Загадка пространства и времени
Прежде чем завершить наше обсуждение космического процесса как сложной структуры хилотропных и холотропных переживаний, мы должны обсудить еще один важный аспект космического творения, а именно его связь с пространством и временем. Если мы станем описывать процесс творения как движение от недифференцированного единства к множественности, то привычка мыслить в терминах пространства и времени почти наверняка заставит нас представить себе, что этот процесс должен был начаться в определенном месте и развиваться в линейном времени. Однако важные стадии этого процесса происходят в сферах, запредельных известному нам пространству и времени. Как мы видели, космический творческий принцип выходит за пределы всех различий и полярностей, включая пространство и время.
Все, с чем мы сталкиваемся в нашей повседневной жизни, имеет четкие координаты в пространстве и времени. Наше переживание линейности времени и трехмерного пространства весьма заманчиво и убедительно. В результате мы склонны верить, что эти характеристики времени и пространства обязательны и абсолютны. Однако, к нашему удивлению, в холотропных переживаниях мы можем обнаружить, что нашему обычному восприятию и пониманию этих двух измерений есть множество альтернатив. В визионерских состояниях мы способны переживать не только настоящее, но и прошлое, а иногда даже будущее. Эти последовательности событий могут оказаться циклическими, разворачиваться по спирали или развиваться в обратном направлении. Время для нас порой останавливается или мы вообще выходим за его пределы. На тех уровнях, где происходит космическое творение, прошлое, настоящее и будущее не следуют друг за другом, но сосуществуют и все этапы процесса одновременны.
Понятие пространства и переживание в холотропных состояниях оказывается равно произвольными. На различных иерархических уровнях может играючи возникнуть сколько угодно различных пространств, которые в своей объективности и реальности ничуть не уступают друг другу. Переход от микрокосма к макрокосму вовсе не обязан происходить линейно. Малое и большое могут случайным и причудливым образом свободно заменять друг друга. Эмпирическое отождествление с отдельной клеткой без всяких усилий может перерасти в отождествление с галактикой, и наоборот. Эти два измерения могут также сосуществовать в эмпирическом пространстве одного и того же человека. Следовательно, непостижимый парадокс конечности и бесконечности, который мы переживаем в обычном состоянии сознания, преодолевается и перестает существовать.
Чтобы проиллюстрировать многосложность переживания времени и пространства в холотропных состояниях, опишу одно из самых необычайных путешествий сознания, пережитых мною за сорок лет самоисследования. Это произошло во время психоделического сеанса с использованием высокой дозы ЛСД. Проводился он в Мэрилендском центре психиатрических исследований в 1967 году, вскоре после моего переезда в США. Вот выдержки из моего отчета об этом сеансе:
Во второй половине сеанса я вдруг обнаружил, что нахожусь в очень необычном состоянии сознания. Я чувствовал безмятежность, блаженство и простоту, смешанные с трепетом перед тайной бытия. Наверное, похожие ощущения испытывали ранние христиане. Передо мною был мир, в котором возможны, приемлемы и правдоподобны любые чудеса. Я размышлял над проблемами времени и пространства и с трудом понимал, как я мог всю жизнь верить в то, что линейное время и трехмерное пространство - обязательные и абсолютные измерения реальности.
Мне представлялось совершенно очевидным, что в сфере духа нет никаких границ, а время и пространство - всего лишь произвольные конструкции психики. Я осознал, что мне незачем сковывать себя пределами времени и пространства и что я вполне свободно могу путешествовать по пространственно-временному континууму. Это чувство было настолько убедительно и ошеломляюще, что мне захотелось проверить его на опыте. Я решил отправиться в дом своих родителей, который находится в Праге, за тысячи миль отсюда.
Определив направление и оценив расстояние, я представил себя летящим в пространстве к месту назначения. И действительно, я переживал движение сквозь пространство с неимоверной скоростью, но никак не мог добраться до цели. Я не понимал, почему эксперимент не удался, ибо вполне убедительно ощущал, что такое путешествие в пространстве возможно. И вдруг до меня дошло, что я все еще нахожусь под влиянием своих старых представлений о времени и пространстве. Я продолжал думать в терминах направлений и расстояний и в соответствии с ними подходил к своей задаче. Мне пришло в голову, что здесь нужно заставить себя поверить, что место, где проходил сеанс, и место, куда я задумал отправиться, на самом деле тождественны. Я сказал себе: "Это не Балтимор. Это Прага. Прямо здесь и сейчас я нахожусь в Праге, в квартире родителей".
Когда я добился поставленной цели, у меня возникли очень странные ощущения. Я оказался в каком-то диковинном месте, заполненном электрическими схемами, лампами, проводами, резисторами и конденсаторами. После некоторого замешательства я понял, что мое сознание заключено в телевизор, который стоял в квартире моих родителей, в углу комнаты. Чтобы видеть и слышать, я каким-то образом пытался использовать динамики и кинескоп. Спустя некоторое время я невольно рассмеялся, так как осознал, что это переживание - что-то вроде символического розыгрыша, насмешка над тем, что я до сих пор в плену давних представлений о пространстве, времени и материи.
Ведь телевизор был для меня единственным способом увидеть те или иные отдаленные места. Разумеется, такая передача ограничена скоростью соответствующих электромагнитных волн. Как только я четко убедился и твердо уверовал, что мое сознание может выйти за пределы любых ограничений, включая скорость света, переживание быстро изменилось. Телевизор -"вывернулся наизнанку", и я обнаружил, что хожу по квартире своих родителей в Праге. В этот момент я не чувствовал никакого воздействия наркотика, и переживание было настолько ярким, словно все происходило наяву. Дверь в спальню родителей была приоткрыта. Я заглянул туда, увидел, как они спят, и услышал их дыхание. Я подошел к окну, посмотрел на часы, что висели на углу улицы. Время, которое они показывали, на шесть часов отличалось от времени проведения эксперимента в Балтиморе. Хотя шестичасовая разница во времени между этими двумя зонами соответствовала факту, я не счел это убедительным доказательством. Интеллектуально я знал об этой разнице во времени, и мой ум легко мог продуцировать это переживание.
Я лег на кушетку в углу одной из комнат и стал размышлять о своем опыте. Кушетка была та самая, на которой я провел свой последний психоделический сеанс перед отъездом в США. Мое первое ходатайство о разрешении поехать в США по научному обмену было отклонено чешскими властями. Свой последний сеанс в Праге я провел, ожидая ответа на повторное ходатайство. Неожиданно я почувствовал, как на меня нахлынула волна беспокойства. В мозгу возникла странная и жуткая мысль, которая завладела мной с необычайной силой: может быть, я вообще никогда не уезжал из Чехословакии и сейчас возвращаюсь из своего пражского психоделического сеанса? Может быть, положительный ответ на мой запрос, переезд в США, присоединение к балтиморской группе и участие в тамошнем психоделическом сеансе были просто визионерским путешествием, обусловленным неотвязным желанием уехать. Я попался в коварную западню - пространственно-временной порочный круг и был не в состоянии определить свои реальные исторические и географические координаты.
Долгое время я чувствовал себя подвешенным между двумя равно убедительными реальностями. Я не мог сказать, переживал ли я астральное перенесение в Прагу из Балтимора, где проходил сеанс, или это был выход из проводимого в Праге сеанса, в котором я переживал свою поездку в Соединенные Штаты. Мне невольно вспомнился китайский философ Чжуан-цзы, который, пробудившись от сна, долго не мог понять, кто он: человек, которому снится, что он бабочка, или бабочка, которая во сне видит себя человеком.