Галлюциногенные растения и этико-моральные устои
Западные исследователи проблемы использования галлюциногенов в традиционном обществе, выделяют понятие «маны», или силы, которую, как предполагается, содержат в себе эти растения. Мана , хотя сама по себе и нейтральная, может быть направлена употребляющим снадобье (профессиональным шаманом или любителем) на достижение специфических этических или моральных целей. Временами бывает трудно обходиться простыми понятиями добра и зла, как они сформулированы в иудаистско-христианской традиции. Херсковиц пришел к выводу (1946), что эти категории просто неприменимы к традиционному обществу. В обществе догосударственного уровня шаман обычно является моральным арбитром своей общины. Его роль заключается в том, чтобы исправлять недостатки в себе самом, своих подопечных и племени, к которому он принадлежит. Как знающий врач, умеющий обращаться с такими сильными снадобьями, он может, используя силу растений, накликать смерть и разрушения на вражеское селение. Он может лечить болезни или вызывать их у своего недруга. Вопрос — как должна быть использована эта сила — непростой вопрос, хотя и является предметом постоянного внимания в тех обществах, где галлюциногенные растения являются частью культурной традиции. Западному наблюдателю часто кажется, что моральная дилемма состоит в определении природы добра и зла, которым служат эти растения. Мои собственные данные об использовании аяхуаска в Перуанской Амазонии показывают, что источники информации совершенно четко различают, какие растительные галлюциногены должны применяться в каждой конкретной ситуации. Должны они быть применены для лечения недуга? Чтобы околдовать врага? Для получения расположения женщины? Чтобы найти того, кто украл исчезнувший предмет? Для предсказания будущего? Приписываемая растениям сила обязывает человека использовать их по назначению. Является ли таковым достижение собственной выгоды, общественного положения, психологического контроля над другими; самоутверждение; получение расположения одной из важных персон; или решение частных денежных проблем? Или, наоборот, они должны использоваться на благо социальной группы, для связи с миром духов и для достижения благосостояния всеми членами общества? Мы обнаруживаем в традиционных обществах смесь общинного сознания и индивидуальных способностей шамана.
В последующих сюжетах мы увидим, что люди по всему миру использовали галлюциногенные снадобья в различных культурных действах. Перед тем, как обратиться к исследованию характерных случаев, чтобы во всех деталях изучить записанное антропологами, необходимо отметить, что многие сведения о таких сообществах крайне противоречивы. Антропологи, миссионеры, ботаники и путешественники, оставившие после себя прекрасные описания материальной культуры, часто дезинформируют нас в сфере символов и верований, более непонятной для непосвященных. Один из авторов, Ричард Блум (1969), пытался целенаправленно изучать применение галлюциногенов в традиционных обществах. В своем «Сборнике сведений в сфере человеческих отношений» он сделал попытки связать употребление галлюциногенов с социальной структурой, материальной культурой и системами верований. Хотя им был проведен статистический анализ более чем 250 общественных образований, приведенные данные часто были настолько неполными и неточными, что проект принес мало стоящих результатов.
Данная книга, напротив, будет сопоставлять факты, взятые из источников, не имеющих отношения к «Сборнику», несмотря на то, что многие источники вторичны. Более того, в фактическом материале есть пробелы, которые невозможно заполнить. Либо они могут быть заполнены лишь умозаключениями, вытекающими из загадочных комментариев некоторых путешественников, оставивших нас в мучительных раздумьях о месте, которое занимали галлюциногены в этих обществах. Часто путешественники упоминали возможные сведения всего в нескольких фразах, так что оказывались представленными наиболее «интересные» с их точки зрения обычаи (как правило, сексуального характера).
Только в последние десятилетия в западных странах появились антропологи, которые с растущим интересом начали проявлять внимание к употреблению воздействующих на сознание растений объектами их исследования.
Возвращаясь к этнографии, мы обнаруживаем, что, несмотря на отрывочность сообщений, австралийские аборигены, обитавшие в центральном пустынном регионе, использовали растение под названием питури для того, чтобы облегчить межличностное взаимодействие, преодолеть страх и жажду, предсказать будущее и справиться с неблагоприятными обстоятельствами. Посмотрим теперь на возможности растений оказывать влияние на системы верований и целительство. Коренные народы Сибири использовали мухомор, который был тесно связан с деятельностью шаманов до контакта с европейцами. Этот гриб играл главную роль при ворожбе, обеспечивал связь со сверхъестественными силами, и применялся для достижения наслаждения.
Равнинные индейцы, чтобы достичь особо ценных мистических состояний, которые обеспечивали им связь со сверхъестественными сущностями, использовали различные виды пасленов и бобы мескаля . В частности, через употребление галлюциногена осуществлялся тесный контакт между воином и диким зверем в видениях, предшествующих охоте.
Богатое наследие в виде керамики и текстиля, доставшееся нам от древних рыбаков наска, обитавших на южном побережье Перу, позволяет установить роль кактуса Сан-Педро и кустарника уилка в их культуре. По всей видимости, растительные галлюциногены использовались местными религиозными и политическими лидерами для осуществления власти в политической, психологической и социальной сферах при помощи силы, заключенной в измененных под действием галлюциногенов состояниях сознания.
Обитатели гор Новой Гвинеи, используя воздействующие на сознание грибы, совершенно отличались в этом от других жителей Земли, употреблявших галлюциногены. Эти туземцы пребывали в полуобезумевшем состоянии под действием грибов на протяжении определенного периода ежегодно, не проводя при этом никаких ритуалов и церемоний. Жители Новой Гвинеи — пример аномалии в их внеритуальном употреблении растительных галлюциногенов.
Индейцы мочика с северного побережья Перу использовали кактус Сан-Педро и различные виды пасленовых в качестве элемента действий шамана. Религиозные служители вплетали в свои ритуалы добро и зло, проявление силы и умение ею манипулировать, а также магическую власть над природой, что позволяло им удовлетворять потребности, как всей общины, так и отдельных ее членов.
Древние ацтеки включали в свою фармакопею, по крайней мере, четыре основных вида галлюциногенных растений. С их помощью они обслуживали свои потребности при жертвоприношениях, использовали их для угощения важных особ на церемониальных пирах и брали в виде дани. Растения также применялись для лечения, ворожбы и поднятия боевого духа воинов перед битвой. В этом обществе мы наблюдаем любопытное использование ритуальных растений для воинственных и агрессивных целей.
В Перу, среди древних инков, растительные галлюциногены — Сан-Педро, уилка и кока не были включены в религиозно-культурную деятельность так основательно, как у ацтеков Мексики. По-видимому, инки проявляли меньший интерес к воздействующим на сознание растениям, чем остальные цивилизации Нового Света. Хотя очевидцы отмечают, что галлюциногены играли важную роль в народном целительстве, особенно в сельской местности.
Фанги северо-западной экваториальной Африки, испытавшие шок французской колонизации, изменили своему традиционному применению галлюциногена tabernanthe iboga . В прошлом он использовался крестьянами и охотниками этого общества для снятия усталости и поддержания бодрости во время охоты. Однако в последние десятилетия он был включен в религиозное движение возрождения — бвити , чтобы его участники могли собственноручно ощутить присутствие культового божества.
Древние майя до классического периода использовали галлюциногенные грибы, жабий яд и корни обыкновенной водяной лилии. Эти средства оказывали влияние на религию древних майя, особенно, в сфере гаданий и целительства.
В таких городах Перуанской Амазонии, как Икитос и Пукальпа, мужчины и женщины используют в наше время растительный галлюциноген аяхуаска для диагностики и лечения болезней, связанных с колдовством. Народные целители несколько раз в неделю собирают группы пациентов и назначают им дозу снадобья, что позволяет больным увидеть человека, наславшего порчу.
После ознакомления с этнографическими сюжетами (часть 2), мы обратимся к общим темам в различных культурах, которые вытекают из этнографических сведений (часть 3).
ЧАСТЬ 2
ЭТНОГРАФИЯ
АВСТРАЛИЙСКИЕ АБОРИГЕНЫ
Несмотря на недостаточно полные сведения об использовании галлюциногенов аборигенами Австралии, мы можем определить место, которое занимало такое наркотическое растение как питури (duboisia hopwoodii ), в культуре охотников-собирателей. Кэтрин Берндт, на мой взгляд, весьма удачно охарактеризовала проживающих в засушливом пустынном регионе аборигенов: «Культура аборигенов пустынного региона повсеместно имела сходства, поскольку не было областей, изолированных друг от друга. Будучи лишенными долговременных стоянок, с относительно небольшим количеством имущества, аборигены имели мало общественных образований, в которых бы преобладали личные отношения. Образ мышления этих людей был полукочевым, а их отношение к собственной земле — отчужденным. Это обуславливало персональную обособленность в эмоциональных и религиозных чувствах и твердый базис для общественного объединения в форме племен, построенных на одном из двух (или обоих) критериев: генеалогическое или квазигенеалогическое наследование и территориальная принадлежность. Общественные образования аборигенов были традиционно ориентированы и объединены религией» (1964: 265).
Рис. 1. Duboisia myoporoides.
В 1788 году, когда датчане захватили северное и западное побережье континента, в Австралии насчитывалось около пяти сотен племен, ведущих полукочевой образ жизни. Каждое племя включало от 100 до 500 аборигенов. В местах обитания аборигенов произрастало приблизительно тринадцать диких сортов табака (Гудспид 1954). Особняком стояло растение питури, которое, вероятно, было самым важным из тех, которые использовали племена. Небольшие дозы растения, содержащего алкалоиды скополамин и гиосциамин, вызывали галлюцинации и иллюзии. Еще один эффект — отрешенность от времени и пространства. Питури играло важную роль в общественной жизни аборигенов. Его способность подавлять чувство голода и жажды позволяла аборигенам не только приспособиться к пустыне, но и преодолевать значительные расстояния в поисках воды и пищи. Экономическое значение этого растения для популяций аборигенов видно из существования так называемых путей питури— обширных торговых связей, которые распространялись от северной до южной оконечности пустыни. Они позволяли аборигенам вести торговлю этим растением (Спенсер и Джиллен 1899). Племена, в местах обитания которых, питури не произрастало, обменивали на него копья, бумеранги, щиты, рыбу и батат (Бейсдоу 1925). Пути пересекали реки и высокие горные массивы. Листья питури плотно укладывались в плетеные корзины и отправлялись для продажи за сотни миль. В литературе приведены такие примеры применений питури: (Рис. 2). Сложный язык знаков указывал на автора сообщения — старейшину, который посылал письма-дощечки владельцу товара. Это было в чем-то похоже на средневековое королевское кольцо со знаками, служившее для подтверждения подлинности лица, от которого исходили указы (Рот 1897). Посыльный, переносивший эти дощечки, должен был сообщить, какое количество растения ему необходимо. Дощечки действовали как мнемоническое устройство — зарубки и выемки различного рода должны были помочь посыльным получить свой груз. Дощечки, кроме того, имели статус охранной грамоты на чужих территориях (Спенсер и Джиллен 1899).
Рис. 2. Дощечки с письменами австралийских аборигенов.
Поскольку питури использовалось не только в ритуальных действиях, существовали специальные священные ритуалы, связанные с акацией вирра . Это вещество смешивалось с питури почти таким же образом, как в высокогорной части Перу в наше время к листьям коки добавляют золу, чтобы усилить ее алкалоидные свойства (Хорн 1924).
С приходом европейцев и распространением на континенте переработанного табака сигареты несколько снизили употребление питури . К 1950 году питури уже окончательно стояла на пути своего исчезновения, и такие писатели как Тейлор (1977) могли с чистой совестью заявить, что медицина аборигенов полностью обходилась без каких-либо препаратов на основе фармакологически активных растений. В настоящее время в Австралии проживает всего пять тысяч аборигенов. Поскольку они переселяются в резервации или приспосабливаются к западному образу жизни, многие из их традиций безвозвратно утрачены. Сегодня питури — это, в лучшем случае, лишь смутное воспоминание прошлого.
Несмотря на слабое документальное подтверждение влияния питури на системы верований аборигенов, весомым аргументом в пользу такого влияния может служить то, что растение на самом деле играло важную роль в религиозной жизни туземцев. Для объяснения отсутствия вещественных доказательств можно привести два фактора. Во-первых, как неоднократно утверждала Берндт (1964) и другие исследователи, религиозная жизнь аборигенов была покрыта завесой тайны.
1. служило поводом для начала дружбы незнакомых людей (Джонстон и Клелленд 1933);
2. являлось возбудителем и посредником для поддержания дружеских чувств (Бейсдоу 1925);
3. клали в яму с водой в качестве приманки для эму, попугаев и кенгуру (Спенсер и Джиллен 1899);
4. использовали как элемент межличностного общения (Джонстон и Клелленд 1933);
5. использовалось старейшинами, считавшимися провидцами, для достижения власти и богатства (Джонстон и Клелленд 1933);
6. использовалась в качестве вознаграждения в обряде подрезания (Хорн и Айстон 1924).
Аборигенам была известна лишь одна форма письменного общения — та, что связана с торговлей питури. Письма в виде деревянных дощечек с насечками использовались для передачи соседним племенам сигналов о желании купить растение
Со временем европейцы получили полное представление о питури. Прежде, чем заинтересоваться его ролью в жизни племен. Они, к своему огорчению, убедились, что растение убивало домашний скот. Более того, с тех пор, как антропологические исследования популяций аборигенов в этом столетии были свернуты, их культура действительно пришла в состояние упадка. Подобные проблемы характерны и для других обществ, описанных в этой книге. В итоге сегодня можно выдвинуть лишь приблизительные предположения относительно влияния питури на жизнь австралийских аборигенов.
Как показал в ряде своих последних статей Иствелл (1982, 19826), со времени первого контакта доминирующее общество белых было расистски настроено по отношению к аборигенам. Из-за примитивной социальной организации, аборигены казались европейцам неподходящими для колонизации. Их политическая система, при которой вся власть была сосредоточена в руках старейшины (европейцами она описывалась как герантократия), была непохожа на политические системы в других колониях. Подобно многим другим этническим группам, избежавшим колонизации, популяция аборигенов почти полностью вымерла в девятнадцатом столетии. Узурпация земель, принадлежавших аборигенам, и привезенные европейцами заболевания повысили уровень смертности, в то время как уровень рождаемости упал.
Изобилие церемоний было характерным для культуры аборигенов на протяжении всей ее истории. Предназначением церемонии являлось повышение благосостояния племени и увеличение его численности. Джоунс и Хорн (1972) описали одну из таких церемоний, интенсивная подготовка к которой, велась несколько недель. Описаны обычные для культуры аборигенов увечья, которым подвергаются гениталии. Акт подрезания, заключающийся в рассечении поверхности пениса для высвобождения подкожной уретры, обсуждался рядом антропологов. Объяснение этого обычая следует из психоаналитического подхода Беттельхейма (1954), который предположил, что это делалось из зависти к женской менструации. Другие авторы, такие как Каут (1964), утверждают, что переделка гениталий создавала тотемическое сходство с раздвоенным пенисом кенгуру или эму — двух представителей животного мира, одинаково важных в жизни аборигенов. Как утверждал Каут, среди аборигенов существовал миф, который служил социальным оправданием для такой аналогии между мужчиной и животными. Мясо эму — один из основных источников животного белка, доступного аборигенам, интересно еще тем, что для его получения не требовалась какая-то специальная охотничья техника. Как уже говорилось, эму заманивали в яму с водой, в которую было добавлено питури. Эму пьянели и становились легкой добычей коварных людей. Ритуал идентификации мужчины с животным с помощью наркотического растения, притягательного как для человека, так и для животного, известен и в других уголках мира у народов, употребляющих галлюциногены (например, см. следующую главу). То, что ритуал увечья мужчин-аборигенов служит для установления их более тесного соответствия эму или кенгуру — довольно интересное предположение. Каут пришел к выводу, что аборигены видят себя полноценными мужчинами, а не самцами-животными. И что изображаемая ими аналогия служит лишь для подтверждения мифов, которые превозносят сходство с животными. Искажение гениталий, одновременно с удалением и прорежением передних зубов — средство для обучения мифам новичка, посвящаемого в ходе ритуала. Раньше мифы передавали в закодированной форме всю информацию о местоположении живительных колодцев с водой. Интересно, что такая болезненная операция как подрезание, вероятно, проводилась без применения питури. Хотя скополатин — прекрасное средство для анестезии. Его свойства были изучены и использованы европейцами: перед Второй мировой войной он широко применялся для анестезии при родах. Хотя скополамин и не устранял боль, его наркотические свойства помогали пациентам забыть о хирургической или родовой травме. Тем не менее, аборигены, совершавшие болезненные операции на гениталиях молодых мужчин, по всей видимости, не использовали питури для притупления боли. Последние исследования, касающиеся процессов обучения и запоминания, показывают, что состояния повышенного эмоционального напряжения на самом деле улучшают способность к обучению (Бауэр 1981). Таким образом, боль в подобной церемонии может служить в качестве вспомогательного мнемонического средства. В некоторых случаях, как уже было замечено, растение являлось вознаграждением за проведенную операцию.
Возможно, мистическая связь между мужчиной, растениями и животными — постоянная тема в культуре аборигенов — усиливалась при помощи питури. Похоже, что питури использовалось шаманом и посвящаемым как средство общения с миром сверхъестественного. Не исключено также, что растение применялось для вхождения в транс и предсказаний — целей, которые были широко распространены среди обществ, использовавших галлюциногенные растения.
Иствелд утверждал, что аборигенам были знакомы спонтанные трансовые состояния (которые, возможно, были вызваны питури). Такие состояния, которые в наше время воспринимаются аборигенами как недомогание, попадали в сферу деятельности местных целителей. Иствелл (1982) писал, как один абориген использовал местную терминологию для объяснения понятия «транс». Источник информации рассказывал о волосках насекомого, которые были соединены местным целителем в длинную нить. Один ее конец был привязан к пациенту, а другой — к близстоящему дереву. Эта нить обозначала траекторию, по которой утраченный пациентом дух возвращался к нему. Как утверждает Иствелл, слово, означающее понятие «транс» в языке аборигенов, в настоящее время утрачено, что может быть связано с исчезновением растения питури.
Выявление недуга, как события, имеющего сверхъестественные причины, тоже могло быть как-то связано с употреблением питури. Лишь из коротких замечаний в литературе нам известно, что питури являлось в обществе аборигенов почитаемым тотемическим растением. Несмотря на то, что его использование осталось скрытым под завесой пустых рассуждений, вполне возможно, знахари или медиумы с помощью питури перекидывали мост через пропасть между живыми и умершими. Хотя мы, видимо, никогда не узнаем всей важности той роли, которую питури играло в жизни аборигенов, не вызывает сомнения, что это галлюциногенное растение почиталось и использовалось во многих целях.
КОРЕННЫЕ НАРОДЫ СИБИРИ
В экстремальных условиях северо-востока Евразии на протяжении многих веков коренные жители занимались тем, что пасли диких оленей. Со времен первого контакта с русскими в 1589 году многое изменилось в их традиционной культуре. Прежний образ жизни обитателей Сибирской тундры существенно отличался от образа жизни западных соседей. Их особенностью являлась их тесная связь с этими животными, которые были основным источником пищи и одежды. Подстерегающие на каждом шагу трудности, свойственные полукочевой жизни пастухов в условиях северного климата, когда двухметровый слой снега держится в течение шести месяцев, вынуждали их сочетать оленеводство с охотой и ловлей рыбы. В течение всей зимы они были вынуждены мигрировать, преодолевая на оленях значительные расстояния. Пастухи уделяли большое внимание своим животным, проявляя заботу о корме и пополнении потомства (Левин и Потапов 1956).
Несмотря на все отличия в экономическом укладе народов уральской языковой группы, большинство племен использовало для достижения измененных состояний сознания галлюциногенный гриб Amanita muscaria , более известный как мухомор (Рис. 3). Этот гриб, имеющий более пятидесяти разновидностей, встречается на всех континентах, исключая Южную Америку и Австралию, и образует симбиоз с березой и елью (Шультс 1970). Известный миколог Р. Гордон Вэссон (вместе со своей женой) активно обсуждал употребление этого растения не только жителями Сибири (Вэссон и Вэссон 1957), но и древними индусами (Вэссон 1968), загадочная «сома» которых, скорее всего, была обычным мухомором. Первые упоминания об употреблении Amanita muscaria стали появляться в XVII веке. В значительной степени они отражали процессы перемен в культуре, вызванные русификацией сибирских аборигенов. Ввозимая русскими водка практически отлучила их от пристрастия к мухомору. Тем не менее, хорошо известно, что употребление галлюциногенных грибов было распространено среди чукчей, коряков, камчадалов и юкагиров.
Рис. 3. Amanita muscaria.
В 1905 году Американский Музей Истории Природы опубликовал исследование народностей, проживающих в прибрежных районах Сибири, включая район экстремальных условий, граничащий с Аляской. Два антрополога — Джосельсон (1905) и Богораз (1910) — участники Северной тихоокеанской экспедиции писали как о мухоморе, так и о том, как он использовался. Как правило, сбор грибов проводился в августе, когда на шляпке появлялись характерные белые крапинки. Собирать и сушить грибы имели право лишь молодые девушки. Из-за боязни отравиться коряки не ели грибы свежими, они предварительно сушили их на утреннем солнце. Женщины не допускались к употреблению грибов, хотя они готовы были пережевывать и держать их во рту, не проглатывая, довольно продолжительное время.
Алкалоиды, содержащиеся в мухоморе, вызывают отравление, галлюцинации и привыкание. Еще один эффект заключается в том, что находящиеся вблизи предметы кажутся либо очень большими (макропсия), либо очень маленькими (микропсия). Возможны телодвижения и конвульсии. Приступы сильного возбуждения сменяются моментами глубокой депрессии. Amanita muscaria , в отличие от других галлюциногенов, вызывает неестественно сильную физическую подвижность. С ней может быть связано так называемое состояние экстаза, которого умеют добиваться сибирские шаманы. До того как шаман вводил соплеменника в транс, тот часто употреблял грибы. Большинство сведений о мухоморе, по сути дела, дают нам представление о традиционных шаманских концепциях, значительная часть которых присуща именно коренным народам Сибири. Забавный момент в процессе употребления грибов — использование мочи для достижения эффекта опьянения. Например, коряки опытным путем обнаружили, что галлюциногенные свойства грибов проявляются в мужской урине. Мужчина, выходя из жилища, «облегчался» в специально подготовленную деревянную емкость, в которой находились грибы. Процесс повторялся пять раз, пока грибы не приобретали необходимые свойства. Возможно, что сибирские пастухи заметили связь между свойствами грибов и их выдержкой в урине, пройдя обучение у своих оленей. Когда животные ели лишайник, ими овладевало страстное желание, проявлявшееся в интересе к моче пастухов мужчин, и они часто подходили к жилищам, чтобы напиться ею. Каждый корякский мужчина носил с собой сосуд из тюленьей кожи, который он использовал для хранения урины. Этот сосуд служил средством для усмирения непокорных оленей. Иногда, чтобы поесть политого уриной снега, который, по-видимому, являлся для оленей деликатесом, они возвращались к чумам с самых отдаленных пастбищ (Вэссон и Вэссон 1957). Когда олень наедался мухоморами, что случалось довольно редко, он начинал вести себя как заправский пьяница, впадая в глубокий сон. Стеллер сообщал (Вэссон и Вэссон 1957), что когда коряк находил опившееся животное, он связывал ему ноги и не убивал до тех пор, пока не пройдет опьянение. Коряки были убеждены: если они убьют оленя, когда период интоксикации еще не закончился, отравление грибами перейдет на того, кто съест мясо животного.
Amanita muscaria использовался сибирскими аборигенами (обычно старейшинами племени) в нескольких случаях (Джосельсон 1905): растение применялось для общения со сверхъестественными силами, для предсказания будущего, для установления причины недуга, а также просто для получения удовольствия во время празднеств (например, свадебных торжеств), когда им угощали гостей. В тех случаях, когда употреблялись грибы, люди задавали интересовавшие их вопросы опьяневшему соплеменнику, если тот мог вразумительно на них ответить. Ответы основывались на видениях последнего.
Коряки верили, что в грибах обитают особые силы, и что эти злые существа — нимвиты подвластны только шаману. Общение с ними происходило только ночью, в полной темноте, и сопровождалось употреблением грибов. После того как шаман наедался грибами, он впадал в транс. В момент пробуждения он начинал осознавать то, что окружало его в видениях. Часто он сообщал о своем переходе в иной мир и встрече с умершими родственниками, от которых он получал наставления. Все мужчины, даже если они не были шаманами, могли употреблять грибы. Это делалось для того, чтобы узнать причину своего недуга, чтобы наблюдать видения или побывать в верхнем и нижнем мирах. Коряк верил, что во время опьянения грибами, он должен делать то, что ему советуют духи, обитающие внутри растений.
Некоторые племена, например чукчи, были уверены, что грибы являются «другим племенем». Видения под действием интоксикации представали перед ними в виде мужчины, причем «мужчин» появлялось ровно столько, сколько грибов было съедено. Жители тундры верили, что эти создания должны брать человека под руки и отправляться с ним в путешествие по всему миру. «Мужчины» показывали вкусившему как реальные вещи, так и множество призраков, при этом они следовали запутанными тропинками и очень любили посещать места, где обитают мертвые (Богораз 1910).
У самоедов лесные шаманы имели обычай есть грибы, когда они полностью созревали и становились сухими. Если обитавшие в грибах духи не были расположены к опьяневшему мужчине, они могли убить его. Как и чукчи, самоеды сообщали о мужеподобных созданиях, которые представали перед ними в видениях. Создания быстро бежали вслед за солнцем по пути, который оно проходит после заката, чтобы взойти снова. Однажды опьяневший человек последовал прямо за духами, так как они бежали довольно медленно. Во время путешествия грибные духи сказали человеку о его желании узнать, сможет ли он вылечить одного больного. Когда мужчина снова вышел на свет, он нашел шест с семью отверстиями и веревками. Тогда он привязал духов и проснулся. Он сел, взял в руки символ опоры мира — четырехгранный столбик с семью косыми крестами, вырезанными на каждой из сторон в его верхней части, и запел о том, что он пережил в своем путешествии.
Обсуждая религию народов угорской языковой группы, Карьялайнен писал об интоксикации с помощью Amanita muscaria . Он утверждал, что когда эти грибы ели для утоления голода, принимались различные меры предосторожности с целью избежать интоксикации. Однако, когда грибы ел шаман, акт приобретал культовое значение. Это было действительно так, поскольку, употребляя грибы, шаман создавал себе помощников. Согласно Карьялайнену, важным элементом грибного ритуала васюганов была музыка. Шаманы стремились связаться с духами и получить от них необходимую информацию. Иногда они использовали видения, вызванные грибами, для того, чтобы предсказывать будущее.
Своеобразная церемония употребления мухоморов существовала у остяков, другого коренного народа Сибири. Чум наполнялся дымом от тлеющей смолистой коры дерева. Шаман целый день ничего не ел, затем съедал натощак от трех до семи шляпок мухомора и засыпал. После чего он просыпался, чтобы рассказать о том, что открыл ему дух через своих посланников. При этом он выкрикивал слова, ходил взад-вперед и дрожал всем телом, находясь в сильном возбуждении. Грибной дух сообщал ему о том, какого из духов нужно было умилостивить, как взамен получить удачу и так далее. После того как посланники передавали ему все и удалялись, шаман погружался до утра в состояние глубокого сна.
Традиционный костюм шамана является примером выражения шаманской практики и роли диких оленей в получении знаний о мухоморе. В старину сибирские шаманы одевали на тело меховые шкуры, а на голову рога, чтобы целиком походить на животное. Такой символический наряд являлся своеобразным долгом шамана, который он отдавал несчастному животному за его пристрастие к мужской урине. Ведь именно благодаря этому пристрастию человек узнал секрет проявления свойств мухомора.
Вэссон в своем монументальном двухтомнике «Россия: грибы и история» (1957) оспаривает утверждение о том, что использование мухоморов как наркотика началось приблизительно 10 тысяч лет назад. Он пытается доказать, что это произошло намного раньше, где-то в конце ледникового периода, объясняя это тем, что гриб сосуществует с березой и елью — деревьями, которые покрыли сибирские равнины сразу же после отступления ледника. Множество антропологических доказательств, предоставленных Вэссоном и рассмотренных в этой главе, действительно подтверждают важную роль растения в жизни коренных народов Сибири. С другой стороны, почти все, кто писал о культах (как установил Вэссон), застали их в фазе угасания, когда целостность верований была нарушена. Народы алтайской языковой группы, которые сменили издавна поедавшие мухомор племена, не могли самостоятельно употреблять этот красный с пятнышками гриб. Возможно, они включили в свою шаманскую практику ряд верований, связанных с использованием мухомора. Ниже мы увидим, что многие из систем верований, связанных с применением определенного растения, существуют у соседних народов, где само это растение не могло быть использовано. Мы не можем не учитывать подобные сходства, связанные с различными галлюциногенными растениями, так как они проявляются в сходстве символических образов у разных народов и повторении определенных тем в их литературе.
Элиад (1958) была не согласна с Вэссоном и утверждала, что использование галлюциногенного средства сибирскими народами — это деградация оригинальных состояний экстаза, вызываемых шаманами. Правда в 1973 году она несколько изменила свою позицию. Вэссон предложил в качестве аргумента, объясняющего широкое использование мухомора для усиления способностей шаманов коренными народами Сибири, большую изобретательность этих неграмотных народов, которые открыли удивительные свойства окружающих растений и научились употреблять их.
ИНДЕЙЦЫ СЕВЕРНОЙ АМЕРИКИ
Равнинные индейцы проживали на территориях, простирающихся от Скалистых Гор на западе до лесов на востоке и Мексики на юге. Они кочевали по бескрайним просторам Великих Равнин в поисках пасущихся стад травоядных животных, в основном бизонов. Эти животные давали им пищу, кров и одежду. Лошади, пришедшие на север из Мексики, куда их завезли в XVII веке испанские завоеватели, радикально изменили культуру индейцев. Хотя многие племена помимо охоты занимались земледелием, зависимость от крупных копытных животных играла весьма важную роль в их культуре.
Индейские племена использовали в религиозных ритуалах ряд галлюциногенных растений, включая различные виды пасленов, бобы мескаля и табак. Для равнинных индейцев, как и для всех остальных коренных народов Северной Америки, чрезвычайно важное значение имели открытия личности на уровне подсознания — просветления. Наркотические растения были ценны тем, что помогали индивидууму достигать таких необычных состояний, когда перед ним открывалось сверхъестественное.
В местах обитания индейцев произрастало несколько видов галлюциногенов, которые находили у них применение. До контакта с европейцами, помимо табака, использовались в основном два вида: дурман (datura stramonium , см. рис. 4) и бобы мескаля (sophora secundiflora , см. рис. 5). Дурман употребляло большинство племен, обитавших на юго-западе, включая Аризону, Нью-Мексико, Техас и Калифорнию. Живший в прежние времена испанец Эрнандес писал, что если по неосторожности съесть плод дурмана, это может вызвать умопомешательство (Сэффорд 1915).
Рис. 4. Datura stramonium.
Рис. 5. Sophora secundiflora.
Употребление табака
Табак играл важную роль в культуре индейцев. Хотя курили табак, вероятно, все племена, не все занимались его разведением. Например, кри и команчи выменивали табак у других. Один начинающий курильщик из племени кроу, которым семена табака доставались с большими трудностями, научился своеобразно интерпретировать свои видения. Они помогали ему выбрать место для посадки семян, которое бы гарантировало хороший урожай (Лоувай 1954).
Нам известно, что обычай употребления табака пришел в Северную Америку из Южной еще в те времена, когда на севере не росли даже дикие предки современного табака. Один из сортов этого растения nicotiana attenuata , распространенный у индейских племен Великих равнин, был обнаружен намного севернее, в западной части Канады. Часто табак смешивали с другими растениями, вероятно, из-за того, что некоторые сорта были более сильными, чем остальные.
Индейцы не воспринимали табак как светское растение, хотя нам он известен именно в таком качестве. В сумке индейца всегда хранились табак и трубка. Он верил, что священные предметы помогут ему войти в контакт со сверхъестественным. Особенно важным было присутствие трубок во время церемоний заключения перемирия: трубки передавались из рук в руки и обходили всех участников совета. Табак зажигали и окуривали им, просто бросали в воздух и на землю (Драйвер 1961). Шаманы использовали растение для того, чтобы установить контакт со своими духами-помощниками и изгнать недуг из тела больного.
Коренные жители Америки параллельно с курением табака употребляли вещества, которые, как известно, способны были вызывать галлюциногенные эффекты (Джанигер и Добкин де Риос 1973). Эти индейские племена были весьма прагматичны и скупы в своем пристрастии к наркотическим растениям. Современные исследования химической природы курения и его биологических последствий заставляют по-новому взглянуть на те интересные сведения об употреблении табака в традиционных обществах Нового Света, которые приведены в этнографической литературе.
Гармальные алкалоиды — горман и норгарман — в наше время стали выводить из коммерчески заготавливаемого табака, а, следовательно, из его дыма (Сьюзн 1967; Пойндекстер 1962а, 1962б; Теста и Теста 1965). Было установлено, что они образуют химическую группу — бета-карболины, несколько родственных элементов, которой с похожими фармакологическими свойствами — гармалин, тетрагармин и 6-метоксигармин являются галлюциногенными (Левин 1928; Пеннс и Хоч 1957; Нарано 1967). Хотя местные сорта табака в настоящее время не подвергались анализу на наличие бета-карболинов, резонно предположить, что концентрация этих веществ может варьироваться в широких пределах в зависимости от условий культивации и почвы. В собранном табаке концентрация гармальных алкалоидов может со временем увеличиваться. Исследования гармина, проведенные Дэвисом (1969, 1970) показали, что сравнительно небольшие дозы этого вещества преодолевают гематоэнцефалический барьер и передают нервное возбуждение в зрительную систему. По всей видимости, подобные результаты должны наблюдаться и у гармана.
Никотин — наиболее сильный компонент табачного дыма, являлся объектом научных исследований на протяжении многих лет. Однако его воздействие на центральную нервную систему начали изучать не так давно. Обнаружено, что никотин может повышать концентрацию биогенных аминов в мозге, в частности, серотонина , химическая структура которого похожа на структуру ЛСД. Это химическое вещество может вызывать у человека изменения в сознании, хотя этот эффект у нормального курильщика обычно нейтрализуется первичным воздействием никотина (Морфри 1967). Как позднее было показано, метаболик витамин В6 деструктурируется в процессе курения, что приводит к соответствующему уменьшению его содержания в организме. Это компенсирует ментальные изменения у курильщика (Эль-Зохби 1970).
Как утверждал Хизер, табак, который курили индейцы Нового Света, был весьма далек от мягких сортов табака, используемых в настоящее время при производстве сигарет в Европе и Соединенных Штатах. По словам Хизера (1969: 161) табак «буквально нокаутировал индейцев» (см. таблицы 1–4). Он констатировал, что «любое растение, способное производить сильное наркотическое воздействие и пробуждать галлюцинации, могло иметь значение для примитивного человека».
Таким образом, представленные выше сведения относительно употребления табака индейцами Нового Света, хотя и являются далеко не полными, целиком подтверждают современные научные данные о конденсате табачного дыма и его потенциальных галлюциногенных свойствах.
Использование табака в доколумбовских обществах Нового Света
Таблицы 1–4, каждая из которых связана с определенной тематикой, объясняют использование табака коренными жителями Северной Америки до прихода европейцев. Данные представлены в таблицах в следующем порядке:
1. Использование табака в магических и религиозных целях, не связанных с предсказаниями;
2. Предсказания;
3. Целительство;
4. Наслаждение, межличностное общение и сила духа.
Сведения, насколько это возможно, отражают период, предшествующий рекультивации табака европейцами, что сводит к минимуму эффект их воздействия на культуру аборигенов. Тематическое разбиение таблиц 1–4 может показаться непривычным западному читателю. Однако для большинства традиционных обществ этиология, прогнозирование и лечение болезни не могут быть отделены от сверхъестественных сил.
Из этих таблиц видно, что табак не только курили, но и делали из него отвары, мази и тампоны. Согласно Хизеру (1969), индейцы использовали табак как лекарство от многих болезней, для защиты от злых духов, для общения с добрыми духами, как магическое средство на охоте и в качестве силы, помогающей одолеть врагов в битве. Приведенные выше описания уже подчеркивали существенную роль табака в ритуалах и церемониях.
Рис. 6. Nicotiana tabacum .
Если табак действительно галлюциноген. Его использование должно находить свое отражение в культуре таким же образом, как и остальных галлюциногенных средств. Проводя аналогию, мы можем распространить на североамериканских индейцев данные, полученные в Южной Америке. Многие племена индейцев монтанья в Амазонии использовали табачный дым, чтобы войти в транс и вызвать видения. Он также служил важным дополнением к действиям шамана. Индивидуальные открытия сверхъестественного были высоко ценимы индейцами Нового Света. Любое растение, которое помогало достигнуть измененного состояния сознания и войти в контакт с потусторонними силами, например, табак, немедленно включалось в уже и так достаточно богатую по своему составу фармакопею.
Уэллейс показал в одной из своих работ в этой области (1959), что культура играет решающую роль в определении содержания видений, вызванных воздействием наркотика. Уилберт вновь поставил этот вопрос в 1972 году и выяснил, что у венесуэльских индейцев варао не только сам по себе табак, выступавший в качестве галлюциногена, но, прежде всего, задачи культуры обусловливали тип эстетических визуальных ощущений.
Роль особенностей культуры, таких как ожидания, системы верований и ценности, чрезвычайна важна для понимания того, каким образом наиболее субъективные ощущения человека принимают культурную направленность. Читатель, ориентирующийся на собственный опыт курильщика или опыт окружающих его людей, наверняка усомнится в том, что курение табака может сопровождаться галлюцинациями. Тем не менее, основываясь на данных, полученных в результате химических и антропологических исследований, мы можем сделать следующие выводы:
1) на основе таблиц 1–4 и последних научных данных резонно предположить, что побочные эффекты, производимые никотином, содержащимся в табаке, не были тем, к чему стремились традиционные общества для достижения магических, религиозных и иных (предсказания, церемонии) целей;
2) различия в силе воздействия на человека и ее характере разных сортов табака, обусловленные различиями климата, почвы и т. д., могут привести к соответственно неадекватны: ощущениям, в том числе, сопровождающимся изменением сознания;
3) то, что изменение сознания вписывается в систему ожиданий и ценностей, может оказаться решающим фактором.
Таблица 1