Посмертные прогулки
Традиция эта идёт с античных времён. Плиний Младший в своих “Письмах” (книга VI, письмо Суру) пересказал историю, взволновавшую всю Грецию, “в том виде, в каком я её услышал”:
«Я очень хотел бы узнать, считаешь ли ты, что привидения существуют и имеют собственную фигуру и какое-то бытиё, или же это нечто мнимое и пустое, что получает образ вследствие нашего страха...
Был в Афинах дом, просторный и вместительный, но ославленный и зачумлённый. В ночной тиши раздавался там звук железа, а если прислушиваться внимательнее, то звон оков слышался сначала издали, а затем совсем близко; затем появлялся призрак — старик, худой, измождённый, с отпущенной бородой, с волосами дыбом; на ногах у него были колодки, на руках цепи, которыми он потрясал. Жильцы поэтому проводили в страхе, без сна, мрачные и ужасные ночи: бессонница влекла за собой болезнь, страх рос, и приходила смерть, так как даже днём, хотя призрак и не появлялся, память о нём не покидала воображения, и ужас длился, хотя причина его исчезала. Дом поэтому был покинут, осуждён на безлюдье и всецело предоставлен этому чудовищу; объявлялось, однако, о его сдаче на тот случай, если бы кто-нибудь, не зная о таком бедствии, пожелал бы его купить или нанять.
Прибывает в Афины философ Афинодор, читает объявление и, услыхав о цене, подозрительно низкой, начинает расспрашивать и обо всём узнаёт; тем не менее даже с большей охотой он нанимает дом. Когда начало смеркаться, он приказывает постелить себе в передней части дома, требует таблички, стиль, светильник; всех своих отсылает во внутренние покои, сам пишет, всем существом своим сосредоточившись на писании, чтобы праздный ум не создавал себе призраков и пустых страхов. Сначала, как это везде бывает, стоит ночная тишина; затем слышно, как сотрясается железо и двигаются оковы. Он не поднимает глаз, не выпускает стиля, но укрепляется духом, закрывая тем свой слух. Шум чаще, ближе, слышен будто уже на пороге, уже в помещении. Афинодор оглядывается, видит и узнаёт образ, о котором ему рассказывали. Привидение стояло и делало знак пальцем, как человек, который кого-то зовёт. Афинодор махнул ему рукой, чтобы оно немного подождало, и вновь принялся за таблички и стиль. А привидение звенело цепями над головой пишущего. Афинодор вновь оглядывается на подающего те же знаки, что и раньше, не медля больше, поднимает светильник и следует за привидением. Оно шло медленной поступью, словно отягчённое оковами. Свернув во двор дома, оно внезапно исчезло, оставив своего спутника одного. Оставшись один, он кладёт на этом месте в качестве знака сорванные травы и листья, а на следующий день обращается к должностным лицам и уговаривает их распорядиться разрыть это место. Находят кости, крепко обвитые цепями; они одни, голые и изъеденные, остались в оковах после тела, сгнившего от долговременного пребывания в земле: их собрали и публично предали погребению. После этих совершённых как подобает похорон дом освободился от призрака».
В историях такого рода принадлежность призрака покойнику кажется очевидной — он появляется в виде, в каком умер оригинал (в данном случае — в цепях), и исчезает после его перезахоронения (неважно, сопровождалось ли оно языческим или христианским обрядом). Но не всё ли равно трупу, где лежать после смерти?! Какой смысл для духа умершего в том, что его кости переложат из одного места в другое, пусть даже и с молитвами?
Ряд парапсихологов считает, что призраки такого рода — всего лишь “записи”, которые въелись в останки или стены у места погребения и оживают, подпитываясь энергией других людей. И чем больше эмоций вызывает появление призрака, тем более сильную подпитку он получает, наращивая свои способности. Его тяготение к месту захоронения не случайно: там сосредоточен “эпицентр”, и, отходя от него, призрак ослабевает, а после похорон останков — исчезает или лишается силы, как прибор с вынутой батарейкой. Призрак может сохранять остатки личности покойника: у Афинодора он не просто подошёл к месту погребения, а ждал философа и манил его пальцем. Неужто псевдожизнь в виде призрака настолько ужасна или тосклива, что он сам хотел прервать её?
Эту гипотезу подрывает исследование парапсихолога Эрнеста Боццано. выделившего в отдельную группу случаи, когда покойники мирно почили у себя дома и были похоронены как надо, но тем не менее их призраки “по какой-то причине проявляли беспокойство или недовольство тем, что их предсмертная воля не была выполнена”. После выполнения того, что хотел при жизни покойник, призрак обычно исчезал. Есть случаи, когда человек умирал на чужбине, и тем не менее его призрак появлялся в доме, где тот прожил много лет. Связь с останками здесь является ещё менее очевидной.
Священник К.Ф.Лорд фотографировал интерьер церкви в Ньюби, Великобритания. После проявки плёнки на ней оказалась странная фигура в капюшоне
К тому же призраки не всегда заинтересованы судьбой своих останков или другими земными заботами и чаще всего просто ходят по дому, заодно вызывая поддерживающие их существование эмоции. Игорь Винокуров заметил:
«Привидение редко ведёт себя как нечто, что пытается достучаться до нас с того света. Они частенько просто стоят или парят вблизи очевидца, не проявляя ни малейшего желания что-либо сказать или показать ему. Неразговорчивость привидений, свойственная большинству из них, как бы провоцирует некоторых исследователей наклеивать на все без исключения призраки ярлык безжизненных обрывков или застывших, мёртвых образов, исторгнутых сознанием. Однако это не так, поскольку разнообразие форм поведения привидений достаточно велико. Некоторые из них являются, вроде бы не имея за душой никакой определённой цели, и очевидец оказывается не в состоянии понять намерения необычного гостя. В других случаях они выказывают явные признаки интеллекта и разумно спланированной цели, а также проявляют инициативу в её достижении. Иногда призраки выглядят вполне серьёзными, но бывает, ведут себя игриво или как бы ангельски, а то даже и демонически.»
Так было и в случае с “Коричневой леди”, опубликованном в книге Роберта Дель Оуэна “Спорная область между двумя мирами” (СПб., 1891). Он приводит рассказ Флоренс Марриэт, которая передаёт воспоминания очевидца — своего отца, писателя Фредерика Марриэта. “Сохраняя в изложении все подробности событий, я тщательно маскирую имена лиц и названия мест, чтобы своей неосторожностью в этом отношении не оскорбить скромность ещё живых людей”, — щепетильно уточнила Флоренс.
После смерти всех участников событий сохранять инкогнито стало бессмысленно. Место действия — Рейнхем-холл в Норфолке, Великобритания; им тогда владело семейство Таушендов. События происходили во второй половине 1830-х годов:
«В одном из северных графств Англии стоит загородный дом — Бернгам-грин, доставшийся современным его обитателям, сэру Гарри и леди Бэлл, по наследству. У дома этого есть свой дух, но владельцы, “как это бывает почти всегда с развитыми людьми, только смеялись над такого рода слухами”. Они окружили себя всевозможной роскошью и не хотели ничего знать про легенду.
Знакомые на радушные приглашения хозяев стекались массами в Бернгам-грин; все находили и местность очаровательной, и хозяев прекрасными людьми. Но спустя некоторое время гости уже извинялись, как-то уклончиво, в необходимости сократить своё посещение и робко отклоняли все дальнейшие приглашения хозяев. Оказывалось, что они знали уже о местном духе; некоторые утверждали, что видели его, а остальные ни за что не соглашались оставаться в беспокойном доме.
Сэр Гарри и леди Бэлл были крайне раздосадованы и делали всё, что могли, чтобы искоренить суеверный слух. Они расследовали историю призрака, слывшего под именем “хозяйки Бернгам-грина”, и открыли, что это был, по народному преданию, дух одной женщины из числа их предков, жившей во времена Елизаветы, которая подозревалась в отравлении своего мужа. Её портрет висел в одной из спальных комнат, оставшихся без употребления.
Леди Бэлл распорядилась подновить эту комнату и убрать как можно веселее. Портрет “хозяйки” был тоже вычищен и вставлен в новую раму. Напрасно! “Никто не соглашался ночевать в комнате. Слуги отказывались от места, стоило только лишь заикнуться им о духе, а гости после второй или третьей ночи непременно просили отвести им другую комнату вместо этой. Гость за гостем обращались в бегство, чтобы уже не приезжать сюда более.
В этом затруднении сэр Гарри обратился за советом к капитану Марриэту, своему старинному приятелю. Капитан, безусловно не веря слуху, вызвался сам погостить в беспокойной комнате. И предложение его было принято с радостью.
С парою пистолетов под подушкой он провёл там несколько ночей совершенно спокойно и уже подумывал о возвращении домой. Но ему не удалось так легко отделаться.
По прошествии недели, раз вечером, когда капитан Марриэт собирался уже лечь спать, к нему постучался в дверь Лассэль, один из гостей, и пригласил пройти к себе в комнату, чтобы осмотреть нового образца охотничье ружьё, о достоинствах которого они только что разговаривали в курительном зале. Капитан, уже снявший с себя сюртук и жилет, забрал пистолеты: “На случай встречи с духом”, — заметил он шутя, перешёл по коридору в комнату Лассэля и, поболтав с ним несколько минут о качествах нового ружья, направился обратно. Лассэль пошёл с ним вместе. “Только чтобы защитить вас от духа”, — сказал он со смехом, продолжая шутку капитана.
Коридор был длинный и тёмный, так как огни с полночи уже гасились, но, вступая в него, они заметили в отдалении тусклый свет, который, видимо, приближался с противоположного конца, и свет этот держала в руках женская фигура. Дети нескольких семей помещались в комнатах над коридором — в верхнем этаже, и Лассэль подал мысль, что это, должно быть, какая-нибудь из дам идёт в детскую навестить детей. Капитан, вспомнив, что он только в брюках и рубашке, нашёл неловким показаться даме в таком костюме, и увлёк своего спутника в сторону. Но конец мы передадим собственными словами Флоренс Марриэт:
“Комнаты расположены были по коридору одна против другой и сообщались с ним двойными дверями. Отворяя первую дверь, вы попадали как бы в маленькую переднюю и находили там вторую дверь, вводящую уже в самую спальню. Многие, входя в свою комнату, затворяли за собою только эту вторую дверь, оставляя первую не притворённой. Лассэль и мой отец сунулись в одну из таких каморок и получили, таким образом, возможность укрыться, засев за полуотворённой дверью.
Там, в потёмках, они, я уверена, потешались внутренне над странным положением, в котором вдруг очутились. Их удерживало от громкого смеха разве только опасение выдать себя в своём незаконном убежище и испугать, с одной стороны, обитателя спальни, перед которой они поместились, а с другой — даму, приближавшуюся к месту их засады.
Приближалась она очень медленно, или так, по крайней мере, казалось им. Но сквозь щелку в дверях они могли наблюдать за светом её ночника. Мой отец упорно заглядывал в эту щелку и вдруг полусдавленным шёпотом воскликнул: “Лассэль! Ради Бога! Это она!..” Он изучил очень внимательно портрет предполагаемого привидения, он отлично знал все подробности её одежды и наружности и уже не мог сомневаться ни в красном атласном саке, ни в белых корсаже и юбке, ни в высоких бриджах, ни в уложенных подушкой волосах этой фигуры, которая к ним теперь подходила.
“Великолепная гримировка! — заметил отец шёпотом. — Но кто бы под нею ни скрывался, я покажу ему, что такими штуками меня не проведёшь!”
Лассэль, однако, не отозвался ни словом. Был ли это подлог или нет — его, во всяком случае, не увлекал соблазн лицезреть “хозяйку дома”.
А она всё подвигалась, медленно и с достоинством, не глядя ни в ту, ни в другую сторону, между тем как отец мой взвёл курок пистолета и уже готов был к свиданию. Отец полагал, что она пройдёт дальше, мимо их пристанища, и намерен был следовать за нею и вызвать на разговор, но в этот момент тусклый луч света, поравнявшись с дверью, вдруг остановился. Лассэль дрожал. Он был далеко не трус, но нервозен. Даже мой отец, со своими железными нервами, притих невольно.
Ещё мгновение, и лампа двинулась опять, и всё идёт ближе, ближе... И из-за притворённой двери, точно и в самом деле надо ей было видеть, кто там сидит, взглянули на них пытливо и вопросительно бледное лицо и недобрые глаза “хозяйки Бернгам-грина”.
В то же мгновение отец мой распахнул дверь и предстал перед нею. Она стояла в коридоре совершенно такой же, какой была изображена на портрете в своей спальне, но с улыбкою злорадного торжества на лице. И раздражённый этим выражением её лица, едва ли сознавая, что делает, отец мой поднял пистолет и выстрелил в фигуру чуть ли не в упор. Пуля пробила дверь комнаты, противоположной той, у которой они стояли, а “хозяйка дома”, с тою же самою улыбкою на лице, направилась к стене и скрылась за ней.
Естественно, тут уже нечего было разъяснять. Был налицо только факт появления и исчезновения человеческой фигуры. И если духи не могут являться, то что же такое был тот образ, который видели оба эти господина и в который даже выстрелил один из них?..”»
Поскольку “Коричневую леди” видели одинаково два человека, речь вряд ли может идти о галлюцинации. Как заметил доктор медицинских наук В.Ф. Войно-Ясенецкий, “если двое нормальных, разумных людей точно описывают одно и то же видение, одновременно восклицают, сообщают друг другу свои впечатления ещё в присутствии призрака, то было бы абсурдно говорить о галлюцинации у обоих, совершенно объективной и идентичной”. С другой стороны, привидение могут видеть не все очевидцы, хотя ничто не мешает им видеть — полная аналогия с НЛО и пришельцами.
Кстати, очевидцы могут не знать об “оригинале” призрака и только потом узнать его по портрету, как в этой истории, приведённой журналом “Ребус”:
«Мистеру Ж.Г.Уду одна дама сообщила о странном происшествии. Зимним вечером она сидела в спальне перед ярко пылавшим камином и ласкала любимую кошку, дремавшую на коленях. Время было довольно позднее. Вдруг она заметила, как что-то странное случилось с её животным. Мурлыканье прекратилось, и кошка выказала явные признаки беспокойства. Хозяйка наклонилась над нею и, поглаживая, старалась успокоить её, но кошка соскочила с коленей с пеной у рта, с ощетинившимся поднятым хвостом и выгнутой спиной, выказывая страх и озлобление.
В этот самый момент, оглянувшись, дама увидела, к своему неописуемому ужасу, на старинном кресле, по другую сторону камина, незнакомую безобразную старуху. Руки её лежали на коленях, сама же она нагнулась вперёд, словно для того, чтобы поближе рассмотреть хозяйку. Выпуклые глаза её со зловещим блеском пристально уставились на неё. Дама хотела закричать, но пока этот странный взгляд был на неё устремлён, она словно оцепенела, не могла ни дышать, ни встать с места.
Кошка между тем, вырвавшись из рук, перепрыгнула через стулья и бешено бросилась к запертой двери, ударившись о неё, отскочила и таким же скачком кинулась к другой двери, ведущей в коридор.
Появление старухи и неистовство кошки, наконец, вырвали из груди напуганной хозяйки сдавленный крик ужаса. Тотчас же в комнату вошла потревоженная шумом мать. Дама повернулась с намерением показать на предмет своего страха, но таинственная старуха уже исчезла.
Как выяснилось, в этой комнате повесилась бывшая владелица данного помещения, обнаруженный портрет которой совпал с обликом призрачной старухи.»
Обратите внимание, что кошка не могла подвергнуться галлюцинации одновременно с хозяйкой, не подозревавшей о существовании покончившей с собой старухи.
Призраки и привидения, невзирая на частичную или временную нематериальность (в случае с “Коричневой леди”, как мы помним, пуля пролетела навылет, а сам призрак ушёл в стену) часто способны на какие-то действия в нашем мире: хлопнуть дверью, оставить следы на полу и т.п. Иногда привидение производит впечатление живого человека, как в известной и хорошо расследованной истории времён Первой мировой войны.
Лейтенант Дэвид Макконнел, 18 лет, был британским лётчиком-стажёром. 7 декабря 1918 года он неожиданно получил приказ перегнать самолёт из Скэмптона в Тадкастер, на расстояние 90 км. В 11.30 он вышел из комнаты, сказав соседу, лейтенанту Дж. Ларкину, что собирается вернуться к чаю. Ещё один пилот сопровождал Макконнела в другом самолёте, чтобы доставить его обратно в Скэмптон, но из-за тумана совершил вынужденную посадку. Сам Макконнел долетел до Тадкастера. Он разбился во время посадки и умер ровно в 15.25.
В этот момент Ларкин сидел у камина, читал и услышал шаги в коридоре. Раздался знакомый стук в дверь — так стучал Макконнел. Ларкин услышал его голос и, обернувшись, увидел, что тот стоит в распахнутой двери, улыбаясь, одетый в лётную одежду. “Привет, ты уже вернулся?” — ответил он на приветствие. “Да, хорошо добрались. Приятная прогулка. Ну, всего хорошего!” — сказало привидение и закрыло за собой дверь.
Минут двадцать спустя, в 15.45, зашёл лейтенант Гарнер Смит и сказал, что надеется, что Макконнел успеет вернуться и они смогут уйти вместе вечером. Ларкин ответил, что уже видел Макконнела. Никто ни о чём не подозревал, пока не узнали о крушении. Позднее Смит подтвердил, что их разговор состоялся в 15.45.
В случае, записанном со слов бывшего авиамеханика Вилбура Райта, привидение тоже вело себя, будто его оригинал не понял, что умер:
«В начале 1941 года я служил механиком на базе ВВС Великобритании “Хэмсвелл”, что в Линкольне. Как-то в воскресенье я вернулся из увольнения поздно вечером, забыв купить сигареты, и обнаружил, что все магазины у нас в части закрыты. Затем я вспомнил, что кое-какой запас лежит у меня в ангаре, и пошёл туда. Я вошёл с главного входа, через стальные двери. Справа располагалось помещение, где лётчики 61-й эскадрильи хранили свои лётные костюмы. Я услышал, как оттуда донёсся какой-то шум, и открыл дверь.
В помещении было абсолютно темно, поэтому я включил свет. Для светомаскировки окна, как обычно, были закрыты плотными шторами. Я увидел, как некий человек в форме роется в одном из шкафчиков. На нём были лётный шлем, отороченная мехом кожаная куртка и высокие чёрные лётные ботинки. Я узнал в этом человеке Стокера, стрелка одного из экипажей.
— Привет, Сток. Что ты здесь делаешь? — спросил я.
— Не могу найти эти чёртовы перчатки! — раздражённо ответил он.
— Что ж, ищи, — проговорил я. — Когда будешь уходить, не забудь выключить свет.
Стокер ничего не ответил. Я зашёл в ангар, взял сигареты и вернулся в казарму. На следующее утро во время завтрака я, как водится, спросил у соседа по столу, что случилось за неделю моего отсутствия.
— Два дня назад выдался трудный вылет, — был ответ. — Мы летали бомбить Дортмундский канал, и самолёт Макинтайра был сбит: в него попал зенитный снаряд, и бомбы взорвались.
— О Боже... — проговорил я. — Получается, Стокер чудом избежал смерти!
— Стокер? Нет, он погиб вместе со всеми. Кстати, перед тем, как они взлетели, он долго не мог найти свои перчатки — без них он мог отморозить себе руки.
Я ничего не сказал, хотя эти слова поразили меня. Два дня спустя я заявил, что болен, и рассказал дежурному по медчасти о случившемся. Он сказал, что верит мне, однако дал снотворное — все эти дни я плохо спал. Со временем сон вернулся ко мне, а история со Стокером забылась. Теперь, когда я её вспоминаю, меня больше всего удивляет тот факт, что стрелок показался мне самым обычным человеком из плоти и крови. Когда он двигался, его одежда скрипела, и хотя Стокер выглядел встревоженным, в целом он производил вполне нормальное впечатление. Лишь спустя некоторое время до меня дошло, что стрелок искал перчатки в абсолютной темноте.
Я последовал совету врача базы — не стал никому рассказывать об этом случае. Врач попросил изложить случившееся в письменной форме и передать это описание ему, что я и сделал. После этого я не раз задавался вопросом, как часто мы видим привидения при свете дня, считая, что встречаемся с обычными людьми. Теперь я знаю, что их невозможно отличить от живых людей.»
Стокер мог открыть свой ящик, а значит, в каком-то смысле был материален. Сложно сказать, что произошло бы, если бы Райт решил пожать Стокеру руку, но вероятно, что и она показалась бы ему рукой обычного человека. Здесь тот же парадокс, что и в случаях с НЛО и их экипажами — нематериальное временно становится материальным и наоборот.
Призраки, действующие в “проклятых домах”, не обязательно показывают свой облик. Они могут действовать невидимыми, скорее напоминая полтергейст, или проявляться только в виде световых явлений, как в этом случае, который мы заимствуем из журнала “Ребус”:
«Американская актриса Мэри Андерсон, посетив родовое поместье лорда Оуэна Мередита, поместилась на ночлег в одной из комнат Кнебвортского замка. Войдя в комнату, она нашла её очень приятной; были приняты меры для доставления ей возможно больших удобств, и горничной её отвели маленькую комнату рядом с её собственной, в которую вела дверь.
Уединившись, мисс Андерсон погасила свечу и уже легла в постель, как почувствовала неприятную перемену в атмосфере комнаты; воздух стал вдруг холодным, сырым и удушливым, так что она начала испытывать недомогание. Одновременно словно кто-то невидимый стал трогать и сильно дёргать за одеяло и простыни, которыми она укрылась. Напуганная мисс Андерсон пыталась привстать, но какая-то сила отбрасывала её обратно на изголовье. Во время этой немой и непонятной борьбы актриса видела какой-то огонь, летавший по комнате. Тщетно пыталась она достать коробку со спичками. Наконец ей удалось спрыгнуть с кровати, и она пронзительно закричала. Горничная вбежала в комнату, в испуге восклицая: “О, мисс Мэри, вы видели?” “Кого?” — спросила мисс Андерсон. “Что-то, я не умею объяснить, схватило меня, едва я легла в постель”. Сравнив ощущения госпожи и служанки, убедились в сходстве ими испытанного. Последней, впрочем, удалось схватить спичечницу. “Каждый раз, как я высекала огонь, — призналась служанка, — что-то задувало его”.
Зажёгши лампы и завернувшись в простыни, всю ночь просидели они вместе, дожидаясь зари. Предварительно осмотрев наружные двери, они нашли их крепко запертыми и в полном порядке.»
Между полтергейстом и “неспокойствием в домах” очень много общего и, как заметила уфолог Дженни Рэндлс, “границы между этими явлениями расплывчаты”. По данным Игоря Мирзалиса (Винокурова), российского исследователя непознанного, “в 31% из 550 случаев полтергейста виделись человеческие фигуры или образы”.