Social-psychological problems of patriotism and features of its education in modern russian society

V. A. Koltzova*, V. A. Sosnin**

* Doctor sci. (psychology), head of laboratory of history of psychology and historical psychology, IPRAS, Moscow

** Cand.sci. (psychol.), senior researcher, the same place

This paper is devoted to an analysis of the basic concepts of the problem of patriotism. The main functions and functioning levels of patriotism are considered. The most important tasks of patriotic education are discussed from the social-historical perspective point of view. The difficulties and contradictions of patriotic education in the modern socio-cultural conditions of Russian society are noted in conclusion.

Key words: national consciousness, national identification, ethnocentrism, nationalism, patriotism, patriotic education, globalism.

стр. 97

История психологии. КОНТИНУАЛЬНО-ГЕНЕТИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ А. В. БРУШЛИНСКОГО: РОЖДЕНИЕ ИДЕИ

Автор: Т. К. МЕЛЕШКО

Г. Т. К. Мелешко

Кандидат психологических наук, старший научный сотрудник НЦПЗ РАМН, Москва

Представлена история становления континуально-генетической теории А. В. Брушлинского, отражающей диалектику непрерывности психического развития. Показано зарождение идеи непрерывности в ходе экспериментального исследования закономерностей мыслительного процесса. Прослежен путь развития теории, ее постоянное усложнение и обобщение при решении основных, фундаментальных проблем психологии с позиции психологии субъекта, целостность и системность которой, в свою очередь, основывается на принципах континуально-генетического подхода.

Ключевые слова: континуально-генетическая теория, научное творчество, мыслительный процесс, психология субъекта.

Главное дело, содержание и суть жизни А. В. Брушлинского составляло научное творчество. Вероятно, этим объясняется его постоянный интерес к проблемам творчества, мышления, процессам открытия нового, ранее неизвестного. Для него проблема творчества имела не узкоспециальное, а фундаментальное значение. Это определило ключевое направление всех его исследований, начиная от экспериментального изучения формирования понятия числа у дошкольников в его дипломной работе и кончая масштабными теоретическими обобщениями на пути разработки континуально-генетического метода и построения на его основе концепции психологии субъекта.

В жизни нет ничего случайного. Становление А. В. Брушлинского как ученого во многом определила встреча с выдающимся мыслителем, философом и психологом С. Л. Рубинштейном, который был не только его научным руководителем, но и образцом высоконравственной личности. От своего учителя Андрей Владимирович унаследовал и "мужество познания", и диалектический способ мышления. Он считал, что никакие, даже самые богатые книжные знания не могут заменить живого повседневного общения, поэтому дорожил каждым часом, проведенным в обществе Учителя.

Открытый С. Л. Рубинштейном закон детерминизма - "внешние причины действуют через внутренние условия" - стал для А. В. Брушлинского основополагающим методологическим принципом в изучении мышления и других психических процессов. Объект познается через включение его в новые связи и отношения (анализ через синтез). Данные теоретические основания создали условия для дальнейших поисков конкретных форм применения этого основного механизма мышления.

Судьба отмерила не так уж много лет для их совместной работы. Когда внезапно в 1960 г. скончался С. Л. Рубинштейн, Андрею Владимировичу исполнилось всего 27 лет. Впереди предстояли годы самостоятельной работы... По меткому образному выражению В. Т. Кудрявцева, "всю дальнейшую жизнь А. В. Брушлинский упорно достраивал философско-психологическую Вселенную, созданную С. Л. Рубинштейном" [11, с. 44]. Вместе с К. А. Абульхановой-Славской, Л. И. Анциферовой и др. он не дал предать забвению дело Рубинштейна. Он "не просто уточнял, углублял и творчески развивал многообразные концепции своего учителя. Он как бы размыкал выработанные учительской мыслью понятия в открытые проблемы, высвечивая их непреходящий, вечный характер, придавал им исторически актуальное звучание и смело выдвигал новые подходы к их решению" [там же, с. 45].

Одну из загадок мышления античные философы выразили в форме парадокса: "Если я знаю, что я ищу, то что же мне еще искать, а если я не знаю, что я ищу, то как я могу искать?". На самом деле, в процессе поиска и открытия существенно нового человек имеет дело с неизвестным, о котором он еще ничего не знает. Центральной в экспериментальных исследованиях А. В. Брушлинского становится проблема направленности мыслительного процесса, вопрос о том, как осуществляется поиск и нахождение ранее неизвестного, детерминирующего процесс мышления, итогом которого является новое содержательное понятие, новое знание.

стр. 98

Разработка этой проблемы осложнялась тем, что нахождение нового, неизвестного, по наблюдению многих авторитетных исследователей (в частности, представителей гештальт-психологии), наступает внезапно. Факт внезапного решения задачи (insight) установлен в психологии мышления, и он не подлежит сомнению. Однако оставалась проблема его объяснения.

По мнению многих исследователей мышления, решение задачи разделяется на два этапа: вначале происходит поиск принципа решения, который осуществляется путем анализа условий задачи и соотнесения их с требованием, а затем - применение этого принципа к ее решению. Нахождение принципа есть не что иное, как использование прошлых знаний в новых условиях, т.е. требование само по себе детерминирует решение задачи.

Новая психологическая закономерность, открытая А. В. Брушлинским, заключалась в том, что требование задачи и искомое (неизвестное) изначально не совпадают. Искомое не является полностью неизвестным, оно задано соотношением условий и требований задачи, и все более и более определяется в процессе мышления. Если требование задачи формулируется со стороны, то искомое может сформулировать лишь сам субъект, решающий задачу. В этом состоит их существенное различие. Детерминация, направленность мышления осуществляется по мере все большего уточнения искомого (задаваемого соотношением ранее известного с прогнозируемым неизвестным), путем включения объекта в новые связи и отношения. В ходе развертывания процессов мышления хотя бы в минимальной степени предвосхищается, какой именно признак познаваемого объекта будет вычленен, проанализирован и обобщен. В этом проявляется направленность, избирательность, детерминированность мышления, делающая излишним слепой механический перебор всех свойств познаваемого объекта, являющийся основным принципом работы кибернетических машин.

Эти положения получили экспериментальное и теоретическое обоснование в кандидатской диссертации А. В. Брушлинского "Исследование направленности мыслительного процесса" (1964) и в его докладе "К психологии творческого процесса. Психология мышления вместо так называемой эвристики", сделанном на конференции молодых ученых в 1967 г., где он продемонстрировал свою научную принципиальность, утверждая специфичность человеческого мышления и невозможность его замены "думающими машинами". Все это происходило в период всеобщего увлечения кибернетикой, и выступить с подобными идеями означало идти против течения. Твердую позицию по этому вопросу А. В. Брушлинский выразил и в монографии "Психология мышления и кибернетика" (1970). Способность выступать от первого лица, отстаивая свои научные принципы вопреки мнению большинства, он проявлял неоднократно.

В экспериментальных исследованиях направленности мыслительного процесса имплицитно уже присутствовала идея недизъюнктивности, которая в дальнейшем оформилась в континуально-генетическую концепцию. Принцип непрерывности развития реализуется в диалектике прошлого, настоящего и будущего: "Прошлое, прошлый опыт мышления существует не как "вещь" абсолютно неизменная, а как процесс, нечто динамичное, изменяющееся, избирательно используемое по мере его включения в дальнейший ход мышления. Влияние настоящего на прошлое - это, в частности, преобразование низшего (прошлого) в составе высшего (настоящего), характерное для всякого развития. Возможно, что чем "больше" настоящее оказывает обратное влияние на прошлое мышление, тем "более" творческим является процесс. Вероятно, это может быть одним из критериев творчества (мышления как процесса). Тогда открываются и некоторые дополнительные условия для понимания того, как в ходе мыслительного процесса будущее - через "механизм" мысленного предвосхищения - влияет на настоящее, на протекающие в данный момент стадии познавательного процесса" [7, с. 235].

В 1969 г. он напишет в своем дневнике: "При всей своей инсайтности мышление сохраняет строжайшую преемственность в процессе своего функционирования - развития. Даже небольшой, но чуть новый поворот объекта - это громадный труд для мышления и единственный источник подлинного творчества".

Примечательна запись в рабочем дневнике Андрея Владимировича, сделанная в 1972 г. после прочтения им "Науки логики" Гегеля: "В силу изменчивости, динамики, вообще развития различные стадии, элементы процесса мышления постоянно "заходят" друг на друга... Иначе невозможна преемственность процесса, развитие. Такое наложение, "слипание" и т.д. означает отсутствие дизъюнктивности... Единственно возможный способ мышления в отсутствии дизъюнктивности - это анализ через синтез!!!

С этим связано всеобщее и обязательное опосредование всего и вся (великим мастером которого был Гегель), постоянное возникновение новых противоречий и т.д."

Не вызывает сомнения, что благодатная почва для усвоения идей великого основателя диалектической логики была подготовлена всем ходом предшествующих исследований и размышлений А. В. Брушлинского. А наличие трех восклицательных знаков в приведенном тексте является

стр. 99

показателем того, что для самого автора этот вывод стал открытием, выступившем в форме "немгновенного инсайта". Понятие "анализ через синтез" включается в более широкий контекст и становится универсальным "механизмом" континуально-генетической логики, обеспечивающим непрерывность психического развития.

Гегелевская "подсказка" сработала как раз в тот момент, когда исследователь внутренне уже был готов всем ходом предшествующих размышлений и обобщений ее принять. Таким образом, в очередной раз подтвердилась на практике закономерность, касающаяся актуализации знаний в процессе мышления, установленная много лет назад в экспериментах К. А. Славской [14].

Впоследствии, развивая эту идею, А. В. Брушлинский переформулирует ее в виде парадокса: помощь не в состоянии принять как раз тот, кто больше всего в ней нуждается. "Помощь действует не прямо, а только опосредованно, через внутренние условия того, кому она оказывается, и лишь в меру этой собственной активности может быть использована" [7, с. 72].

Окончательному оформлению континуально-генетической теории предшествовал длительный период экспериментальных исследований мыслительного процесса с применением разработанного Брушлинским метода "микросемантического анализа" протоколов испытуемых. Экспериментальное и теоретическое обоснование концепции было осуществлено в его докторской диссертации "Психологический анализ мышления как прогнозирования (континуально-генетическая теория мышления)" (1977) и в монографии "Мышление и прогнозирование" (1979). В этих трудах мыслительный процесс предстает как "творчески развивающееся понятийное обобщение, по своей природе конструктивное, не просто облекающее в новую форму готовое знание, а насыщающее его новым содержанием и смыслом" [11, с. 47].

Микросемантический анализ материалов исследования позволил проследить мельчайшие нюансы, повороты мысли испытуемых в ходе решения задач и проследить диалектику прошлого, настоящего и будущего в актуальном процессе мышления. Включаясь в новые связи и отношения, прошлые знания преобразуются в новые, которые становятся основанием для прогнозирования будущего и дальнейшего развития. "Поскольку тот же самый объект включается в новую систему отношений, сохраняется и развивается преемственность в его познании. Поскольку в новых связях он выступает в новом качестве, осуществляется переход на следующий, более высокий уровень мышления, вырастающий из предыдущего и, вместе с тем, качественно от него отличающийся. Так, на основе анализа через синтез обеспечивается взаимосвязь со всеми предшествующими этапами психического процесса и одновременно выход за их пределы... Реализуемая этим "механизмом" непрерывная преемственность всех стадий и компонентов мыслительного процесса означает, что никогда не появляется абсолютно новый предмет познавательной деятельности, вовсе не имеющий внутренних, специфических связей с чем-то уже известным и познанным" [4, с. 209].

Мышление непрерывно, даже на завершающей его стадии сохраняется "зазор" между задуманным и сделанным. Полученный результат - основание для его дальнейшего развития.

Мыслительный процесс всегда является содержательным (а не формально-динамическим). Это анализ, синтез и обобщение субъектом какого-либо содержания. Не операции порождают мышление, а мышление как процесс порождает операции. Операциональный аспект мышления необходим, но недостаточен для понимания его сущности, он входит в состав более широкого процессуального аспекта. "Процессуальное означает: 1) предельно пластичное, 2) непрерывное и 3) первичное по отношению к любой системе интеллектуальных операций и умственных действий..." [6, с. 13].

Мышление субъекта как живой процесс никогда полностью не завершается, непрерывно формируется и развивается. Такой процесс обгоняет любую его формализацию. При всей важности тестов они не раскрывают психическое как процесс, но четко фиксируют его результат. "Более того, тесты интеллекта во многих случаях характеризуют определенный уровень не столько мышления, сколько знания, а потому часто парадоксальным образом противоречат показаниям тестов, диагностирующих креативность. Проводимые теперь на высоком уровне научности психометрические исследования интеллекта необходимы, но недостаточны для изучения мышления как деятельности и как процесса" [там же].

Непрерывность психического как процесса обеспечивается постоянным взаимодействием осознанных и неосознанных его компонентов. Это положение нашло отражение в понятии "немгновенного инсайта", экспериментально раскрытого А. В. Брушлинским с помощью метода микросемантического анализа. В классической трактовке мышления резко разграничены сознательный и бессознательный его компоненты. При этом основное значение придавалось мгновенному выходу бессознательного в сознание. Брушлинский показал, что инсайт может протекать более длительно, и нет резкой грани между осознанными и неосознанными фазами мышления. Каким бы внезапным решение ни казалось, ему предшествует более или менее длительный процесс развития мысли.

стр. 100

Завершая цикл исследований процесса мышления, Брушлинский делает общий вывод: "Наиболее глубокая сущность любого процесса может быть раскрыта лишь при условии, что он исследуется в развитии. Так сливаются в едином методе исследования генетичность и континуальность (непрерывность) и поэтому недизъюнктивный подход, основанный на диалектической логике, закономерно является континуально-генетическим" [4, с. 216].

И затем поясняет его: "Таким образом, в общем итоге недизъюнктивная континуально-генетическая природа мышления в целом означает (1) высший уровень непрерывности, динамичности, взаимопревращений всех стадий и компонентов живого, реального психического процесса; (2) строго определенную, постепенно и скачкообразно формирующуюся направленность всего процесса, образующуюся на основе мысленного прогнозирования искомого и исключающую дизъюнктивную ситуацию выбора альтернатив; (3) необратимость мыслительной деятельности в целом (не отрицающую, а наоборот, предполагающую обратимость некоторых из компонентов этой деятельности - входящих в ее состав умственных операций)" (4, с. 217).

Выделив в мыслительном процессе основные признаки психического: недизъюнктивность, развитие и целостность, А. В. Брушлинский показал, что разработанный им континуально-генетический подход распространяется на другие психические процессы и служит методологическим основанием для системного исследования психики человека.

Следующий этап творчества Брушлинского связан с переосмыслением с позиций континуально-генетической логики (включающей в себя диалектическую логику в ее развитии) основных классических проблем психологии: соотношения биологического и социального, психологического и физиологического, сознательного и бессознательного, материального и идеального и т.д.

Рассмотрение этих проблем с позиций континуально-генетической (а не формальной) логики привело к преодолению и снятию прочно укоренившихся в психологии дихотомий данных понятий. Так, в понимании Брушлинским проблемы соотношения биологического и социального, как "в зародыше уже содержалась вся линия развития субъектно-деятельностного подхода и контуры психологии субъекта [10, с. 19].

В самом предмете психологии человека природное и социальное онтологически нераздельны, т.е. не дизъюнктивны. "Иначе говоря, на любом этапе развития психики человека природное и социальное едины и неотделимы друг от друга: в ней нет ничего, что было бы только природным (а не социальным), или только социальным (но не природным). Это относится и к высшим уровням духовного развития личности (вопреки широко распространенной теперь точке зрения, отрицающей или умаляющей роль природного в данном случае)...

Эта уникальная целостность природного и социального, составляющая сущность человека и его психики, возникла в ходе антропогенеза и социогенеза и развивается дальше в процессе истории человечества и жизненного пути каждой личности" [7, с. 48].

Любой человеческий индивид и его психика изначально всегда социальны. Новорожденный младенец и маленький ребенок не проходят в своем развитии вначале натуральную, несоциальную стадию, чтобы потом перейти на культурную, социальную.

Проблему соотношения психического и физиологического А. В. Брушлинский рассматривал как частную, включенную в более широкую проблематику соотношения биологического и социального. На протяжении многих лет она решалась с позиций параллелизма и взаимодействия, реализовывалась в попытках установить отношения изоморфизма между психическим и физиологическим. Возможность преодоления подобного дуализма Брушлинский видел в рассмотрении этого соотношения с позиций континуально-генетического подхода: психика человека - всегда и функция мозга, и неразрывная взаимосвязь с внешним миром. Мозг - лишь орган, а не источник психической деятельности. Психическое и физиологическое неразрывны, но различны. Взаимоотношения между ними иерархичны. Психическое подчиняется специфическим закономерностям, раскрываемым психологией, и в то же время на него целиком и полностью распространяются закономерности нижележащих областей: физиологических, физико-химических и т.д. [6, с. 7].

Непрерывность (континуальность) психического всегда формируется и реализуется одновременно на разных, но взаимосвязанных уровнях осознанного и неосознанного. Их соотношение изначально является недизъюнктивным. Здесь не действует закон "все или ничего", поскольку в любом психическом процессе всегда есть что-то осознанное и вместе с тем нечто неосознанное. Открытие нового в процессе мышления осуществляется одновременно на всех уровнях осознанного и неосознанного, а не в последовательности: вначале бессознательно, затем - на уровне сознания. Аналогичные соотношения характеризуют не только мышление, но и вообще любой другой психический процесс. "Такая непрерывная взаимосвязь и взаимопереход между осознанным и неосознанным представляет собой один из важнейших механизмов преемственности всего психического" [5, с. 316]. Континуально-генетический метод поз-

стр. 101

волил по-новому подойти к рассмотрению фундаментальной проблемы детерминизма, существующей в форме классической дилеммы: бытие определяет сознание или сознание определяет бытие? В своей последней книге "Психология субъекта" Андрей Владимирович обозначил путь, преодолевающий дихотомию этих категорий: "Не психическое и не бытие сами по себе, а субъект, находящийся внутри бытия и обладающий психикой, творит историю" [7, с. 211].

А. В. Брушлинский рассматривал континуально-генетический метод как один из вариантов системного подхода. Он специально подчеркивал, что наиболее сложные системные качества объекта являются недизъюнктивными. Однако до сих пор не учитывалась принципиальная разница между дизъюнктивными и недизъюнктивными системами, поскольку и те, и другие обозначаются просто как "целостные". Системный подход должен быть значительно специфицирован применительно к анализу человеческой психики. На основе этих принципов А. В. Брушлинский приступил к новой трактовке психологии субъекта. Этой проблеме он посвятил последнее десятилетие своей жизни. В предисловии к книге "Психология субъекта" В. В. Знаков отмечает: "В психологии субъекта в сконцентрированном виде отражена тематика всех его предыдущих исследований" [9, с. 15].

Как и во всех предыдущих исследованиях, Брушлинский и здесь исходит из основных положений субъектно-деятельностной теории Рубинштейна, развивая и поднимая ее до уровня проблем современной науки. "Субъект - это всеохватывающее, наиболее широкое понятие человека, обобщенно раскрывающее неразрывно развивающееся единство, целостность всех его качеств: природных, социальных (social), общественных (societal), индивидуальных и т.д." [7, с. 22]. "Субъект это не психика человека, а человек, обладающий психикой, не те или иные психические свойства, виды активности и т.д., а сами люди - деятельные, общающиеся... Человек и его психика не две системы, а одна единая система. Целостность, единство, интегральность субъекта есть основание для системности всех его психических качеств, часто весьма противоречивых и трудносовместимых. Этот онтологический план определяет гносеологическую основу психологической науки, т.е. разработка психологии субъекта (индивидуального и группового) и есть общий путь к установлению единства этой науки, в частности, к преодолению ее раскола на естественнонаучную и гуманитарную ветви" [6, с. 6].

Методологическим основанием целостности субъекта является разработанная А. В. Брушлинским континуально-генетическая теория, материалом которой послужила процессуальная реальность психики.

Поскольку понятия "субъект-объект" являются парными и не существуют в отдельности, значимым критерием субъекта является наличие познаваемого объекта (в отличие от стимула, раздражителя и т.д.).

Первоначально Брушлинский относил становление субъекта к 7 - 10-летнему возрасту, когда ребенок овладевает простыми понятиями, с помощью которых он начинает раскрывать существенные свойства и отношения объекта. Но затем, опираясь на данные онтогенетических исследований Е. А. Сергиенко, он относит становление субъекта к более раннему возрасту, периоду появления первых слов, когда ребенок начинает выделять в окружающем мире не только стимулы, но и познаваемые объекты. Существенным критерием выделения последних является их осознанность, наличие познавательного отношения как признака субъектности [13].

В. В. Селиванов в рецензии на книгу А. В. Брушлинского "Психология субъекта" подчеркивает: "Таким образом, гносеологическое отношение между субъектом и объектом, их неразрывная взаимосвязь, невозможность существования одного без другого, вероятно, становятся для автора важнейшей онтологической характеристикой субъекта. Сближение "парных" противоречащих друг другу философских категорий на основе континуально-генетической логики позволило Брушлинскому предвидеть и обосновать начало новой субъектной парадигмы. Здесь субъект, наделенный сознанием и формирующий деятельность (но не сознание или деятельность), является фокусом, концентрацией эмоционального и аффективного, сознательного и неосознанного, общественного и индивидуального, материального и идеального и т.д." [12, с. 139].

Проблема детерминации субъекта рассматривается как специфическая проблема саморазвития, саморегуляции. Она осуществляется и на высших уровнях бытия человека, таких, как свобода, совесть, теоретическое мышление, социальные представления и т.д. Поэтому универсальный механизм саморегуляции - обратная связь, общий для животных, людей и технических систем, хотя и необходим, но недостаточен, а значит, и неспецифичен для детерминации субъекта.

Прослеживая эволюцию взглядов Брушлинского, Знаков подчеркнул следующее: "С каждым годом для него все более значительным и интересным становились закономерности формирования вершинных проявлений психологии субъекта - духовности, нравственности, свободы, гуманизма. Он считал, что гуманистичность психологии неразрывно связана с духовностью, с духовной деятельностью человека. Соответственно

стр. 102

он все чаще задумывался о сходстве и различии субъектно-деятельностного подхода с гуманистической психологией...

Андрей Владимирович внезапно ушел от нас тогда, когда он был на взлете, пике творческой активности. Он многое мог бы еще сделать, но теперь нам остается только вчитываться и вдумываться в его творческое наследие" [10, стр. 16 - 17].

А. В. Брушлинский с неизменным оптимизмом относился к перспективам психологической науки, верил в ее неисчерпаемые потенциал и возможности.

А. Л. Журавлев в статье, посвященной памяти А. В. Брушлинского, приводит фрагмент последнего его выступления на V Всероссийской конференции Российского психологического общества: ""XX век был веком физики, с середины и к концу XX века наступил, конечно, век биологии. Мне кажется, что придет время и настанет век самой главной и великой науки - психологии, потому что она раскрывает, изучает развитие человека..." Надо знать нелюбовь Андрея Владимировича к громким фразам, чтобы понять, что в этих словах нашла образное выражение широкая программа, осуществление которой он считал делом своей жизни" [8, с. 341]. Эти слова свидетельствуют о перспективности намеченного А. В. Брушлинским пути развития психологической науки.

Подобно тому, как творческий путь, пройденный Андреем Владимировичем, постоянно подтверждал открытые им закономерности мышления, точно так же всей своей жизнью и научной деятельностью он утверждал основные принципы психологии субъекта, развитые в его последней монографии. Подчеркивая "как важно быть субъектом", он сам, как никто другой, был его живым воплощением в самом высоком смысле этого понятия. История науки знает примеры личностей исключительных, посвятивших себя поистине подвижническому служению своему делу. Пройдя по жизни долгий путь, длиною в 45 лет, бок о бок с Андреем Владимировичем и будучи свидетелем его повседневного служения психологической науке, я с полной уверенностью могу утверждать, что он был одним из них.

* * *

Континуально-генетическая теория А. В. Брушлинского сформировалась в ходе экспериментального исследования закономерностей протекания живого мыслительного процесса.

Ее источником послужила недизъюнктивная, непрерывная процессуальная реальность психики. Развитие теории шло по пути ее постоянного усложнения и обобщения при решении основных, фундаментальных проблем психологии, в том числе - изучения вершинных проблем поведения с позиций психологии субъекта, целостность и системность которой основывается на принципах континуально-генетического подхода.

Идеи, заложенные в концепции Андрея Владимировича Брушлинского, продолжают теоретически и экспериментально развивать его ученики и последователи. "Сегодня психология субъекта является методологической основой эмпирических исследований проблем понимания человеческого бытия" [10, с. 23].

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Абульханова-Славская К. А., Брушлинский А. В. Философско-психологическая концепция С. Л. Рубинштейна. М.: Наука, 1989.

2. Брушлинский А. В. К психологии творческого процесса. Психология мышления вместо так называемой эвристики // Человек, творчество, наука: философские проблемы: Труды Московской конференции молодых ученых. М.: Наука, 1967.

3. Брушлинский А. В. О природных предпосылках психического развития человека. М., 1977.

4. Брушлинский А. В. Мышление и прогнозирование. М.: Мысль, 1979.

5. Брушлинский А. В. Субъект, мышление, учение, воображение. Избранные психологические труды. Москва-Воронеж, 1996.

6. Брушлинский А. В. Психология субъекта. Программа учебного курса. М., 1998.

7. Брушлинский А. В. Психология субъекта. СПб., 2003.

8. Журавлев А. Л. Предвестник века психологии. К 70-летию со дня рождения чл. - корр. РАН А. В. Брушлинского // Вестник Российской Академии Наук. 2003. Т. 73. N 4. С. 341 - 346.

9. Знаков В. В. Слово об Ученом и Учителе // А. В. Брушлинский. Психология субъекта. СПб., 2003.

10. Знаков В. В. А. В. Брушлинский: верность традициям и эволюция научных взглядов // Творческое наследие А. В. Брушлинского и О. К. Тихомирова и современная психология мышления. М., 2003. С. 17 - 23.

11. Кудрявцев В. Т. Aristos. Слово о Брушлинском // Психол. журн. 2003. N 2. С. 41 - 48.

12. Селиванов В. В. Континуально-генетическая логика в исследовании теоретических, методологических проблем психологии // Вопросы психологии. 2003. N4. С. 138 - 140.

13. Сергиенко Е. А. Становление субъекта: неоконченная дискуссия // Психол. журн. 2003. N 2. С. 114 - 120.

14. Славская К. А. Процесс мышления и использование знаний // Процесс мышления и закономерности анализа, синтеза и обобщения. М., 1960.

15. Субъект, личность и психология человеческого бытия / Под ред. В. В. Знакова и З. И. Рябикиной. М.: ИП РАН, 2005.

16. Харламенкова Н. Е. Рецензия на книгу А. В. Брушлинского "Психология субъекта" (СПб., 2003) // Психол. журн. 2004. N 4. С. 122 - 124.

стр. 103