Похититель кроватей

Меня всегда удивляет заявление родителей, что они никак не могут заставить своих детей что-то сделать. Представьте себе: двое взрослых людей, которые не могут справиться с восьмилетним мальчуганом!

С самого первого взгляда на Джордана я понял, что передо мной ребенок, который считает себя особенным. Не то чтобы испорченный, но чуть-чуть избалованный.

— У Джордана всегда были проблемы со сном, — сказала Петра.

— Как долго?

— Всегда. Он никак не мог успокоиться перед сном.

— Вы можете описать мне, что вы делали, когда он был младше?

— Еще с грудного возраста?

— Да.

Выяснилось, что они систематически нарушали все правила в отношении сна. Они часами таскали Джордана на руках, кормили его молоком, укладывали в машине — в общем, совершенно не следовали распорядку. Сон стал для Джордана таким состоянием, которое наступает после долгой усталости. Засыпал он только тогда, когда Петра с Саймоном уже не могли держаться, валились с ног и засыпали сами.

— Понятно, — сказал я. — А когда он вырос и из колыбели перебрался в свою кроватку?

Саймон как-то по-странному криво усмехнулся.

— Вообще-то можно сказать, что он и не перебирался в кроватку. Скорее к нам в кровать.

Я внимательно посмотрел на Джордана. Не особенно рослый мальчик, но для своего возраста достаточно высокий.

— Надеюсь, это просторная кровать.

Саймон пожал плечами.

— Когда он забирается к нам в кровать, я, как правило, ухожу и сплю в его комнате.

— И часто вы так поступаете?

— Каждую ночь.

Я нахмурился, подумав, что ослышался.

— Вы хотите сказать…

— Каждую ночь, — повторил Саймон.

— И как долго?

— До утра.

Я покачал головой.

— Нет, я имею в виду, как долго это продолжается?

— С тех пор как ему исполнилось три года.

Несмотря на то что в университете у меня были самые худшие оценки по математике, произвести простейшее сложение смог даже я.

— Пять лет?

Саймон снова пожал плечами.

— Так легче. Я не могу спать вместе с ним. Он толкается локтями.

Джордан усмехнулся, глядя в пол. Я не мог понять, какого рода эта улыбка — добродушная или коварная.

— Это правда? — спросил я его.

Он кивнул, но ничего не сказал.

— Ого. Всего восемь лет, а уже украл у своего отца кровать.

— Ничего я не крал, — отозвался Джордан обиженным тоном.

— Не крал?

— Нет.

— А где ты спал прошлой ночью?

Джордан снова ухмыльнулся, но ничего не произнес.

— Я так и думал, — сказал я и повернулся к Саймону. — А что скажет по этому поводу Саймон?

— Мне тоже это не нравится. Было бы лучше, если бы он спал в своей кровати.

— А что вы думаете? — спросил я Петру.

— Мы испробовали все. Читали книги, спрашивали совета специалистов. Ничего не помогает.

Я им не поверил. Слишком часто люди утверждают, что испробовали все, но при ближайшем рассмотрении выясняется, что это преувеличение. Обычно слова «испробовали все» означают, что они попытались выполнять какие-то отдельные рекомендации несколько дней или пару недель, а потом сдались. На самом деле «испробовать все» должно означать, что вы испробовали абсолютно все имеющиеся в мире средства, а в таком случае вы обязательно должны были найти что-то подходящее для себя. Дети не настолько сложны — даже самые трудные.

— К кому вы обращались в последний раз? — спросил я.

Мне сообщили имя, которое я тут же узнал. Довольно хороший врач с многолетней практикой, умеет работать с детьми.

— И что он вам сказал?

Петра рассказала, что им посоветовали использовать систему наград и последствий — все это довольно практично и полезно.

Почему же эта система не сработала в данном случае? Оказалось, что родители не в точности следовали советам. В первую же ночь они сдались и опять позволили мальчику заснуть в их кровати.

После этого они не обращались к тому терапевту.

— Понятно. А что вы хотите от меня?

— Мы хотим, чтобы вы помогли нам. Дали какие-нибудь практические советы, чтобы он засыпал как следует, — ответила Петра.

— Но вам уже дали советы. Тот, о ком вы говорили, очень хороший специалист. То, что он вам посоветовал, реально работает. Проблема в том, что вы не выполнили рекомендации. Я, конечно, могу вам что-то посоветовать, но кто гарантирует, что вы послушаете меня и через полгода не придете к кому-нибудь другому и не станете жаловаться на то, что я вам не помог?

Я не хотел показаться грубым, но если они поступят с моими советами так же, как поступали с другими, то есть засунут на дальнюю полку, то это будет просто пустой тратой моего и их времени. Дать какой-то совет можно всегда, но не всегда к нему прислушиваются.

— В этот раз мы собираемся исполнить все в точности, — сказал Саймон.

— Вы так говорите сейчас, но что будет ночью, когда Джордан решит снова забраться в вашу кровать? Чем и как вы его остановите?

Тут заговорил Саймон:

— Нам очень нужно исправить ситуацию. Он становится старше, и это уже просто смешно.

— Согласен, — отозвался я. — Смешно. Мальчику восемь лет, так что ему нужно засыпать в своей кровати в нужное время. Если сейчас не отвадить его от вашей кровати, потом это будет ваша машина, ваши деньги, ваше психическое здоровье.

— Я понимаю, — кивнул Саймон с невеселой улыбкой.

Петра казалась не такой решительной. Оба они выглядели мягкими людьми, но она была явно самым слабым звеном.

— Если вы позволите ему и дальше красть у вас кровать, то случится катастрофа. Нужно провести черту и немедленно положить этому конец.

— Я тоже понимаю, — согласилась Петра, правда, с сомнением в голосе. — Только он не послушается.

Вот в чем главная проблема: мягкотелость родителей.

Я повернулся к Джордану.

— А ну-ка встань, парень, — сказал я твердым, но вежливым голосом профессионального психолога. Как и все дети, привыкшие выполнять приказания взрослых, Джордан встал.

— А теперь вы встаньте рядом с ним, — попросил я Петру, и сам встал рядом с ними, чтобы они не ощущали себя тюленями в цирке. — Хорошо, а теперь поднимите его.

Петра виновато улыбнулась, не понимая, шучу я или говорю серьезно.

— В смысле прямо так взять и поднять?

— Ну да.

— Зачем?

Я пожал плечами.

— Ну допустим, мне интересно посмотреть. Поднимите его.

Петра наклонилась, обхватила руками Джордана и приподняла его. Несмотря на высокий рост, мальчик оказался довольно легким.

Сам Джордан в это время хихикал и немножко извивался.

Петра поставила его и посмотрела на меня.

— Видите? — спросил я.

Она немного нахмурилась, потом снова улыбнулась.

— Да, но…

Я прервал ее.

— Можно говорить «да, но…» сколько угодно, но это вам не поможет. Слишком часто вы говорили «да, но…», а оказались у меня в кабинете. Пожалуй, пора прекратить так выражаться. Согласны?

Она открыла рот, как будто намереваясь что-то сказать, потом закрыла и просто кивнула.

— Хорошо, — сказал я, жестом указывая на кресла. — Так мы будем разбираться с этой кражей кровати?

Она снова кивнула.

— Да, конечно.