Обходные пути

Воспринятая в каком-либо месте зрительного поля цель (на­пример, пища) достигается, поскольку нет никаких усложнений, всеми высшими животными, которые лишь способны оптически, ориентироваться по прямой, ведущей к цели; можно даже допустить, что это поведение присуще их организации до всякого опы­та, как только их нервы и мышцы достигли необходимой зрелости.

Следовательно, если принцип опыта, очерченный во введении, нужно применить в возможно более простой форме, то слова «пря­мой путь» и «обходный путь» можно взять буквально и поставить задачу, которая вместо биологически прочного прямого пути тре­бует более сложной геометрии движения к цели: прямой путь пере­резается таким образом, что препятствие отчетливо обозримо, цель же оставляется на свободном пространстве, но теперь ее можно достигнуть только по изогнутой дороге. Предполагается, что цель и препятствие, равно как и общее пространство возмож­ных обходных путей, первоначально действительно доступны для актуального оптического восприятия; если препятствию придавать различную форму, то последует, вообще говоря, вариация возмож­ных обходных путей, а вместе с этим, возможно, и постепенность в нарастании трудности, которую содержит такая ситуация для испытуемого.

Этот простой опыт при более близком рассмотрении может показаться прямо-таки элементарным, но при известных условиях он является основным опытом для теоретической постановки вопроса.

Неподалеку от стены дома импровизируется квадратное, обне­сенное забором пространство, так что одна сторона, удаленная от дома на 1 м, стоит параллельно ему, образуя проход длиной .в 2 м; один конец прохода закрывают решеткой и теперь вводят в тупик по направлению от А (рис. 7) до В взрослую канарскую суку; там, держа голову по направлению к замыкающей решетке, она некоторое время ест свой корм. Когда корм съеден почти до конца, новый кладется на место С, по ту сторону решетки, собака смотрит на него, на мгновение кажется озадаченной, но затем моментально поворачивается на 180° и бежит из тупика вокруг забора но плавной кривой, без каких-либо остановок к новому корму.

Эта же собака ведет себя в другой раз сначала очень похоже. Через забор из проволочной решетки (поставленной, как это изображено на рис. 8), возле которого в В стоит животное, перебрасывается на далекое расстояние кусок корма; собака сейчас же, делая большую дугу, бежит наружу. Чрезвычайно примеча­тельна ее видимая беспомощность, когда тотчас же после этого повторения опыта, корм не бросают далеко, а только перекидывают за решетку, совсем близко, так что корм лежит непосредственно перед собакой, будучи отделен от нее только одной решеткой, собака снова и снова тычется мордой в решетку и не дви­гается с места, как будто сконцентрированность на близкой цели (конечно, при сильном участии обоняния) мешает выполнению далеко обегающей забор кривой.

Маленькая девочка, 1 г 3 мес, которая всего несколько .недель назад научились ходить, вводится в ad hoc построенный тупик (2 м длины и 1,5 ширины); по другую сторону загородки на ее глазах кладут заманчивую цель; она спешит сначала прямо к цели, следовательно, к загородке, медленно оглядывается, обегает глазами тупик, внезапно весело смеется и вот уже в один прием пробегает кривую к цели.

Если подобные опыты делают с курами, сейчас же обнаружи­вается, что обходной путь не есть нечто само собой разумеющееся, но маленькая операция (Leistung); в ситуациях, требующих го­раздо менее значительных обходных путей, чем до сих пор упоми­навшиеся, куры уже совсем беспомощны, постоянно налетают, если видят цель перед собою сквозь решетку, на препятствие, беспокойно бегая туда и сюда.

Случай благоприятствует возникновению решения у отдельных животных. Бегая туда и сюда перед целью, порой они попадают на мгновения в такие положения, исходя из которых можно облег­чить обходный путь; но одно и то же облегчениё приносимое случаем, действует весьма различно на различных животных, одно животное внезапно бросается по замкнутой кривой, наружу, другое беспомощно маячит снова в «ложном» направлении. Все куры, которых я наблюдал, были в состоянии дать только очень «плоские» обходные пути (ср. рис. 9 а в противоположность 9,б), по-видимому, возможный обходный путь вообще не мог начаться с на­правления, которое сначала вело бы прочь от цели (ср. в противо­положность этому поведение ребенка и собаки).

Если теперь, взяв в качестве примера описанные нами опыты с обходным путем в узком смысле, мы получим в успешных слу­чаях всегда приблизительно один и тот же путь, независимо от того, решается ли задача благодаря ряду случайностей или это будет настоящее решение за­дачи, то возникает возражение, что между обеими этими возможностями нельзя прове­сти различия.

Для всего последующего и для психологии высших жи­вотных вообще чрезвычайно важно, чтобы это кажущееся весьма основательным, но в действительности ошибочное соображение не создавало пу­таницы. Для наблюдения, которое здесь является единственно решающим, существует, как правило, совершенно грубое различие форм между подлинной операцией и случайной имита­цией, и никто, проделав некоторое количество подобных опытов на животных (или детях), не может не заметить этого различия: подлинная операция протекает как единый процесс, совершенно замкнутый в себе как в пространственном, так и во временном отношении—в нашем примере, как непрерывный бег без малейшей остановки до самой цели: случайный результат возникает из агломерата единичных движении, которые появляются, прекращаются, снова возникают, остаются при этом по направлению и скорости совершенно независимыми друг от друга и только в целом, сложенныегеометрически, начинаются у исходного пункта и кончают­ся у цели.

Момент возникновения подлинного решения обычно резко отме­чается в поведении животного или ребенка каким-то толчком: собака как бы впадает в оцепенение, затем внезапно поворачи­вается на 180° и т. д.; ребенок оглядывается, внезапно лицо его проясняется и т. д. В таких случаях характерная непрерывность процесса подлинного решения еще более бросается в глаза благо­даря перерыву, перемене направления перед началом.