Тел/факс (095)700-12-08. E-mail: [email protected] 6 страница

бы даже и пытаться повторить этот трюк, поскольку природа не наделила меня специальным инструментом в виде огром­ной. как у джинна из арабских сказок, нижней губы. Мне пришло на ум выражение из 'Тысячи и одной ночи": "на одну губу лег, другой укрылся".

Болгарин аккуратно укладывал форель на свою нижнюю губу, делал ею неуловимое отточенное движение, сопровож­дающееся аппетитным причмокиванием - и аккуратно откла­дывал в сторону уже полностью очищенный от мяса рыбий скелет. Не прерывая этой захватывающей процедуры, он ухитрялся еще и говорить, хотя речь его при этом здорово на­поминала выступления Гайдара по телевидению.

- Вы знаете, чмок, - говорил он, - а ведь это трудное дело, чмок, доставить вас в Вышково, чмок, потому что, чмок, это приграничная зона, чмок, и пропуск вы должны были, чмок, заказать минимум за полгода, чмок.

Чертыхаясь про себя по поводу нашего бестолкового на­чальства, ухитрившегося отправить нас в закрытую зону без необходимых документов, мы принялись умолять местного джинна совершить чудо и оставить нас в этом райском краю. Мы уже настроились на полтора месяца развлечений, и воз­вращаться в Крым к изрядно поднадоевшим занятиям нам не хотелось.

В те годы большинство советских граждан, претерпев необходимые для выживания психологические мутации за время сталинских репрессий, выработали инстинктивное шестое чувство, которое я про себя называл "нюх на стука­чей".

При виде нашего неподдельного разочарования и ис­кренних реакций, болгарин понял, что, если он пойдет ради нас на нарушение закона, мы не помчимся закладывать его в ближайшее отделение Комитета.

- Ладно, чмок, - сказал он. - Придется, чмок. провезти вас. чмок, через контрольный пункт, чмок, в багажнике моей машины, чмок.

Поскольку багажник оказался слишком маленьким для нас двоих, наш добрый джинн вынужден был сделать две езд­ки, но так или иначе, мы в конце концов очутились в Вышко­во - небольшом уютном поселке рядом с венгерской границей. Там нас должны были посвятить в тонкости плетения из ку­курузного листа.

В поселке жило много венгров, и меня приятно удивили чистота и аккуратность крестьянских хозяйств, добротные. красивые и вылизанные до блеска, как снаружи, так и внут­ри, крестьянские дома и дворы.

По рекомендации болгарина мы сняли комнату в доме его знакомых, и хозяева приняли и накормили нас с такой те­плотой и радушием, что мы почувствовали себя как дома.

На следующий день нам предстояло идти на работу. Приятным сюрпризом оказалось то. что Вышково предпочи­тало жить по венгерскому времени, поскольку антенны их те­левизоров беспрепятственно ловили венгерские передачи, го­раздо более интересные, чем бесконечные фильмы в стиле соцреализма, идущие по советским каналам.

Венгерское время отставало на два часа, так что на рабо­ту мы пришли не в девять, как должны были, а в одинна­дцать. В первый же день, уже немного освоив изготовление из кукурузного листа сумочек на деревянных рамочках, мы при­обрели множество новых друзей, поскольку я, пользуясь ме­тодами, показанными мне Учителем, ухитрился снять голов­ную боль у одной из работниц цеха.

После этого наша жизнь превратилась в непрерывный праздник. Моя основная забота была вовремя появиться по очередному приглашению в гости. Мы перемещались из дома в дом, плотно закусывали под приятную беседу, а затем я ле­чил очередной недуг друзей, родственников и знакомых моих новых знакомых. Короче, мы попали в рай, и одной из очаро­вательных обитательниц этого рая оказалась Эржика. вели­колепная женщина с цветущими формами и пылающими здоровым румянцем щеками, дочь людей, в доме которых мы квартировали.

Я познакомился с Эржикой на третий день пребывания в Вышково. когда она зашла в гости навестить своих стариков. Уже в момент знакомства между нами возникло мимолетнее чувство обоюдного влечения. В тот же день она пригласила нас на шашлыки на знаменитую пограничную речку Тису.

Приятный разговор за благоухающим луком, лимоном и костром мясом на острых шампурах, неторопливая прогулка по берегу реки быстро и как-то незаметно сблизили нас, ик вечеру мы с Димой оказались дома у Эржики. где она позна­комила нас со своей подругой.

Прощаясь и уже собираясь идти домой, я, повинуясь вне­запному внутреннему импульсу, провел рукой по внутренней стороне ее ноги. от лодыжки к колену. По телу девушки про-

бежала дрожь, и ровным, будничным голосом она сказала:

- Если хочешь, ты можешь остаться.

Дима растерялся, но. поскольку покинуть даму в подоб­ной ситуации я не мог. ему, проводив подругу Эржики. при­шлось отправиться домой одному.

Моя новая подруга сказала, что она разведена. От брака у нее остались двое детей, мальчик и девочка, но сейчас они спали, и ничто не могло помешать захлестнувшей нас стра­сти.

Меня очаровало ее слегка полноватое цветущее тело, ис­ходящий от него волнующий и пряный запах. С первого дня в местных женщинах меня поразило обилие исключительно длинной растительности у них под мышками, вызывающее навязчивые ассоциации с животным царством, но у Эржики подмышки были гладко выбриты, и это добавляло ей допол­нительное очарование.

Так начался мой полуторамесячный роман с этой чудес­ной добродушной венгеркой. Дни летели, незаметно сменяя друг друга. С Димой и ее подругой мы вместе ездили по все­возможным историческим местам, в Рахов. в курортные мес­течки, к целебным источникам Закарпатья. Мы ели в не­больших уютных ресторанчиках, и в один прекрасный день нам с Димой даже удалось нелегально пересечь границу.

В тот день по случаю какого-то праздника граница была открыта для местных жителей. В Венгрии их ожидала ярмар­ка. национальные пляски и развлечения. Друзья облачили нас с Димой в национальные венгерские костюмы, а для большей конспирации всунули нам в руки бидоны не помню уж с чем, предназначавшимся для продажи на ярмарке.

Когда мы. принаряженные соответствующим образом. проходили мимо группы советских туристов, отдыхавших в закрытом санатории Закарпатья, кто-то из них громко ска­зал:

- Смотрите, какие рослые и красивые венгры! Хотя я и не был венгром, мне понравился ход их мысли. Пусть мне так и не удалось реализовать детскую мечту о карь­ере разведчика, в этот день я чувствовал себя почти настоя­щим шпионом, ухитрившимся, хотя и ненадолго, ускользнуть за пределы нашего столь бдительно охраняемого государства. Границу мы пересекли беспрепятственно, и я впервые в жиз­ни оказался на территории иностранного государства. Друзья ссудили мне немного венгерских денег, и я. сев на рейсовый автобус, уехал вглубь страны, с интересом рассматривая мелькающие за окном пейзажи.

Я успел вернуться к концу праздника и так же без при­ключений миновал пограничный пост и ступил на родную землю.

От природы одаренная чувственностью и ярким сексу­альным темпераментом. Эржика приятно удивила меня ис­кусством своей работы с интимными мышцами. Самое инте­ресное. что эта простая венгерская девушка, выросшая в глу­бокой провинции не имела не малейшего представления о техниках восточного секса и о даосских упражнениях по раз­витию интимных мышц. Она пришла к этому самостоятель­но, интуитивно выполняя упражнения по сжатию влагали­щем пальцев или других, вкладываемых в него предметов.

То, как влагалище Эржики охватывало мой член, каза­лось мне твердым, но сладостным пожатием влажной и теп­лой руки. которая, перебирая пальцами, массировала мой по­ловой орган снизу вверх и сверху вниз. Это напоминало мне Лин. хотя, конечно. Эржика не достигла высот интимных техник, которыми в совершенстве владеют азиатские прости­тутки высокого класса и женщины, практикующиеих в рам­ках восточных эзотерических учений.

Лин ухитрялась работать интимными мышцами даже будучи совершенно неподвижной и расслабленной. Эржике же было необходимо подкреплять сокращения влагалища ритмичными движениями тела, но тем не менее секс с ней был просто великолепен. Женщины, обладающие подобным даром, способны привязать к себе мужчину навсегда.

По своей физической конституции и характеру Эржика была типичной женщиной земли. В ней удивительным обра­зом сочетались душевная щедрость, доброта и спокойствие. Она сама была подобна чистому убранному дому. домашнему очагу, в котором усталого путника всегда ждет накрытый стол и теплая постель.

К сожалению, жизнь с мужем, излишне склонным к вы­пивке, у нее не сложилась, и в течение довольно долгого вре­мени Эржике приходилось бороться с трудно переносимым женщинами земли одиночеством.

В какой-то мере она удовлетворяла свои потребности в контактах с партнером, экспериментируя с интимными мышцами, и интуитивно почувствовала, насколько подобные Упражнения, в том числе и с анальным отверстием, повыша-

ют ее жизненность и улучшают общее самочувствие.

Я уже упоминал в предыдущей книге, что упражнения с сексуальной энергией стимулирует деятельность желез внут­ренней секреции, активизируя и омолаживая организм. Час­то люди. более близкие к природе и не изуродованные ханже­ской моралью, интуитивно отыскивают правильные и целе­сообразные способы взаимодействия с собственной сексуаль­ностью. Это могут быть и сексуальные фантазии, и опреде­ленные упражнения, и манипуляции с половыми органами. Положительный эффект подобных действий можно заметить по его уравновешивающему воздействию на нервную систе­му, по увеличению энергетики организма, по живым, даю­щим ощущение волнения и радости сновидениям, не обяза­тельно связанным с сексуальными переживании, по полетам во сне. по увеличению трудоспособности и раскрытию твор­ческого потенциала и по многим другим признакам.

Однако я хотел бы предупредить тех, кто склонен к из­лишнему экспериментированию в этой области, что. к сожа­лению, у большинства современных людей естественная ин­туиция в отношении своего собственного организма не сраба­тывает, а неправильное выполнение упражнений или зло­употребление собственной сексуальностью могут вызвать столь же неприятные последствия, что и неумелое самолече­ние или употребление наркотиков.

Прощание с Эржикой было грустным и тяжелым для нас обоих. Вместе со своими детьми она приехала проводить меня в Хуст, откуда автобус должен был доставить нас с Димой в Ужгород.

Я смотрел из окна на ее наполненные тоской глаза до тех пор. пока автобус не набрал скорость. Мы оставляли позади навсегда потерянный закарпатский рай. В книге моей судьбы перевернулась еще одна страница...

ГЛАВА 8

Самые разные женщины привносят свой неповторимый аромат в жизнь мужчины, и, обычно, чем обширнее и разнонаправленнее круг его интересов, тем интереснее и своеоб­разнее оказываются женщины, встречающиеся на его пути.

Тамара была живым воплощением стихии воздуха. Она, несмотря на свой небольшой рост и хрупкое телосложение очаровывала с первого взгляда, и хотя женщины подобного типа были не в моем вкусе, я тоже легко поддался ее обаянию. Честно говоря, я даже и не пытался сопротивляться.

Особенностью Тамары было то, что она получала особое сексуальное удовольствие от демонстрации окружающим своих отношений с мужчинами. Эта деталь ее характера бы­ла, сама по себе, излишне волнующей и пикантной, да и сама Тамара была уникальной, относясь к достаточно редко встре­чающемуся типу женщин, не признающих никаких мораль­ных ограничений. Тамарина эксцентричность часто ставила меня в неловкое положение, но поскольку, следуя указаниям Учителя, я должен был на личном опыте изучать женские ти­пы и характеры, Тамара оказалась поистине бесценным объ­ектом исследования.

Трудно описать, что я испытывал, когда в переполнен­ном до отказа кинотеатре ее маленькая юркая ручка рассте­гивала мне молнию на штанах и начинала ласкать меня са­мым недвусмысленным образом.

Если бы не мое молчаливое, но упорное сопротивление. она без малейших угрызений совести могла бы раздеть меня Догола и заняться любовью прямо в кресле, толкая соседей локтями и коленями.

Наши регулярные совместные посещения кинотеатров оказались исключительно полезными для перестройки моего отношения к сексу, и я научился гораздо быстрее и эффективнее адаптироваться к нетривиальным ситуациям.

Я с интересом наблюдал, как приобретенные с детства установки о границе между пристойным и непристойным

яростно сопротивлялись тамариным потугам, порождая в мо­ем сознании острый конфликт, выражавшийся даже в психо­соматических реакциях. На фоне борьбы с установками моя слабая плоть воспламенялась все сильнее и сильнее, и, когда непримиримое противоборство убеждений и желаний дости­гало пика. оргазмические ощущения от этого так и не дово­димого до конца сексуального контакта окрашивались в ка­кие-то совершенно уникальные оттенки, не встречавшиеся в отношениях с другими женщинами.

Однажды Тамара чуть не вынудила меня заняться любо­вью в кинотеатре, благо что он был полупустой, и мы сидели на заднем ряду. вдали от остальных зрителей.

К моему ужасу и стыду, войдя в раж. она стала выражать свои чувства столь громкими и выразительными стонами и криками, что растревоженные зрители, перестав смотреть на экран, все как один повернули головы в нашу сторону. Мне оставался только один выход.

Использовав удушающий прием дзю-до. я передавил мо­ей страстной партнерше сонную артерию вместе с чересчур активными голосовыми связками, и она отключилась, уснув у меня в руках. Сгорая от стыда я за несколько минут до окон­чания фильма на руках вынес из зала все еще пребывающую в бессознательном состоянии Тамару, объяснив по пути лю­бопытной контролерше, что у моей беременной подруги ток­сикоз. и ей очень плохо.

Помню, как однажды, когда мы занимались любовью на балконе ее квартиры, в комнату неожиданно вошел ее отец. Из положения, в котором я находился, я не мог его увидеть, но Тамара, прекрасно осведомленная о присутствии папочки, продолжила наши развлечения с новой силой, проводя все­возможные манипуляции с моими половыми органами и до­ведя нас обоих до крайней степени экстаза.

Отец Тамары был врачом, и, возможно, в силу своей профессии, он более чем кто-либо другой был способен ми­риться со странными пристрастиями своей дочери.

Хотя я понимал, что столь откровенная жажда демонст­рации себя. своего обнаженного тела. своих сексуальных же­ланий близка к патологии, это меня не волновало. Во всем ос­тальном Тамара проявляла себя вполне нормальной, и ее че­ресчур вызывающее поведение лишь прибавляло ей дополни­тельный шарм, хотя я понимал, что более или менее нор­мального мужчину, не прошедшего, как я. школу даосской любви, ее навязчивые и напористые до непристойности при­ставания могли бы оттолкнуть, внушив даже чувство близкое к отвращению.

Другим тамариным пунктиком было заниматься любо­вью в машине, естественно, в присутствии водителя и других пассажиров.

Я спокойно относился к тому, что она приставала ко мне в машине моего товарища, Гоги Месиашвили. того самого о котором я упоминал в книге "Обучение у воды". В то время в душе Гоги еще не проснулась жажда мессии, и он. сам не страдая от недостатка любвеобильности, возможно в силу го­рячей грузинской крови, с пониманием относился к нашим манипуляциям на заднем сиденье, получая от этого искрен­нее удовольствие.

Когда за рулем сидели мои менее раскованные в сексу­альном плане друзья, мне приходилось прилагать немало усилий, чтобы руки Тамары не шарили в неподобающих для этого местах.

Одна из совместных поездок с Гогой за рулем и очеред­ной его подружкой на переднем сиденье неожиданно послу­жила толчком к новой трансформации сексуальных пристра­стий моей подружки.

Мы ехали из Симферополя в Алушту. Безоблачное летнее небо внезапно и неожиданно затянули тяжелые серые тучи. и разразился ливень, перешедший в нудный и продолжитель­ный дождь.

Я увидел, как грузовик начал обгонять едущий впереди троллейбус, и вдруг из-за грузовика, как чертик из бутылки, выскочил старенький "ушастый' запорожец и понесся прямо на нас, лоб в лоб.

Гога вывернул руль. чудом избежав лобового столкнове­ния, и удар пришелся слева и сзади. Я схватил Тамару за во­лосы, толкнув ее на пол между сиденьями и рухнул на нее. Мое сознание зафиксировало, как Гога. отчаянно ругаясь, изо всех сил выворачивает руль. чуть ли не выгибая его от на­пряжения. Как оказалось впоследствии, пытаясь совладать с Машиной, он действительно изогнул рулевую колонку.

Последовал второй удар. но. ожидая его, Гога и его под­руга успели наклониться друг к другу, и тоже, фактически. легли на сиденья.

Удар был настолько силен, что я на какие-то мгновения отключился, а. придя в себя. первым делом обратил внимание

на чрезвычайно сильный и устойчивый запах экскрементов.

- Это что, кто-то из нас? - отстраненно подумал я. но тут мой нюх. натренированный за годы учебы в институте на сельскохозяйственных практиках, сообщил мне, что запах не слишком напоминает человеческий.

Крыша целиком опустилась вниз. придавив нас к полу. и по узким полоскам света, пробивавшимся сверху было невоз­можно сориентироваться в окружающей обстановке.

К счастью, покореженные дверцы удалось довольно легко открыть, и мы, извиваясь, как перекормленные ужи, выполз­ли на свет божий.

К моему удивлению, ветровое стекло при ударе вылетело наружу и теперь лежало на асфальте, целое и невредимое. Из нас тоже никто не пострадал.

Машина, влетевшая под задние колеса грузовика, напо­минала бесформенную железную лепешку. Задний борт кузо­ва при ударе открылся, и на многострадальную гогину маши­ну неторопливо стекали буро-зеленые потоки предназначен­ного для родных полей навоза.

С тех пор к блестящему набору сексуальных наклонно­стей Тамары добавилась еще и жажда опасности. Теперь она желала отдаваться мне исключительно в автомобиле, мча­щемся на предельной скорости и желательно по извилистой горной дороге. Ощущение опасности, чувство того. что смерть близка и реальна, и может настигнуть ее в любой мо­мент, будоражило чувства Тамары, вызывая необычайно ост­рые сексуальные переживания. Я мысленно поздравил себя с тем, что обрушившиеся на нашу машину навозные горы не привили ей вкуса к любимому хобби Гитлера, обмазыванию экскрементами и поеданию их. К счастью, достаточно разви­тое эстетическое чувство предохранило Галю от копрофилии.²

Подобная тяга к опасности, замешанная на неправиль­ном функционировании сексуальной энергии, тесно связана с жаждой ощущений. В том случае, когда человек с подобными наклонностями имеет возможность регулярно снимать на­пряжение, разряжаясь в сексуальных контактах, или каких-либо специфических видах деятельности, связанных с риском и повышенной физической активностью, его потребность в ощущениях периодически удовлетворяется, и жажда ощуще­ний, стабилизируясь, остается на одном уровне, или, по мере

² Копрофилия - манипуляции с калом.

растрачивания энергетических ресурсов организма, посте­пенно угасает, но не захватывает человека целиком.

Человек с чересчур активной сексуальной сферой, под­крепленной тягой к опасности, лишенный регулярной сексу­альной разрядки, не способен полноценно удовлетворить свою потребность в ощущениях, и жажда ощущений начина­ет нарастать, подчиняя себе все остальные потребности. Не­уклонно увеличивающаяся жажда ощущений требует удовле­творения, и для того. чтобы жаждущему получить необходи­мый приток острых оргазмических ощущений, ему, как нар­коману, каждый раз приходится увеличивать дозу опасности. Поскольку события обыденной жизни не могут даже отдален­но сравниться с ощущениями, испытанными им при своих рискованных экспериментах, подобные люди в некоторых случаях способны потерять вкус к жизни и к нормальным че­ловеческим взаимоотношениям, а, иногда, даже и саму жизнь.

В качестве иллюстрации того. к чему может привести жажда ощущений, мне хотелось бы рассказать историю чело­века, которого я лично не знал, но о котором мне известно достаточно много из рассказов близко знакомых с ним людей.

В жилах Игоря Вана текла редкая смесь китайской, ук­раинской и русской крови. Его отец. полковник КГБ. был чис­токровным китайцем. Когда-то он был разведчиком, и долгое время проработал в Китае. Не знаю, правда ли это, но гово­рят, что, будучи заброшенным в Китай и собирая ценные для Советского Союза сведения, он устроился помощником га­дальщика. В обязанности отца Игоря входило подслушивать и запоминать, о чем разговаривают люди в приемной, ожидая своей очереди попасть к знаменитому предсказателю судеб, а потом, перед приходом очередного клиента, передавать га­дальщику собранные о нем сведения. Подслушивая заодно и беседы клиентов с самим гадальщиком, наш разведчик узна­вал много интересной информации, пригодной для вербовки агентов и других целей.

Его характер вполне соответствовал выбранной им про­фессии. и отец Игоря был исключительно волевым, умным и Целеустремленным человеком,

Игорь был ребенком от второго брака своего отца с мяг­кой и добросердечной украинкой, посвятившей всю жизнь заботам о муже и сыне. Двое детей от первого брака тоже жи­ли вместе с отцом, и несмотря на родство, они были полной

противоположностью Игоря.

Видимо, они пошли в мать, и, унаследовав от нее высо­кий рост, к сожалению, не могли похвастаться глубоким ин­теллектом бывшего разведчика. Кажется, они так и не полу­чили высшего образования, и занимались то ли ремонтом машин, то ли чем-то, подобным этому.

Смуглый, низкорослый и черноглазый Игорь с детства отличался талантами во многих областях и обладал блестя­щим интеллектом. Обрадованный отец прочил ему блестящее будущее, внушая, что сын непременно должен стать акаде­миком. Игорь пытался его не разочаровать.

Блестяще закончив психологический факультет МГУ, он успел попробовать себя в самых разных областях: он играл на пианино и на гитаре, пел, рисовал, писал стихи и рассказы. изучал боевые искусства, интересовался эзотерическими науками и ставил эксперименты в области парапсихологии. Обладая ярким неординарным умом и несомненными задат­ками лидера, он неформально возглавил группу психологов-единомышленников. которые разделяли его интерес в облас­ти психотехник и эзотерических наук.

С типично китайским трудолюбием и упорством Игорь неизменно добивался успеха в поставленных перед собой за­дачах. но эти успехи, дававшиеся ему слишком легко, не при­носили удовлетворения.

С детства запрограммированный отцом на достижение небывалых высот как в социальной, так и в научной сфере. Игорь, несмотря на то. что его успехам и жизни могло бы по­завидовать подавляющее большинство советского населения. страдал от того. что ему никак не удавалось взобраться на четко не очерченный, но настойчиво напоминающий о себе из глубин подсознания высокий пьедестал, который должен был отделить его от унылого быта и нужд обычных людей.

Жажда доминирования и стремление к первенству во всем сделали его личность и модель мира жесткими и не при­знающими компромиссов, но жесткость, как известно, далеко не всегда способствует выживанию. Мне вспоминается прит­ча на эту тему, которую однажды рассказал мне Учитель, ко­гда мы очередной раз говорили о моделях мира. Она называ­лась: "Не твердый, не мягкий."

Случилось так. что старейшина клана "Ветви дерева" решил послать в дальнюю дорогу одного из своих воинов с от­ветственным поручением.

Позвал он к себе трех самых доверенных учеников и вме­сте с ними отправился на поклон к Священной Птице - Хра­нительнице Черного Камня, чтобы та помогла ему сделать окончательный выбор.

Выполнив положенный ритуал приветствия, старейши­на обратился к Птице со следующей речью:

- О. Хранительница Черного Камня, твоя мудрость поис­тине безгранична, и ты умеешь постигать суть вещей, людей и явлений. Перед тобой стоят три воина, и одному из них предстоит дальняя и опасная дорога. Скажи, кто из них смо­жет лучше преодолеть трудности, которые, возможно, встре­тятся на его пути?

Внимательно посмотрела на воинов Каменная Птица и сказала:

- Один из них слишком твердый, и его легко сломать. другой - слишком мягкий, и его легко согнуть. Зато третий может быть и мягким и твердым, а поэтому всегда настоит на своем.

- Спасибо за совет, Хранительница Черного Камня,- ска­зал старейшина. - Твой выбор совпал с моим, и я со спокой­ной душой отправляю лучшего в дальнюю дорогу.

Недаром мудрые говорили:

- Не ошибается тот. кто. избегая крайностей, всегда вы­бирает срединный путь...

- Модель мира человека можно сравнить с лезвием меча,-сказал Ли. комментируя притчу. - Слишком крепкая, но не­гибкая сталь сломается при ударе, гибкий, но непрочный ме­талл искорежится, не причинив существенного вреда. Секре­ты изготовления хорошей стали хранились в глубочайшей тайне, и лучшие мечи закаляли особым образом, так. чтобы в них чередовались слои жесткости и гибкости, даруя лезвию оба эти качества.

Подумай, если для того, чтобы создать хороший клинок, потребовались столетия экспериментов, и если лишь едини­цы из живущих на земле людей владеют этим секретом,то как же трудно создать совершенную модель мира человека, ведь компонентов, составляющих ее, несоизмеримо больше. чем у хорошей стали.

Чтобы проникнуть в тайну создания совершенной моде­ли, достаточно жесткой, чтобы противостоять разрушитель­ным влияниям окружающего мира. и в то же время достаточ­но гибкой, чтобы без ущерба для себя адаптироваться к изме-

нениям в этом мире. Спокойным потребовались тысячелетия. и далеко не все члены клана овладели этим искусством.

Лишь человек, чья модель мира совершенна, и знающий, каким образом ее сделали совершенной, способен формиро­вать правильные модели мира у других людей. Этот процесс долог и сложен, и лучше всего начинать его с детства. Именно поэтому дети клана вскоре после рождения покидали своих родителей, и, вырастая, переходили из "руки" в "руку". Перио­ды нахождения в каждой из "рук" можно сравнить с много­кратными закалками и с чередующимися слоями лезвия ме­ча. отличающимися своими качествами. В одних "руках" ре­бенок учился жесткости и силе. следуя по пути воина, в дру­гих он открывал для себя бездонные глубины человеческой любви, нежности и ласки, в третьих он обретал мудрость и спокойствие, в четвертых шлифовал свои деловые качества...

Люди с ущербными моделями мира вводят в мир ущерб­ных детей. Именно поэтому я не рекомендовал тебе иметь де­тей с женщиной, сформировавшейся вне клана, а если такие дети у тебя и будут, то не вмешиваться в их жизнь и не стре­миться воспитывать их.

Модель мира. навязываемая им матерью неминуемо начнет вступать в конфликт с теми компонентами, которые станешь привносить в нее ты, и с этим ничего нельзя будет поделать. Обладая пониманием того, что происходит, ты начнешь испытывать печаль, глядя на то, каким становится твой ребенок. На самом деле этот ребенок никогда не станет твоим, потому что для Спокойных родство - это не кровь, те­кущая в жилах, это не твой сперматозоид, соединившийся с чьей-то яйцеклеткой, а общность мировоззрения, близость умов и родство душ.

Модель мира Игоря Вана обладала редкостной жестко­стью, явившись отражением столь же жесткой и целеустрем­ленной личности его отца. Но, к сожалению, ситуация, в ко­торой оказался сын. оказалась гораздо менее благоприятной для подобной структуры личности.

Качества, необходимые разведчику, начавшему карьеру в суровые и опасные времена Вождя Всех Времен и Народов. и оказавшиеся поистине неоценимыми сначала во время ра­боты на чужой территории, а затем в отнюдь не простой борьбе за место под солнцем в аппарате Комитета были именно теми, которых требовал подобный образ жизни. Мо­дель мира отца Игоря полностью соответствовала окруже­нию, в котором он жил. и которое не менялось настолько, что­бы потребовалась радикальная адаптация к его изменениям.

В случае с сыном все сложилось иначе. Аморфная вяз­кость застойного периода не давала Игорю возможности в полной мере применить свои таланты в той области, которая его действительно интересовала - в исследовании возможно­стей человеческой психики, в развитии психотехник, которые для чуткого носа советской системы чересчур попахивали враждебной идеологией и столь чуждыми духу социализма эзотерическими учениями.

Тем не менее. Игорь защитил диссертацию, и даже ухит­рился опубликовать книгу о психотехнических упражнениях, рекомендуемых для подготовки спортсменов.

Игорь уже понимал, что его далеко идущим планам и мечтам о создании Института психотехники, который он сам бы и возглавил, не суждено было сбыться. Цель, так долго си­явшая перед ним. исчезла.

Что ему оставалось? Ходить на однообразную и скучную работу, не дающую особенного простора его уму, талантам и амбициям? Всю жизнь существовать на одну, хоть и не совсем нищенскую зарплату научного сотрудника или психолога, по­зволяющую удовлетворить лишь минимальные потребности? Медленно стареть за написанием докторской диссертации. тема которой, скорее всего, ему будет неинтересной, посколь­ку исследование того. что его действительно волнует, в совет­ской науке не поощряется?

Цель была недостижима. Потеряв цель, Игорь ошибочно решил, что потерял смысл жизни, или. возможно, жизнь его никогда не имела смысла.

В поисках смысла жизни он обратился к эзотерическим учениям. Не помню, то ли на одном из последних курсов ин­ститута, то ли сразу по его окончании, он услышал об одном из специалистов по восточным эзотерическим учениям, и решил с ним поговорить. Так он встретился с Антоном Шалашиным, о котором я уже упоминал на страницах книги "Обучение у воды".