. И очень часто, оглядываясь на свои поступки, человек сам себя не узнает, недоумевая, что же заставило его поступить так, а не иначе.
Стоит некоторой группе людей собраться вместе, как почти сразу в них обнаруживаются основные признаки толпы. Коллективная воля начинает главенствовать и подавлять личную волю каждого. Подобное давление может представлять реальную угрозу, под его действием многие люди начинают чувствовать себя униженными и уничтоженными. Философ А.А. Зиновьев заметил, что «справедливые и глубокие идеи индивидуальны. Идеи ложные и поверхностные являются массовыми. В массе своей народ ищет ослепления и сенсации». Из его слов можно сделать вывод, что группы и массы живут под влиянием сильных эмоций, чрезвычайных аффективных порывов. Сейчас, когда «народ» пришел к власти и своеобразными рычагами управляет совершенно разнообразными институтами государства, очень серьезно стоит задуматься о факторе толпы как о мощной единице власти. Человек, который сегодня хочет взять в свои руки всю полноту власти, очень отличается от вождей предыдущих веков, родивших его самого.
Сама жизнь, воспитывающая этого человека с пеленок, ничем не ограничивает его, ни к чему не принуждает, не ставит никаких запретов, никаких табу, имеется полная вседозволенность и свобода. И даже более того: современный мир построен так, что он заставляет человека хотеть все большего, а желания имеют свойство расти до бесконечности. Можно выделить две основополагающие черты психологии человека массы: непрекращающееся увеличение потребностей и принципиальная благодарность всем аспектам и факторам, позволяющим обеспечивать жизненные блага.
Современные толпы восприняли вновь обретенную свободу как нечто само собой разумеющееся, не вызванное никакими причинами. Человек массы не имеет свойства признавать каких-либо авторитетов ровно до тех пор, пока ограничение во благах не заставит его пересмотреть свою позицию, в то время как человек, обладающий выдающейся индивидуальностью, всегда понимает, что он не может быть экспертом во всех направлениях, он чувствует ограниченность своих возможностей и потребность обращаться к авторитету или принципу, которому он свободно и добровольно служит. Именно индивидуальности, а не люди толпы проводят жизнь в служении, как бы странно это ни звучало.
Исторически так сложилось, что масса тихо подчиняла свои действия мнению и закону, произведенным высшим авторитетом, включающим в себя избранное меньшинство. Этот порядок исправно работал на протяжении тысячелетий, в то время как вновь сложившееся распределение сил не обещает ничего хорошего.
Наступило время господства масс, а поскольку масса – это в первую очередь сила, агрессия и насилие становятся нормой и даже доктриной. Современное государство – наиболее очевидный и общеизвестный продукт цивилизации. Человек массы понимает, что государство охраняет его собственную жизнь, но не осознает того, что оно создано известными людьми и держится на известных ценностных свойствах и качествах, которые, как и все в жизни, можно утратить, а при небрежном отношении это особенно легко. Ощутив раз за разом исполнительность государства по отношению к требованиям толпы, масса восприняла такой порядок вещей очень удобным и ни в коем случае не хочет выпускать полученную власть из своих рук. Управляемость такой огромной структуры, как государство, рождает небрежное отношение к этой структуре. В этом и состоит опасность такой легкой управляемости государства массами. Толпа понимает, что в том случае, если ее что-то будет не устраивать, ей достаточно надавить на государство своим количеством и рожденной этим количеством силой, и все будет быстро исполнено. В какой-то момент борьба за улучшение качества жизни, которое в тот момент действительно оставляло желать лучшего, переросла в выискивание тех благ и потребностей, которые еще не были исполнены или воплощены. Все общество, как большая толпа, которую обуяла жажда наживы, постепенно деградирует до выполнения всего двух функций «потребовать – получить».
Несмотря на то что многие психологи указывают на существование организации в массе, эта организация очень сомнительна. Обуреваемая идеями, которые, казалось бы, должны задать общее направление всем входящим в нее людям, толпа тем не менее не очень хорошо представляет, как ей эти идеи воплощать. Для того чтобы направить огромную силу в нужное русло, необходим какой-то катализатор. В толпе этим катализатором выступают вожди. С их помощью идея становится материальной.
Несмотря на их более высокое положение в толпе, эти люди все равно являются жертвами толпы, они так же, как и все остальные, захвачены верой, но более и ранее других загипнотизированы общей идеей. Вожди в отличие от обычных людей толпы больны страстью постоянно, независимо от того, находятся они в человеческом скоплении в данный момент или нет. Эти люди исполнены сознанием своей миссии в общем деле и становятся своеобразными индивидами по необходимости, просто потому, что вождь толпе необходим. Очень часто они страдают психическими отклонениями, теряют контакт с реальным миром и зацикливаются исключительно на исполнении поставленной задачи.
Рядовой человек толпы переменчив в своих убеждениях, он начинает сомневаться, как только настроение в толпе меняется. Это происходит потому, что побудительные причины его вступления в толпу обусловлены скорее стремлением раствориться в массе, нежели выполнить какую-то конкретную задачу. Вождь как раз и призван устранить эти шатания, заставить толпу перестать думать и начать подчиняться. Идея, высказанная вождем, не просто красивая ложь, инструмент амбиций, которым он пользуется на свой лад. Она является истиной в последней инстанции, предрешенной ходом истории или Божьим повелением. Фанатизм, царящий в любой секте, держится исключительно на фигуре вождя, он является как бы мысленным ориентиром в центре религиозно настроенной толпы, но это не значит, что сам он частью этой фанатичной толпы не является. Внушая идеи другим, вождь сам изначально болен ими. Фанатизм приживается в массе почти мгновенно и становится качеством каждого человека так естественно, словно оно ему всегда было свойственно.
Можно назвать качества, по которым отличают истинного вождя. Во-первых, это открытая незащищенная позиция, безрассудство и смелость, доходящие до абсурда, нарушающие законы самосохранения. Настоящий вождь обезоруживает и покоряет массы именно этой честностью, собственной неподдельной верой в провозглашаемые им истины. Это и отличает вождя от лидера, который тонко ведет свою политику, часто выдавая поддельные идеалы за истинную идеологию. Остро чувствующая толпа всегда отличит лидера от вождя и если и последует за первым, то только до первых критических событий, когда именно вождь пойдет до конца, а лидер отступит.
Еще одно отличительное качество вождя состоит в несоответствии уровня интеллекта уровню смелости. Но, как показывает история, для того чтобы увлечь людей, по-настоящему повести их за собой, не обязательно предоставлять им разумные причины и логические рассуждения. Достаточно сделать бездумный отчаянный шаг в неизвестность, и уже одно это внушит толпе уверенность в серьезности намерений ее вождя. Это качество свидетельствует о владении своей волей, именно оно заставляет миллионы людей идти за своим вождем даже на смерть.
Третье качество, являющееся определяющим для настоящего вождя, – это авторитет. Многие приписывают умение человека завоевать авторитет у окружающих природному дару. Если вождь не отличается природной харизмой, он может прийти к власти в силу назначения на высокопоставленную должность. Не имея возможности опереться на непоколебимое основание своей власти, такой, как закон наследования, авторитет лидера толпы основывается на законе успеха. Власть вождя длится ровно столько, сколько он преуспевает. Как только его предвидения или действия терпят неудачу, его сила, не имея другой поддержки и другого подтверждения, тотчас же ослабевает.
Д) Социально-психологические явления - закономерности поведения и деятельности людей, обусловленные фактом их включения в социальные группы, а также психологические характеристики самих этих групп. Изучаются социальной психологией
Слухи — это специфический вид неформальной межличностной коммуникации, это сообщение (исходящее от одного или более лиц) о некоторых событиях, официально не подтвержденных, устно передающееся в массе людей от одного чело-
века к другому (доля таких слухов среди всех составляет 68% — А. Т. Хлопьев, 1996). Слухами могут быть сообщения как о реальных, так и вымышленных событиях, важных для определенной социальной группы. Предметом слухов может быть и какой-то человек (герой), чья личность является социально значимой.
Слухи — это средство психологического воздействия на изменение мнений, отношений, настроений, поведения. Слухи могут использоваться для укрепления авторитета их распространителей, вызывания недоверия людей друг к другу, порождения сомнений разного рода. Н. Ронин (1999) отмечает и другие целевые назначения слухов: оптимальное распространение правды, создание определенного мнения о событии, ситуации или человеке; подготовка окружающих (путем притупления их реакции) к намеченному деянию; выяснение отношения людей к сообщаемому; разжигание смуты, страха, неуверенности.
Способствуют распространению слухов недостаток информации, субъективная неоднозначность событий. Они или возникают стихийно, или фабрикуются и распространяются целенаправленно.
Б. В. Дубинин и А. В. Толстых (1993) отделяют слухи от других информационно-психологических явлений. Так, высокая степень обобщенности отличает их от сплетен, доноса, дезинформации; привязка ко времени и среде своего возникновения — от байки, поверья; наличие свежей новости — от легенды, анекдота; неофициальность — от официальной информации.
Люди распространяют слухи только тогда, когда они способствуют удовлетворению какой-либо потребности. К их числу относятся утилитарные потребности, которые связаны с достижением определенных целей (укрепление позиций в группе, ослабление или вывод из борьбы конкурента, формирование определенных мнений; по существу это акт агрессии, направленный на других, чтобы причинить им боль). Другой целью распространения слухов может быть потребность помочь другим людям, предупредить их о возможной опасности или неприятности.
Потребность в престиже удовлетворяется в том случае, когда владение эксклюзивной информацией повышает престиж человека. Это проявление эксгибиционизма, т. е. потребности обратить на себя внимание, выделиться, похвастаться своей осведомленностью. У слушателей создается впечатление о вхожести этого человека в референтную для них группу. Сам же распространитель слухов испытывает удовлетворение от их распространения, от реакции людей на распространяемый слух и для усиления этого эффекта «творчески» обогащает всякими деталями и подробностями свое сообщение. Это характерно для людей, которые не удовлетворены своим социально-психологическим статусом и которые не нашли своего места в жизни (А. М. Столяренко, 2002).
Потребность в снижении собственной тревожности тоже удовлетворяется с помощью слухов. Распространяя тревожащие самого человека слухи, он надеется на их опровержение другими людьми, что поможет снизить собственные сомнения и беспокойство.
Наконец, с помощью слухов удовлетворяются познавательные потребности и интересы. Особенно показательно в этом плане общение болельщиков в Интернете по поводу перехода или покупки тех или иных игроков в любимую команду во время трансферного окна. Причем распространению этих слухов способствуют печатные средства массовой информации.
В ходе циркуляции в массах народа слух имеет тенденцию становиться более коротким, сжатым; детали сообщения все более сглаживаются, причем наиболее интенсивно это происходит в самом начале его распространения (Олпорт, 2002). Одновременно происходит заострение, т. е. более четкое выделение оставшихся тем и деталей. При каждом акте приема-передачи слух ассимилируется, перестраивается в соответствии с потребностями, интересами и чувствами воспринимающего. При передаче слухов от одного человека к другому происходит искажениеинформации, причем тем сильнее, чем длиннее цепочка людей, участвующих в распространении слухов.
Некоторые люди имеют психологические особенности, делающие их высоковосприимчивыми к слухам: 1) высокая внушаемость, неспособность самостоятельно и критически оценить правдоподобность и обоснованность слуха; 2) чрезмерное любопытство человека, вечно прислушивающегося к любому разговору, каким бы далеким он для него ни был; 3) наличие недовольства, фрустрации, усталости, состояние длительного ожидания.
Слух легче предупредить, чем пресечь. А. И. Китов (1990) сравнивает человека, долго не имевшего информации и услышавшего сплетню, с голодным. Если он набросился на первую попавшуюся ему еду (слух) и с несвойственной ему жадностью утолил голод (познавательную потребность), стыдить его за это бессмысленно, а кормить (достоверной информацией) поздно — он сыт и интерес к этой информации уже утерян.
Сплетни.Сплетня — это слух, основанный на неточных или заведомо ложных сведениях о ком-то. Целью сплетен является посеять недоверие, злобу, зависть к тому или иному человеку. Как правило, сплетни распространяются во времени и пространстве очень быстро, если не будут вовремя остановлены. Для сплетни характерно сочетание лжи и правды, небылицы и были. Это делает ее сначала робкой, немощной, но затем она безостановочно растет, обрастая новыми домыслами.
Единственной защитой от сплетни является ее гласное опровержение и обнаружение ее несостоятельности.
* * *
Используя второсигнальные (речевые) виды воздействия на адресата влияния, следует думать не только о содержании произносимых слов, но и о том, как их произносить, какими действиями (жестами, мимикой) их сопровождать. Как показано Меграбяном (Mehrabian A., 1972), при первой встрече адресат влияния на 55% верит невербальным сигналам другого человека, на 38% — паралингвическим сигналам (громкость речи, интонация, смешки, покашливание и т. п.) и только на 7% — содержанию речи. Лишь при повторных встречах это соотношение меняется, но все равно невербальные и паралингвические сигналы не теряют своего значения.