В нём щели странноглубоки. 14 страница

техниками, в частности с медитацией воспоминания о парных сексуальных тренировках.

Резкий пронзительный крик неизвестной птицы оторвал меня от воспоминаний. Мне показалось, что небо чуть-чуть посветлело. Немного изменив позу, я снова сосредоточился на созерцании луны в ореоле влажных ресниц и шерстинок, од­новременно выполняя упражнение трёх нижних источников. Лунный диск завораживал, увеличиваясь в размере и надвига­ясь на меня. Плавно нарастающие волны оргазмических ощу­щений, поднимающиеся от поясницы и нижней части живота, распространились по всему телу. Я выполнил другое упражне­ние, дополняющее оргазмические ощущения трёх нижних ис­точников потоками энергии, стекающими от головы вниз и омывающими внутренние органы и мышцы. Луна раздвоилась. Её круглый диск по-прежнему оставался на небе, а его про­зрачный двойник стремительно надвигался на меня, увеличи­ваясь в размерах, пока не накрыл моё тело. Луна прошла сквозь меня. и мощный долинный оргазм, начинающийся от головы, охватил меня целиком.

Зоны головы вибрировали в разном ритме, раскрываясь и пропуская через себя энергию, как разноцветные светящиеся цветки лотоса. Казалось, что голову сдавливает шлем, что паль­цы неизвестных существ стискивают и мнут моё тело. растас­кивая его на куски. Эти прикосновения были исключительно приятными, на грани боли и наслаждения. Тёплые волны ду­шем омывали и массировали тело изнутри, проникая до кон­чиков пальцев. Пальцы вцепились в шерсть бараньих тулупов, переминая её. Тепло опускалось в руки по боковым сторонам тела, оно излучалось от тазобедренных суставов, распростра­няясь вверх и вниз. смешиваясь со встречными потоками, иду­щими от головы. Эти встречные волны открыли вторую и тре­тью линии дань-тяней. расположенных симметрично относи­тельно центральной линии.

Вступили в работу каналы, уходящие вниз от сосков. Я чувствовал вибрации всех энергетических центров и то. как эти центры, стремительно разрастаясь, плотно смыкаются друг с другом. Я разделился на два независимых существа—левое и правое.

Левое существо было более нервным, оно требовало к себе повышенного внимания, прислушивалось к движениям серд­ца, отдавалось болью в натруженных мышцах плеч, и в то же время синхронизировало свои энергетические потоки с вибра­циями правого существа, более мощного, спокойного и силь­ного.

Хотя мудрость считалась принадлежностью левого суще­ства, или, как называют его "Спокойные”, левой госпожи, она не могла существовать без поддержки силы и воли, свойствен­ных правой госпоже.

Разделение тела на правое и левое существа производится обычно на первых этапах обучения. Впоследствии, по мере раз­вития чувствительности и укрепления организма, я научился выделять в себе восемь независимых существ или направле­ний.

Я обвис на верёвках, потеряв счёт времени, полностью по­грузившись в медитацию. Через три часа, точно следуя распо­рядку. я автоматически погрузился в сон.

Когда я проснулся, рядом со мной, распространяя соблаз­нительные запахи, уже кипела похлёбка. На раскалённых кам­нях второго костра заваривался травяной чай. Тело было бод­рым и отдохнувшим. Я улыбнулся в предвкушении новых со­бытий и волшебных ощущений, которые подарит мне наступа­ющий день.

ГЛАВА 10

По моему мнению, Ли испытывал определённую слабость к кострам. Он уже успел продемонстрировать мне несколько де­сятков различных типов костров, предназначенных для все­возможных целей. Я научился разводить костры на снегу и на болоте, я знал. какой костёр требует много дров, а какой горит экономно, какой годится для приготовления пищи, а какой бу­дет обогревать нас всю ночь.

Для нашей отшельнической жизни в лесу Учитель предпо­читал использовать костры в лунках. На стоянках мы выкапы­вали несколько неглубоких ям и выкладывали их дно камня­ми. Для лучшей вентиляции рядом мы выкапывали другую узкую ямку, которую соединяли с основной каналом для досту­па воздуха. Лунки мы располагали под нависшей скалой или под густой кроной дерева. Такие костры не требовали большо­го количества дров, и на них было очень удобно готовить пищу и кипятить воду.

В холодную погоду после прогорания дров лунку можно было прикрыть кольями, засыпать сверху тонким слоем земли и за­стелить ветками для сохранения тепла. Так получалась удоб­ная тёплая постель, сохраняющая тепло всю ночь. Кроме того, положенные на раскалённые камни мясо, корни или клубни съедобных растений, завёрнутые в листья и кору, за ночь при­обретали восхитительный вкус.

Обычно для скорости мы готовили одновременно на двух лунках, ставя сковородки на решётки или подвешивая котелки на соединения трёх или четырёх металлических штырей.

Сжимая в руках кружку душистого чая, я любовался багро­выми переливами угасающих огоньков догорающих в лунке веток.

— Как прошло твоё свидание с луной? — поинтересовался Учитель.

— Неплохо,—-наслаждаясь нахлынувшими воспоминания­ми. ответил я.

— Это заметно по твоему лицу. — усмехнулся Ли. — А ты сможешь прямо сейчас воспроизвести то же самое ощущение?

Я уткнулся носом в кружку, и, вдыхая дурманящий аромат отвара трав, попытался увидеть луну такой же бледной, яркой и загадочной, какой она предстала передо мной в медитации. И вдруг она снова появилась у меня перед глазами, её диск сиял так же ярко и отчётливо, как и в предрассветные часы.

Тёплые потоки воздуха, поднимающиеся из кружки с тра­вяным чаем, омывали мою переносицу, глаза и часть лба. и неожиданно для себя я снова ощутил падение плода ян — по­ток оргазмических ощущений, идущих от головы вниз и рас­пространяющихся по всему телу.

Оргазмические ощущения от падения плода ян проходили через круги ворот, через центральные круги воина, направля­лись от точки бай-хуэй на макушке головы к точке хуэй-инь в промежности и оттуда к ступням ног.

При расширении и усилении ощущений круги ворот как бы задерживали, фильтровали и рассеивали этот поток стре­мительно падающей сексуальной энергии, активизированной и накопленной в голове, и по мере распределения по телу омы­вающей и оживляющей каждый нерв, каждую его клеточку.

Мне показалось, что в макушку мощными ударами парово­го молота забивают кол, распирающий и обжигающий мозг по мере его продвижения к области шестого и седьмого шейных позвонков. Позвоночник скручивался, как выжимаемое бельё в руках опытной прачки, создавая этим вращением бесконеч­но приятное сладостное ощущение головокружения и погруже­ния в бездонную манящую бездну. Вторая волна падения пло­да ян омыла поверхность лица, ушей, затылка, шеи. плеч. рук и всей поверхности тела тёплым возбуждающим бурлящим дождём, в котором ощущение тепла сопровождалась приятным щекотанием мурашек, пробегающих по коже. Всё это происхо­дило на фоне экстатического счастья, единственного чувства, оставшегося на краю растворившегося в бесконечности созна­ния.

Долинный оргазм сотрясал моё тело, казалось, превратив­шееся в в единый сверхчувствительный орган, вибрирующий от потоков, протекающих по возбуждённым нервам. Сознание ускользало, и лишь воспитанный предыдущими тренировками “сторонний наблюдатель”, отрешённо фиксировал происходя­щее. Я погружался в воспоминания всё глубже и глубже.

Беспокоящий, назойливо повторяющийся шум нарушил мою концентрацию. Я понял, что Учитель мне что-то говорит, и постарался сосредоточиться на его словах.

— Вспомни “королевское седлом—повторял Учитель.—Вы­зови волну снизу. Вспомни “королевское седло”, женское “коро­левское седло”.

Технику женского “королевского седла” показывала мне Лин, Помимо специфического управления энергией и оргазмическими ощущениями оно включает в себя воздействие на точку хуэй-инь в промежности и раздражение при помощи различ­ных манипуляций всей зоны влагалища у женщин. “Королевс­кое седло” сочетается с укоренением и выращиванием ростка инь—подъёмом потока оргазмических ощущений вверх, от половых органов к голове. Эманации, исходящие от женщины, порождают оргазмические потоки в теле мужчины, а те. в свою очередь, усиливают ее переживания.*

При подъеме энергии вверх тело, хотя объективный пока­затель его веса не меняется, ощущается удивительно лёгким, и партнеру, который попытается поднять человека, выполня­ющего “выращивание ростка инь” это будет сделать гораздо легче, чем поднять его в обычном расслабленном состоянии. Ли утверждал, что с помощью подобной техники некоторые мастера Шоу-Дао даже могут левитировать.

Во время выполнения “падения плода ян”, субъективный вес тела, напротив, увеличивается. Тело как бы размякает в руках партнёра, наливаясь тяжестью и неотвратимо устрем­ляясь к полу.

Я с поразительной чёткостью вспомнил тот вечер, когда Лин продемонстрировала мне инициацию мужчины через жен­ские переживания при выращивании ростка инь и выполне­нии техник “королевского седла”, то есть заставила меня как бы перевоплотиться в неё и вместе с ней пережить долинный оргазм и пройти через все её ощущения в процессе выполне­ния упражнений. В тот вечер я впервые понял, насколько силь­ными могут быть ощущения мужчины в отсутствие привычно­го сексуального контакта, лишь за счёт восприятия и сопере­живания чувств партнёрши, на половых органах которой я осо­бым образом манипулировал.

• Техника управления сексуальной энергией, в том числе падение плода ян и выращивание ростка инь представлены Александром Медведевым в учебных видеофильмах, выпущенных в 1996 г. центром “Здоровье народа”—“Сексуаль­ные энергии спящей собаки” и “Укоренение ростка инь в технике Шоу-Дао".

Я вспомнил стройное, смуглое, сильное тело. выполняю­щее волнообразные покачивания в позиции с широко расстав­ленными ногами. Я сидел перед ней. и её экстаз пробуждал во мне чувства, ранее неизвестные, несмотря на то. что я уже имел достаточный сексуальный опыт. Как ни странно, но имен­но этот бесконтактный способ сопереживания ощущений дос­тавлял мне гораздо большее наслаждение, чем обычный поло­вой акт.

Эта интимная близость другого рода, которую европейцы могут назвать просто лаской, на самом деле была результатом долгой подготовки, отработки пальцовок—специальных соеди­нений пальцев с пальцами или с зонами тела для необходимо­го перераспределения энергии, умения ощущать своим телом перемещение энергетических потоков в организме партнёрши. а также много другого.

Женское тело само задавало мне ритм манипуляций пальцовками. Интуитивно я чувствовал моменты переходов на дру­гие зоны и характер воздействия. Нарастающий поток оргаз­мических ощущений партнёрши волна за волной пробуждал во мне отражённое блаженство, заканчивающееся продолжи­тельным долинным оргазмом. На последней фазе перед его на­ступлением я переходил на обласкивание всего тела кореянки, используя всё более сильные воздействия—царапанье, поку­сывание. сжимание. Иногда я неистово гладил её тело руками, многократно повторяя движения снизу вверх, а потом насту­пала очередь использовать тряпичный жгут. смоченный в сме­си облепихового и оливкового масел.

Жгут укреплялся в горизонтальном положении, Лин сади­лась на него верхом и начинала совершать движения тазом таким образом, что жгут проникал между половых губ. между ягодиц и обласкивал особо чувствительные зоны. Затем она требовала, чтобы я пальцами протолкнул жгут внутрь её тела и манипулировал им внутри влагалища.

Моё тело сотряс долинный оргазм, такой же мощный, как я испытал тогда с Лин. Одновременно я вспомнил базовое ощу­щение выращивания ростка инь. и на секунду вернувшись к реальности, последовал указаниям Учителя и совместил паде­ние плода ян с одновременным подъёмом ростка инь.

Два ни с чем не сравнимых ощущения слились в одно. что-то во мне стремительно рванулось вверх, разрывая и корёжа тело. Огненный дождь оргазмических ощущений, обрушившии-

ся сверху перемешался с поднимающейся снизу волной, и, раз­бившись, заполнил каждый уголок моего организма.

—Это техника Земли и Неба,—услышал я голос Ли. Учитель взял меня за плечи, поднял и несколько раз встрях­нул особым образом, заставив раскручиваться по спирали.

— А это — Божественный Котёл. — продолжал он. — Спира­левидное движение тела помогает перемешивать стихии инь и ян.

Моё тело, вибрирующее и сотрясаемое потоками ци, нача­ло уже осознанно переходить к движению из стороны в сторо­ну по раскручивающейся спирали, и сначала три, а потом четыре независимых энергетических волны заставили напря­гаться и сокращаться в разных направлениях все его мышцы. Мышцы начали пульсировать самостоятельно, вибрируя от потоков оргазмических ощущений. Внутренним взором я мог следить за действиями каждого участка тела, разделившегося на сотни и тысячи локальных очагов страсти, напоминавших о себе при малейшем сосредоточении внимания на них. Ощу­щения. идущие от мышц, сливались в единую симфонию экс­таза. Пальцы и кисти рук напряглись и затрепетали с такой скоростью, что их движение сливалось в один непрерывный рисунок.*

Отключившись от движений, производимых моим телом, я сконцентрировался на чётком управляемом ощущении всеох­ватывающего счастья, эйфории от полного контроля над каж­дой мышцей, над каждой зоной тела. Вызывая в зонах пульсы. я перемещал их по телу, и они отзывались особыми импульса­ми оргазмических переживаний. Основная волна долинного оргазма, перенасыщенная предельно обострёнными ощущени­ями, прошла, и импульсы, более мягкие, спокойные и потому более приятные, как послевкусие изысканного деликатеса, рас­слабляли и убаюкивали меня, измученного шквалом пережи­того наслаждения. Казалось, эти импульсы можно было попро­бовать на вкус. Они были разнообразны и неповторимы.

Понемногу приходя в себя, я приоткрыл глаза, и сквозь рес­ницы увидел перевёрнутую кружку, упавшую в костёр и сосре­доточенные лица Учителя и Славика. По выражению лица мое­го напарника я понял, что он собирается что-то сделать со мной.

* Подобный трепет рук можно увидеть в фильме "Сексуальные энергии спя­щей собаки', а эпизоде, когда Александр Медведев производит активизацию зон груди у своего ученика. Александра Фурунжиева.

Мои глаза закрылись, и я снова погрузился в полудремот­ное медитативное состояние, отдаваясь остаточному движе­нию энергии. Упругий удар по спине заставил меня вздрог­нуть. Славик начал равномерно бить меня веником из наре­занных веток.

— Совсем как в бане, — мелькнула мысль.

Удары не были чересчур сильными и даже доставляли мне удовольствие. На общем фоне перераспределения энергии они помогали более полному усвоению ци нервами, мышцами и костями, укрепляя и освежая организм.

Чтобы не вызвать перегрузку зоны, удары никогда не при­ходились два раза подряд на одно и то же место. Они сыпа­лись и сыпались, попадая на голову, шею, руки, ноги, спину и ягодицы. Только сейчас я увидел, что тулуп, в котором я сидел, был снят с меня. Я подумал, что даже не заметил, как это произошло, хотя считал что более или менее контролирую про­исходящее. Мелькнула мысль, что я контролирую только то, что происходит внутри меня, потом я понял, что и это не так...

—Зачем я всё это делаю?—задал я себе вопрос, и вдруг счастье сменилось тоской, невыносимой тоской по возлюблен­ной и острой жалостью к себе.

— Вырасти дерево, —жёстко скомандовал Учитель, и я вы­полнил пальцовку, символизирующую момент оплодотворения мужской силой женского начала.

В этой пальцовке сложенные ладони, соприкасающиеся пальцами, расположенные в нижней части тела наружу от ис­полнителя. поднимаются на уровень солнечного сплетения, а мизинцы и безымянные пальцы устремляются к области лица таким образам, что при наклоне головы и поднесении к ней рук они касаются точки инь-тан. расположенной между бро­вей.

Существовало несколько вариантов этой пальцовки. Чисто технически я уже пытался освоить её и добился определённых результатов, но сейчас, на фоне процессов, происходящих в моём организме, пальцовка произвела наиболее сильный эф­фект. Я отключился от всего происходящего и даже перестал чувствовать удары Славика, наблюдая, как между четырёх паль­цев прорастает белый светящийся росток, постепенно превра­щающийся в стволик молодого деревца, верхушка которого ус­тремлялась к точке инь-тан.

Пальцы исчезли, растворившись в дереве, которое, разра­стаясь, достигло, наконец, точки между бровей. В момент со-

прикосновения дерева с нею голова словно взорвалась снопом белого огня, и её сотряс сильнейший оргазм.

Много лет спустя я показывал эту пальцовку своим учени­кам, и они тоже видели самые разные картины. Одни воспри­нимали только свет. загорающийся между пальцами и прибли­жающийся к лицу, у других в центре пальцовки прорастал пя­тый палец, расширяющийся, увеличивающийся и превращаю­щийся в росток, у третьих это был поток белой энергии, с ко­торым можно было манипулировать. Одного ученика я даже заставил выпить энергетический поток, чтобы сохранить в под­сознании образ непотерянной и восполняющейся ци.

Некоторое время спустя я пришёл в себя.

—Ну ты даёшь,—недоверчиво покачал головой Ли.—Та­кое количество нирван в минуту слишком велико для обычно­го человека, но всё же маловато для стремящегося к совершен­ству.

Я задумался над словами Учителя, пытаясь понять, были ли они одобрением или наоборот.

Славик выполнял ту же самую пальцовку. Видимо, у него что-то не очень хорошо получалось, потому что Ли с издева­тельским выражением лица просунул указательный палец между четырьмя пальцами моего напарника и постучал его по лбу.

Славик опрокинулся на спину с таким забавным выраже­нием лица, что я невольно расхохотался. Он вскочил и с шут­ливой яростью толкнул меня в плечо.

—Хватит придуриваться, подраться вы ещё успеете, —ска­зал Учитель. — Сейчас вы займётесь более важными вещами. Попробуй рассказать мне какую-либо смешную историю.

Ли кивнул Славику и добавил:

—Ты знаешь, что делать.

Мой друг улыбнулся мне с невинной кровожадностью лю­доеда. Я знал, что в задачу Славика входило во время рассказа неожиданно наносить мне толчки, щипать, щекотать меня, до­ставляя мне неудобства и отвлекая меня любыми способами, доступными его воображению. После обрушившихся на меня переживаний это было уже чересчур. Меня вновь охватила ос­трая жалость к самому себе, и я попытался восстановить ду­шевное равновесие глубоким дыханием. Я знал, что на вдохе болевые ощущения рассеиваются, если, согласно технике, по­казанной мне Ли. их распространять с помощью мыслеобразов по всему телу. поднимать вверх и растворять. Другим спо­собом бороться с болью было скрывать её за каким-то воскли­цанием, которое можно было попытаться вплести в сюжетную линию рассказа.

Я перебрал несколько вариантов забавных происшествий, и вдруг понял, что самым весёлым событием, приключившим­ся со мной за всю мою жизнь были юношеские соревнования по дзю-до в совхозе “Красный”.

По-видимому, история действительно была великолепной, потому что Славик, заслушавшись, стал выполнять свои обя­занности палача с прохладцей и без особого усердия, так что я погрузился в воспоминания, почти на него не отвлекаясь.

Совхоз “Красный” был хорошо известен симферопольцам, особенно старшего поколения. В период Великой Отечествен­ной войны фашисты превратили его в концентрационный ла­герь, и казнили там много людей. Ещё с довоенного периода в нём сохранился клуб, довольно ветхий и не ремонтировавший­ся, наверно, ещё со времён строительства. В нём и проводи­лись соревнования. Места для зрителей располагались на по­лусгнившей, пружинящей под ногами сцене, предназначенной для художественной самодеятельности.

Чтобы сидящие сзади могли наблюдать с высоты сцены за тем, что происходит внизу в зале, на ней соорудили трибуны самым простым и незамысловатым способом. Лавочки первого ряда просто стояли на полу у края сцены. Второй ряд пред­ставлял собой конструкции из двух лавок, поставленных одна на другую. Естественно, что в третьем ряду под зрителями ша­тались и поскрипывали целых три лавки, возносящие их вверх. Всё сооружение было довольно хлипким, и зрители третьего ряда вели себя очень чинно и старались не совершать лишних движений.

У противоположной сцене стены стоял стол, за которым восседал судья. По обе стороны от него пристроились его по­мощники.

Зал клуба был слишком маленьким, чтобы размеры бор­цовского ковра позволяли бороться в полную силу. и из предо­сторожности стены выложили матами. Массивную люстру сня­ли, поскольку потолок в клубе был низким, и люстра наверня­ка мешала бы броскам. На её месте красовался огромный мо­гучий крюк. навевавший ассоциации с застенками инквизи­ции. Из-за духоты окно в зале было распахнуто настежь, и лёгкий ветерок доносил острые ароматы напоминающей ми­ниатюрный пруд навозной лужи, излюбленного места отдыха местных свинок.

Веселье началось с самого начала, как только зачитали списки участников. Команда, представленная плодоовощной станцией пестрела нежными фруктовыми фамилиями типа Вишенкин, Яблочкин. Грушин.

Команда же совхоза “Комуннар”, куда входил я. тяжеловес Медведев, наоборот, достаточно полно представляла собой жи­вотный мир. В следующих весовых категориях по убывающей следовали Волков, Лосев, Бобров и мухач Комаров.

Поскольку в те далёкие застойные времена купить в Кры­му дзюдоистские кимоно было невозможно, мы тренировались в куртках для самбо. Организаторы соревнований неведомыми мне путями исхитрились достать два дзюдоистских кимоно ог­ромного размера, напоминавших грязноватые белые пижамы. Предполагалось, что участники поединков поочерёдно будут надевать эти кимоно, а поверх пояса повязывать синюю или красную ленточки, из тех. что обычно школьницы вплетают в косички, чтобы судьи моглиих различать.

Мухачи, спортсмены сверхлёгкого веса с сомнением погля­дывали на гигантские балахоны, прикидывая, сколько человек их размера смогли бы там поместиться.

Мы отправились в весовую. Взвешивание почему-то реши­ли начать с “тяжей”, и я первым встал на весы. Команда со­вхоза “Коммунар” сгрудилась вокруг меня. Ребята из моей ко­манды столпились вокруг, и, под шумок, Волков незаметно для судьи поставил на весы двухпудовую гирю, скрыв её за моими ногами. Не верящий своим глазам судья трижды перевешивал меня, но каждый раз приходил к тому же самому результату. Так я попал в категорию тяжеловесов. Поскольку в то время тяжеловесов в командах практически не было, стало ясно, что призовое место мне уже обеспечено.

Первые схватки спортсмены провели с большим энтузиаз­мом, под бурные аплодисменты зрителей, особую радость ко­торым доставлял процесс переодевания. Наконец на ковре по­явился юноша из совхоза “Красный”. Его соперником оказа­лось, как любят говорить сейчас, “лицо кавказской националь­ности”. Юноша вцепился в отвороты куртки кавказца, и вдруг тот, даже не сделав попытки сопротивляться, заорал тонким и пронзительным голосом:

— Ой-ой-ой...

Недоумевающий судья на ковре остановил схватку и дал команду начать всё сначала.

—Ой-ой-ой!!!—завизжало ещё пуще прежнего “лицо кав­казской национальности”.

Спортсмен из совхоза “Красный” в испуге отпустил захват, а взбешённый главный судья вскочил из-за стола, опрокинув стул, и с угрожающим видом двинулся к кавказцу. Тот сму­щённо приоткрыл на груди кимоно, и глазам изумлённой пуб­лики предстала густая поросль длинных вьющихся волос, на­поминающая роскошное чёрное руно барашка-рекордиста.

В дальнейшем поединок проходил следующим образом: лицо кавказской национальности аккуратно, двумя пальцами оття­гивало отвороты кимоно и подавало их сопернику, который с той же осторожностью брался за куртку, и лишь после этого начиналась бурная и яростная схватка. Зал стонал от хохота. Скамейки угрожающе раскачивались и скрипели.

Следующая схватка была достаточно интересной, но после предыдущей она не смогла произвести на зрителей сильного впечатления. Однако моему коллеге по команде Волкову уда­лось вновь пробудить зрительский интерес.

Мощным броском он отправил своего противника прямо в центр судейского стола. Сидящий за столом судья продемонст­рировал завидную скорость реакции. Он ухватился за края ска­терти, покрывающей стол, и, завернув в узел призы, находя­щиеся на ней. отбросил стул и прижался к стене, зажмурив глаза и отвернув голову в сторону.

Левый судья прыгнул влево, правый сделал кувырок впра­во, а соперник Волкова шлёпнулся на середину стола, перело­мив его пополам. Не намеренный так просто упускать против­ника, Волков бросился на него сверху, не давая подняться, и среди деревянных обломков продолжал дожимать его до тех пор, пока опомнившийся судья не прекратил схватку. “Трибу­ны” выли от восторга.

На некоторое время соревнования прекратили. Волкову зас­читали чистую победу. Откуда-то принесли новый стол. Судья аккуратно расстелил скатерть и расставил на ней призы, по­том на ковёр вышел я, а следом, улыбаясь, появился и мой соперник, кандидат в мастера спорта по самбо, весивший го­раздо больше меня.

Он ухмыльнулся с полным осознанием своего превосход­ства. а затем, видимо, решив покончить со мной одним мощ­ным натиском, разогнался из своего угла и бросился на меня с неотвратимостью пушечного ядра. У меня похолодело в жи­воте. и. закрыв от ужаса глаза, сам не знаю как, я умудрился

в падении упереться стопой ему в живот, и, используя инер­цию его движения, выбросил его в окно. Раздался чавкающий всплеск навозной лужи и разъярённый рёв обезумевшего бор­ца. Даже не подумав, что можно воспользоваться дверью, он медленно пролез обратно через окно, заливая подоконник и пол зловонной чёрной жижей, и ринулся ко мне. Я шарахнул­ся в сторону, не знаю, чем более испуганный—нестерпимой вонью, исходящей от противника или злобой, горящей в его глазах.

Дикий вопль судьи, на миг заглушив истошный хохот зри­телей, прервал его атаку. Снова в соревнованиях объявили пе­рерыв, и около получаса кандидата в мастера поливали на улице водой из шланга, отмывали и отскребали от навозной жижи окно, маты и пол, приводили в порядок кимоно, в котором должен был выступать следующий спортсмен.

Отдохнувшие и успевшие перекусить зрители вновь взгро­моздившись на шаткие сооружения из скамеек и с нескрыва­емым интересом ждали продолжения.

Видимо, трюк с разбиванием стола понравился Волкову, и следующего своего соперника он бросил на стул, с которого чудом ухитрился ретироваться боковой судья. Ножки стула, как тараканы, расползлись в стороны, сиденье так и осталось под ягодицами новой жертвы Волкова, а спинка стула, чудом не сломавшись, продолжала поддерживать его спину. Зал ра­достными воплями приветствовал продолжение спектакля. Я и сам не ожидал, что соревнования по дзю-до могут быть на­столько увлекательными. Но то, что случилось потом, превзошло самые смелые ожидания.

На ковёр, путаясь в подвёрнутых рукавах и штанинах не­померно большого кимоно, вышел мухач Комаров. Его против­ник был чуть меньше ростом, и кимоно болталось на нём. как платье для беременной на пятилетнем ребёнке. Комаров слег­ка подёргивался и весь бурлил от кипящего в его жилах адре­налина. Огненный темперамент и неукротимая жажда самоут­верждения, часто свойственная бойцам небольшого роста, за­ставляла его преследовать своего противника так же неотвра­тимо, как бультерьер преследует свою добычу—не взирая ни на что, до победы или смерти.

Противник Комарова в самом начале поединка, сам того не понимая, совершил роковую ошибку, случайно разбив Ко­марову нос. Вкус и запах собственной крови привели мухача в состояние бешенства, свойственного героям нынешних лати­ноамериканских сериалов, для которых существует только одна достойная цель существования—месть, месть и ещё раз месть.

Пока неопытный сельский врач, не зная самых простых приёмов остановки носового кровотечения, запихивал длин­ные и толстые жгуты ваты в ноздри моего собрата по команде. жажда уничтожить обидчика, разорвав его на куски прямо на глазах публики, терзала темпераментную душу Комарова.

Когда мой друг вышел на ковёр, его соперник, всё ещё слегка смущённый своим кровавым деянием, без тени сомнения про­чёл в безжалостном прищуре Комарова свою дальнейшую судь­бу, и когда мститель решительным шагом, расставив руки, направился к нему, насмерть перепуганный парень вдруг вскрикнул:

— Нет, не надо! — и, развернувшись, попытался улизнуть.

Мощным прыжком Комаров настиг его и повалил, вцепив­шись в одежду. Извернувшийся ужом парень выскользнул из слишком больших для него куртки и брюк, и в одних трусах, с воплем ужаса вылетел из клуба.

Поглощённый азартом борьбы, Комаров этого даже не за­метил. Некоторое время он продолжал терзать кимоно, и до его сознания медленно доходило, что что-то тут не так. Всё ещё не понимая, в чём дело, он отложил в сторону штаны, и, растянув руками куртку, внимательно осмотрел её с одной и с другой стороны. Затем, бросив куртку, он взял штаны, и, с выражением нарастающего недоумения принялся заглядывать в штанины, в надежде обнаружить там своего противника.

Зал уже даже не смеялся. Он выл, орал и стонал от хохота. Сооружения из скамеек громко скрипели, раскачиваясь с опас­ной амплитудой.

Но слава героя дня досталась всё-таки не Комарову, а Вол­кову, который, гордый предыдущими победами, вновь вышел на ковёр и обнаружил, что ему предстоит бороться с одним своим давним соперником, которого он, по каким-то личным мотивам, сильно недолюбливал. И Волков решил показать класс. Сделав отвлекающую подсечку, он своим коронным броском подкинул противника высоко вверх и оглянулся, чтобы про­следить за его падением. Думая, что он потерял ориентировку, Волков резко развернулся влево, затем вправо, повернулся вок­руг своей оси... Но на ковре стоял он один. Противник словно растворился в воздухе. Под дикий хохот трибун он поднял гла­за вверх и остолбенел при виде своего последнего подвига. Оче­редная жертва Волкова тихо покачивалась под потолком, за-