Лингвистическая относительность 4 страница

Рассматривая доказательства, мы склоняемся к выводу, что исследование субъективной культуры определило общие элементы в опыте людей, независимо от их культурного фона. Однако здесь следует проявлять некоторую осторожность, так как исследование Осгуда было ограничено работой с молодыми студентами во всех изучаемых культура*, а, следовательно, систематически исключало все популяции неграмотных.

УНИВЕРСАЛЬНОСТЬ ЭМОЦИЙ

Существует целый ряд теорий в биологии и науках о нервной системе об эволюционной истории эмоций и их локализации в структурах мозга⁹. В психологии есть давняя исследовательская тради-

⁶ См. Triandis, 1972; Osgood, 1975.

⁹ См., например, Gazzaniga, 1995; McNaughton,

1989.

ция, где психофизиологические процессы и другие соматические явления, такие, например, как выражение лица, исследовались как спутники внутренних состояний, которые переживаются как эмоции. Природа взаимосвязи самоотчета о состояниях чувств и процессами, которые лежат в их основе, не очень ясна, и, по-видимому, многие исследователи согласны с тем, что биологическая основа привычно различаемых отдельных эмоций, таких, как счастье, гнев, страх и печаль, не была четко установлена¹⁰. Однако, помимо своей валидности, эти теории отражают довольно распространенное убеждение, что эмоции связаны с биологическими процессами, которые характерны для людей. Таким образом, неудивительно, что существует кросс-культурное исследование, которое изучает универсалии эмоциональной жизни. Наиболее обширной темой было изучение лицевой экспрессии эмоций.

Распознавание лицевой экспрессии

Современные исследования выражения (экспрессии) эмоций обращаются к Дарвину'¹. Он рассматривал универсальное возникновение одинаковых выражений лица как важное доказательство того, что эмоции являются врожденными. При обследовании британцев, проживающих в различных странах, Дарвин получил информацию, которую рассматривал как валидацию своей точки зрения. Эк-ман¹² указал, что критерий универсальности эмоциональной экспрессии не дает достаточного доказательства биологического наследования эмоций. Аль-

¹⁰ См. Cacioppo STassinary, 1990.

¹¹ См. Darwin,1872-1998.

¹² См. Ekman, например, 1973; См. также Darwin,
1998.

КРОСС-КУЛЬТУРНАЯ ПСИХОЛОГИЯ

тернативное объяснение состоит в том, что универсальность лицевой экспрессии формирует ранний опыт, общий для всех людей в младенчестве и детстве.

Когда биологическая основа поведения оспаривалась учеными-социологами в первой половине XX столетия, результаты Дарвина также подвергались сомнению, и стала популярной точка зрения, что существуют главные культурные различия эмоциональной экспрессии. Согласно таким авторам, как Клайнберг и Бердуистелл¹³, эти различия означают, что эмоциональная экспрессия осваивается человеком в процессе социализации, по крайней мере, в значительной степени. Приводились впечатляющие примеры: вдова воина-самурая, который погиб в бою, предположительно, скорее будет гордиться и улыбаться, чем грустить. Экман (например, 1998)сделал обзор доказательств в пользу культурно-обусловленных взглядов. Он обнаружил, что такие результаты, как у Дарвина, основываются на случайных наблюдениях и эпизодических данных.

Наиболее известными исследованиями, которые систематически изучают вопрос кросс-культурного постоянства лицевой экспрессии, являются те, которые провел Экман среди форе на востоке Новой Гвинеи. Экман (1980)опубликовал серию фотографий, которые показывают такой же диапазон выражения эмоций, какой был обнаружен в промышленных странах. Хотя субъективно это и убеждает, но не представляет серьезного научного доказательства. Экман и его команда также провели два типа экспериментов. В одном из них они демонстрировали респондентам три фотографии людей, каждая из которых представляла человека, проявляющего определенную

¹³ См. Klineberg, 1940; Birdwhistell, 1970.

эмоцию, и попросили их указать того, у кого что-то случилось (например, у кого умер ребенок). В другом эксперименте респондентам предложили сделать такое выражение лица, которое было бы у них, когда они рады видеть своих друзей, разгневаны настолько, что готовы были драться, и т. д. Эти выражения лица были сфотографированы и позже проанализированы, чтобы определить, будут ли эмоционально-специфическими мускульные паттерны выражения лица такими же, как это ранее было установлено для западных респондентов.

В отличие от предыдущих исследований, фотографии с проявлением эмоций были подобраны на основе теории, разработанной Томкинсом¹⁴, которая предполагала наличие связи между деятельностью центральной нервной системы и сокращениями лицевых мышц. Экман и Фризен (Ekman & Friesen, 1969) предполагали, что большинство выражений лица отражает сочетание более чем одной эмоции. Положение, которое вытекает из их теории, гласило, что существует характерный паттерн лицевых мышц для каждой, так называемой основной эмоции. По этому принципу они подобрали фотографии, на которых была показана одна из шести несмешиваемых эмоций: счастье, печаль, гнев, страх, удивление и отвращение. Позже был выделен еще один мускульный паттерн и седьмое выражение — презрение, которое было добавлено к набору основных эмоций.

Первое независимое кросс-культурное доказательство было получено, когда испытуемым из пяти социумов (Аргентины, Бразилии, Чили, Японии, США) продемонстрировали фотографии, представляющие эти шесть эмоций. Названия для этих эмоций были даны как альтернативы ¹⁴ CM.Tomkins, 1962, 1963.

ответа для каждого из стимулов. Общий показатель правильной идентификации был весьма высок и, что важнее всего, никакой существенной разницы между культурами не было обнаружено, когда исследователи объединили результаты для этих шести эмоций¹⁵.

Хотя это вступало вразрез с культурной специфичностью, все же существовала вероятность того, что эмоциональное содержание фотографий из США узнавалось в других странах потому, что люди раньше подвергались воздействию американских фильмов и других культурных продуктов. Чтобы исключить альтернативное объяснение культурного распространения (ср. гл. 11), исследование было перенесено в группы, которые были изолированы от западных визуальных материалов и людей из западной культуры, например, форе. Оставляя в стороне наблюдавшееся замешательство — от страха до удивления, процент согласованности между западными респондентами и респондентами форе относительно (западных) выражений лица составлял 80% для выборки взрослых и 90%— для детей¹⁶. Для противоположного случая, когда снятые на пленку эмоции форе были показаны американским студентам, были получены аналогичные результаты, и снова имело место замешательство — от страха до удивления. Результаты Экмана и его коллег не были единственными. Их работу повторили среди дани, группы, которая проживает в горах Западного Ириана (Западная Новая Гвинея). Результаты, в свою очередь, показали, что основные лицевые выражения эмоций интерпретировались так же, как в промышленном урбанизированном мире. Независимые

¹⁵ См. Ekman & Friesen, 1969.

¹⁶ См. Ekman & Friesen, 1971.

исследования других ученых, например Изарда (1971), также дали результаты, совместимые с результатами группы Экмана. Была сделана не одна попытка, разработать подробные аспекты метода исследования. Основная причина таких попыток заключалась в том, что, несмотря на полное сходство, уровень распознавания лицевых стимулов оказывался обычно ниже, когда испытуемые были меньше знакомы с западной культурой. В исследовании, проведенном среди форе, уровни соответствия были в большинстве случаев величинами такого же порядка, как и в более ранних исследованиях Экмана и Фризена с респондентами из шести стран, но задание было упрощено: формат выбора из шести альтернатив был снижен до формата выбора из трех альтернатив.

Напрашивается очевидный вопрос: до какой степени более низкие уровни узнавания отображают артефакты метода тестирования (например, культурные идиосинкразии в стимулах) и до какой степени они отражают влияние культурных факторов на эмоции. Исследования, которые были призваны изучить эту проблему, не привели к однозначным результатам¹⁷. Появилась, по крайней мере, некоторая культурная вариация легкости узнавания определенных эмоций. С другой стороны, Экман (1987) в исследовании десяти культур (со странами находящимися на большом расстоянии друг от друга, такими, как Эстония, Турция и Япония) продемонстрировал, что сочетающиеся (или смешанные) выражения эмоций также узнаются в разных культурах.

Сравнение азиатскимих и западными выборками оценок интенсивности лицевых

¹⁷ См., например, Boucher & Carlson, 1980; Ducci, Arcuri, Georgis & Sinseshaw, 1982.

стимулов (все респонденты были представителями белой расы) показало более низкие оценки интенсивности для азиатских респондентов. Экман предположил, что, возможно, поэтому выражениям лиц иностранцев приписываются менее яркие эмоции. В более поздних исследованиях различия оценок интенсивности относили на счет различий восприятия экспрессии эмоций. В качестве объяснения были предложены общие культурные параметры, в частности, параметр «коллективизм—индивидуализм». Например, Мацумото (1992), используя выражения японских и американских лиц для выборок из Японии и США, обнаружил более низкие оценки интенсивности отрицательных эмоций в японской выборке. Он предположил, что в Японии, как относительно коллективистской стране, проявление отрицательных эмоций не поощрялось, и, следовательно, их узнавание ниже, так как отрицательные эмоции подрывают социальные отношения. В США, индивидуалистической стране, к более открытому выражению этих эмоций относились терпимо, и это приводит к их лучшему узнаванию. Не стоит повторяться, что эта интерпретация объясняет различие по параметру «индивидуализм—коллективизм» в обеих странах, которую позже подверг сомнению Мацумото (1999; ср. гл. 4).

В начале 1990-х гг. универсальность выражений лица для основных эмоций была широко принята, и большинство обсуждений сместились в сторону предположения об универсальности значений выражений лица. Однако основной вызов был брошен Расселлом¹⁸ в статье, где резюме начиналось с многозначительного высказывания: «Эмоции повсеместно распознают по выражениям лица или так об этом заявляют». Расселл высказал

См. Russell, 1994, с. 102.

ряд критических замечании по поводу результатов Экмана. Среди прочего, он утверждал, что понятие универсальности, скорее, довольно неточное, поэтому такой же характер имеет и обоснование универсальности. Кроме того, необходимо провести различие между процессом движения лицевых мышц, репрезентацией эмоций с их помощью и атрибуцией эмоциональных значений наблюдателями. Расселл, по многим соображениям, подвергал также сомнению убедительность эмпирических результатов. Большинство исследований проводились со студентами в образованных обществах, что ограничивало культурное изменение и допускало возможность культурной диффузии. А в большинстве исследований использовали метод представления стимулов без контекста (т. е. инсценированные выражения лица) и ограниченное число альтернативных ответов (набор терминов, представляющих шесть или семь основных эмоций) в формате принудительного выбора.

Расселл¹⁹ отметил, что в исследованиях со свободным выбором реакций респонденты обычно использовали широкий диапазон терминов и описательных высказываний для одного и того же лицевого стимула. В подобных исследованиях уровень узнавания был ниже, чем с ответами в формате принудительного выбора, который использовал Экман и его коллеги, до тех пор, пока очень обширные группы терминов не были оценены в качестве доказательства узнавания одной и той же эмоции. Так, например, является ли «фрустрация» ответной реакцией на стимул, представляющий гнев, и как она связана с положительным или отрицательным узнаванием? Расселл доказывает, что все же была обнаружена меньшая согласованность при узнавании

¹⁹ См. Russel, 1991, 1994.

по результатам, полученным в группах, которые меньше подвергались западным влияниям. При обсуждении исходного исследования Экмана он находит только явное подтверждение распознавания эмоции счастья и делает вывод о том, что «паттерн результатов форе нелегко согласовать с исходной гипотезой».

По мнению Расселла, исследование с фотографиями мало сообщает нам о тех выражениях лица, которые встречаются в естественном состоянии в обществе, с такой частотой и в таких ситуативных контекстах. Он практически готов признать, что недействительная гипотеза должна быть, в любом случае, отвергнута в силу того, что нет никакого кросс-культурного согласия, однако настолько, насколько оно подкреплено доказательствами. Нельзя исключить того, что классификация эмоций изменяется в разных языках (и даже у отдельных людей). Кроме того, существует веское доказательство существования различий, скорее, по параметрам, чем по категориям, для двух или трех параметров, схоных с параметрами Ос-гуда, которые упоминались ранее в этой главе. Хотя нельзя предполагать, что мнения об эмоциях, которые обнаружены в других культурах, лучше наших собственных мнений, нам необходимо изучить эти культуры, чтобы больше узнать о наших убеждениях. Идя еще дальше, Расселл заканчивает свою статью критическим замечанием: «Мы могли бы с большей пользой собирать убеждения о различных культурах, чем оценивать их».

В противовес этому, Изард (1994) указывает, что свидетельство в пользу врожденности выражений лица, которые связаны с эмоциями, выходит далеко за пределы зависимых от языка данных, которые Расселл сделал мишенью своих замечаний. Изард доказывает, что Дар-

вин предложил поддающуюся проверке гипотезу о том, что эмоции человека и их выражения на лице имеют эволюционно-биологическое происхождение. Эту «гипотезу врожденной универсальности» Расселл не подвергал критике напрямую. Она касалась лишь универсальности семантических атрибуций выражений лица. Изард упомянул доказательства из исследований, которые провели с младенцами в довербальном возрасте, в результате которых в различных культурах были обнаружены согласованные и узнаваемые выражения лица. Однако он выступил также в защиту гипотезы семантической атрибуции, доказывая, среди прочего, что узнавание эмоции является более легким заданием, чем умение назвать ее, и что это хорошо объясняет более низкий уровень правильных идентификаций в формате свободного ответа. Также может играть свою роль неэквивалентность перевода. Изард сделал вывод о том, что наиболее вероятно существование ограниченного набора проявления эмоций, который является врожденным и универсальным.

Довольно резко опровергал выводы Расселла Экман (1994), который отстаивал собственную позицию. Одним из его основных положений является то, что универсальность требует не абсолютного согласия во мнениях, а лишь того объема согласованности, который статистически значим. Экман (1994, с. 270) пишет: «Читатель статьи [Рассела] может не знать, что наше мнение о выражении эмоций с самого начала не было абсолютистским» (см. далее гл. 12). В самом деле, теория была названа нейрокультурной, что подчеркивает наличие двух наборов детерминант выражения лица: один несет ответственность за универсальность, другой — за культурные различия.

Следует ожидать, что подбор слов для выражения эмоций изначально должен быть несовершенным. К тому же, по-видимому, культуры по-разному маркируют эмоции словами, включая ссылки на антецеденты эмоций, последствия, ощущения и т. д. Экман большую часть своей статьи посвящает доказательству, что кросс-культурные соответствия оказались намного более существенными, чем это признавал Расселл, включая результаты для неграмотных обществ. В своем заключительном ответе Расселл (1995) сделал уступки по некоторым второстепенным положениям, но, что неудивительно, основные различия во мнениях остались, по сути дела, неизменными.

Непосредственные связи между выражениями лица и деятельностью вегетативной нервной системы для отдельных эмоций были изучены в исследовании Левенсона, Экмана, Хайдер и Фризена (1992) среди минангкабау на Суматре, где на проявление таких отрицательных эмоций, как гнев, смотрели неодобрительно. Левинсон и его коллеги просили респондентов добровольно сокращать лицевые мышцы (например, «опустите нижнюю губу»; «наморщите нос»). Таким образом, были получены прототип-ные лицевые конфигурации, которые соответствовали счастью, грусти, отвращению, страху и гневу. Когда конфигурация была сочтена достаточно точной, респондента просили удерживать ее примерно в течение десяти секунд. Записывались такие физиологические переменные, как пульс, кожная проводимость и дыхание. После этого респондента спрашивали, испытывал ли. он какие-либо эмоции при определенном выражении лица. Хотя конфигурации не были очень точными, наблюдались паттерны эмоцией эльно-специфических психологиче-

ских реакций, которые несколько напоминали результаты, полученные в США. Левинсон подчеркнул, что эти паттерны существовали также и для гнева, несмотря на то, что выражение последнего среди минангкабау не одобряли. Однако, в отличие от результатов из США, самоотчеты об ассоциирующихся эмоциях, которые испытывали респонденты во время постановки выражений лица, были ниже уровня случайных величин. Авторы интерпретируют это как доказательство культурного научения, при котором внутренние состояния обозначаются как «эмоции». Альтернативной интерпретацией может быть то, что разобщение физиологических событий и испытываемых состояний еще больше ослабляет выводы этого интересного исследования.

Вызов, брошенный универсалистской позиции Экмана, привел к дальнейшим исследованиям. В одной из работ Хайдт и Келтнер²⁰ представили фотографии с четырнадцатью выражениями лица респондентам в США и Индии. Выражения включили семь основных эмоций Экмана, а также некоторые другие, например стыд, замешательство и жалость. Респондентов просили дать произвольные ответы, а также показывали фотографии для ответов в формате вынужденного ответа, включая альтернативу «ни один из предложенных вариантов». Кроме того, им было предложено дать контекстную информацию, то есть сказать, что случилось с человеком на фотографии. Хотя различия методов все же имели значение, результаты продемонстрировали, что более ранние результаты Экмана не могут приписываться методическим артефактам. Шесть из его семи основных эмоций были среди семи лучше всего узнанных фотографий. В то же время, имелись некоторые кросс-культурные

²⁰ См. Haidt & Keltner, 1999.

различия скорости распознания. Однако их трудно объяснять, и, возможно, частично они возникли из-за менее адекватно контролируемых аспектов методики.

Расширение набора эмоций в этом исследовании привлекает внимание к главной проблеме, а именно к количеству основных эмоций и критерию их разграничения (как отличать одну эмоцию от другой). Позиция Экмана понятна: присутствие или отсутствие характерного выражения лица является основным критерием. Это означает, что такие социальные эмоции, как позор и вина или любовь, которые анализируются другими как основные эмоции, например Изардом (1977), рассматриваются как смесь узнаваемых основных эмоций, или они должны быть исключены из области эмоций. Сложность проблемы разграничения не уменьшается, если допустить увеличение числа основных эмоций и/или других методов оценки. Например, существует обширное исследование с опросником, где основное внимание уделяется различению стыда, вины и замешательства²¹, в котором исследователи сталкиваются с аналогичными проблемами.

Распознание

по выражению голоса

Исследование по кросс-культурному распознанию эмоциональных интонаций голоса показало результаты, аналогичные тем, которые были получены для выражения лица. Олбес, МакКласки и Олбес²² собрали образцы речи, которые выражали счастье, грусть, любовь и гнев у канадских респондентов, говоривших на английском языке и на языке кри. Эти выражения были сделаны семантически

²¹ См.Тапдпеу, 1990; 1992.

²² См. Albas, McCluskey & Albas, 1976.

неразборчивыми с помощью электронного фильтрования, метода, который оставил эмоциональную интонацию нетронутой. Респонденты из обеих языковых групп узнали эмоции, которые передавались говорящими, на уровне, намного превышающем уровень случайных величин, но успехи при выполнении теста были лучше для своего языка, чем для другого. В ином исследовании МакКласки, Олбес, Найеми, Куевас и Феррер²³ сопоставляли мексиканских и канадских детей (в возрасте от шести до одиннадцати лет). Применяя аналогичную методику, они обнаружили, что мексиканские дети справились с заданием лучше канадских респондентов, в том числе и по идентификации выражений на канадском английском языке. Этот результат эмпирически приписали большей важности интонации в мексиканской речи.

Ван Безоойен, Отто и Хеенан²⁴ пытались объяснить, почему голосовое выражение определенных эмоций легче узнать, чем голосовое выражение других эмоций. Они сравнили голландских, тайваньских и японских респондентов, используя одну короткую фразу на голландском языке, которая произносилась различными людьми, с использованием девяти разных эмоциональных оттенков (отвращение, удивление, стыд, радость, страх, презрение, грусть, ярость, а также нейтральный тон голоса). За единственным исключением, все эмоции были узнаны на уровне, превышающем случайный, всеми тремя группами, но результат голландских респондентов был намного выше, что наводило на мысль о потере значительного объема информации из-за культурных и/или лингвистических различий между этими тремя выборками. На основе анализа уровня путаницы

²³ См. McCluskey, Albas, Niemi, Cuevas & Ferrer, 1975.

²⁴ См. Van Bezooijen, Otto & Heenan, 1983.

различных эмоций Ван Безоойен предположил, что эмоции было сложнее различать тогда, когда они отражали более схожие уровни активации и возбуждения. Как было установлено, уровень активации более важен для узнавания, чем параметр оценки (положительные и отрицательные эмоции). При анализе с использованием шкалы, расстояние, например между пассивными эмоциями стыда и грусти и между активными эмоциями радости и гнева, оказалось небольшим, тогда как расстояние между стыдом и гневом было намного больше. Эти результаты соответствуют общим высказываниям по узнаванию голосового выражения эмоции²⁵.

Правила выражения эмоций

Как упоминалось ранее, подчеркивание универсальности эмоций никогда не означало, что в выражениях эмоций не будет проявляться кросс-культурных различий, например, по частоте и интенсивности их выражения. Экман (1973, с. 176) дал определение правил выражениякак «норм, которые относятся к ожидаемому умению владеть выражением лица». В каждой культуре существуют правила о том, какое выражение лица должно быть по определенным поводам и следует или не следует выражать определенные эмоции (например, как отмечалось ранее, вдова воина-самурая может улыбаться, когда испытывает горе). Правила культуры предписывают в данном случае эмоциональное выражение, которое должно симулироваться. Существует немного регулируемых экспериментов, в которых демонстрировались подавление или выражение эмоций в социальных ситуациях. Исключением является исследование Экмана и Фризена (1973).

Японским и американским студентам показали фильмы, наполненные стрессовыми ситуациями, в изоляции и в присутствии экспериментатора. Без уведомления респондентов эмоциональные выражения на их лицах записывали в обоих случаях на скрытую камеру. В высшей степени схожие выражения лиц были обнаружены в реакции на одни и те же эпизоды кинофильма, когда респонденты были одни. Однако в присутствии другого человека японские респонденты показали намного меньше отрицательных выражений лица, чем американцы. Излишне говорить, что этот результат соответствует существующему на западе мнению о бесстрастии японцев.

Некоторые более современные исследования также описывали различия правил проявления эмоций. Например, Мацумо-то и Хирн²⁶ предложили респондентам в США, Венгрии и Польше оценить, сколь уместным будет выражение каждой из шести основных эмоций в каждой из трех ситуаций: (1) в одиночестве, (2) в компании членов своей группы, например, друзей и семьи, и (3) с «посторонними», например, на публике. Восточные европейцы чаще, чем американцы, считали, что в своей группе менее уместно выражать отрицательные эмоции, и, соответственно, более уместно выражать положительные эмоции. Следует заметить, что понятие правил выражения эмоций наводит на мысль о кросс-культурно схожих основных эмоциях, с различиями при поощрении или запрете их выражать. Исследователи, которые допускают существование значительных кросс-культурные различий в эмоциях, что будет обсуждаться в следующих разделах, менее склонны использовать это понятие.

См., например, Scherer, 1981.

См. Неагп, 1991, сообщено Matsumoto, 1996.

Невербальная коммуникация

Эмоции выполняют коммуникативные функции в социальном взаимодействии. Согласно Фридлунду²⁷, выражения лица развивались на протяжении истории эволюции человека именно для этой цели. Как считает Фрийде (1986, с. 60), остается открытым вопрос о том, развивались ли эмоциональные выражения филогенетически для цели общения, ведь они могли возникнуть по совсем другой причине (см. также гл. 10). Тем не менее, проявления эмоций часто могут служить общению и вызываются с этой целью. Существуют также другие каналы невербальной коммуникации, некоторые из них будут здесь упомянуты. Что касается общего обзора литературы по этому вопросу, то здесь мы сошлемся на Аргайла (Argyle, 1988). В этом разделе мы рассмотрим, до какой степени другие каналы общения подтверждают впечатление о фундаментальных сходствах в разных культурах, которые появились в результате исследований выражения лица и голоса.

Хорошо изученной формой невербальной коммуникации являются жесты. Интерес к ним кросс-культурно обоснован. В прежние времена исследователям-путешественникам часто удавалось приобретать товары и даже вступать в некое подобие торговых сделок с людьми, с которыми у них не было никакого общего языка. Многие современные туристы испытывают нечто подобное. В восемнадцатом и девятнадцатом столетиях понятие о жестах как об универсальной, пусть и рудиментарной, форме языка, приобрело определенную популярность²⁸. Однако, нельзя утверждать идентичность значений жестов, как об-

²⁷ См. Fridlund, 1997.

²⁶ См., например, Kendon, 1984.

щее правило. Моррис, Коллетт, Марш и О'Шонесси²⁹ обнаружили, что общепринятые, хорошо определяемые жесты имеют неодинаковое значение в разных регионах Европы. Даже в пределах одной страны они не всегда имели одно и то же значение.

Большинство жестов не предназначено для передачи сообщения. Экман и его коллеги³⁰ выделили различные категории жестов, такие, как адаптеры (или манипуляторы тела), регуляторы, иллюстраторы и эмблемы. Такие адаптеры, как почесывание носа, развились из движений, связанных с телесными потребностями или с межличностными контактами. В процессе развития они стали фрагментарными и потеряли свою функцию. Почесывание носа при напряженном обдумывании может быть пережитком ковыряния в носу. Регуляторы — это жесты головы и рук или позы тела, которые поочередно играют роль слушателя и говорящего в беседе между двумя или больше взаимодействующими собеседниками. Иллюстраторы непосредственно сопряжены с речью; они служат для того, чтобы подчеркнуть или описать то, о чем говорится, и связаны с особенностями языка. Эмблемы обладают когнитивным значением сами по себе, что обычно хорошо знакомо представителям культуры. Они предназначены для передачи этого значения, и для них обычно существует вербальный эквивалент. Исследование Морриса (1979) основывалось на эмблемах.

По-видимому, все эти типы жестов формируются в процессе социализации и инкультурации. Воспитание детей включает модификацию адаптеров, особенно

²³ См. Morris, Collett, Marsh & O'Shaughnessy, 1979. ³⁰ См., например, Ekman, 1982; Ekman & Friesen, 1969.

тех, которые считаются неприличными в присутствии других. Регуляторы появляются без явного осознания, но, согласно Экману и Фризену, могут стать источником недоразумений между людьми из различных культур.

С другой стороны, даже относительно эмблем проявляется кросс-культурная общность. Многие эмблемы можно понять даже тогда, когда реципиент, ничего не знает о культуре отправителя. Аргайл (1988) доказывал, что некоторые из общих жестов, например пожимание плечами, могут также быть врожденными; другие же могут быть общими, потому что следуют из природы физического пространства. Жест руки «иди ко мне», похоже, понимают во всем мире. А вот кулак с отставленным пальцем, означающий пистолет, предполагает знание культурного продукта, который не везде обнаруживается и не предлагает основы для его понимания теми, кто предварительно незнаком с оружием. Экман и Фризен (1969) провели грань между референтными (эталонными) эмблемами, где дистанция между формой жеста и референтом (т. е. тем, что изображается) невелика, и обычными эмблемами, где эта разница велика и зависит от предшествующего культурного знания. Пуртинга, Скоолз и Ван де Коппел³¹ установили, что голландские студенты смогли не только определить значение референтных эмблем, производимых людьми из Китая и Курдистана, но также сообщали, что большинство этих жестов существовало с их собственной культуре. Это .предполагает существование репертуа референтных эмблем, общих, по крайней мере, для широкого диапазона культур. Однако уровень узнавания обычных эмблем отличается; несколько