Злая мудрость. Что нужно знать о себе мужчине 30–35 лет

Почти каждая девушка мечтает о мускулистом и сентиментальном олигархе и убеждена, что хороша своими недостатками. Нередко судьба мстит за это, насылая на девушку 30-летнего слезливого тунеядца-неврастеника, у которого если и есть что мускулистое, так это его собственные недостатки.

Озвучим справедливую мысль М. Мэйсона: «После тридцати ты начинаешь постепенно превращаться в собственного отца. Ты начинаешь сетовать на современную поп-музыку. Усаживаясь в кресло, негромко охаешь».

Еще лет пять назад ты иронично щурил глаза. Теперь тот же мимический жест скорее свидетельствует об испуге человека, зажмурившегося перед опасностью.

Послушай, что о тебе думает Чарлз Буковски: «Человеку старше тридцати нельзя доверять, в какой-то мере этот принцип верен – большинство людей к этому возрасту становятся продажными».

Социальная мудрость открылась тебе во всем ее неприличном великолепии. Не единожды ты процитируешь Тибора Фишера: «Несчастный по-настоящему – кто-то один. Где-то ходит такой человек, глобально прибитый жизнью. Потому что у всех остальных есть кого обосрать. Даже если ты в полной жопе, все равно где-то есть люди, которым значительно хуже. У самого распоследнего уборщика в самом засранном сортире в самой паршивой стране есть помощник, которому еще хуже, а у помощника есть помощник помощника, и так далее – по цепочке, и в конце концов должен остаться один человек, которому некого обосрать, и вот это уже кирдык».

Видимо, просто везде срабатывает один-единственный закон жизни: «Существует множество способов превратить человека в жертву. Самый эффективный – убедить его, что он жертва».

Некогда ты очень хотел выглядеть нахалом и досадовал на то, что о тебе думают иначе. Теперь тебе хочется, чтобы о тебе хотя бы думали, как – уже не важно. Раньше ты наобум и яростно бил по обстоятельствам и зачастую выходил победителем. Теперь в драке с жизнью, не сомневайся, расквашенный нос будет у тебя.

Прислушайся к рекомендациям героя Алана Камминга: «Где-то в районе тридцатника (и потом еще раз, уже после сорока) в жизни каждого человека наступает такой период, когда у него происходит критическая переоценка ценностей, и он либо что-то меняет в жизни, либо просто вносит какие-то коррективы, и это нормально, потому что такое бывает со всеми. Это «прописано» в гороскопе и обязательно произойдет, независимо от твоего желания или нежелания. Собственно, это вполне очевидно и без посредничества астрологии. Когда тебе исполняется тридцать – это и вправду серьезно. Как будто ты объявляешь: «Ну вот, теперь я взрослый. По-настоящему, взаправду. Даже если я веду себя инфантильно и покупаю себе куклы Бритни Спирс, я уже взрослый тридцатилетний дядька, и знаю, какой я на самом деле, и принимаю себя как есть, и вполне этим доволен. А если кому-то не нравится, это уже не моя проблема». В один действительно значимый день ты пройдешь что-то типа ускоренных курсов по предмету «Познай себя и прими таким, какой ты есть». Я прошел этот курс интенсивного обучения, и, наверное, поэтому мне стало легче. Обстоятельства не изменились. Изменилось мое к ним отношение».

Покинь чулан неприятностей, вырви с корнем дерево печали, к которому тебя привязала скука повседневности, выйди на свет, стань чуть вдумчивым и немного осторожным. Закрой бухгалтерию слез. Дай трезвую оценку самому себе – облапошенному и поколоченному каждодневностью.

Твой ровесник, герой Тибора Фишера, поставлен перед дилеммой. Его попросили описать весь свой опыт, все 32 года жизни на этой планете, в одном предложении. За десять секунд описать, чтобы сообщить человечеству некую вселенскую истину, ведь прожито немало. Герой пару секунд молчит, размышляет. А потом выдает: «Кошки, как правило, не любят, когда их сушат в микроволновке».

Парень, ты полагаешь, что мудрее этого дурика? Вряд ли.

Некоторые твои героические любовные истории можно пересказать одним предложением: они встретились у газетного киоска, потом в забегаловке выпили кофе, потанцевали, она пригласила к себе, затем в квартиру ворвался ее дружок, и вы подрались за ее честь. Иными словами, новая редакция Ромео и Джульетты. Браво, сексуальный титан! Тяготит лишь одно: запах пошлости произошедшего выветрится не скоро.

Том Роббинс знал, о чем говорил: «Поистине любовь движет мир. А вожделение, наоборот, останавливает. Любовь заставляет время бежать быстрее, а вожделение замедляет его, замораживает, убивает – но не транжирит, не проматывает впустую; просто уничтожает его, аннигилирует, удаляет из континуума, не позволяет своим рабам сделать ни шагу вдоль унылой темпоральной шкалы. Вожделение – это тысячетонная стрелка одометра на приборной панели абсолюта».

Тебе кажется, что ты пресытился женщинами. Глупец, ты просто устал от рецидивов своей собственной подростковой грубости. Пора срываться с иглы неразборчивой сексуальной зависимости и прочих дежурных стимуляторов. Об этом поподробнее.

Разумеется, ты и раньше впадал в депрессии. Но сейчас разговор идет о настоящей депрессии, всамделишной, о депрессии, которая обступает тебя наподобие густой мути. Ты чувствуешь, как она приближается, и знаешь, чем все закончится, но ничего нельзя сделать. Против этого ты бессилен. Теперь ты знаешь, как это бывает. Раньше ты думал, что, если тебя донимает депрессия, надо просто сходить в спортзал или прочесть умную книжку, из тех, которые носят названия «Вы одиноки. Вам тревожно и страшно…», теперь ты понимаешь: нет такой книжки, которая могла бы излечить от одиночества.

На любовном безрыбье ты непременно пристрастишься к чему-нибудь превратному, из серии «за неимением горничной имеют дворника» или из серии «если наутро не стыдно, значит, вечер не удался». Что касается первого, то тебе нужно понять очевидное. Секс – наркотик, но не панацея против нескончаемых душевных склок. Секс – это неплохое средство, чтобы убить скуку и спастись от одиночества. А любовь – это та награда, которая сама по себе убеждает в нужности жизни. Что же касается второго, то здесь отдельный разговор.

Когда ты пьян, процесс мышления идет нелинейно. Все происходит мгновенно, короткими вспышками, и у тебя просто нет времени впадать в интроспекцию. По всем ощущениям кажется, что ты говоришь и остроумничаешь непрерывно.

Здесь нужно свидетельство знающего человека: «То есть ты действительно говоришь непрерывно (насчет остроумия, поверь, не следует обольщаться), но и собеседник говорит непрерывно навстречу, и получается, что вы вроде как разговариваете друг с другом, но настоящего диалога нет, и поэтому ощущение отчужденности становится еще сильнее. Плюс к тому – странное восприятие смеха. Если что-то покажется смешным, ты не просто смеешься, а впадаешь в истерику. Причем смех рождается внутри, но воспринимается как бы извне, как будто это смеешься не ты, как будто смеется кто-то другой, а ты лишь имитируешь его смех». И не спрашивай почему, хотя бы потому, что тебя раздирает собственное несовершенство. Ты смеешься, пьешь, еще пьешь, но мысль так или иначе гложет тебя, обгладывает душу до костей: Александр Великий в этом возрасте завоевал весь известный тогда мир, Иисус закончил карьеру пастыря, Джон Леннон написал свои лучшие песни… А потом ты сидишь, уставившись на бутылку, разглядывая грёбаные остатки водки, а она корчит тебе рожи.

Если в 30 лет человек не женился – налицо статика безумия, дело за динамикой. Безусловно, найдутся мизантропы, которые с холодным цинизмом примутся отговаривать мужчину от серьезного шага. «В нашем моногамическом полушарии, – иронизирует Артур Шопенгауэр, – жениться – значит потерять половину своих прав и удвоить число своих обязанностей». Из того же бездонного колодца жизни черпал скепсис Джордж Г. Байрон: «Думаете ли вы, что, если бы Лаура была женой Петрарки, он писал бы ей сонеты всю свою жизнь?»

Без любви и семейной жизни 30-летнего подстерегает опасность стать раздосадованным и докучливым. Следует предельно подозрительно отнестись к мысли французского писателя Анри де Монтерлана: «Очень умные люди не бывают хорошими мужьями – они не женятся». Для безбрачного образа жизни можно подобрать лишь одно оправдание: чтобы не отвлекаться на мирские проблемы, не следует жениться, если ты великий философ или собираешься в ближайшее время им стать (только при одном условии: стать очень великим мыслителем).

Философ, оставшийся холостяком, не редкость. Не познали супружеских уз Платон, Декарт, Гоббс, Локк, Кант, Лейбниц, Юм. Кант дал объяснение своему вынужденному безбрачию: «Когда мне могла понадобиться женщина, я не был в состоянии ее прокормить, а когда я был в состоянии ее прокормить, она уже не могла мне понадобиться».

Встречаются, конечно, декларативные холостяки, убежденные в том, что женитьба – слишком остроумная и опасная шутка природы. Доказывая пагубность женитьбы, они любят цитировать афориста Вернера Мича: «Человек изобрел атомную бомбу. Еще ни одна мышь в мире не додумалась изобрести мышеловку».

Не верь глумливым циникам. Отправляйся в поход. Посети главное место жизни. Сюда любил приезжать молодой Гомер, здесь Гёте обожал разговаривать с Пушкиным, а Герасим с Тассо обсуждали жизнь енотов, фасоны женских шляпок, металлургическое производство. Тут не говорят о старом и болезненном, не подают на завтрак китайских собачек жирных, здесь все слова румяны, а мысли терпки – это просто любовь.

До 30 лет можно было рассматривать себя как рекордный экземпляр быка, а теперь следует делаться воплощением становящегося бытия, прицепиться к жизни, прочно прикрепиться к ней. Танго страсти началось, и тебя обязательно пригласит на танец девушка, относящаяся к породе шикарных кошек. Можно утверждать, что Любовь – сильное имя для настоящего мужчины.

Литература на всем своем протяжении задавалась целью разгадать тайну, демистифицировать брачный танец. Есть тайны, которые не следует разгадывать, а тем более опровергать. Довольно похоронных разговоров о любви. Да, любовь – опасное чувство. Ее точные жесты стремятся к цели, минуя доводы рассудка и приличий. Любовь – это когда все виды враждебности позируют перед тобою: ее пальцы смыкаются на твоей шее, показывают фигу, сжимаются в кулак. Это танго страсти и диктатура неведомого. Безусловно, в ней присутствует все, что может обескуражить и лишить спокойствия. А можешь ли ты, член Клуба молчальников и зануд, сохранять твердость духа в одиночестве? Если нет – влюбляйся. Становись бесшабашным фантазером, увековечь имя возлюбленной на всех лавочках, деревьях и кустарниках. Посвяти ей «Сагу о Форсайтах».

Ужаснись от мысли, что у тебя неприлично скудная любовная биография. Непременно случится, жизнь ускорит свою поступь, и ты не можешь не откликнуться на ее весенний призыв. Любовь прервет беспросветную круговерть анонимных дней. Ты бросишься в чувство с целеустремленностью маньяка. Откуда только берется такая сексуальная бравада?! Откуда? Ответ очевиден: применительно к твоей избраннице слово «страстная» звучит скромным эвфемизмом.

Судьба спланировала эту встречу заранее, ты в очередной раз прельстился чем-то праздничным и эффектным, позабыл, что там редко случается душа, зато все остальное сотворено для выставки природных достижений. Тело ее будет наивысшим проявлением формы, царством отточенных линий, предметом зависти участников конгресса геометров. Формы будоражат тебя, заставляют бунтовать чувственность. Если честно, ты бы лучше влюбился в шар: любовь к нему не такая разорительная.

Когда девушка вошла в твою жизнь, вместе с ней ворвалась и беда. Такие особы могут любого скинуть в пропасть. Ты не из тех, кто принимает советы. Жаль, что ты не из тех. Ты будешь смешон. Заготовленные россыпи сердечных признаний и поэтические изумруды души не найдут спроса. Любовь, страсть, прочие мускульные подвиги души и тела, слова и переживания обесценятся и станут бессмысленными рядом с ее неизбывными коммерческими требованиями. Она мечтает об удобстве и комфорте. Хочет удачно отдаться замуж, быть праздной и богатой, благополучной и защищенной. Она мечтает о муже, который должен быть мужественным, красивым, сильным и щедрым. Ты видел портрет такого мужчины – это фотография футбольной команды «Реал». Мечта, если честно, похвальная. А кому, собственно, не хочется быть счастливой и беззаботной?! Каждый выбирает ценник, к которому сам себя и пришпиливает.

Твоя возлюбленная – олицетворение непомерных запросов. Временами она будет напоминать тебе проходимицу из басни. Ты хотел знать, «из чего же, из чего же, из чего же» сделаны такие девчонки, – слушай: из капризов, хитростей, обольщений, потребностей, потребностей, потребностей. Она мастеровито разглядывает тебя, будто спрашивает: а не совершить ли нам вдохновенный шопинг? Настала пора заняться финансированием ее неуемной страсти к красивой жизни. Тебя пригласили на любовный менуэт с финансами. Это любовь с примесью экономики, точнее – экономика с вкраплениями любовных обещаний. На этом вопросе спотыкались самые отважные любовные революционеры. Ты затесался в ее жизненную фабулу из какого-то другого жанра. Видимо, из дешевого любовного романа, где печальные капиталисты только и ждут встречи с девушкой, страстно жаждущей настоящей любви и настоящих покупок.

Ты ее все равно любишь, искренне и отчаянно, а она мечтает о себе, ухаживает за собой, как профессиональный любовник. Любовь ошеломит, заполнит всего тебя. Вызовет прилив энтузиазма. Заразит азартом. Это будет слишком хорошо. Ты вырвешься из радушия анонимности в круг жизненной заинтересованности. Но всему есть цена, та или иная. Так или иначе, придется расплачиваться. В сравнении с сегодняшним днем былые кризисы начинают смотреться беззаботным порханием по жизни. Именно с такими чувствами продаются в рабство. Такая любовь губит экстравагантностью претензий, а потом уничтожает. Очень скоро ты можешь рассчитывать, подобно одноглазому тюленю, лишь на пренебрежительное любопытство. Природа странно распределила роли, наградив ее твердостью вероломства, а тебя лишив мужественности.

Соберись, мобилизуйся. Пока не поздно, прислушайся к тревожному внутреннему голосу, пригласи свою возлюбленную в парк Горького, и когда пойдете по Крымскому мосту, возьми ее на руки поцелуй нежно, скажи что-нибудь застенчивое про любовь – и брось в реку. А сам отправляйся на какое-нибудь душевно полезное мероприятие. За нее не беспокойся – выплывет, и вы расстанетесь сейчас, пока не поздно, пока тебя самого не утопили. Ты, к сожалению, этого не сделаешь. И напрасно. Зловещие предчувствия наполняют тебя ужасом, а ты все еще исповедуешь искреннюю жизнерадостность надежды. Пеняй на себя. Жизнь-белошвейка выводит рисунок печали на твоем сердце, крестик за крестиком.

Твоей возлюбленной скучно жить и смотреть на тебя. С тем же равнодушием она ест моцареллу и влюбляется. Она из тех, кто не хочет знать свою судьбу с тобой. Ее душа отрешена и рассеянна. Путешествие в страну такой любви вряд ли покроет транспортные расходы и заготовленные бутерброды с докторской колбасой. Такая любовь совсем неудачная затея. Композиция здесь предопределена опытом твоих предшественников: вакханалия праздника, обжорство, изгнание глистов и вдохновленность печалью.

Все то, что в иные периоды жизни и со стороны воспринималось терпимо и даже с иронической улыбкой, сейчас ожесточит твое сердце. Здесь даже любовь не поможет. Судьба сделала тебе аморальное предложение. Вспомнится тебе полуапокрифическая цитата из Петрарки: «Ах, любовь с утиными крылами, как ты меня утомила». Тебе захочется поссориться с самим собой, неудачно свести счеты с жизнью.

Все выйдет наперекосяк. Порезвись, порадуйся недолгому счастью и приготовься к развязке. Неизбежные горести не за горами. Признайся, ты решил стать лауреатом конкурса «Самый сомнительный любовный проект года». Ты уже подошел к финалу, и очень скоро у тебя отберут последнее – надежду и терпение.

Жизнь ставит тебя в беспомощное положение, лишает багажа привычного духовного имущества. Все будет мило и трогательно: оскорбления, бесцветный голос любовного объяснения, истерика – словом, на сгибе жизненной страницы между любовью и ее отсутствием.

Это цена твоей любви. Ты казался неуязвимым. Какое преступное самообольщение! Вот ты и попался в лапы вероломства. Теперь тебе диктуют условия, и ты обязан повиноваться, как только услышишь капризный щелчок кнута. Раньше ты пресытился одиночеством, теперь ты сыт по горло любовью. Ты так сильно ее любил, что перестарался, и твое сердце надорвалось. Расплата непременно наступит. Нельзя быть таким тонкокожим.

Природа придумала любовь. Она, уродина, по-навыдумывала глупостей несусветных. Такую любовь нужно в кулечек складывать – да кошкам на завтрак. Все влюбившиеся должны одеваться как гробовщики. Впереди мало что светит хорошего.

Поговорим об очень грустном. Об измене и о ревности, той самой, похуже зеленоглазой шекспировской. Оставим пока вопрос о безопасности твоего рассудка…

Измена обкрадывает каждого из нас, лишает того, что Бог даровал только нам. Еще чуть-чуть – и ты не выпутаешься из этого кошмара. Ты теперь являешь пример того, как все на свете, изначально стройное и прекрасное, в конце концов превращается в хаос.

Когда женщина находит другого мужчину, она никогда не скажет правду, типа, я, дескать, нашла нового мужчину и перебираюсь из твоей постели в его постель. Нет, она выдумает что-нибудь такое, что сделает ее похожей на мать Терезу. С глазами, полными слез, она выдаст очередное вранье: «Я люблю тебя, но не так, как ты заслуживаешь. Я уйду на какое-то время… мне нужно подумать… обо всем…» Во как нас, мужиков, дурят!

Твоя ухмылка психа очень похожа на фотографию «после» в ряду снимков «Полоскание рта цианистым калием – до и после». У тебя хватает ума не уточнять: «Так какую часть фразы «Ты уволен из любви» я расслышал не так?» Но от этого легче не становится. С заносчивой гордыней ты попытаешься объяснить случившееся, но окажешься слеп перед необъяснимой реальностью. Визгливый голос обиды захлебывается в потоке негодования: «Как? Меня не оценили?!» Тут ты и вспомнишь Д. Уэст-лейка: «Единственное, чего мужчина вправе требовать от женщины и чего он на самом деле требует, – это иллюзии единоличного обладания».

Однажды ты напишешь в своем телефоне текст, который (хватит ума) никому не отправишь: «Служанка сегодня не вымыла посуду!» Ты, парень, дернулся головой – служанки у тебя отродясь не было. А вот чего в избытке – так это глупой любви к жеманной особе. Твоя душа впала в детство и доживает свой век, утешаясь тем, что можно играть в куклы и скоро сдохнуть.

Ты перевозил свою любовь с места на место в ручной и сердечной клади, заботливо упаковывал ее, перекладывал пухом надежд… А с тобой обошлись, как таможенники с перевозчиком наркоты. Сейчас ты выглядишь так, будто управляешь десятью ночными клубами. Собачка Вайчик сочувственно пыхтит рядом. Ты ревнуешь с завидной тщательностью, собираешь улики, анализируешь, сопоставляешь факты. Делаешь все это с таким профессионализмом, что тебе вполне по силам раскрыть дела об убийстве Троцкого или Кеннеди и найти преступников.

В ревности содержание похуже будет, чем в римских тюрьмах, где, как известно, было по-страшнее, чем в дантовом Аду. Ревность заставляет сначала сделать выводы, а потом подгонять под них доказательства. Первые звуки симфонии саморазрушения, точнее, необузданного вандализма: ты начинаешь крушить тончайший фарфор своей души, методично опустошать сердце. У тебя, видимо, совсем мозга за мозгу зацепилась? Ты изводишь себя ревностью с таким усердием, чтобы ничего случайно не уцелело. В таком состоянии любовь лишь сгущает тьму неизвестности. Улик маловато, доказательства виновности перехлестывают через край, желание покарать смешивается с адвокатскими резонами. Так или иначе, преступление остается нераскрытым.

Тебя разрывают два чувства: желание поскорее выяснить, любит ли она тебя, и безотчетный страх узнать, что у нее завелся кто-то другой. Нацепи улыбку на трагическую рожу… В ее лживых словах ты читаешь не только безразличие, но и, что обиднее, небрежность, которая ранит больнее. Тебя казнят, походя, с усталостью, совсем не грациозно. Тысячи слов позерства, увещеваний и бесконечных объяснений не привели ровным счетом ни к каким результатам. Безусловно, это любовь всей твоей жизни предназначена тебе в спутницы до гроба – до твоего и очень близкого гроба, во всяком случае. Биография твоей любви, настоящая и реальная: жизнь калеки в клоаке.

А теперь пора поднять вопрос о безопасности твоего рассудка. Так у тебя разыгралось воображение, что ты на пустом месте впал в любовное бешенство и принялся пронзительно вопить о чувствах. Кричишь, хохочешь, заливаешься слезами, безумно закатываешь глаза, заламываешь руки – словом, Гамлет местный, театр устроил. Все занудствуешь. Сейчас следует сделать обманный маневр, перехитрить самого себя, придумать что-нибудь, чтобы избавиться от мертвой любви. Просто ты был счастлив избавиться от нее и на радостях приписал ей душевное обаяние и человеческое великодушие, которых в помине не было. А теперь возьми себя в руки и утихомирься. И самым решительным образом, на какой способен, распрощайся с памятью о своей бывшей любви. Внезапно озарись пониманием момента, стань прытким, упорхни хотя бы во временное одиночество. Оно лучше, чем твоя бывшая барышня.

Вся правда состоит в том, что от тебя уже ничего не зависит. Вы оба не готовы для любви. Любовь вымотала вас, нагромоздила на душах вкривь и вкось написанные фразы, которые мешают жить. Переживания дошли до стерильной, асептической пустоты. Объясняешься в любви по инерции с механической точностью и мазохистской тщательностью. Твоя уверенность, что женщина, которую ты любил так, как любят только раз в жизни, да и то только если умеют любить, постепенно выдыхается.

Любви уже нет. Ты чист и свободен. Полностью и абсолютно.

Хотя… благодаря недоброй воле обстоятельств, неусыпной бдительности злодейской судьбы и сверхъестественной выдержке с моей стороны, мне удавалось удерживать член в штанах вот уже полгода, две недели, шесть дней и четырнадцать часов семнадцать секунд.

Жизнь пойдет своим чередом. Но только какая-то очень грустная пойдет жизнь. Ты обмяк, стал пуглив, шарахаешься от собственной тени, ходишь по стеночке, утром ты отправляешься на работу, вечером возвращаешься домой. Ведешь себя благонравно. Иногда не делаешь ничего дурного. На вопросы личного характера поспешно отвечаешь: «Да, я знаю, где стиральный порошок подешевле». Не хитри с собою. Ты сейчас похож на пенсионера, позирующего для фотографии на социальную карточку.

Опыт жизни в скверном мире стимулирует раздумья: гимнастика тел завершилась, на смену пришла клоунада мысли. Ведешь рассеянный образ жизни. Ты больше не идеален. Даже пыль в твоей квартире насыпана как-то неаккуратно. Кстати, никого к себе не приглашай – у гостей будет такое ощущение, будто они пришли на экскурсию в морг.

Теперь твоя любовь не то чтобы шаткое дело, а почти не существующее в природе. Подошло время сесть на любовную диету. Куда подевался орлиный профиль? Теперь у тебя мордочка испуганного ежа.

Словом, жизнь заговорила закадровым голосом из дурного латиноамериканского сериала.

Вот ты и открыл в себе талант холостяка. Закрывай его побыстрее, иначе ты начнешь стремительно стареть. Ты не сможешь стать гурманом, смакующим одиночество. Ты познал женщину. Она засела в тебе назойливым желанием.

В этом возрасте нельзя быть заложником собственного горя и бередить обожженное страстью сердце. Скинь романтический плащ страдальца, займись бухгалтерией чувств. Ведь жизнь тебя стала учить главному: у любви есть будущее только в одном случае, если взносы каждого участника чувства равновелики. Посчитай, кто сколько привнес, нет, не в любовь, а в то, чтобы у нее была перспектива. Девушку нечего обсуждать. Ее капиталовложения в любовь равно ничтожны и грандиозны: она, возможно, тебя любила, но предпочла саботаж страсти. Какой с нее спрос? Поговорим о тебе. С чем пришел ты? С горьким привкусом былых разочарований, с ощущением бессильного оцепенения перед любой опасностью, с чахлыми надеждами, что все как-то само собой обустроится. Маловато будет!

Настало время пересмотреть свое отношение к жизни и любви. Пора воспитать в себе волю к сопротивлению, вооружиться терпением и старательностью, перестать жаловаться и требовать невозможного, тренировать свое чувство и волю. В конце концов, научиться перевоспитывать ту, которую любишь, и убеждать ее в том, что твоя любовь случается раз в тысячу лет. Ну, особо не ври. Будь скромнее: не в тысячу – так в семьсот лет. Последний раз так любил Данте. Ох, эти наивные хитрости любовничков! Но этим искусством тебе следует овладеть, потому что любовь, как и жизнь, это ремесло, возведенное в искусство.

Еще совсем не поздно. Забудь ту, которую любил, пусть она перестанет тебя волновать, как если бы была троллейбусом или чайной ложкой. Излечись от жажды чуда, подбери своему «я» ладный костюмчик оптимизма, повяжи галстук неутомимого усердия. Сделай хоть какие-то выводы, не бог весть какие, но хотя бы парочку. Во-первых, за все, что с тобою случилось, поблагодари только себя. Во-вторых, любовь – это всегда добровольный обмен душевной собственностью. Ты отдаешь себя и принимаешь взамен радости и горести любимого человека, и они становятся твоими. Каждый из вас должен стать рачительным и хорошо заботиться о своей собственности, не транжирить ее направо и налево.

Бери пример с героя Т. Лотта: «Мне уже тридцать. Я недавно смотрелся в зеркало, у меня в ушах растут волосы, черт побери. Как у старика. И все вокруг женятся. Не то что я поддался стадному чувству… Так жить нельзя. Надо пустить корни, остепениться. Жизнь меняется, и нельзя стоять на месте».

В 30 лет надо обязательно влюбиться, во всяком случае, постараться споспешествовать краткосрочным весенним настроениям, собраться с силами и жениться, помочь Богу, как сказал поэт, связать вместе все, что болтается без дела и смысла.

Каждому человеку нравится тотальность. Не спрашивай, что это такое, – скоро сам поймешь. Так вот, каждому нравится любая тотальность. Она завораживает и пугает. Тебя ожидает тотальность любви. А любовь – самый интенсивный курс развития души.

Жизнь непременно осенит тебя событием. Ты обязательно встретишь золотоволосую девушку со счастливыми или тревожными глазами. В обмен на улыбку она заберет твое сердце. Она может явиться в образе страстной брюнетки, чей взгляд оставляет на душе привкус шафрана, или блондинки, мысль о которой побудит тебя эстетизировать самую банальную реальность. Весна сделает свой вклад в кровоснабжение сердца, мечтающего о настоящей работе.

Нет никакого значения, какой она придет в твою жизнь. Важнее иное: встреча с ней во что бы то ни стало случится. Только ты должен быть готов к ней. Случится любовь, потом семейная жизнь. Со временем возникнет чувство обыденной и само собой разумеющейся доверительности, как будто так было всегда и будет продолжаться вечно. Так будет всегда. Каждому из вас необходимы покой и сердечная близость, различные жесты дружеского внимания. Если случатся споры, то только вокруг предметов, лишенных взрывчатой энергии.

Печален тот мужчина, для кого птицы не стали образцом для подражания. Он отсрочивает витье гнезда, и тогда нередко это занятие выпадает на не очень удачное время – на жизненные заморозки. Многие часто не успевают или не хотят жениться, забывая, что среди множества главных доводов в пользу брака есть самый главный, из Горького почерпнутый: «… в юности, понимаете, одиночество полезно человеку… а вот под старость лучше вдвоем, хо-хо!»

Каждый прожитый день с методичным цинизмом ввергает мужчину в импрессионистическую двусмысленность самопонимания, когда бытийные смыслы маскируются рутиной слов. Каждому тридцатилетнему потребен реализм поступка, чтобы потом избежать буйства душевной немощности и констатировать неопровержимость собственной воли.

Ты разочаровался, ты не веришь в счастье, потому что ты один, а «надежда, – поверь Р. Гари, – нуждается в двоих. Все законы больших чисел основаны на этой уверенности». Затаись на время, но только пусть душа выживет. Не искушай судьбу, не эксплуатируй ее терпение. В 30 лет – пока не поздно – следует закладывать фундамент практического сотрудничества с женщиной. В противном случае в 40 лет ожидается суровейший кризис идентичности и почти полный разгром душевных ощущений. Прислушайся, о чем говорит Скотт Туроу: «Человек беден, одинок, болен, его не любят или любят, но не так, как ему хотелось бы, он чувствует себя безвольным, тряпкой, половиком, или просто сволочью, или просто не таким хорошим, каким люди желают, чтобы он был. И это терзает его, проедает дыру в сердце.

Почему все так? А чтобы мы нуждались друг в друге. Чтобы каждый не брал свою гитару и не шагал один по джунглям, срывая плоды хлебного дерева, а чтобы мы держались друг за друга, делали что-то хорошее и таким образом строили мир. Страждущей душе нужна другая душа, способная ее утешить. Впрочем, это все давно написано в Библии. Ничего особенного я не придумал». Нужно посмотреть женщине в глаза и понять на всю жизнь: «Это любовь». И она поймет тоже. Нужно ухватиться друг за друга. На всю жизнь.

Именно сейчас необходимо понять: между «созданы друг для друга» и «созданы друг для друга, чтобы иметь детей» – большая разница.

Надо жениться, чтобы о тебе никто не смог сказать через двадцать лет – это, по Кафке, тот же «старый холостяк с измененной формой бороды». Прилежно выпиши правильные слова из книжки Р. Гари «Свет женщины» и следуй им:

«Здорово, когда можешь помочь кому-то, когда сам нуждаешься в помощи»;

«Чтобы быть счастливым вдвоем, недостаточно быть несчастным поодиночке»;

«У холодной женщины мораль и психология спят в одной постели»;

«Что такое проблемы совместной жизни? Одно из двух: либо проблемы, либо совместная жизнь»;

«Совместная жизнь – это когда мужчина живет женщиной, а женщина живет мужчиной»;

«Любовь – это еще и талант придумать того, кого любишь».

Когда великие говорили о предельности какого-то возраста для того или иного рода жизненных свершений, ими руководило отнюдь не морализаторское стремление предложить человечеству чеканный афоризм. В действительности каждый возраст отмечен далеко не метафизической связью с перспективой. К 30 годам следует жениться хотя бы потому, что еще есть жизненные силы вести семейную жизнь, полемизировать с женой, мириться, растить детей, разводить кроликов, повышать, что называется, свой профессиональный уровень, то есть делать все, чтобы к сорокалетию стать финансово независимым и на своем примере доказать наследникам правоту избранного жизненного пути.

Многие психологи, описывая муки 30-летнего, рекомендуют ему бросить все и начать новую жизнь. А что? В этом есть свои резоны, если тебе и без того нечего терять. Для иных резко сменить образ жизни – это, безусловно, чепуха, украшенная марципанами статистики, перевязанная ленточкой психологической терминологии, но все же чепуха.

Нельзя долго питать свою душу отчаянием, у всего должен быть предел – и у ярости, и у слабости, у неистовства и замешательства. Терзаясь душевными кошмарами, можно выиграть одну-две битвы, но победу в войне за жизнь одержать не удастся.

О том, что тебя ожидает в будущем, расскажет наша дежурная пифия Тибор Фишер: «По-настоящему ты живешь лишь в промежутке от двадцати до тридцати: что-то делаешь, как-то крутишься, пытаешься чего-то добиться. А потом на тебя вдруг начинает валиться все разом, и этот завал уже не разгрести, и ты вновь возвращаешься в детство – только в усталом, выдохшемся варианте».

Все! Наступил момент, когда падений во всем – в любви, жизни, в гололед тоски – становится куда больше, и они перекрывают все взлеты, которые были вначале. Попытайся мыслить кризисно, а не только проблемно, хотя у тебя это получится, потому что о тебе сказал Чарли Уильямс: «Собственную задницу ты не сможешь найти, даже если тебе воткнуть туда рождественскую елку».

И все же прислушайся к совету. Хватит пить, лапать бесчисленных баб, дурачиться с идеями и заниматься эго-сёрфингом. Пора жить настоящим, дружище. Любовь – это не сладострастный рассказ о том, что кто-то совал свой пестик в чью-то ступочку. Вспомни Дэвида Ирвинга: «Любовь должна быть определенного цвета и даже оттенка. Чтобы больше была похожа на пожарную машину, чем на помидор».

Следует помнить: каждая радостная или печальная мысль – это предупреждение о будущем. И пусть лучше предсказывают его только добрые мысли. Достаточно переполнять сердце печальными воспоминаниями о любви, которая опустошила душу. Пора воспитать в себе способность к забвению. И пусть былая, несостоявшаяся любовь на время станет личным врагом – только на время. Надо верить, что случится, непременно случится новая любовь, с душою из цветов и профилем ангела.

Довольно грустного вальса сомнений, пора разучить па нового танца, пока жизнь не заставила плясать под дудку беспробудного уныния. Побольше дружелюбия во взгляде и поменьше меланхолии. Совершенного счастья не бывает, но надо упорствовать в вере. Придай лицу непроницаемость. От тебя ожидают уверенности и непринужденности. Пора запустить в сердце дразнящую надежду.

Каждый настоящий мужчина должен быть там, где дышит жизнь. Он сам должен заставлять жизнь дышать. Просто надо постараться пристроить свою душу к чему-нибудь, что приятно уму и сердцу, – к женщине, работе, творчеству. Хотя в этом возрасте любой выбор синонимичен творчеству. Не следует забывать, что любовь и творчество – это когда в сердце завелась жизнь. В противном случае ты устроишь такие игрища с бытийными понятиями, что свернешь им шею и раздробишь душу. Скоро тебе нужно будет выбраться из тревожной недосказанности, придать жизни форму и смысл, сделать окончательный выбор: или ты любишь, или вдохновенно говоришь о любви. В противном случае ты упадешь в пропасть между Эросом и Логосом.