Классификация по способу организации групп. 2 страница

Этимологически понятие прослеживается во многих языках. Греческое слово arche – архе выражает два значения – «править» и «начинать». Корень «архэ» является общим для многих слов – «архитектор», «архиепископ» и др. «собственник», «хозяин». Все эти лингвистические нюансы определяют социально-философскую традицию рефлексии по поводу понятия «власть».

Власть – это благо или зло? Вот что пишет, к примеру, отечественный исследовать Борис Диденко: «Власть… О ней написаны горы книг. Ее по праву можно считать одной из «вечных тем», наряду с темами любви, смерти, смысла жизни… И то, что власть – зло, трудно оспаривать. Невозможно даже в общих чертах описать весь тот водопад несчастий и горя, который власть обрушивает на людей. Преступления и несправедливости, совершенные власть имущими и равно борющимся за власть, - неисчислимы» (Диденко Б. Хищная власть. Зоопсихология сильных мира сего. М., 1997, с. 3).

Б. Диденко ставит вопрос о том, какова внутренняя (интроспективная) «психологическая картина», мотивационная основа бесчеловечного поведения самих властителей (правителей, иерархов, «авторитетов»), которые, не теряя душевного комфорта, обрекают людей на невзгоды и страдания? «Власть развращает человека, абсолютная власть развращает абсолютно». Неужели любой человек, обретший власть, способен на подобное «развращение»? Или только некие «избранные»?

Античные мыслители видели в устремлении к власти некую человеческую способность, глубинное качество. «Человека выказывает власть», - писал Питтак из Митилены. Древнекитайские философы связывали власть с политическими процессами. Они подчеркивали, что власть должны быть нравственной, ибо нравственная власть стабильна. Но одновременно они показывали манипулятивный характер власти, приходя к убеждению, что глупым народом управлять легче.

«Только нравственная власть пользуется уважением, - говорил древнекитайский философ Мо-цзы. Однако в истории человечества слишком много примеров, которые свидетельствуют о том, что политика плохо согласуется с моралью. Царя Израильско-Иудейского государства (конец века – ок. 950 гг. до н.э.) называли «кротким». Однако он беспощадно расправлялся с населением завоеванных им городов. Именно он приказывал поголовно всех, в том числе стариков, женщин и детей, «подкладывать под молотилки, железные пилы и бросать их в обжигательные печи». Римский диктатор Сулла (138-78 гг. до н.э.) после захвата власти устроил резню шести тысяч своих противников. Когда его спросили, что за страшные крики слышны за окном, он ответил: «Там по моему приказу наказывают нескольких негодяев».

И. Кант считал, что власть – это человеческая страсть. «В самом деле, - писал он, - приобрести власть над склонностями других людей, с тем, чтобы управлять и распоряжаться ими в соответствии со своими целями, - это почти то же, что овладеть ими как простыми орудиями своей воли. Неудивительно, что стремление иметь влияние на других становится страстью» (Кант И. Антропология с прагматической точки зрения \\ Кант И. Собр. Соч. в 8-и томах, М., 1994, с. 307). Эта способность, по мнению Канта, заключает в себе как бы троякую силу: почет, власть и деньги (там же).

Своеобразную концепцию власти развивал Ф. Ницше. Он отмечал, что мы привыкли считать существование огромной массы форм, совместимой с происхождением их из некоторого единства. «Моя теория, - писал он, - гласила бы, что воля к власти есть примитивная форма аффекта, что все иные аффекты только ее видоизменения» (Ницше Ф. Воля к власти. М., 1994, с. 281). По мнению Ницше, все есть воля к власти, что кроме нее нет никакой физической, динамической или психической силы (там же, с.282).

Важнейшим аспектом феномена власти считается ее правовое обеспечение. «Другими словами, - писал В.С. Соловьев, - право должно иметь в обществе действительных носителей, достаточно могущественных для того, чтобы издаваемые ими законы и произносимые суждения могли иметь силу принудительную. Такое реальное представительство права, или такая дееспособная законность, называется властью». (Соловьев В.С. Оправдание добра. Нравственная философия \\ Соловьев В.С. Соч. в двух томах, т. 1, М. 1988, с. 460).

Новые аспекты в рассмотрение власти внес психоанализ. Особое внимание психоаналитики уделили антропологическому срезу, иначе говоря, они проследили предпосылки власти как следствия особых механизмов человеческой психики. Генезис отношений господства и подчинения исследователи этой ориентации усматривали в бессознательных пластах психики. Так. К.Г. Юнг выделил комплекс власти как сумму всех тех энергий, усилий и идей, которые направлены на приобретение личной власти. Когда этот комплекс преобладает над личностью, все другие влияния подчиняются эго, независимо от того, являются ли они влияниями, исходящими от других людей и внешних условий, или возникают из собственных импульсов человека, его мыслей и чувств.

Однако, по мнению Юнга, можно обладать властью и не будучи жертвой комплекса или одержимым жаждой власти. Э. Фромм, осмысливая опыт тоталитарных режимов, отмечал, что исследователи были не в состоянии поверить, что человек может проявлять такую предрасположенность ко злу, такую жажду власти, пренебрежение к правам слабых и такое стремление к подчинению. Психоаналитическая школа Лакана целиком ориентирована на изучение языка власти, как он рождается в бессознательном.

Социально-философский аспект в определении власти обнаруживается в политической семиологии Р. Барта. Он утверждал, что любая деполитизация мира осуществляется в политических целях. Трудно помыслить себе «незаинтересованного наблюдателя» власти, которая открывает себя для бескорыстного созерцания. В подобной «незаинтересованности» проявляет себя, по Барту, активное утверждение созерцательного отношения к миру как ценности. (См.: Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. М., 1994)

Политическая антропология австрийского писателя Э. Канетти показала, что «механика власти» прослеживается как на уровне элементарных межличностных взаимодействий, так и в институционализированных системах власти. По его мнению, феномены власти и массы изначально связаны друг с другом. Природа этой связи и конкретные формы ее воплощения остаются неизменными практически на всем протяжении человеческой истории. Антропология власти содержит печальные констатации по поводу перспектив социального и политического развития человечества. Вместе с тем Э. Канетти осмысливал новые формы взаимоотношений власти и массы. Воплощение изначальных властных импульсов оказывается в этом контексте практически несостоятельным. (См. более подробно: Канетти Э. Масса и власть. М., 1997).

Французский философ М. Фуко (1926-1984) рассматривал генеалогию власти. Он проанализировал специфические комплексы «власти-знания», стратегии власти и дискурсивные практики, которые в ходе взаимодействия обусловливают те или иные познавательные подходы к человеку. Власть, по мнению М. Фуко, невозможно определить через отрицательные характеристики (подавление, принуждение, нажим). Как раз именно различные типы власти порождают и саму реальность, и объекты познания, и ритуалы их постижения. Фуко показывает, что отношения власти пропитывают все общество. Их можно обнаружить в школе и казарме, кабинете врача и семье.

Современная структура власти, по словам Фуко, оформилась на рубеже XVII-XIХ вв. С той поры власть не является привилегией одного лица, как это было в монархиях, не имеет центра, не является привилегией общества. Современная власть обеспечивает «всенадзорность», дисциплину и нормирование. Так возникают определенные стратегии управления людьми. Красноречивой иллюстрацией нынешней власти является тюрьма как социальный институт. (Об этом см.: М. Фуко «Надзор и наказание» (1975), «Воля к знанию» (1976)).

Словарь основных понятий:

Политическая психология – сфера психологического осмысления политики.

Порядок – относительная налаженность в мире, в сфере человеческой деятельности.

Интерес – осознание собственной выгоды, пользы или даже корысти.

Политизация –вовлечение широких слоев населения в политическую жизнь.

Политика –сфера деятельности, регулирующая социальные отношения и обеспечивающее завоевание, удержание и использование государственной власти.

Власть – это выражение общественных отношений, которые обнаруживаются в навязывании социальным субъектом собственной воли другим лицам или сообществам.

Комплекс власти -сумма всех тех энергий, усилий и идей, которые направлены на приобретение личной власти.

Деполитизация –процесс освобождения масс от участия в политике.

Литература по теме:

Арон Раймон. Этапы развития социологической мысли. М., 1993.

Бердяев Н.А. Философия неравенства. Париж, 1972.

Вебер Макс. Избранное. Образ общества. М., 1994.

Политический энциклопедический словарь. М., 1993.

Шестопал Е.Б. Политическая психология. М., 2003.

Энкельман Ю., Николаус Б. Харизма. М., 2000.

Эллюль Ж. Политическая иллюзия. М., 2003

Тест № 5:

Зарождение политической психологии связано с именами … .

а) Демокрита;

б) Платона;

в) Н. Макиавелли;

г) Ш. Монтескье.

Платон и Аристотель под политикой подразумевали … .

а) сферу деятельности, регулирующую социальные отношения и обеспечивающую завоевание, удержание и использование государственной власти;

б) смену типов цивилизационного развития;

в) единую науку об обществе и городе-государстве (полисе);

г) способность и реальную возможность правителей оказывать давление на сознание людей.

И. Кант считал, что власть – это … .

а) примитивная форма аффекта;

б) человеческая страсть;

в) способ достижения «общего блага»;

г) дееспособная законность.

К.Г. Юнг выделил … как сумму всех тех энергий, усилий и идей, которые направлены на приобретение личной власти.

а) жажду власти;

б) политическую власть;

в) язык власти;

г) комплекс власти.

Выражение «механика власти» принадлежит … .

а) Э. Канетти;

б) К.Г. Юнгу;

в) Б.Н. Ельцину;

г) Р. Барту.

Ф. Ницше выделил «волю к власти» … .

а) как форму легкой опеки;

б) как желание прославиться;

в) как глубинное стремление любого человека;

г) как господство в семье.

Тема 6. Психология масс

Феномен толпы, разумеется, известен исстари, хотя впервые зафиксирован и исследован только более столетия назад. В 1898 г. вышла книга французского социального мыслителя Гюстава Лебона «Психология народов и масс». Эта книга стала манифестом науки, которая под разными названиями (социальная психология, коллективная психология, политическая психология масс) продолжает существовать до настоящего времени.

Французский ученый, по сути дела, предвосхитил всю психологическую и политическую эволюцию нашего века. Социалистические движения и рабочие партии первыми столкнулись с проблемой масс. Их политика основывалась на постулате рациональности точно так же, как и политика либеральных движений буржуазных партий. Политики полагали, что поведение людей зависит от осознания ими своих интересов и общих целей.

Г. Лебон отмечал, что великие перевороты, предшествующие изменению цивилизации, падение Римской империи и основание арабской, на первый взгляд определяется главным образом политическими переменами, нашествием иноплеменников, падением династий. Однако, по его мнению, более внимательное изучение этих событий указывает, что за этими кажущимися причинами чаще всего скрывается глубокое изменение идей народов. Именно исторические перевороты – не те, которые поражают нас своим величием и силой. Единственные важные перемены, из которых вытекает обновление цивилизаций, совершаются в идеях, понятиях и верованиях. Крупные исторические события являются лишь видимыми следствиями невидимых перемен в мыслях людей. (Лебон Г. Психология народов и масс. СПб., 1898, с. 1).

Французский исследователь пришел к убеждению, что вступление народных классов на арену политической жизни представляет собой одну из наиболее выдающихся характерных черт переходной эпохи. Он отметил, что притязания толпы становятся все более определенными.

Но вот Лебон отмечал: «История учит нас, что толпы чрезвычайно консервативны, несмотря на их внешне революционные побуждения, они всегда возвращаются к тому, что разрушили». По мнению Лебона, основной характерной чертой толп является слияние индивидов в единые разум и чувство, которые затушевывают личностные различия и снижают интеллектуальные способности. Каждый стремится походить на ближнего, с которым он общается. Это скопление своей массой увлекает его за собой, как морской прилив уносит гальку.

Иначе говоря, исчезновение индивидуальных свойств, растворение личностей в группе происходят одинаково, независимо от уровня состоятельности или культуры ее членов. Было бы ошибкой считать, что образованные, или высшие, слои населения лучше противостоит коллективному влиянию, чем необразованные, или низшие, слои, и что сорок академиков ведут себя иначе, чем сорок домохозяек.

Лебон показал, что массы, во-первых, представляют собой социальный феномен, что, во-вторых, индивиды растворяются в массе под влиянием внушения, в-третьих, гипноз понимается как модель поведения вождя масс. Толпа – это не скопление индивидов. Это специфический феномен, некое новое образование, когда сознательная личность исчезает, причем чувства и идеи всех отдельных единиц, образующих целое, именуемое толпой, принимает одно и то же направление.

Нетрудно заметить, насколько изолированный индивид отличается от индивида в толпе, но гораздо труднее определить причины этой разницы. Лебон объясняет этот феномен через понятие бессознательного. Он подчеркивает, что сознательная жизнь ума составляет лишь малую часть по сравнению с его бессознательной жизнью. Индивид в толпе, благодаря только численности, сознание непреодолимой силы, и это сознание, по мнению исследователя, дозволяет ему поддаваться таким инстинктам, которым он никогда не дает волю, когда бывает один. В толпе же он менее склонен обуздывать эти инстинкты, потому что толпа анонимна и не несет на себе ответственности. Чувство ответственности, сдерживающее всегда отдельных индивидов, совершенно исчезает в толпе.

В толпе, кроме того, всякое чувство, всякое действие заразительно, и притом в такой степени, что индивид легко приносит в жертву свои личные интересы. По мнению Лебона, такое поведение противоречит человеческой природе, и потому человек способен на него лишь тогда, когда он составляет частицу толпы. Люди в толпе восприимчивы к внушению. Итак, исчезновение сознательной личности, преобладание личности бессознательной, одинаковое направление чувств и идей, определяемое внушением, и стремление превратить немедленно в действия внушенные идеи – вот главные черты, характеризующие, по Лебону, индивида в толпе.

Индивид в толпе – это песчинка среди массы других песчинок, вздымаемых и уносимых ветром. Лебон указывает на опасность толпы, поскольку она обладает импульсивностью, изменчивостью и раздражительностью. Толпа поразительно легковерна. Она легко поддается слухам. Сознание толпы полно иллюзий. Вот почему толпе знакомы только простые и крайние чувства. Всякое мнение, идею или верование, внушенные ей, толпа принимает или отвергает целиком или относится к ним как к абсолютным истинам, или же как к столь же абсолютным заблуждениям.

Трудно понять историю, и особенно историю народных революций, если не уяснить себе как следует глубоко консервативных инстинктов толпы. Разумеется, многие идеи, которые выражает Лебон, с течением времени утратили свою основательность. Например, французский исследователь полагает, что толпа питает самое священное уважением к традициям и бессознательный ужас ко всякого рода новшествам, способным изменить реальные условия их существования. Политическая практика, напротив, показала, что толпа готова сокрушать традиции, изменять условия собственного существования, если это диктуется ее представлениями о реальности.

Лебон в полной мере осознает опасность толпы, но он все же пытается остаться на прогрессистских позициях. Исследователь отмечает: большое счастье для прогресса цивилизации, что власть толпы начала нарождаться уже тогда, когда были выполнены великие открытия в промышленности и науке. Лебону казалось, что это может в какой-то степени нейтрализовать пагубное воздействие толпы на социальные процессы. Однако мы видим сегодня, что новые информационные технологии нисколько не уменьшили угрозы диктата толпы.

Немалую ценность представляют идеи Лебона о том, что толпа способна реализовать шизофренические возможности своего воображения. Вот почему толпа поражается больше всего чудесной и легендарной стороной событий. Толпу увлекают, действуя главным образом на ее воображение. Тот, кто владеет искусством производить впечатление на воображение толпы, тот обладает и искусством ею управлять.

Затем после Лебона появились работы Габриэля Тарда (1843-1904), Зигмунда Фрейда, Х. Ортеги-и-Гассета. Тард полагал, что важнейшей функцией социальной жизни является инициатива (нововведение) и подражание (мода и традиция). Психологизируя общественные отношения, Тард считал основными социальными процессами конфликты, приспособление и подражание, с помощью которых индивид осваивает нормы, ценности и нововведения.

Собственно, мысль о том, что толпа переменчива и агрессивна, никем не отвергалась. Даже в марксистской традиции с ее культом сознательности признавалось безумие мелкобуржуазной стихии. Однако долгие десятилетия исследования психологии толпы воспринимались как маргинальные. Академически мыслящие социологи и психологи предпочитали изучать «нормальные» общественные связи, стойкие социальные образования, неэксклюзивные обнаружения разума и чувств. Сознание толпы не оценивалось как исторически конкретный тип мирочувствования. Предполагалось, что психология людских скоплений – скорее фантом, некое временное наваждение, нежели закономерный социальный продукт.

Исследователи-марксисты выразили такой подход к проблеме с предельной ясностью. Они полагали, что толпа – следствие радиации классов, распада четких и стабильных социальных образований, преображение маргинальных групп, не оформившихся в качестве агентов социально-экономических отношений. Впрочем, и оппоненты марксистов искала социальные, экономические, политические факторы, рождающие толпы. Они пытались объяснить психологию через нечто более основательное, социально значимое… Тард следует тем же маршрутом, что и Лебон. Он начинает с толп, скоплений спонтанных, анархических и естественных, типичных явлений общественной жизни. Однако Тард считает, что в конечном итоге они менее важны, чем искусственные толпы, организованные и дисциплинированные. В данном случае имеются в виду политические партии и государственные структуры. Армия или церковь были бы их прототипами. Можно утверждать, что здесь речь идет о качественном скачке: о переходе от аморфной массы к массам структурированным.

Комментируя это преображение темы, французский ученый Серж Московичи пишет: «Какое очевидное изменение! До сих пор массы обнаруживали себя как продукт распада и ослабления нормальных рамок общественной жизни. Будучи результатом развала социальных институтов, они являли собой нарушение упорядоченного хода вещей. Отныне они образуют элементарную энергию, примитивное месиво, из которого посредством превращений возникают все общественные и политические институты. Из этого следует заключить, что семья, церкви, общественные классы, государство и т.д., которые считаются основополагающими и естественными общностями на самом деле искусственны и производны» (Московичи Серж. Век толп. М., 1996, с. 199).

В бессознательном мы обнаруживаем не только неудовлетворенное половое влечение, но также стремление к преобладанию и власти, смятенное сознание, уязвленное самолюбие, неугасимую обиду и зависть, вечную приговоренность к одной и той же судьбе. Нам, людям начала нового тысячелетия, прошедшим через необратимые искушения власти, социальности, цезаризма, до сих пор неизвестны другие неиссякаемые источники энергии в человеке, кроме Эроса. Вот она, плодоносная активность, в своем преображении рождает культуру, все многообразие воображения и творчества. Эта энергия определяет все виды тривиальных и экстраординарных отношений между людьми. Разве есть другие импульсы? Может быть, только изнанка либидо – огромная разрушительная мощь…

В своей работе «Массовая психология и анализ человеческого «Я»» Фрейд пытается понять, что такое «масса», чем приобретает она способность так решающе влиять на душевную силу отдельного человека и в чем состоит душевное изменение, к которому она человека вынуждает...

Масса импульсивна, изменчива и возбудима. Она легковерна и чрезвычайно поддается влиянию. Масса некритична, неправдоподобного для нее не существует. Она никогда не знала жажды истины. В коллективном порыве толпа готова поверить, что можно мигом воссоздать рухнувший Советский Союз, продавать колбасу по прежним ценам, вернуть былое.

Чего недостает этой картине? Конечно же, простой констатации: масса заражена эротической психоэнергетикой. Ее переполняют синдромы любви и ненависти. Психологи обнаруживают прямую связь между сексуальной взволнованностью избирателей и имиджем политического лидера. Политик с ямочкой на подбородке активизирует комплекс Эдипа. Он заслуживает популярность среди тех, кому ведом этот импульс. Похожесть на медведя олицетворяет сексуальную мощь. Это подсознательный мотив. Взвинченность натуры харизматика намекает на роковые страсти. Шорох Эроса внятен повсюду.

Фрейд считает, что задача психологии масс состоит в том, чтобы объяснить все политические, исторические и культурные феномены прошлого и настоящего. Но до сих пор психология масс защищала в основном интересы политические. Либеральная и консервативная, она стремилась сохранить общественный порядок. Что же касается толпы, то здесь Фрейд разделяет в основном идеи Лебона и Тарда. Масса импульсивна, изменчива и возбудима. Ею почти исключительно руководит бессознательное. Импульсы, которым повинуется масса, могут быть, смотря по обстоятельствам, благородными или жестокими, героическими или трусливыми, но во всех случаях они столь повелительны, что не дают проявляться не только личному интересу, но даже интересу самосохранения. Ничто у нее не бывает преднамеренным. Если она страстно и желает чего-нибудь, то всегда не надолго, она неспособна к постоянству воли. Она не выносит отсрочки между желанием и осуществлением желаемого. Она чувствует себя всемогущей, у индивида в массе исчезает понятие невозможного. (Фрейд З. Массовая психология и анализ человеческого «Я» \\ Фрейд З. Основной инстинкт. М., 1997, с. 257).

Плодотворной является мысль Фрейда о том, что подлинными соблазнителями людей оказываются не маркиз де Сад и не Казанова, а политические вожди. Масса – послушное стадо, которое не в силах жить без господина. У нее такая жажда подчинения, что она, по словам Фрейда, инстинктивно подчиняется каждому, кто назовет себя ее властелином. «Хотя потребность массы идет вождю навстречу, он все же должен соответствовать этой потребности своими личными качествами. Он должен быть сам захвачен глубокой верой (в идею), чтобы пробудить эту веру в массе; он должен обладать сильной импонирующей волей, которую переймет от него безвольная масса» (там же, с. 261).

Фрейд дает понять, что мы имели бы больше шансов правильно предвидеть будущее, если бы руководствовались гипотезой, что все общественные движения подчиняются психологии масс. Например, какая связь прослеживается между паникой и террором? В панике индивид обращает свой страх против толпы и слепо ее разрушает. Это можно видеть в отдельных частях коллектива, малочисленных группах, вырванных из их изначальной среды. Они воображают, что им угрожает опасность, и делают вид, что убегают. В действительности они спешат убежать со смешанным чувством страха и ярости. При терроре же именно толпа направляет свой страх против человека.

Когда мы толкуем о современных проявлениях психологии толпы, массовой атомизированной аудитории, то бросается в глаза их амбивалентность. Масса все время демонстрирует сложный замес чувств. Фрейд подчеркивает: с точки зрения психоанализа это объяснимо. Всякая любовь потенциально содержит в себе зерно ненависти. У толпы нет одного настроения. Она обоготворяет и сокрушает, возвышает и сбрасывает с пьедестала, любит и испепеляет. Разумеется, все это можно, как подчеркивает Фрейд, объяснить рационалистически, указать на конфликтность интересов людей. Однако либидозный вклад здесь весьма уместен.

Как справедливо отметил С. Московичи, психология масс открыла энергию коллективных феноменов в то же самое время, когда физика – явление ядерной энергии. Она поставила множество философских и психологических проблем. Люди прошлого века и века начавшегося имели возможность видеть эту необузданную власть толпы в действии. Оценивая опыт прошлого, мы наблюдаем людей, которые превратились в покорных животных, убивающих по приказу, из страха или из-за преданности. Мы видели тысячи и тысячи людей, принесенных в жертву.

Власть вождей, как показала психология толп, выглядит политически обыденной, социальной обоснованной и практически всегда неизбежной. Мы наблюдаем весьма значительный подъем власти. Психология масс предвидела рождение этого феномена. Работы многих философов и психологов продемонстрировали значительную научную прозорливость. Мы получили очевидные аргументы, свидетельствующие о том, что вождей рождает психологическая нищета масс. Масса может превратиться в движение. Изучение политической практики без психологии толпы в наши дни уже невозможно.

Словарь основных понятий:

Психология масс –зародившееся в XIX веке направление психологии, представителями которого являются Г. Лебон, Г. Тард и др.

Толпа –специфический феномен, некое новое образование, когда сознательная личность исчезает, причем чувства и идеи всех отдельных единиц, образующих целое, именуемое толпой, принимает одно и то же направление.

Масса (людей) –совокупность атомизированных людей, объединенных общими чувствами.

Маргиналы –люди, «вышибленные» из социальной ниши.

Литература по теме:

Адорно Т. Исследование авторитарной личности. М., 2001.

Московичи С. Век толп. М., 1996.

Психология масс. Хрестоматия. Самара. 1998.

Гуревич П.С. Буржуазная пропаганда в поисках теоретического обоснования. М., 1978.

Тест № 6:

1. Г. Лебон отмечал, что великие перевороты, смены цивилизаций являются следствием … .

а) политических перемен;

б) космических катаклизмов;

в) перемен в мыслях людей;

г) манипуляций со стороны социальных психологов.

2. По мнению Г. Тарда, важнейшими функциями социальной жизни являются … .

а) инстинкт;

б) инициатива;

в) вытеснение;

г) подражание.

3. … пишет, что толпы чрезвычайно консервативны.

а) К. Ясперс;

б) Вольтер;

в) Г. Лебон;

г) Н. Макиавелли.

4. Толпа … .

а) поразительно легковерна;

б) критична;

в) подозрительна;

г) заражена эротичностью.

5. Исследователи-марксисты считали, что толпа … .

а) объединяет интеллегенцию;

б) рекрутирует маргиналов;

в) отвергает лидеров;

г) любит старину.

6. … сравнил энергию масс с ядерной энергией.

а) Т. Адорно;

б) П.С. Гуревич;

в) С. Московичи;

г) В.В. Путин.

7. По мнению З. Фрейда, подлинным соблазнителем толпы является … .

а) Казанова;

б) маркиз де Сад;

в) Чикатило;

г) политический вождь.

Тема 7. Реклама как социально-психологический феномен

Реклама – особенный феномен. Её нельзя отождествить с тщательно продуманной информацией. Реклама по самому своему определению не может быть добросовестной, потому она ориентирована не на разум людей, а на бессознательные сокровенные побуждения и инстинкты потребителей. На уровне рассудка человек может даже осознавать непотребство рекламных причитаний, но ведь реклама рассчитана на подсознательный, сублимальный уровень…

После второй мировой войны лотки и прилавки всех магазинов оказались переполненными товарами. Однако их никто не покупал, потому что протестантский этос исповедовал аскетизм. Однако товарная масса накапливалась. Надо было воздействовать на потребителя не через его сознание, но через его ценностные установки. Следовательно, отыскивать путь непосредственно в глубинах психики. Там, где гнездятся неосознаваемые образы, сокровенные побуждения…

В Америке было создано два крупных психоаналитических центра, которые занялись совращением покупателя. Только подсознательное могло приглушить голос здравого смысла. Лишь в тайниках психики роились смутные полуосознанные мотивы. Эксперты установили, что, когда женщина приходит в супермаркет, зрачки её глаз увеличиваются вдвое. Это обнадёживающее открытие, с которым можно работать… Рецепты шли на конвейер…

Так реклама в США стала играть жизненно важную роль как стимулятор экономического роста. С середины нашего века использование массового психоанализа в рекламе оказалось основной деятельностью торговых компаний. Сбыту подлежало всё – продукты, идеи, товары, цели, кандидаты на политический пост и даже душевные состояния. Новые специалисты стали называть себя «аналитиками мнений». Вот что говорит по этому поводу величайший специалист в этой сфере Луи Ческин: «Анализ мотивов относится к типу исследований, которые ставят целью узнать, что побуждает людей делать тот или иной выбор. В этих исследованиях используются средства, предназначенные постичь области бессознательного, поскольку предпочтение обычно определяется факторами неосознаваемыми. Фактически покупатель действует эмоционально и принудительно, реагируя на образы и побуждения, связанные в подсознании с продуктом».