Открытие положительной сути человеческой личности

Одна из самых революционных концепций, вытекающих из нашего клинического опыта, связана со все более полным осознанием того, что глубинное ядро натуры человека, глубочайший уровень его личности, фундамент его "животной природы" по природе своей положителен, что по сути своей человек – это социализированное, постоянно растущее, рациональное и реалистичное существо.

Не думаю, что такая точка зрения на человека будет принята, настолько она чужда нынешней нашей культуре25; и она так переворачивает наши представления, что ее действительно не следовало бы принимать, не подвергнув всестороннему исследованию. Но если бы она и выдержала эти испытания, принять ее все равно будет нелегко. Религия, в особенности протестантская традиция христианства, принесла в нашу культуру представление о греховной природе человека, сокрушить которую может только чудо. В области психологии Фрейд и его последователи представили убедительные доводы того, что ид26, основополагающую бессознательную природу человека составляют главным образом инстинкты, которые, дай им волю, привели бы ко кровосмешению, убийству и прочим преступлениям. Задача всякой психотерапии, с точки зрения представителей этой школы, состоит в том, чтобы разумно и без вреда для здоровья держать эти дикие силы в узде, не позволяя им превращать людей в невротиков. Но то, что человек в глубине души иррационален, не социализирован, разрушителен по отношению к другим и себе, – это представление принимается как едва ли не повсеместно как несомненный факт. Разумеется, иногда раздаются и голоса протеста. Маслоу [1] выдвигает веские доводы в защиту животной природы человека, указывая, что антисоциальные эмоции – враждебность, ревность и т.д. – обусловлены фрустрацией базисных потребностей в любви, защищенности и принадлежности, которые сами по себе положительны. Подобно этому Монтегю [2] выдвигает тезис, что основным законом человеческой жизни есть кооперация, а не борьба. Но эти одинокие голоса почти не слышны. В целом точка зрения как профессионалов, так и непрофессионалов сводится к тому, что человека, каков он есть по своей природе, следует держать под контролем, или под колпаком, или под тем и другим одновременно.

Когда я окидываю взором годы моей клинической практики и исследовательской работы, мне кажется, что я слишком медлил с признанием ложности подобных представлений о человеке. Причина, по-видимому, состоит в том, что в ходе психотерапии вновь и вновь обнажаются враждебные и асоциальные чувства клиента; нетрудно предположить, что именно эти чувства и являют нам глубинную и посему основополагающую природу человека. Лишь со временем становится очевидным, что чувства эти далеко не самые глубокие и самые сильные, и что внутреннее ядро личности человека составляет организм как таковой, – организм по сути своей и социальный и самосохраняющийся.

Чтобы придать точность этим доказательствам, разрешите мне снова обратиться к психотерапии миссис Оук. Вследствие важности этого вопроса я процитирую, не пропуская подробностей, отрывки из ее протоколов, чтобы проиллюстрировать тот тип опыта, на котором я основывал предыдущие утверждения. Возможно, эти отрывки покажут, как слой за слоем открывается ее личность, и это приведет нас к самым глубинным составляющим последней.

Итак, в восьмой беседе миссис Оук снимает первый слой психологической защиты и обнаруживает под ним горечь и желание отомстить.

Клиентка: "Вы знаете, там, в этой области сексуального расстройства, у меня появляется чувство, что я начинаю понимать, что это плохо, очень плохо. Я обнаруживаю, что мне горько, действительно чертовски горько... и я вовсе не оборачиваю это чувство на... на себя... Я думаю, вероятно, я чувствую что-то вроде: "Меня провели". (Ее голос прерывается, она "давится" словами.) Я очень хорошо его спрятала, до того, что сознательно к этому безразлична. Но я как бы изумлена, что в этом акте, как бы назвать его... какой-то сублимации27 под ним... опять снова... есть... какая-то пассивная сила, очень пассивная, но в то же время она очень убийственная".

Терапевт: "Итак, есть чувство "Меня действительно обманули". Я скрыла это и, кажется, не обращаю на это внимания, однако внутри есть как бы скрытая, но очень реальная горечь, которая очень, очень сильна".

Клиентка: "Она очень сильна. Я... это я знаю. Она очень сильная".

Терапевт: "Почти что неодолимая сила".

Клиентка: "Которую я редко сознаю. Почти никогда... ну, единственно, как я могу ее описать, это как убийственную вещь, но без насилия... Это больше похоже на чувство желания расквитаться... И конечно, я не дам сдачи, но я бы хотела. Действительно, я бы хотела".

До этого момента очень подходят обычные объяснения. Миссис Оук смогла заглянуть за социально управляемую поверхность своего поведения и находит под ней убийственное чувство ненависти и желание отомстить. Именно так обстоит дело вначале, до более поздних сеансов психотерапии. Она поднимает эту тему в тридцать первой беседе. Она с трудом начинает говорить, чувствует себя эмоционально заблокированной и не может понять вскипающее в ней чувство.

Клиентка: "У меня такое чувство, что это – не вина. (Пауза. Она плачет.) Конечно, я хочу сказать, я не могу еще это выразить. (Затем на волне эмоции.) Это просто ощущение, что мне ужасно больно!"

Терапевт: "Да. Это не чувство вины; создается впечатление, что вы чем-то очень задеты".

Клиентка (плача): Это... вы знаете, я часто была в этом сама виновата, но в последние годы, когда я слышала, что родители говорят своим детям "прекрати плакать", меня охватывало чувство боли, – ну почему они должны приказывать перестать плакать? Детям жалко себя, а кто может более верно чувствовать жалость к себе, чем ребенок. Ну, это... я хочу сказать, что я думаю, что не следовало бы запрещать им плакать. И... жалеть их, наверное, также. Довольно-таки объективно. Ну, это... это что-то такое, что я переживала. Я хочу сказать, сейчас... вот только что сейчас. И... в... в..."

Терапевт: "Это внутренне напоминает то чувство, как если бы вы действительно сейчас плакали о себе".

Клиентка: "Да. И снова, вы видите, конфликт. У нас такая культура... я хочу сказать... не позволяется себя жалеть. Но это не... я хочу сказать, я чувствую, это имеет не совсем такое значение. Возможно..."

Терапевт: "Вы, вероятно, думаете, что в нашей культуре не одобряется чувство жалости к себе. И, однако, вы чувствуете, что переживаемое вами чувство – это также не совсем то, против чего возражает наша культура".

Клиентка: "И затем, конечно, я пришла к... вижу и чувствую, что над этим... видите ли, я это спрятала. (Плачет.) Но я скрыла это с такой большой горечью, которую в свою очередь должна была как следует скрыть. (Плача.) Вот от чего я хочу избавиться! Мне почти все равно, будет ли мне больно".

Терапевт (мягко, с сочувственной нежностью по отношению к той боли, которую она испытывает): "Вы чувствуете, что в основе этого лежат слезы жалости к вам самой. Но вы не можете это показать, и не должны. Поэтому это чувство скрыто за горечью, которая вам не нравится, от которой вы хотите избавиться. Вы почти чувствуете, что скорее приняли бы боль, чем чувствовали эту горечь. (Пауза.) Мне кажется, что вы сейчас говорите, не что иное, как: "Мне больно, и я постаралась это скрыть"".

Клиентка: "Я не знала этого".

Терапевт: "Да. Действительно, это как новое открытие".

Клиентка (говоря одновременно с терапевтом): "Я никогда не знала этого наверняка. Но это... вы знаете, ощущается почти как физический предмет. Это... это как будто я смотрела внутрь себя на всякие... окончания нервов и другие кусочки, которые были как бы раздавлены". (Пауза.)

Терапевт: "Как будто некоторые из ваших нежных внутренних составляющих физически были почти раздавлены и повреждены".

Клиентка: "Да. И вы знаете, у меня действительно есть чувство "ах ты бедняжка!"" (Пауза.)

Терапевт: "Да, вы не можете не чувствовать глубокой жалости к себе".

Клиентка: "Я не думаю, что это чувство жалости ко всей мне, это какая-то часть меня".

Терапевт: "Я сожалею, что вам больно".

Клиентка: "Да".

Терапевт: "Г-м, г-м".

Клиентка: "И затем, конечно, эта проклятая горечь, от которой я хочу избавиться. Она... я попаду из-за нее в беду. Это потому, что она ненадежна, она подведет меня". (Пауза.)

Терапевт: "Вы чувствуете эту горечь как нечто такое, от чего вы хотите избавиться, потому что вы не отдаете ей должное".

Клиентка (Плачет; долгая пауза): "Я не знаю. Мне кажется, что я права, чувствуя, что мне будет хорошо от того, что назову это виной. Проследить за тем, что составило бы интересную историю болезни, так мы скажем. А что хорошего это бы дало? Мне кажется, что... что отгадка, реальность – именно в том чувстве, которое у меня".

Терапевт: "Вы могли бы проследить за одним или за другим и могли бы как следует этим заняться. Вы чувствуете, что суть всей проблемы по-видимому в том переживании, которое вы сейчас испытываете?"

Клиентка: "Это верно. Я хочу сказать, если.... я не знаю, что случится с этим чувством. Может, ничего. Я не знаю, но мне кажется, что бы я ни поняла – это будет частью этого чувства боли... Не имеет большого значения, как его называть. (Пауза.) Затем... нельзя идти... с болью, так открытой для всех. Хочу сказать, мне кажется, что следующим должно быть видимо какое-то лечение".

Терапевт: "Создается впечатление, что вы, наверное, не могли бы раскрыть открыть себя, когда в вас что-то так болит. Поэтому вы интересуетесь, не следует ли эту боль сперва как-то излечить".

Клиентка: "И, однако, вы знаете, это... это странно. (Пауза.) Это звучит как сплошная бессмыслица или как старая поговорка о том, что невротик не хочет расстаться со своими симптомами. Но это неверно. Я хочу сказать, в этом случае неверно, но это... я могу лишь надеяться, что это передает мои мысли. Я как бы не против того, чтобы мне было больно. Я хочу сказать, мне только что пришло в голову, что я не так уж против. Это... я гораздо более против... чувства горечи, которое, я знаю, причина этой фрустрации28. Хочу сказать... я как-то больше против этого".

Терапевт: "Могу ли я об этом так сказать? Хотя вам и не нравится эта боль, однако вы чувствуете, что можете принять ее. Ее можно вынести. Однако то, что прикрывает эту боль, например горечь – именно ее вы... в данный момент не можете переносить".

Клиентка: "Да. Именно это. Это как бы... ну, первое, я хочу сказать, как будто это... ну, это что-то, с чем я смогу совладать. Сейчас это чувство, ну, видите, у меня еще может быть ужасно много радости. Но это другое, я хочу сказать, эта фрустрация... я хочу сказать, она проявляется так по-разному, я начинаю сейчас это понимать, вы видите. Я хочу сказать, именно так, примерно так".

Терапевт: "И боль вы можете принять. Она такая же часть жизни, как и множество других ее сторон. У вас может быть много радости. Но вам не нравится, что вся жизнь может быть разрушена фрустрацией и горечью, этого вы не хотите, и сейчас вы сознаете это".

Клиентка: "Ага. И от этого сейчас как-то не увернешься. Вы знаете, я сейчас это больше понимаю. (Пауза.) Я не знаю. Именно сейчас я не знаю, что делать дальше. Я действительно не знаю. (Пауза.) К счастью, это как будто развитие, так что оно... не переносит слишком резко в... я хочу сказать, я... что я стараюсь сказать. Я думаю, что я еще выполняю свое назначение. Я еще получаю удовольствие и..."

Терапевт: "Вы как бы хотите сказать мне, что в разных отношениях вы еще продолжаете жить так, как жили всегда".

Клиентка: "Вот это. (Пауза.) Ой, я думаю, мне нужно закончить и уходить".

В этом растянутом отрывке у вас возникает четкая картина того факта, что под горечью, ненавистью и желанием отомстить миру, который ее обманул, находится гораздо менее антисоциальное чувство, глубинное переживание того, что ей причинили боль. Ясно также, что на этом глубинном уровне у нее нет желания воплотить эти враждебные чувства в какое-то действие. Они ей не нравятся, и она хотела бы от них избавиться.

Следующий отрывок взят из тридцать четвертой беседы. Он очень бессвязен, как часто бывает, когда человек старается выразить что-то глубинно эмоциональное. В нем она пытается проникнуть в глубину себя. Она утверждает, что ей очень трудно выразить это словами.

Клиентка: "Я не знаю, смогу ли я говорить об этом или нет. Можно попытаться. Что-то... я хочу сказать, это – чувство... что... своего рода крайняя необходимость действительно вытащить. Я знаю, это звучит бессмысленно. Думаю, вероятно, если я смогу это вытащить наружу и подержать это немного... ну, немного более обычным способом, чтобы это было чем-то, что более полезно для меня. И я не знаю как... я имею в виду, кажется, как будто я хочу сказать, я хочу говорить о себе. И это, конечно, как я понимаю, то, что я делала все это время. Но нет, это... это – я сама. Совсем недавно я стала понимать, что отрицаю некоторые утверждения, потому что для меня они звучали... Нет, это не совсем то, что я имею в виду. Я хочу сказать, несколько идеализированно. И я хочу сказать, я могу вспомнить, как я всегда говорила, что это более эгоистично, чем то, или более эгоистично, чем это. До тех пор пока... это как бы приходит мне в голову, осеняет меня... ага, вот точно, что я имею в виду. Но под эгоистичностью я имею в виду совсем другое. Я употребляла слово "эгоистичный". И затем у меня появилось это чувство... я... никогда об этом не говорила, об эгоистичности... которая ничего не значит. Э-э-э, я еще собираюсь говорить об этом. Это как бы пульсация. И это "что-то" осознаешь все время. И оно еще там. И я бы хотела быть в состоянии использовать его, так же... как своего рода спускание туда. Вы знаете, это как будто... я не знаю, тьфу! Я как бы приобрела что-то и познакомилась с его строением. Почти как будто я узнала его кирпичик за кирпичиком. Это какое-то знание. Я хочу сказать, что... что чувство, что не обманули, но втянули в это, и крайне необходимое, чувство проницательности. Но в некотором отношении... причина спрятана и... не может быть частью повседневной жизни. И есть что-то... временами я чувствую себя почти ужасно в этом, а временами нет. А почему? Мне кажется, я знаю. И это... это тоже мне лично объясняет. Это... это что-то, в чем совсем нет ненависти. Я хочу сказать, именно совсем. Не с любовью, а совсем без ненависти. Но это... это также и волнующе... Я думаю, может быть, я такого рода человек, который любит, я хочу сказать, вероятно, даже любит мучить себя или исследовать что-то внутри, чтобы попытаться найти целое. И я сказала себе: "Посмотри, сейчас у тебя довольно-таки сильное чувство. Оно не постоянно. Но иногда ты чувствуешь его, и когда ты разрешаешь себе его почувствовать, чувствуешь его ты сама". Вы знаете, для подобного рода вещей существуют названия, которые можно бы найти в психопатологии. Может быть, почти подобно тому чувству, которое иногда относится к тому, о чем ты читала. Я хочу сказать, есть некоторые элементы, я имею в виду эту пульсацию, это волнение, эту проницательность. И я сказала, я проследила одну вещь, я хочу сказать, я была очень, очень смелой, что, как, скажем... сублимированное половое влечение. И я подумала, ну вот там я и схватила суть. Я действительно решила проблему. И больше там ничего нет. И некоторое время, я хочу сказать, я была вполне собой довольна. Это было так. А затем я должна была признать, что это было не так. Потому что это "что-то" было у меня задолго до фрустрации на почве секса. Я хочу сказать, это не было... но в этой вещи затем я начала немного понимать. В этом самом ядре есть принятие половых отношений, я хочу сказать, единственное, что, как я думала, было бы возможно. Оно было в этом. Это не что-то, что было... я хочу сказать, половое чувство вовсе не было сублимировано или замещено. Нет. Внутри него, внутри того, что я там знаю... я хочу сказать, это, конечно, совсем другие половые чувства. Я хочу сказать, оно лишено всего того, что есть в сексе, если вам понятно, о чем я говорю. Нет преследования, погони, сражений, нет... ну, какой-то ненависти, которые, как мне кажется, проникли в такого рода чувства. И однако, это чувство было немного тревожащим".

Терапевт: "Я хочу посмотреть, смогу ли я "уловить", что это значит для вас. Дело обстоит так, что, когда вы очень глубоко узнали себя на основе изучения переживания – кирпичик за кирпичиком, в этом смысле вы стали более эгоистичной, и это понятие действительно... обозначает открытие того, что есть вашей сутью, отличной от всех других ваших сторон. Вы приходите к очень глубинному и довольно-таки волнующему осознанию, что ядро вашего "Я" не только не содержит ненависти, но в на самом деле более напоминает святого, что-то действительно очень чистое – вот слово, которое я бы употребил. И что вы можете постараться умалить это. Вы можете сказать, что, возможно, это – сублимация, какое-то аномальное проявление, сумасбродство и т.д. Но в глубине души вы знаете, что это не так. Оно содержит чувство, которое могло бы получить богатое сексуальное выражение, но оно больше и действительно глубже, чем половое чувство. И, однако, способно включать в себя все, что входит в выражение полового чувства".

Клиентка: "Возможно, что-то вроде этого. Это своего рода... я хочу сказать, это своего рода нисхождение. Куда-то вглубь меня, вниз. Вы, вероятно, думаете, что оно должно бы идти вверх, но нет, это... я уверена в этом, оно как бы спускается".

Терапевт: "Это спуск вниз и почти полное погружение в себя".

Клиентка: "Ага. И я... я не могу просто отбросить это. Я хочу сказать, мне просто кажется... оно именно существует. Я хочу сказать, мне кажется, что это ужасно важно – то, что я только что должна была сказать".

Терапевт: "Я также хотел бы повторить одну мысль, чтобы увидеть, понимаю ли я ее. Создается впечатление, будто эта мысль, которую вы выражаете, – это что-то, что вы, должно быть, собирались уловить, что-то, что еще не уловлено. Хотя ощущение спуска вниз с целью схватить что-то в самой глубине себя действительно имело место".

Клиентка: "Да. Это действительно... что-то есть в том, что... я хочу сказать, это... у меня есть путь, и, конечно, когда-то мы должны будем этим заняться, этим почти неистовым отвержением чего-то праведного, отвержением идеала, это... как... это выразить..., я хочу сказать, это подобно тому, что я имею в виду. Занимаются тем, чем я не знаю. Я хочу сказать, у меня только чувство. Я не могу следовать. Я хочу сказать, это довольно-таки тонкая материя, когда вы начнете все же ее разбирать. Это прошло... интересно почему... это вызывает ужасно явное ощущение спуска".

Терапевт: "Это не восхождение к какому-то призрачному идеалу, это спуск на удивительно прочную почву реальности, это..."

Клиентка: "Ага".

Терапевт: "Действительно более удивительно, чем..."

Клиентка: "Ага. Я хочу сказать, что это – что-то, чего не разрушить. Это там... я не знаю... мне кажется, после того как вы все суммировали... Это остается..."

Поскольку все это настолько бессвязно, может быть, стоит вывести из всего сказанного миссис Оук ряд основных мыслей, которые она пытается донести до терапевта.