Нарушение понимания конечного. вопроса задачи 4 страница

Интеллектуальная деятельность при поражении лобных сис­тем распадается как целостная совокупность, система действий и операций и как сложная их иерархия. Она замещается либо фрагментарными, либо импульсивными внесистемными действия­ми, не отвечающими условию задачи, либо шаблонами, либо вся сложная деятельность замещается манипулированием опера­циями.

Непростая картина с нарушением операционального звена об­наруживается и при поражении теменно-затылочных зон мозга. Всегда считалось, что в этом случае у больных в протекании ин­теллектуального акта нарушается операциональное звено, а це­лостный мыслительный акт первично сохранен.

Как. обстоит дело с операциями у этой группы больных? У них нарушаются арифметические операции, однако интеллекту­альные операции-действия нередко остаются сохранными. Боль­ные могли сказать, например, при решений арифметической за­дачи, с какими данными условия нужно оперировать и в целом — что делать, но не могли выполнить необходимых арифметических операций. Они могли объединить их в систему (или конфигура­цию), но, какие при этом применить арифметические счислитель-ные операции (сложение или вычитание, умножение или деление), они не всегда понимали. Даже перевод выполнения этих опе­раций на произвольный, осознанный уровень не всегда приводил к успеху. Это может указывать на то,*что уровень интеллектуаль­ного навыка при выполнении арифметическихоперации также не оставался интактным. И д^алее, если удавалось с помощью пе­дагога или самостоятельно осознать, какие операции здесь не­обходимы, и выбрать нужные, то выступали трудности непосред­ственного осуществления этих счислительных .операций. Таким образом, операциональное звено в этом случае в целом действи­тельно оказывается нарушенным. Однако более высокие уровни организации операций, требующие осознания и понимания об­щей схемы операций и «самостоятельных высших синтезов», были более сохранными. Можно предположить, что высший уро­вень организации и реализации операций — «интеллектуальная операция» — это переходная операция между действием и опе­рацией: это действие, поскольку «интеллектуальная операциям

направлена на цель, но в то же время «интеллектуальная опе­рация» относится к операциональному звену, так как предпола­гает создание нужной общей схемы (или конфигурации) опе­раций.

Таким образом, если при поражении лобных систем в опера­циональном звене нарушается уровень составления программы интеллектуальных операций и сохраняется уровень выполнения отдельных операций-навыков, то при поражении теменно-заты­лочных отделов интеллектуальные операции, требующие созда­ния новой конфигурации навыков в соответствии с условием и целью задачи, остаются сохранными, но нарушается понимание и выполнение отдельных операций. Этим больным более доступ­но понимание целостности, чем ее отдельности, как на уровне действий, так и на уровне операций, а у больных с лобным синд­ромом — наоборот. ■

Мы видим, таким образом, что в операциональном звене имеют место нарушения при поражении теменно-затылочных и лобных систем мозга, но страдают разные уровни операций. За­бегая вперед, отметим, что такая же картина нарушения ин­теллектуального акта обнаруживается и в других видах мышле­ния — в образном и наглядно-действенном, о которых речь пой­дет ниже.

Мы прибегаем к формулировкам «более», «менее» или «пре­имущественно» нарушен (сохранен) не случайно. Мы хотим этим показать, во-первых, истинное положение дела, т. е. как реально протекает нарушенная деятельность, и, во-вторых, мы тем самым подчеркиваем, что нарушения одного структурного звена (или уровня) мыслительного процесса не могут протекать изолиро­ванно, без воздействия на другие его звенья. Вопрос заключает­ся в первичных механизмах дефекта, который вторично влияет ,на всю деятельность в целом.

Таким образом, анализ нарушения структуры и функций сло­весно-логического мышления показал, что при поражениях моз­га мыслительный процесс нарушается прежде всего как деятель­ность, первично страдает вся ее макроструктура — мотивацион-ная сфера сезнания, т. е. потребности, мотивы, что ведет к де­фектам интеллектуального акта как целенаправленного и само­регулирующегося процесса, в результате нарушаются составляю­щие эту деятельность действия и операции, нарушается и конт­роль. При поражениях лобных систем мозга страдают все три звена деятельности, более сохранным остается операциональное звено, но и здесь обнаруживаются нарушения, о которых мы писали.

Фактором, лежащим в основе дефекта интеллектуальной дея­тельности при поражении лобньСх систем мозга, является на­рушение процесса программирования и высшего синтеза. Струк­турные нарушения проявляются в дефектах целостности мысли­тельной деятельности. А. Н. Леонтьев писал, что деятельность

как целостный процесс состоит не из отдельностей, а цепи дей­ствий. При поражении лобных систем мозга нарушается именно эта цепь действий и замещается отдельностями, ее фрагмента­ми. Более того, нам представляется, что в этом случае деятель­ность нарушается не только как цепь действий, но как иерархизи-рованная система.

При поражениях теменно-затылочных областей мозга на пер­вое место выступает нарушение механизма выбора и выполнения операций, т. е. страдает исполнительная сторона деятельности. Деятельность как целостный процесс и как система здесь не на­рушается, но переходит на другой уровень организации _и реали­зации. Эта целостная деятельность и позволяет больным с те-менно-затылочным синдромом идти в поисках нужных операций от целого к части, от общего — к частному.

Рассмотрев нарушение мышления как деятельности, ее струк­туры и микрогенеза со стороны участия определенных зон мозга в этой деятельности, далее мы перейдем к анализу собственно мыслительного речевого процесса со стороны его психологичес­кой сущности.

Важное место в анализе патологии мышлен-ия занимает проб­лема понимания. Наш экспериментальный материал показал, что этот процесс, как общий, так и частный его вид — вербальное понимание, играет существенную роль в протекании интеллек­туальной деятельности. Выше мы писали (ч. 1, гл. I), что при­держиваемся той психологической концепции понимания, соглас­но которой этот процесс рассматривается как деятельность, на­чинающаяся с поисков общей мысли и смысла в высказывании, тексте, условии задачи и т. д., и только потом оно (понимание) перемещается на лексико-фонетический (установление значений слов) и на синтаксический (расшифровка значений фраз) уро­вень.

Процесс понимания есть всегда процесс отбора и сокраще­ния, активной переработки и селекции материала. Вычленение проблемной ситуации также связано с пониманием.

В исследованиях А. Н. Соколова, Н. Г. Морозовой, В. Е. Сыр-киной, А. Р. Лурии, Л. С. Цветковой и др.'значительное место от­водится личности субъекта в процессе понимания, и в частнос­ти понимания речи. Понимание речи, с их точки зрения, зависит от двух факторов — уровня языкового развития (1) и уровня развития личности субъекта (2). От первого фактора зависит понимание лишь формальной стороны языковой системы и, сле­довательно, понимание значений вербальной информации. Полно ценное понимание этой информации, т. е. понимание ее логичес­кой стороны и смысла, обеспечивается лишь взаимодействием этих двух уровней (или факторов) понимания. Современная лингвистика также рассматривает акт понимания речевого сооб­щения как активный и сложный процесс. Многие лингвисты счи­тают, что понимание начинается с поиска общей мысли или

целостного смысла. Кроме того, попытки понять фразу, текст направлены также на поиски контекста воспринимаемого текста, высказывания. Это может быть не только речевой, но и невер­бальный контекст. Стратегия такого понимания всегда связана с выдвижением гипотез (pre-suppositions), с активной и целена­правленной деятельностью субъекта.

Наш материал показал, что действительно у истоков всяко­го мыслительного акта лежит понимание, которое как процесс активной переработки и селекции нарушается при поражениях лобных систем и оказывается в целом первично сохранным при поражении теменно-затылочных отделов мозга.

У больных с поражением лобных систем мозга оказалось на­рушенным понимание условия арифметической задачи на уровне смысла при сохранном понимании формального предметного со­держания текста. Об этом свидетельствует правильное повторе­ние условия задачи, с одной стороны, и дефекты повторения, сравнения, выбора и формулирования конечного вопроса зада­чи — с другой. Именно эта часть текста, представляющая со­бой логическое завершение смысла задачи, оказалась не только недоступной пониманию больных с_о лобным синдромом, но она часто оставалась вообще вне поля их внимания, и конечный вопрос задачи не был предметом Их деятельности. Зато больные часто правильно, текстуально точно повторяли условие задачи, т. е. ту ее часть, которая могла существовать самостоятельно, в отрыве от логического вопроса. При этом логико-психологичес­кое построение задачи, ее смысловое содержание без конечного вопроса распадались, т. е. задача переставала существовать.

Вторая часть экспериментов, в которой исследовалась нагляд­но-образная форма мышления, показала, что и в этом случае у больных нарушается понимание* но-уже не вербального, а нагляд­ного материала. При выполнении задания разложить серии сю­жетных картинок наиболее частой ошибкой была их неспособ­ность к выделению общей сюжетной линии и смысла всей серии, что проявлялось либо в раскладывании картинок по внешнему сходству отдельных их фрагментов, либо в раскладывании кар­тинок изолированно друг от друга и от целостного контекста.

Эти ошибки указывают, во-первых, на нарушение формирова­ния у больных целостного образа (при восприятии как текста, так и наглядно-образного материала) того, о чем и что сооб­щается в предложенном материале, который и ведет к пониманию смысла. Во-вторых, такой тип понимания (понимание-узнавание) свидетельствует о нарушении вычленения и понимания отноше­ний; известно, что внешний мир не есть простой агрегат предме­тов; они даны рядом с предметными отношениями, связями и зависимостями. Выяснение последних в чувственном восприятии и составляет суть превращения чувствования в предметную мысль. Поэтому всякую мысль, какого порядка она ни была, мож­но рассматривать как сопоставление мыслимых объектов друг с

t^ Заказ 833 Ifil

другом в каком-либо отношении. Нарушение именно операций сопоставления, сравнения, которое ведет к трудностям вычлене­ния и понимания отношений мыслимых или наглядно восприни­маемых объектов, предметов, характерно для лобных больных. Поэтому у них нарушаются такие виды понимания, как пони­мание-объединение и понимание-гипотеза (по О. К- Тихомирову и В. В. Знакову).

Однако встают вопросы: почему у этойгруппы больных воз­никают эти дефекты, что лежит в их основе, какой общий ради­кал? Наши прежние исследования и материалы настоящей ра­боты дают основание .для предположения о связи утих дефектов с нарушением деятельности, с одной стороны, и с нарушением понимания смысла — с другой.

Нарушения решения арифметических задач являются след­ствием нарушения понимания именно смысла задач. Данные опытов показали, что дефекты активной деятельности прояви­лись в отсутствии целенаправленных действий, адекватных опе­раций, с помощью которых можно было достичь понимания текста задачи. Больные с поражением л<збных систем мозга не прибегали к поиску вспомогательных средств для понимания задачи. В то время как здоровые испытуемые и больные с поражением те мекно-затылочныхотделов мозга самостоятельно прибегали к вы­бору вспомогательных средств для достижения понимания смыс­ла задачи (рисование задачи, схемы; алгебраические или ариф­метические записи условия и т. д.), больные с лобным синдромом не использовали ни одно из перечисленных средств.

Здоровые испытуемые активно и самостоятельно выполняли ряд действий и операций по пониманию текста задачи. Наиболее характерными действиями на первом этапе были следующие:

а) активное слушание текста задачи, сопровождаемое вопро­сами к экспериментатору (осмысление значения); >.

б) активные возвраты к повторению текста задачи (озна­чение смысла).

На втором этапе:

а) переформулирование текста задачи (повторение своими словами);

б) постоянный контроль за своими действиями (осмыслении значений на более высоком уровне);

в) повторение близко к тексту (означение смысла).

Все эти действия выполнялись и больными с теменно-затылоч-ным синдромом, однако из-за нарушения пониманиязначений логико-грамматических конструкций они приводили больных не к полному пониманию задачи, а лишь к, пониманию обобщенного ее смысла.

Больным с лобным синдромом доступно лишь повторение, близкое к тексту, без какой-либо работы над его пониманием. Для них характерно отсутствие продуктивных действий (или операций) и контроля, которые замещались либо полным без-

IR9

действием, либо импульсивными операциями, направленными не на понимание содержания задачи, а уже на ее решение.

Понимание, как бы его ни рассматривать — как компонент мыслительного процесса или как самостоятельный интеллекту­альный процесс,— при локальных поражениях мозга нарушает­ся по-разному в зависимости от топики поражения. Оно на­рушается первично при поражениях лобных зон мозга и связано прежде всего с дефектами понимания смысла и вторично при поражении теменно-затылочных зон мозга из-за дефектов уров­ня понимания вербальных значений.

Г. П. Щедровицкий и С. Г. Якобсон показали зависимость понимания и непонимания текста задачи школьниками от средств и процедур решения, т. е. от того «способа деятельности», каким ребенок пользуется при решении задачи.

Нам представляется, что данные нашего экспериментального исследования подтверждают предположение о связи понимания с деятельностью субъекта, с ее способами и средствами.

У лобных больных нарушение понимания смысла задачи, заключающееся в игнорировании или искажении ее конечного вопроса, сопровождается патологией их деятельности, что про­является в дефектах мотивациоиной сферы деятельности, от­сутствии целенаправленности действия, нарушении (отсутствии потребности) контроля за своими действиями. Мы считаем, что нейропсихологический метод исследования понимания значитель­но поможет в решении сложного вопроса о месте понимания в когнитивной деятельности человека.

Понимание, и особенно его частный вид — понимание речи, тесно связано, как мы видели выше, с пониманием значений и смысла. Значения больше относятся к сфере общественно выра­ботанных и объективных знаний о'реальном мире — о явлениях, объектах, предметах, иХ взаимосвязях, а смысл — это отноше­ние субъекта к знаемому, он индивидуален и субъективен. Смыслы преобладают во внутренней речи, которая и является средством превращения субъективных смыслов в систему внешних и объек­тивных значений. Смысл связан с потребностями и мотивами и в целом — с личностью человека, а значение лишь одна из зон смысла, что составляет основной закон динамики значений, смысл более динамичен и широк, он связан с речью так же, как ис объективной реальностью.

Слово вбирает из контекста, в который оно вплетено, интел­лектуальное и аффективное содержание и связывает его с имею­щимися у субъекта знаниями и отношениями. Это и есть его смысл, который выражается в значениях, а не наоборот, смысл — это означаемое. Поэтому хотя и. существуют два плана речи: внутренний — смысловой, или семантический, и внешний —зву­чащий, фазический, но они составляют единство, и каждый из них имеет свои законы протекания в этом единстве.

Л. С. Выготский писал, что «...фазическая и смысловая сторо-

ны речевого мышления, являясь теснейшим образом связанными между собой и представляя, в сущности говоря, два момента еди­ной, очень сложной деятельности, не совпадают друг с другом. Обе эти стороны неоднородны по своей психологической при­роде...»'.

Лингвисты, со своей стороны, считают, что доказательством нетождественности смысла и значения является возможность адекватного перевода с одного языка на другой. Смысл рассмат­ривается некоторыми лингвистами как особое экстралингвисти­ческое явление, которое как категория мышления представляет собой совокупность всех связей какого-либо понятия с другими понятиями и представлениями; смысл связан с содержанием поня­тия и реализуется в самых различных формах, среди которых главнейшим является значение слова. «Значение слова представ­ляет собой реализацию смысла в системе языка»².

Наш патологический материал также является доказательст­вом положения о нетождественности значения и смысла. Мы полу­чили отчетливые факты, говорящие о том, что смысл и значение могут нарушаться дифференцированно: при поражениях теменно-затылочных отделов мозга преимущественно сохранено понима­ние смысла не только отдельных слов, но и целых фраз, высказы­ваний, текстов, несмотря на нарушение понимания значений слож­ных грамматических конструкций. При поражении лобных систем мозга, наоборот, нарушается понимание смысла при относитель­ной сохранности понимания значений. В то же время, исходя из имеющихся в литературе представлений о значении и смысле, ста­новятся понятными и факты о дифференцированном их нару­шении и в целом — о дифференцированном нарушении понима­ния. Неоднородность этих характеристик речи и большая связь смысла с экстралингвистическими явлениями, с психологической сущностью речи, ведут к их дифференцированной патологии; именно поэтому одни больные понимают смысл, а другие — значение слова. Все эти положения о значении и смысле, их единстве и различии, об объективности и обобщенности значения и субъективности и индивидуальности смысла, о связи смысла с внутренней, а значения — с внешней речью, о процессе пони­мания, начинающегося с пднимания общего смысла, о двух пла­нах речи, об отсутствии непосредственной связи мысли с речевым ее выражением и т. д. получили, с одной стороны, четкое под­тверждение в нашем экспериментальном исследовании, а с дру­гой — послужили теоретической основой для интерпретации экспериментальных нейропсихологических данных и для понима­ния их общепсихологической сущности. * '■

'Выготский Л. С. Развитие высших психических функций.—М., I960-—С. 297.

²Слюсарева Н. А. О знаковой ситуации // Язык и мышление.— М., 1967.— С. 282.

Анализ нашего экспериментального материала и литературы по этому вопросу показал, что вербально-логическое мышление, имеющее сложнейшие взаимоотношения с речью, нарушается при поражениях и лобных, и теменно-затылочных зон мозга. Пораже­ния этих систем мозга ведут к принципиально разным формам на­рушения мышления — по структуре дефекта, его механизмам, по психологической сущности и даже по клинической картине его протекания.

Важным является тот факт, что при поражении и теменно-за­тылочных, и лобных отделов мозга нарушается процесс понимания. Однако в случае поражения теменно-затылочных отделов преиму­щественно страдает понимание речи, что оказывает вторичное влияние на собственно понимание как условие или составное структурное звено мыслительного процесса, а при поражении лобных зон мозга обнаруживается его первичное нарушение.

Мы уже отмечали, что понимание при решении словесно-логических задач начинается с непосредственного восприятия потока вербальной информации и кончается глубинным суждени­ем, для формирования которого необходима сохранность 1) уме­ния поиска различных связей и отношений, существующих между предметами (явлениями, объектами) реального мира или данных в условии мыслительных задач, и 2) способности их понимания. Значительная (но не единственная) роль отводится здесь речи, которая выступает и как условие, и как средство, и как форма осуществления понимания.

У больных с лобным синдромом не нарушается восприятие потока вербальной (и невербальной) информации, но, как мы виде­ли выше, нарушаются поисковая деятельность по вычленению главного, существенного в ней, действия отбора и селекция инфор­мации, действия (и операции)^ по Преобразованию поступающей информации, что делае'Г'невозможным формирование глубинного суждения, т. е. полноценное понимание и содержания, и смысла. Активную поисковую и преобразующую деятельность они замещают автоматическим и непосредственным поверхностным пониманием-узнаванием ситуации, задания или задачи. Действия по анализу материала замещаются автоматизированными операциями по его узнаванию, именно поэтому больные с лобным синдромом не могли понять сути арифметической задачи и ее конечного вопроса, вычленить и понять проблемную ситуацию; вследствие чего для них недоступна и деятельность по составлению плана к тексту, для которой необходимо осмысление концептуальности текста, что повышает точность и полноту понимания.

Чтобы понять текст, нужно понять сначала его концепт. Для этого необходимо усмотрение или.вычленение существенных при­знаков в вербальном тексте (его построении) и их взаимосвязи с реальной, подлинной действительностью. Именно этот уровень речевого мышления нарушается при поражениях лобных систем. «При понимании чужой речи всегда оказывается недостаточным

понимание только одних слов, но не мысли собеседника»¹. Это возможно лишь при сохранности понятий. Имеются, как извест­но, высшие формы понятий, которые требуют анализа и абстраги­рования существенных признаков с последующим их синтези­рованием, и низшие формы — это эмпирические понятия или по­тенциальные понятия как установка на привычное².

Можно думать, что при поражении лобных систем мозга нару­шаются высшие понятия, а эмпирические и потенциальные сохран­ны. Эти больные, работая с текстом, с арифметической задачей и др., обнаруживали установку на привычное. Мы предположили, что полноценное понимание содержания, стоящего за текстом, нарушено из-за дефектов в сфере понятий.

Поскольку, как мы убедились в эксперименте, при поражениях лобных систем мозга нарушаются поисковая деятельность, изби­рательность и селективность в восприятии, постольку нарушается и семантический план понимания речи, а лингвистический, физи­ческий — остаются более сохранными.

У лобных больных остается сохранным понимание значений отдельных слов, предложений и в" целом текста, но в рамках язы­ковых правил, т. е. на лингвистическом уровне, что как раз и нарушается при поражениях теменно-затылочных зон мозга. А в рамках психологического плана понимание значений сохранно лишь на уровне эмпирических связей.

Поскольку понимание — это всегда есть расшифровка смысла, то оно нарушается при поражениях лобных систем мозга и явля­ется центральным дефектом, лежащим в основе нарушения мыс­лительного процесса у этой группы больных'. Если говорить в ас­пекте системности психических функций и их способов взаимо­связи, то дефекты процесса понимания и понимания речи явля­ются одной из причин нарушения протекания вербально-логиче-ского мыслительного процесса при поражениях лобных систем мозга.

Понимание нарушается, в свою очередь, из-за дефектов дея­тельности в целом, из-за нарушения системного восприятия вер­бального материала, а также невербальной наглядной информа­ции. Целостное восприятие материала как некоей системы («кон­фигурации»), которая имеет смысл, замещается восприятием от­дельных, изолированных ее частей. А если и возможно обобщен­ное восприятие, то на уровне эмпирических связей. Все эти дефек­ты деятельности при поражениях лобных долей мозга, ведущие к нарушению активности, целенаправленности, к снижению уровня восприятия, лежат в основе нарушения понимания смысла и в целом речевого и наглядного мышления.

Именно эта активная работа и оперирование со смыслами

¹ Выготский Л. С. Собр. соч.: В 6 т. - М., 1982.- Г. 2.— С. 358.

² См.: Выготский Л. С. Развитие высших психических функций. М., 1960.

и нарушается в первую очередь при поражении лобных зон мозга.

Поражения теменно-затылочных зон мозга также ведут к на­рушению вербального мышления, и в этом случае тоже страдает понимание, но по другим основаниям и преимущественно на уров­не речи.

Из всего сказанного становится понятным, почему больные с теменно-затылочным синдромом, несмотря на грубое нарушение понимания значений, стоящих за логико-грамматическими кон­струкциями, при прочтении условия арифметической задачи или литературного текста понимают общий смысл содержания, не­смотря на отсутствие точного понимания значения многих слов и конструкций.

Такое рассогласование между сохранностью понимания обще­го смысла и нарушением понимания значений конкретных пред­ложений и слов мы'нередко встречали при афазии и алексии, воз­никающих при поражении височно-теменных отделов.

Так, один из наших больных с комплексной сенсорной афазией фразу из букваря Нина мыла раму читал как «Девочка моет окно» или фразу Аня и Саша вымыли руки и пьют чай читал как «Дети моют руки и едят кашу»« Мы видим, что смысл передан правильно, но не точно переданы конкретные значения. Слова, несущие конкретные значения — Нина, Аня и Саша, замещены обобщенными словами девочка и дети, правильно отражающими категорию понятий. Можно сказать, что мысль понята, поскольку она есть оперирование с субъективным кодом смыслов, но она не получила точного выражения в речи.

Такая форма понимания смысла выражена только благодаря тому, что, как писал Л. С. Выготский, «...смысл так же может быть отделен от выражающего его слова, как легко может быть фикси­рован в каком-либо другом сЯове>'.Смысл слова связан с целой фразой, поэтому одно*словоможет легко заменяться другим: отделяясь от слова, смысл тем самым сохраняется. Между смыслом и словом существуют гораздо более независимые отно­шения, чем между словом и значением (там же).

То же самое мы наблюдали у больных с поражением теменно-затылочных'отделов мозга и при решении арифметических задач, и в работе с литературным текстом. Эти больные, как правило, улавливали или непосредственно схватывали общий смысл усло­вия задачи и проблему при одновременно грубом нарушении пони­мания конкретных значений фраз и неполном понимании той ин­формации, которая стоит за ними. Эти факты подтверждают и то положение, что мысль не состоит из отдельных слов, а представля­ет собой нечто целое, некое симультанное образование. Больные с теменно-затылочными поражениями мозга и схватывают общий смысл и мысль, содержащуюся в тексте симультанно.

И если говорить о планах речевого мышления и речи, то в

Выготский Л. С. Собр. соч.: В 6 т.—М., 1982.— Т. 2.—С. 348.

этих случаях ясно, что остается сохранной внутренняя, смысло­вая, семантическая сторона речи, а нарушается внешняя, фази-ческая (лингвистическая), однако поскольку эти два плана речи существуют в единстве, то они влияют друг на друга. И это ми также обнаружили в нашем исследовании: больные с теменно-затылочными синдромами хотя и схватывают смысл, но лишь общий. Сохранность способности схватывания общего смысла по­зитивно влияет на понимание значений сложных логико-грам­матических конструкций, но нарушение понимания грамматиче­ских конструкций не дает им возможности понимания смысла на более высоком уровне обобщения, смысла, выраженного в"значе-ниях слов или их комбинациях в предложениях. Можно думать, что процесс понимания идет от гмыгля^------ к значениям и обрат­но, а также от целого ^_ ^> к части и обратно (от тркгтя _t>

к фразе _----* к слову). Поскольку смысловое наполнение речи

и речевое выражение мысли не совпадают по своей структуре и функции, то они могут, взаимодействуя, дополнять друг друга и служить как бы способом проникновения и понимания внешнего и внутреннего плана речи, что полезно учитывать при реабилитации больных.

Весьма привлекательной для¹ интерпретации этих нейропси-хологических фактов является положение, выдвинутое известным психологом О. К- Тихомировым (совместно с его учениками и сотрудниками), о новых формах неосознаваемого психического отражения и новых структурных единицах деятельности, одной из которых являются невербализованные смыслы, имеющие регулирующую функцию: сокращение поиска, регулирование процессов отражения существенных свойств и отношений, превра­щение поиска в цель. Он считает также, что ориентировочно-ис­следовательская деятельность формирует неосознаваемые.психи­ческие отражения, т. е. невербализованные смыслы либо условий задачи, либо целых групп ситуаций. Мы это видели при решении арифметических и вербальных (чтение) задач больными с пораже­нием теменно-затылочных отделов мозга. Примеры чтения боль­ными текстов с передачей их смыслов^ но не точного значения могут быть объяснены с этих позиций: вербализованное отраже­ние (в нашем случае — чтение, пересказ условия задачи и др.) как обобщение невербализованных отношений¹, формирование кото­рых обычно предшествует их вербализации, или «означению смыслов» (по Л. С. Выготскому).

Нам представляется, что у больных с поражением теменно-затылочных отделов мозга мы обнаруживаем сохранность невер­бализованных смыслов и грубое их нарушение цри поражении лоб­ных зон мозга.

Отделение смысла от слова, о котором писал Л. С. Выготский, возможно, очевидно, за счет существования невербализованных

См.: Тихомиров О. К. Психология мышления.— М., 1984.—- С.85.

смыслов. Именно сохранность этих смыслов хорошо прослежи­вается у больных с поражением теменно-затылочных отделов мозга в различных видах интеллектуальной деятельности в так называемом «угадывающем чтении», при котором, вероятно, актуализируются невербализованные смыслы ситуаций, но их источником является вербальная информация. Нам неоднократно встречались случаи, когда исключение внешней речи у больных с теменно-затылочными и височными поражениями мозга вело к успешному решению арифметических задач, выполнению счетных операций.