Глава 2. Иное Мировоззрение!

Вот так, сплошь с больших букв называет Монро то, что вещает со страниц своих книг. Возникает это словосочетание в самом начале его последней книги «Окончательное путешествие». Еще раз рассказывая, как все началось в 1958 году, Боб заявляет со свойственным ему чувством драматургии:

«Ничего не понимая, испытывая панический ужас, я погрузился в тот процесс, который привел меня к новому пониманию действительности — к тому, что я называю Иным Мировоззрением и чем руководствуюсь теперь» (Монро. Окончательное, с. 16).

Чуть ниже он дает понять, что это его Иное Мировоззрение революционно. Тридцать лет астральных путешествий, встречи с неведомым, учеба у существ, которых мы в обычной жизни посчитали бы богами!... Это не может не изменить человека и его мировоззрение! Вот только я уже говорил о своем ощущении: Боб Монро уж слишком похож для меня на персонажа фантастического романа, сочиненного Робертом Монро... В чем это выражается?

Например, в том, что он очень часто говорит о самопознании, но нигде не занят им. К примеру, в третьей книге, которая действительно отличается по мировоззрению от первой, он вынужден признать, что увлечение наукой было лишь какой-то из земных игр, частью местного мировоззрения: «...и потому нам придется с неохотой отказаться от науки.Почти все научные достижения целиком и полностью связаны с Миром Земной Жизни, пространства и времени и, следовательно, применимы только в этих границах» (Монро. Окончательное, с. 225). Глава 2. Иное Мировоззрение!

С неохотой — через тридцать лет путешествий в мирах, где наука не применима! — он все-таки отказывается даже от нее! Но только не от своего мировоззрения! И видно это потому, что он даже вопроса не задает: как же я сам так неистово «уважал науку» вначале? Если вы вглядитесь в это противопоставление, то поймете: даже отказываясь от науки, Монро делает фокус — он отказывается от нее, как от внешней иллюзии, от куска внешнего мира, тем самым позволяя себе сохраняться прежним.

Почему? Потому что наука не была частью его мировоззрения вообще. Тогда бы он был поражен ее провалом и говорил бы об этом, пока не заполнил образовавшуюся дыру в своем мировоззрении. Но в его мировоззрении, как я и попытался показать в предыдущих главах, наука не занимала никакого места, там были знания не научные, а торгашеские. То есть знания о том, как использовать науку для своих целей. Задаться вопросом о том, почему же так много болтал о науке в ранних книгах, опасно: выведет на ответ. А ответ будет неприятный: использовал для обработки сознания читателей...

Эта часть мировоззрения Монро остается скрытой от чужих глаз даже через тридцать лет.

Однако, это все верно лишь в том случае, если мы правильно поняли не только мировоззрение, но и сами слова Монро. Иначе говоря, если кто-то говорит нам о научном подходе, то говорит ли он о научном подходе?

У русского человека очень сильно восхищение перед печатным словом, для нас книга — знак божественной истины. И это используют и свои, и чужие. Между тем вопрос о научности очень важен. Наука, если забыть о том, что это огромное сообщество, в течение столетий разрабатывала то, что должно было стать самым надежным способом поиска истины. Не уважать и не принимать его можно только в том случае, если видишь его ошибочность. Однако в рамках наших земных потребностей я такой ошибочности не вижу, если говорить в целом о научном методе. Я вижу лишь ошибки в его использовании отдельными учеными.

И вижу многочисленные попытки использовать научный метод в ненаучных целях, как вывеску, обеспечивающую спрос. Скажите, для того, чтобы книга стала научной, достаточно написать на ней: Научное издание? Или сказать внутри, что ты всегда уважал науку? Или же в ней действительно должно быть научное исследование?

Отвечу: в подавляющем большинстве случаев достаточно именно слов. Почему? Потому что те, кому она адресована, нуждаются лишь в этом, и им нет дела до действительного исследования. Читатель эзотерической или мистической литературы вовсе не нуждается в научном учебнике полетов вне тела, он нуждается в полетах и он нуждается в защите от окружающей его злобы. Ему нужно сунуть что-то в пасть общественного мнения, например, слова из книги, где сказано: верую! Или: уважаю науку!

Вот почему становится возможен вопрос: если кто-то говорит нам о научном подходе, то он говорит о научном подходе? Уроки очищения

Поясню: сказав, что наука — это очень частный, очень земной случай попытки описывать мир, продвинутый мастер при этом действительно освободился от этой части своего мировоззрения? Или это были только слова для нас?

Если Монро, говоря о науке, действительно говорил о ней, то, обретя Иное Мировоззрение, он должен был потерять эту часть своего Старого мировоззрения. Но вот чудо! Способ его изложения не меняется! Его признание науки неспособной объяснить то, что открылось ему вне тела, никак не отразилось на его языке. А язык — это воплощенное мировоззрение. Только не то, что слова для других, а то, что слова и понятия для себя... Покажу на примере.

Как вы помните, все Иное Мировоззрение Боба Монро зарождается в начале шестидесятых из простого корешка, который он поминает в самом начале последней книги: «Поскольку меня всегда привлекали западная культура и научный подход, я без раздумий обратился за советом к традиционной медицине и науке» (Окончательное, с. 17).

Наугад открываю книгу, и сходу глаза утыкаются в:

«Вернувшись, я развернул полученный ПОСЫЛ. В вольном переводе и сжатом изложении его содержание выглядит так:

Существует некий широкий диапазон энергии, который я назвал (М)-по-лем.Современная цивилизация практически ничего о нем не знает. Это единственное энергетическое поле, которое проявляется в пространстве-времени и за его пределами, а также пронизывает любую физическую энергию. Поскольку (М) обычно накапливается в живых организмах, одну из полос спектра (М)-поля можно назвать "Организованная Слоями, порождающая Разум Энергия "» (Там же, с. 184-185).

Это случайный отрывок его Иного Мировоззрения, но оно сплошь из подобных откровений. Скажите: это именно то, что ожидается от человека, который ищет, как рассказать о чем-то неизмеримо новом ненаучным языком? Или же пример достаточно показателен, чтобы выявить: все мировоззрение Боба Монро насквозь состоит из выражений, которые невозможно выжечь даже прямым отказом от науки. И это означает парадоксальную вещь: все они ненаучны! Все они — лишь та самая надпись, по которой узнает науку обыватель: научное издание! И все они были призваны не для того, чтобы действительно исследовать.

Пожалуйста, вслушайтесь и вдумайтесь в эти слова. Вот Боб и множество других людей говорят вам: я исследовал неведомое. И вы верите им, потому что привыкли определять исследование по значку «Научное издание». То есть по использованию выражений, вроде тех, что переполняют книги Монро. И при этом все эти выражения есть знаки не исследования, а совсем иной цели. Какой?

Все уже сказано: это способы воздействовать на читателя. Это значит, что подавляющая часть того, что мы с вами читаем, когда хотим познать мир, напрочь лишена как раз самого главного в научности, ее души — исследова- Глава 3. Секс и энергия

ния. Но нам почему-то нужно именно это... Нам нужна сказка, в которую мы можем сбежать и успокоиться, как на коленях у бабушки. А ведь Монро звал в полеты без тела! Как же полеты в неведомое удалось превратить в успокоительную таблетку?

Пример из Монро, который я случайно нашел, очень удачен, потому что он позволит мне перейти к следующим граням Иного Мировоззрения. К сексу и энергии.