Если вспомогательное лечение мешает основной терапии

За исключением тех случаев средовых интервенций, которые были упомянуты выше, диалектико-поведенческий терапевт не вмешивается в отношения пациента с другими специалистами и не пытается заставить их изменить неэффективное или ятрогенное лечение, либо такое лечение, которое противоречит ДПТ. Вместо этого терапевт анализирует ситуацию дополнительной терапии с пациентом, затем обучает его эффективному взаимодействию с другими специалистами. Сначала нужно попробовать помочь пациенту воздействовать на других специалистов, чтобы изменить направленность их лечения. Если это не удается, следует рассмотреть вариант прекращения дополнительного лечения или перехода пациента к другому специалисту или на другую терапевтическую программу. Рассмотрим некоторые примеры.

Одна из пациенток моей клиники часто обращается в службу скорой психиатрической помощи в случае кризиса (который случается довольно регулярно). Поскольку эта пациентка обычно угрожает самоубийством, ей не отказывают в госпитализации. Пациентка утверждает, что госпитализация противоречит ее воле; с другой стороны, она признает, что для нее это способ избежать проблем (кроме того, в больнице хорошо кормят). Частые госпитализации не только подкрепляют пассивное поведение и суицидальность, но и оказывают на пациентку настолько деморализующее влияние, что она три раза теряла работу и в данное время живет на пособие. Наше моральное состояние ухудшается вместе с состоянием пациентки, и терапия летит под откос. Разве в данной ситуации я не могу проконсультировать персонал психиатрических больниц, чтобы выработать более эффективные способы обращения с пациенткой? Нет. Почему? Потому что, даже если я буду консультировать персонал одной больницы и они станут работать с пациенткой более эффективно, в Сиэтле останется еще как минимум десять стационарных психиатрических отделений и больниц. Пока я буду «обрабатывать» одну больницу, пациентка может перейти в другую. К тому времени, когда я проконсультирую персонал всех психиатрических больниц в Сиэтле, пациентка может вернуться в первую, в которой к тому времени персонал может смениться, и мне придется начинать все заново. А если пациентка переедет в другой город? Я что, должна буду гоняться за ней по всей Америке? Нет. Очевидно, намного легче «обработать» пациентку, чтобы она могла противостоять неэффективным действиям персонала психиатрических больниц. Пациентка должна усвоить, как следует консультировать работников стационарных психиатрических отделений и как избежать ненужной госпитализации. Персонал психиатрической больницы вместе с пациентом должны выработать план терапии. В этом плане могут быть оговорены возможности посещения пациенткой специалиста в кризисных ситуациях, однако должны быть исключены возможности подкрепления пассивного и суицидального поведения.

Подход консультации пациента также весьма эффективен для ослабления гнева терапевтов на специалистов, которые занимаются дополнительным лечением. Этот подход помогает терапевту сосредоточиться на помощи пациенту. Одна из моих пациенток, страдавшая эпилепсией, долгое время лечилась у одного специалиста Сиэтла. Иногда, когда ей становилось плохо, она вызывала «скорую», и ее часто отправляли на стационарное лечение. Каждый раз врачи начинали подбирать для нее новые антисудорожные препараты, игнорируя ее возражения насчет того, что она плохо реагирует на новые лекарства, и просьбы связаться с ее лечащим врачом. После выписки ей требовалось до трех недель, чтобы перейти на прежние лекарства и стабилизировать свое состояние. То же самое случилось снова: пациентка поступила на лечение в стационар, позвонила мне и сказала, что ей опять назначили новые препараты. Моей непосредственной эмоциональной реакцией был гнев на персонал больницы, который допустил такое отношение к пациентке. Я чувствовала свою ответственность за пациентку. Первым побуждением было позвонить в больницу и вмешаться. Мне все это надоело и хотелось поскорее разорвать этот порочный круг. Однако подобные действия были бы нарушением принципов подхода консультирования пациента. Вскоре я осознала, что моя задача состоит не в том, чтобы менять людей, которые занимались моей пациенткой (задача явно непосильная), а в том, чтобы изменить пациентку (задача вполне выполнимая). Мой гнев испарился. Я перезвонила пациентке и сказала ей (довольно твердо), что на этот раз она не должна позволить колоть себе другие препараты без надлежащей консультации. В этом отношении пациентка больше знала о себе, чем персонал больницы. Хотя подход консультирования пациента требует некоторого времени, он в конце концов сработал. Сейчас пациентка вполне компетентно следит за тем, чтобы ей давали нужные лекарства. Внимательный читатель заметил, вероятно, что эффективная самопомощь для этой пациентки означала установление контакта одного врача с другим для проведения консультации. Усилия пациентки были направлены на то, чтобы заставить одного врача вмешаться в действия другого, и это была правильная стратегия.

Как поступает терапевт, если нетерапевтическое или неправильное лечение проводится членом терапевтического коллектива ДПТ? В таком случае терапевту приходится балансировать между соблюдением принципов подхода консультирования пациента (не защищать интересы пациента перед другими специалистами и не говорить другим специалистам, как лечить пациента) и принципов супервизии и консультирования терапевта (осуществлять планирование и модификацию терапии всем терапевтическим коллективом). Подход консультирования пациента направлен на обмен информацией с другими специалистами относительно планов и задач терапии, а также относительно влияния на пациента и задачи терапии других членов терапевтического коллектива. Подход супервизии и консультирования терапевта направлен на поиск синтеза двух или больше подходов к лечению.

Кризисные консультации

Консультации специалистов, не входящих в терапевтический коллектив. Большинство терапевтов предпочитают координировать работу с определенными пациентами без активного участия (хотя, конечно же, с согласия) самих пациентов. Группы кризисного вмешательства, полиция и служба спасения, консультанты программ социальной помощи, индивидуальные «управляющие» и работники скорой помощи часто предпринимают значительные усилия, чтобы связаться с терапевтом и узнать, как вести себя с пациентом в случае кризиса. Независимо от ситуации политика ДПТ остается неизменной: когда звонят специалисты, которые не входят в терапевтический коллектив ДПТ, терапевту следует: 1) получить как можно больше сведений о сложившейся ситуации; 2) предоставить всю необходимую информацию, которую пациент не может сообщить, а также подтвердить (или уточнить) предоставленную пациентом информацию; 3) сказать другим специалистам, чтобы они следовали своим обычным процедурам; 4) попросить разрешения поговорить с пациентом. Затем терапевт объясняет пациенту, как лучше всего справиться с ситуацией и вести себя с другими специалистами. (Опять-таки, подход консультирования пациента не применяется, если пациент не способен к сотрудничеству, а результат чрезвычайно важен. Если пациент без сознания или находится в состоянии алкогольного либо наркотического опьянения, или слишком враждебно настроен и отказывается говорить, терапевт предоставляет необходимые сведения относительно его анамнеза, терапии и принимаемых медикаментов.)

Например, терапевтический коллектив, в который я вхожу, арендует помещение в большой психиатрической клинике. Одна из моих пациенток постоянно отвлекала работников этой клиники долгими беседами или агрессивно вела себя в приемной, создавая трудности для других пациентов. Директор клиники прислал мне несколько жалоб на «мою» пациентку с намеками на то, что мне нужно было лучше смотреть за ней. Клиника не была рассчитана на пациентов с подобным поведением, и моя пациентка не лучшим образом влияла на других пациентов. Меня больше волновало, как сохранить пациентке жизнь, потому что основной ее проблемой был высокий суицидальный риск. Более того, я знала, что поведение пациентки в данной клинике было значительным достижением терапии, поскольку до этого она вела себя намного хуже. Реакцией клиники была разработка целого комплекса репрессивных (по моему мнению) правил о том, какое поведение пациентов считается позволительным, а какое нет. В ответ я обрушила на директора клиники поток своих жалоб. Обе стороны были настроены враждебно, возник «раскол» персонала. В чем заключалась ошибка? В том, что я не ответила директору клиники: «Следуйте своим обычным процедурам, а мы поможем пациентке справиться». Я начала защищать слабость своей пациентки, вместо того чтобы укреплять ее потенциальные способности. Хотя встреча с директором клиники, направленная на решение проблем, была бы полезной, такую встречу нужно было бы проводить в присутствии пациентки.

Консультирование членов терапевтического коллектива. В рамках терапевтического коллектива кризисными ситуациями обычно занимается индивидуальный или основной терапевт. Таким образом, все терапевты, сотрудничающие в терапевтическом коллективе ДПТ, должны связываться с основным терапевтом по поводу того, как обращаться с пациентом в случае кризиса (если только нет четких процедур для применения в таких случаях). В этой ситуации терапевт не отвечает: «Следуйте вашим обычным процедурам», а дает указания. Эта тема подробно обсуждается в главе 15.