Власов Ю. Белый омут.€

Во-первых, их нельзя экстраполировать за пределы того региона или социокультурного слоя, в котором они получены, так как в других местах еще долго могут господствовать более традиционные установки и нравы, и с этим нельзя не считаться. Во-вторых, краткосрочные тенденции не всегда адекватно отражают глубинные исторические процессы. Хотя сближение мужского и женского сексуального сценариев, безусловно, имеется, оно происходит в значительной мере путем переориентации женщин на традиционные «мужские» образцы. «Ресексуализация» женщины, рост ее сексуального самосознания и активности, признание права на эротические переживания, оргазм и т. п.— естественная и законная реакция на «десексуализированный» образ фемининности, господствовавшей в недавнем прошлом.

Сексуальные реакции мужчин и женщин различаются, в общем и целом по тем же признакам, что и их общепсихологические черты, половые роли и стереотипы М/Ф. Однако усредненные данные, которыми оперируют психологическая и поведенческая статистика, тяготеют к дихотомизации мужской и женской сексуальности. Между тем в рамках этой дихотомизации, а отчасти и независимо от нее имеются разные типы мужчин и женщин, которые каждый по-своему сочетают в себе «маскулинные» и «фемининные» психологические качества.

Это индивидуальное многообразие — не патология, а такой же объективный закон человеческой психики, как бипотенциальность мозга и принципиальная взаимозаменяемость мужчин и женщин во многих, хотя не во всех, социальных ролях и функциях. Между полом и характером нет той однозначной связи, которую предполагали и принимали за факт ученые XIX века. Спорить о плюсах и минусах маскулинности, фемининности или психологической андрогинии вообще, вне конкретного социального и личностного контекста этих понятий, бессмысленно. Социальное и психологическое (включая и сексуальное) благополучие мужчины и женщины зависит вовсе не от того, насколько он или она соответствуют абстрактному нормативу, а от того, насколько соматические и поведенческие свойства индивида согласуются с его самосознанием и системой ценностей, и от того, удастся ли индивиду найти человека противоположного пола, нуждающегося именно в таком типе личности, чтобы они могли образовать пару и строить совместную жизнь. Психология половых различий — только ступень познания индивидуальных качеств, которые лишь отчасти связаны с половой принадлежностью и никогда не исчерпываются ею.

Индивидуальные особенности сексуальных реакций и любовных чувств и принципы их типологизации издавна интересуют людей. Уже Камасутра классифицировала мужчин и женщин по размерам их половых органов, силе желания, быстроте наступления оргазма, предлагая «оптимальные» способы сочетания разных типов. Типологическое значение приобрели и некоторые образы художественной литературы, персонифицирующие тот или иной тип любовных переживаний. Например, Стендаль в книге «О любви» подробно анализирует любовь Вертера и Дон-Жуана, Стефан Цвейг дополняет эту художественную типологию образом Казановы и т. д. Научно-психологические типологии более прозаичны. Это либо простые эмпирические классификации типов сексуального поведения по какому-то набору признаков, либо установление взаимосвязи между характером сексуального поведения иотдельными индивидуально-личностными чертами субъекта, либо попытки найти общую связь сексуального поведения с типом личности на базе существующих психологических теорий.

Первая задача решается главным образом путем статистического анализа данных массовых опросов и клиники. Уже Кинзи неопровержимо доказал, что сексуальная активность индивида, измеряемая частотой половых сношений,— фактор относительно устойчивый на протяжении всего жизненного пути и что разные люди существенно различны в этом отношении. Дополнив эти материалы клиническими данными, Г. С. Васильченко [62] пришел к выводу, что в основе этих поведенческих различий лежат разные типы половой конституции. Хотя с возрастом сексуальная активность снижается, разница между индивидами, принадлежащими к разным типам, остается значительной. Авторитетным подтверждением этого явились лонгитюдные геронтологические исследования, показавшие на основе как ретроспективных отчетов, так и длительного наблюдения одних и тех же людей, что чем раньше просыпается либидо и чем активнее сексуальная жизнь мужчины в юности, тем активнее будет она и в зрелом, и в преклонном возрасте, даже после 70 лет [247, 248].

Хотя из-за отсутствия лонгитюдных исследований, прослеживающих гормональные изменения у одних и тех же индивидов на протяжении значительных отрезков их жизненного пути, непосредственное сравнение гормональных и поведенческих возрастных сдвигов сегодня невозможно [261], широкая индивидуальная вариабельность уровней и типов сексуального поведения ни у кого сомнений не вызывает, как и то, что эти вариации связаны с определенными нейрофизиологическими и психическими свойствами индивида.

К сожалению, это очень плохо изучено. Единственная серьезная попытка систематического исследования взаимозависимости сексуального поведения и установок и типа личности предпринята Айзенком [156, 157]. По его мнению, личность может быть лучше всего описана в терминах больших совокупностей черт (общительность, импульсивность, активность и т. п.), складывающихся в более крупные гнезда, которые в свою очередь служат эмпирической базой для понятий высшего порядка, называемых типами или, точнее, измерениями личности. На основе многолетних исследований Айзенк выделил три главных измерения (шкалы): Е — экстраверсию, N — невротизм и Р — психотизм; позже к ним было добавлено четвертое измерение L — лживость, или притворство. Экстраверсия измеряет такие взаимосвязанные черты, как общительность, импульсивность, активность, беззаботность, живость, любовь к шуткам и т. д. Те, кто имеет высокий показатель по этой шкале, называются «экстравертами», противоположный полюс составляют «интроверты», а посередине стоят «амбиверты». Невротизм обозначает высокую эмоциональную возбудимость, подвижность эмоциональных реакций, которая предрасполагает индивида к обнаружению в стрессовых ситуациях невротических симптомов; его индикаторами служат такие черты, как уныние, частая смена настроения, бессонница, нервность, чувство неполноценности, раздражительность и т. д. В отличие от экстраверсии и невротизма у здоровых людей психотизм включает набор антиадаптивных и антисоциальных черт: неконтактность, жестокость, нечувствительность к чужим переживаниям, враждебность, агрессивность и т. п. Наконец, притворство (первоначально эта шкала должна была только отсеивать ненадежные ответы при тестировании) включает такие черты, как лживость, неискренность, приспособленчество и т. д.

Здесь не место для обсуждения и критики теории личности Айзенка, чему посвящена специальная литература. Для сексологии важно то, что Айзенк прокоррелировал данные своего личностного теста с ответами тех же самых людей на специальную анкету-из 158 (первоначально 98) вопросов относительно их сексуальных установок и поведения по нескольким крупным выборкам: 1) студенческая выборка — 423 мужчины и 479 женщин от 18 до 23 лет, не состоящих в браке; 2) взрослая выборка — 427 мужчин и 436 женщин, средний возраст около 30 лет; 3) близнецовая выборка — 153 мужчины и 339 женщин; 4) психотическая выборка — 186 пациентов психиатрической клиники.

На основе статистического анализа Айзенк выделил 12 основных факторов сексуального поведения: терпимость; удовлетворение; невротический секс (конфликт между влечениями и внутренними запретами); безличный, неиндивидуализированный секс; порнография (отношение к сексуальному стимулированию); застенчивость; стыдливость; доминантность — подчиненность (имеется в виду отношение к идее сексуального равенства); сексуальное отвращение;' сексуальное возбуждение; физический секс (отношение к телесной стороне сексуальности) и агрессивный секс. Их укрупнение дает два более общих суперфактора: «сексуальное либидо» (в противоположность низкому уровню сексуальных потребностей, сдержанности и скованности) и «сексуальное удовлетворение» (в противоположность половой неудовлетворенности, фрустрации и патологии).

Кроме существенных половых различий, отмеченных нами выше, Айзенк констатирует тесную зависимость стиля половой жизни от типа личности.

Как и предполагалось, экстраверты раньше интровертов и амбивертов начинают половую жизнь, чаще имеют сексуальные контакты, с большим числом партнеров и в более разнообразных формах; они придают больше значения эротической любовной игре, быстрее привыкают к сексуальным стимулам и потому больше ориентированы на смену партнеров, ситуаций и т. д. Экстравертам легко дается сближение с лицами противоположного пола, они более гедонистичны, получают больше удовлетворения от своей сексуальности и не испытывают в связи с ней тревог или сомнений. Сдержанные и заторможенные интроверты тяготеют к более индивидуализированным, тонким и устойчивым отношениям, что часто сопряжено с психологическими проблемами и трудностями.

Психотики имеют высокие показатели по либидо и маскулинности, предпочитают безличный секс, переживают сильное половое возбуждение и не признают никаких социальных и моральных ограничений. Однако они редко удовлетворены своей половой жизнью и часто склонны к девиантному поведению, включая групповой секс; их установки отличаются грубой биологизацией пола в противоположность романтическим ценностям.

Невротики часто имеют сильное либидо, но не могут удовлетворить его из-за сильного чувства вины и тревоги по поводу своей сексуальной активности, а также трудностей в общении. Показатели сексуальной удовлетворенности у них ниже, чем во всех остальных группах. Секс часто кажется им опасным и отвратительным, а собственные влечения — ненормальными. Здесь чаще всего встречаются такие психосексуальные проблемы и нарушения, как аноргазмия и фригидность у женщин, преждевременная эякуляция и импотенция у мужчин.

Сексуальное поведение притворщиков, как и другие стороны, их жизни, отличаются конформизмом. Придерживаясь ортодоксальных, общепринятых в их среде правил, они отрицают наличие у себя каких-либо необычных чувств и желаний. Половую жизнь они обычно начинают поздно, не одобряют до- и внебрачных связей, избегают сексуального экспериментирования и видят сексуальность скорее в идеалистическом, чем в натуралистическом, свете. Слабое либидо сочетается у них с определенной удовлетворенностью своей половой жизнью, они просто не мыслят себе других возможностей.

По мнению Айзенка, эти личностно-поведенческие «синдромы» приблизительно наполовину обусловлены генетически, а наполовину — социальными факторами. Однако сам он больше подчеркивает биологические детерминанты, связывая различие между экстравертами и интровертами прежде всего с уровнем возбудимости коры головного мозга, невротизм — с активностью вегетативной нервной системы, а психотизм — предположительно с особенностями гормональной секреции, от которых зависит также сила либидо '. В конечном итоге Айзенк делает вывод о существовании 4 главных типов, или групп, людей, различающихся характером сексуальных чувств и поведения: 1) индивиды со слабым либидо, но вполне удовлетворенные своей половой жизнью; это устойчивые интроверты, составляющие самый моногамный слой населения и опору соответствующей морали; 2) устойчивые экстраверты, сочетающие высокое либидо с высокой удовлетворенностью, но не слишком стабильной половой жизнью; 3) люди, чаще всего неустойчивые интроверты, у которых слабое либидо сочетается с сильными тормозами, чувством вины и коммуникативными трудностями, результатом чего является сексуальная неудовлетворенность; 4) люди с сильным либидо и одновременно с высокими показателями по психотизму или сочетающие высокий невротизм с сильной экстраверсией; такие люди не только сами испытывают сексуальную неудовлетворенность, но и представляют опасность для окружающих.

В теоретическом отношении концепция Айзенка, включая ее нейрофизиологические основы, весьма уязвима и подвергается серьезной критике [72]. Однако многие его конкретные выводы о связи сексуального поведения с экстраверсией и невротизмом выглядят достаточно обоснованными и подтверждаются другими исследователями. Вот, например, как выглядит характер сексуальной активности неженатых студентов ФРГ (более 6000), обследованных Гизе и Шмидтом с применением сокращенного варианта шкалы экстраверсии [186] (табл. 11). Эти данные ясно показывают большую сексуальную активность и раскованность экстравертов. О большей сексуальной удовлетворенности экстравертированных женщин говорят и американские данные.

Из частных замечаний Айзенка заслуживает внимание указание со ссылкой на экспериментальные данные о различии суточных биоритмов у экстра- и интровертов: первые переживают пик кортикального возбуждения вечером, а вторые — утром, что, возможно, влияет на предпочитаемое время половой близости [156].

Таблица 11

Сексуальная активность интровертов (И), амбивертов (А) и экстравертов (Э), по данньпи Гизе и Шмидта [186] (в процентах)

Тип активности	Мужчины	Женщины
И	А	Э	И	А	Э
Мастурбация в настоящее время
Петтинг в 17 лет
в 19 лет
в настоящее время
Половой акт в 17 лет
в 19 лет
в настоящее время
Среднее число половых актов в месяц (только сексуально активные студенты)	3,0	3,7	5,5	3,1	4,5	7,5
Число коитальных партнеров за последние 12 мес
2—3
Долгие предварительные ласки
Куннилингус
Фелляция
Более 3 разных коитальных позиций
Оргазм почти всегда	-	-	-

Зигфрид Шнабль на основе обследования 3500 человек нашел, что расстройства потенции и оргазма значительно чаще встречаются у людей со слабым типом нервной системы (по Павлову). Среди людей с сильным типом нервной системы никаких трудностей психосексуального порядка не имели 32% женщин и 80% мужчин, а со слабым — только 13% женщин и 35% мужчин [314]. Для циклотимных (по Кречмеру) и экстравертированных (по Айзенку) личностей характерен более высокий уровень сексуальных интересов и реактивности, тогда как половая жизнь шизоидных и интровертированных индивидов нередко протекает с затруднениями. Наибольшие трудности в сексуальной сфере, как и в человеческих взаимоотношениях вообще, испытывают люди с недостаточной контактностью, эмоциональной заторможенностью, комплексом неполноценности или пониженным самоуважением. Сексуальное поведение 1555 студентов ГДР, обследованных в 1979—1980 гг., статистически следующим образом связано с тестовыми показателями по сокращенной шкале интроверсии/экстраверсии по следующим параметрам [219].

1. Экстраверты независимо от пола благодаря большей общительности и открытости активнее интровертов устанавливают контакт с лицами противоположного пола (табл. 12).

2.

Таблица 12

Активность интро- и экстравертов в установлении гетеросексуальных контактов (в процентах)

	Очень активны	Активны	Менее активны	Пассивны
Выраженные экстраверты
Выраженные интроверты

Однако интровертированные женщины имеют больше одного сексуального партнера гораздо реже мужчин-интровертов, которые в этом отношении не отличаются от экстравертов. Традиционная дифференцировка половых и сексуальных ролей выглядит более значимой, нежели индивидуально-типологические различия.

2. Экстраверты проявляют больше любви к партнерам, чем интроверты, привязанности которых психологически более противоречивы и окрашены тревогой и неуверенностью. Возможно, что здесь сказываются завышенные ожидания интровертов относительно «настоящей любви».

3. Экстравертированные женщины чаще интровертированных имеют сексуальные отношения, испытывают оргазм и сексуальную удовлетворенность партнером, но эти различия невелики. Застенчивость и сдержанность, отличающие повседневное общение интровертированных женщин и их поведение в трудовых коллективах, в сексуальных отношениях с любимым мужчиной нередко полностью исчезают. У студентов-мужчин непосредственная связь между экстраверсией и отношением к партнерше наблюдается только среди религиозных людей. Экстраверты чаще имеют половые сношения и считают себя сексуально более удовлетворенными и счастливыми. Интроверты ниже оценивают интимность своих сексуальных отношений, зато чаще говорят с партнершей о любви и сексуальности. Отсюда явствует, что характер любовных отношенийзависит не столько от интроверсии/экстраверсии партнера, сколько от других личностных черт.

4. Эмоциональная открытость экстравертов благоприятствует сексуальной возбудимости, разговорам на сексуальные темы и т. п. Однако это также зависит от установок и культурных норм. Психологические трудности интровертов резко усиливаются религиозностью. Из-за неспособности откровенно обсуждать свои чувственные проблемы иначе как в морально-эстетических понятиях платонической любви религиозные интроверты чаще других испытывают разочарования в любви и т. д,

5. Значительная часть различий между интро- и экстравертами обусловлена разным воспитанием и развитием в детстве и юности. Среди экстравертов больше людей, выросших в либеральной, сексуально терпимой среде, тогда как в воспитании интровертов было больше запретов и ограничений. Свой первый оргазм экстраверты пережили на полгода, первый гетеросексуальный контакт — на год, первый половой акт — на полгода раньше интровертов. В момент опроса еще не имели коитального опыта 7% экстравертированных и 14% интровертированных женщин и соответственно 1 и 7% мужчин. Особенно велика разница сексуального опыта опять-таки среди верующих.

6. Влияние интроверсии/экстраверсии у мужчин сильнее всего сказывается на первых фазах развития отношений — от знакомства до установления прочного сексуального партнерства. У женщин оно продолжается дольше, распространяясь на отношения с постоянным партнером, супругом. Это опять-таки связано с традиционной полоролевой дифференцировкой.

Эти выводы весьма интересны в теоретико-методологическом отношении. Они показывают, что влияние интроверсии/экстраверсии на сексуальность имеет кросскультурную значимость, но что речь идет не только и не столько о конституциональных, психофизиологических константах, сколько о психологических установках и ценностных ориентациях, содержание и мера эффективности которых зависят от социокультурных условий. Как подчеркивает Л. Казек [219], не существует таких психических черт, которые бы при всех условиях обусловливали бы одно и то же поведение. Это верно относительно не только экстраверсии, но и сексуального темперамента.

Необходимо также подчеркнуть, что индивидуально-типологические свойства, существенные в подростковом и юношеском возрасте могут в дальнейшем утрачивать часть своего былого значения. Например, при исследовании 631 немецкой (ФРГ) супружеской пары, прожившей в браке 10 лет, единственным статистически значимым фактором сексуальной удовлетворенности оказалось качество супружеских отношений, а не степень индивидуальной интроверсии/экстраверсии супругов. Сексуальная удовлетворенность обнаружилась только в счастливых браках. Возможно, что у более молодых, неженатых, чаще меняющих партнеров людей индивидуально-психологические свойства значат больше, но в длительном брачном союзе они до некоторой степени погашаются, нивелируются взаимной адаптацией и условиями совместной жизни [307].

СЕКСУАЛЬНОСТЬ, ЛЮБОВЬ И БРАК

В рассмотрении психосексуального развития я остановился на пороге взрослости не только потому, что о взрослой сексуальности, да и вообще о психологии взрослых людей мало научной информации. Жизненный путь взрослого человека, в составе которого нужно рассматривать его сексуальность, складывается из нескольких взаимосвязанных, но автономных планов и циклов. Во-первых, это онтогенетический жизненный цикл организма с характерными для него переходами, кризисами, подъемами и спадами, во-вторых — трудовой цикл, измеряемый фазами профессиональной карьеры от начала трудовой деятельности до выхода на пенсию, в-третьих — цикл развития семьи, измеряемый, с одной стороны, продолжительностью брачной жизни, а с другой — качественными градациями, прежде всего рождением и взрослением детей. В конкретных исследованиях сексуального поведения эти аспекты, как правило, разобщены. Психосексуальная история индивида и история супружеской пары имеют разные системы отсчета, которые объективно трудно совместить, тем более что лонгитюдных исследований, прослеживающих развитие в течение длительного времени, в мировой научной литературе было мало, и они плохо поддаются обобщению.

Что мы знаем сегодня о психологии половой любви? В отличие от глобальных философских теорий, академическая психология ставит перед собой более узкие вопросы: каково соотношение аффективных, когнитивных и коммуникативных аспектов любви? Являются ли безотчетная страсть и дружественное расположение принципиально разными феноменами или аспектами одного и того же? Каковы психологические механизмы влюбленности и чем детерминируется выбор объекта? Какие индивидуально-личностные и ситуационные факторы способствуют возникновению, поддержанию и угасанию влюбленности? Как меняются соотношение и значение этих факторов на разных стадиях жизненного пути и в зависимости от продолжительности парного союза? От чего зависит устойчивость любовных отношений? Хотя эти вопросы и тем более ответы на них довольно фрагментарны, собранная психологами информация заслуживает серьезного внимания.

Начнем с природы любовной страсти. Поэты и философы с незапамятных времен подчеркивали ее иррациональность, слепоту, безрассудство. Эта тенденция представлена и в психологии. Состояние страстной влюбленности, которое Дороти Теннов [335а] во избежание оценочных моментов предложила называть искусственным, лишенным этимологических корней термином «лимерентность» (limerence), возникает непроизвольно, не зависит от сознательного отношения к объекту и связано, по-видимому, с какими-то не вполне ясными нейрохимическими процессами мозга, которыми можно манипулировать психофармакологически или нейрохирургически.

Феноменологически «лимерентность» — состояние острой эмоциональной неустойчивости с колебаниями между чувством признания и взаимности, вызывающим блаженство эйфории, и мучительной неуверенностью и ревностью. Это порождает чередование ссор и примирений. Двенадцатилетнее исследование, охватившее 2500 человек, привело Теннов к выводу, что лимерентные состояния четко отличаются от других, но представлены не во всех человеческих группах. Каких-либо определенных связей лимерентности с чертами личности или свойствами ситуации пока не обнаружено. Вместе с тем это состояние не ограничено сферой сексуально-эротических отношений, мотив сексуального наслаждения в нем вторичен.

Поскольку страсть принципиально неутолима, удовлетворение означает ее угасание и смерть; она всегда двойственна, амбивалентна, а ее объект вызывает поочередно и даже одновременно любовь и ненависть. Вспомним катулловское «ненавижу и люблю».

Эту амбивалентность часто объясняют антагонизмом полов, противоположностью мужского и женского начала и т. п. Однако она характерна не только для сексуальных, но и для всех остальных сильных аффективных переживаний. Недаром слово «страсть» обозначает одновременно высшую степень любви и страдание, от которого человек мечтает освободиться. Сексуально-эротические и любовные переживания усиливаются в ситуациях опасности, риска, борьбы, преодоления препятствий и т. д. Это широко представлено и в древнем символизме взаимоперехода жизни и смерти, и в художественной литературе («Ромео и Джульетта» В. Шекспира и др.). О биполярности эмоционального напряжения свидетельствуют и экспериментальные исследования соотношения полового возбуждения и агрессии, о которых говорилось выше.

Однако именно потому, что наши эмоциональные состояния амбивалентны, их влияние на сексуальное поведение и мотивацию не является однозначным, а зависит от когнитивных факторов. Исходя из изложенной выше теории эмоций Шахтера, американские психологи Эллен Бершайд и Элайн Уолстер [106] сформулировали двухступенчатую модель любовной страсти, первую ступень которой составляет физиологическое возбуждение, а вторую когнитивная атрибуция, т. е. определение своего состояния. Физиологическое возбуждение, обостряющее наши чувства, может быть вызвано как приятными, так и неприятными переживаниями (страхом, опасностью и т. п.); любые стрессовые ситуации повышают эмоциональную чувствительность. В эксперименте, проведенном канадскими психологами, красивая девушка-студентка обращалась с просьбой об интервью к переходившим каньон молодым мужчинам, а затем как бы ненароком давала свой телефон, якобы для обсуждения темы ее дипломной работы. В одном случае дело происходило на шатком, скрипучем висячем мостике, а в другом — на солидном стационарном мосту. Из 33 мужчин, опрошенных в опасной ситуации, позвонили 9, в спокойной — только 2. Чувство совместно пережитой опасности сделало девушку более привлекательной в глазах мужчин, вызвав у них желание продолжить знакомство. Сходные результаты были получены и в лабораторных экспериментах [296, 25].

Мгновенные страстные влюбленности военных лет, не раз описанные в художественной литературе, вероятно, также связаны не столько с длительным половым воздержанием (всякий дефицит усиливает потребность и уменьшает избирательность), сколько с потребностью разрядки и переключения эмоционального напряжения. Чувство опасности усиливает потребность в общении и эмоциональной близости с теми, кто эту опасность разделяет. Дальнейшее зависит главным образом от причинной атрибуции: чему человек припишет свое эмоциональное состояние, и какие выводы отсюда сделает. По каким психологическим законам возникает влюбленность? Ссылки на «половое влечение» здесь ничего не проясняют. Возраст, когда дети и подростки начинают влюбляться, очень слабо связан, а возможно, и вовсе не связан с их гормональным развитием [267]. Кроме того, влюбленность не всегда сочетается с сексуально-эротическими желаниями. Наконец, вопрос не столько в том, что вообще влечет мужчину к женщине, сколько в том, почему его привлекает именно эта женщина, а не какая-нибудь другая.

Некоторые психологи [261] полагают, что в основе влюбленности лежит процесс, аналогичный или даже тождественный импринтингу: на определенной генетически обусловленной стадии развития организма у него формируется готовность к восприятию и запечатлению определенного вида стимула (образа), который в дальнейшем становится для него обязательным эталоном, вызывая потребность именно в таком и никаком другом партнере. Однако пока формирование постоянного предпочтения определенного типа сексуального партнера по механизму импринтинга доказано только для птиц; по другим видам животных эмпирические данные противоречивы, а по приматам практически отсутствуют [303]. Для человека модель импринтинга, вероятно, слишком проста. Человеческий «сексуальный сценарий» содержит слишком много разных компонентов, причем ни их критических периодов, ни движущих сил, ни устойчивости мы не знаем. В нем гораздо больше вариаций и изменений, обусловленных индивидуальным жизненным опытом, познанием себя и других и т. д.

В противоположность прежней редукционистской тенденции сводить сложные любовные переживания к удовлетворению сексуальных желаний современная психология подчеркивает, что само сексуальное желание не есть нечто однозначное, его сила и эмоциональная тональность зависят от сочетания множества психофизиологических и межличностных, социокультурных факторов. Сексуальное желание направлено не на вещь или объект, а на определенный тип переживания, который должен стать социально и психологически приемлемым для субъекта (Ганьон). Отсюда следует его зависимость от характерного для данного лица типа любовных ориентации, которые далеко не единообразны.