О наблюдении и опыте

Величайшие научные истины имеют свой корни в подробностях опытного исследования, составляющих некоторого рода почву, на которой эти истины развиваются.

Нужно воспитаться и пожить в лабораториях, чтобы понять всю важность всех этих подробностей исследования, столь часто игнорируемых и презираемых ложными учеными, которые дают себе титул обобщителей. Между тем никто не может дойти до обобщений действительно плодотворных и светоносных, если только он не будет сам делать опыты и раскапывать в госпитале, амфитеатре или лаборатории зловонную или трепещущую почву жизни. Кто-то сказал, что истинную науку должно срав­нить с цветущей и прекрасной террасой, до которой можно до­стигнуть не иначе, как взобравшись по обрывистым скатам и оцарапавши себе ноги о терновник и хворост. Если бы нужно было сделать сравнение, которое выражало бы мое мнение о науке, о жизни, то я сказал бы, что это великолепная зала вся залитая светом, до которой можно дойти не иначе, как прошедши длинную и ужасную кухню.

Метод исследования не делает различия между тем, кто наблюдает, и тем, кто экспериментирует. Но если это так, то в чем же, спросят, заключается различие между наблюдателем и экс­периментатором? Вот в чем: имя наблюдателя дают тому, кто прилагает простые или сложные приемы исследований к изучению явлений, которых он не изменяет, которые он собирает, сле­довательно, в том виде, как их предлагает ему природа. Имя экспериментатора дают тому, кто употребляет простые или слож­ные приемы исследования, чтобы с какой-нибудь целью видоиз­менить естественные явления и вызвать их в таких обстоятель­ствах и условиях, в каких природа их ему не представляла. В этом смысле наблюдение есть исследование естественного явления, а опыт есть исследование явления, видоизмененного исследователями.

Ученый, желающий объять всю совокупность начал опытного метода, должен выполнять два рода условий и обладать двумя качествами ума, необходимыми для достижения его цели и для открытия истины. Во-первых, ученый должен иметь некоторую идею, которую он подвергает проверке фактов; но в то же время он должен удостовериться, что факты, служащие точкой опо­ры или проверкой его идеи, верны и хорошо установлены; поэто­му он должен быть сам в одно и то же время наблюдателем и экспериментатором. Наблюдатель как мы сказали, чисто и просто констатирует явления, которые у него перед глазами. Нужно наблюдать без предвзятой, идеи; ум наблюдателя должен быть пассивен, т. е. молчать: он слушает природу и пишет под ее диктовку. Но как только факт констатирован и явление хорошо наблю­дено, является идея, вмешивается рассуждение и выступает на сцену экспериментатор, чтобы истолковать явление.

Ум экспериментатора должен быть деятелен, т. е. он должен вопрошать природу и предлагать ей запросы во всех направлениях, смотря по различным гипотезам, ему представляющимся. Но с того мгновения, когда обнаруживается результат опы­та экспериментатор должен исчезнуть или, скорее, мгновенно превратиться в наблюдателя.

Чтобы продолжить приведенное выше сравнение, я скажу, что экспериментатор предлагает вопросы природе; но как только она начинает говорить, он должен молчать; он должен констатировать, что она отвечает, выслушать ее до конца и, во всяком случае подчиниться ее решению.

Говорили, что экспериментатор должен принуждать природу разоблачаться. Да, без сомнения, экспериментатор принуждает природу разоблачаться, приступая к ней и предлагая ей вопросы во всех направлениях; но он никогда не должен отвечать за нее или не вполне выслушивать ее ответы, выбирая из опыта только часть результатов, благоприятствующих или подтверждающих гипотезу. Мы увидим дальше, что здесь один из вели­чайших подводных камней опытного метода.

Полный ученый тот; который в одно и то же время обладает и теорией, и опытной практикой: 1) он констатирует факт;. 2) по поводу этого факта в его уме родится некоторая идея; 3) имея в виду идею, он рассуждает, учреждает опыт, изобретает и осуществляет его материальные условия; 4) из этого опыта проис­ходят новые явления, которые нужно наблюдать, и т. д. Ум уче­ного некоторым образом всегда находится между двумя наблюдениями: одним, служащим точкой опоры для рассуждения, и другим, составляющим его заключение.