Жизненный путь в понимании психолога 5 страница

В зарубежной психологии, особенно возрастной, существует ряд теорий так называемых жизненных кризисов, которые связываются с определенными возрастными периодами. Но нельзя рассматривать кризис как фатальный для каждого возраста и каждого человека. Это не соответствует реальности, поскольку сплошь и рядом противоречия и кризисы обусловлены другими причинами и не привязаны к возрастным особенностям. Кризис может заключать­ся в реальном несоответствии между, например, взаимоотношениями подростка со взрослыми, для которых он по-прежнему остается маленьким. В этом случае его жизненная позиция (как опекаемого материально и духовно, постоянно призываемого к нормативному поведению) приходит в противоречие с его возможностями, стремлениями, потребностью быть самостоятельным.

В целом причины возникновения противоречий и их характер чрезвычайно многообразны. Это отме­чают все психологи, пытавшиеся построить их клас­сификацию. Однако все их многообразие в конечном счете приводит к субъекту (человеку или группе), который является эпицентром этих противоречий. Долгое время считалось, что противоречия объектив­ны, т. е. существуют независимо от воли и желаний человека и подчиняют его. Между тем как раз ак­тивные действия людей, их вмешательство в ход тех или иных событий и порождают противоречия, осо­бенно тогда, когда люди выступают с новых пози­ций, когда они ломают старые традиции. Иначе говоря, само качество личности как субъекта жизни порождает противоречия, а способность разрешить их делает личность в еще большей мере субъектом.

Общие требования, нормы, устои ни в одном об­ществе не совпадают полностью с позицией каждого человека, не отвечают потребностям индивидуаль­ности. Поэтому одним из основных противоречий в жизни людей является противоречие между индиви­дуальным и общественным. Но именно поэтому так важно осознание каждым человеком собственной жизни как свободного пространства для выбора соб­ственного направления развития.

Личность должна изначально формировать в себе установку на трудности, готовность к их преодоле­нию, а не только установку на успех и поддержку. Жизненная стратегия личности предполагает в своей основе принцип опоры на собственные силы, выявление того, хватит ли у нее сил для резких из­менений в своей жизни, которые могут обернуться неудачей. В психологии сложилось понятие толе­рантности как устойчивости личности к трудностям. Устойчивость к трудностям, противоречиям может превратиться в своеобразную личностную потреб­ность.

Такая потребность в трудностях, риске обнару­живается у части подростков при выборе ими про­фессии: они хотят быть там, где есть трудности, риск. Эта потребность часто подавляется взрослыми, которые «пристраивают» своих детей туда, где безопасно, комфортно, где от них не потребуется больших усилий, выдержки. Можно обратить вни­мание на такую, казалось бы, несущественную де­таль, как подростковые игры. Еще несколько десяти­летий назад для таких игр были характерны испыта­ние на смелость, выработка воли, чувства локтя, способности преодолевать препятствия. К сожале­нию, с нарастанием стремления старшего поколения к опеке подростков игры с подобным содержанием исчезли.

Особенно сложны и трудноразрешимы противо­речия в общении людей. Основой для таких противо­речий может стать расхождение, начиная с разных точек зрения на любое явление жизни и кончая не­сходством характеров. Плюрализм мнений открыл совершенно новую плоскость видения этой пробле­мы, поскольку стало возможным сосуществование различных мнений, точек зрения. Необходимое условие плюрализма — уважение к человеку, при­держивающемуся противоположной точки зрения, признание права на существование иной позиции. В течение нескольких десятилетий общественное сознание стандартизировало людей, стирало инди­видуальности. На уровне личного общения это приводило к неприятию инакомыслящего, формиро­вало психологию нетерпимости к любому разнообра­зию, несовпадению мнений. Принцип «стричь под одну гребенку» проявлялся и на уровне личных от­ношений людей, формировал убеждение, что все должны думать, как я, хотеть, как я, и быть, как я. Люди внутренне привыкли идти на сделку со своей совестью, пренебрегать своими убеждениями; посте­пенно отпадала и потребность их иметь.

В личной жизни отношения, постоянно проверяе­мые на прочность, должны выдерживать и времен­ные несовпадения, и полное расхождение мнений, настроений, желаний. Иногда оказываются гладки­ми и беспроблемными случайные отношения именно в силу отсутствия за ними какого бы то ни было глубокого личностного содержания. Они совпадают лишь чисто внешне, как это имеет место в молодеж­ных объединениях, группировках, связанных внеш­ней атрибутикой. Здесь до поры до времени противо­речия носят скрытый характер, они потенциально заключены в поверхностном согласии. При таких случайных, поверхностных совпадениях обнаруже­ние своей позиции одним из участников такой груп­пировки приводит к его полному отторжению ос­тальными. Яркая внешняя атрибутика, декларация групповых ценностей — своеобразные формы защиты каждого от малейшего признака личных проблем.

Подлинные же отношения между людьми до­пускают перемену «ролей» — когда более сильный в одном выступает в качестве более слабого, ведомого в другом, более сильный и мужественный в один период жизни может позволить себе слабость в дру­гой и т. д. Созданное людьми отношение в разное время имеет для них разную ценность. Умение сох­ранить это отношение вопреки изменениям позиций каждого из его членов и есть особая способность личности к общению. Это способность зрелой лич­ности, которая не просто так или иначе относится к людям, а умеет ценить в другом человека, умеет беречь и отстаивать отношения с ним. Это не просто общительность, а высокая способность личности под­держивать отношения вопреки неизбежным проти­воречиям, изменившимся обстоятельствам.

Вместе с тем способность личности сохранить отношения не предполагает необходимости раство­ряться в них. Напротив, это умение непротиворе­чивым образом найти место данным отношениям в широком контексте собственной жизни. Отноше­ние оказывается «просторным», свободным, если оно органически соединено со всеми другими жиз­ненными потребностями личности, когда оно не при­ходит с ними в противоречие. Одновременно оно дает простор развитию обеих личностей, а они в свою очередь выступают как его активные строите­ли. Напротив, если отношение представляет лишь сценарий поведения, задача его совершенствования перед участниками этого отношения не возникает.

Функциональные отношения, при которых дру­гой выступает в качестве объекта, а не равноправно­го субъекта, непрочны и чреваты противоречиями. Поскольку они строятся в целях, которые лежат за пределами собственно личностных качеств общаю­щихся людей, постольку эти качества не «вмещают­ся» в функциональные отношения и часто не спо­собствуют их укреплению. Эти отношения требуют, как правило, тонкой тактики и стратегии, так как предполагают использование человека в целях, не совпадающих с его интересами, или ограничивают общение лишь сферой совпадения интересов. Поэтому, как правило, здесь необходимы особые средства упрочения союза, набор которых свидетельствует о низкой нравственной пробе как отношений, так и их инициатора.

Умолчание, ложь, лесть и т.д.— это средства общения, которые порождаются таким неподлинным характером отношений. Судьба таких отношений различна. Их следствием иногда является раздвое­ние личности, цинизм, несовпадение внутренних ценностей и реальных поступков. Эти же качества определяют и выбор средств общения и поведения: возникает разрыв между словом и делом, между действительными поступками и демонстрируемым «хорошим» отношением, хотя внешне здесь нет ни­какого противоречия, потому что человек свыкается с таким раздвоением, принимает его как свою жиз­ненную позицию. Возникает потребность в специаль­ной «обработке» партнера, в маскировке своего поведения и т.д.

Из этого видно, насколько важно для личности найти, сохранить и укрепить в общении свою целост­ность, полноту своего «я», его подлинность, непро­тиворечивость, избежать разрыва между мотивами общения и ценностями ²⁶. Отступление от принципов в угоду ситуативным мотивам общения, выгоде вре­менного союза ведет к распаду ценностно-мотивационной сферы личности.

В разрешении неизбежных в общении противо­речий между своими личными интересами и жела­ниями других людей с точки зрения и этики, и пси­хологии решающую роль играет способность лич­ности говорить и отстаивать правду. Позиция прав­ды предполагает доверие к другому — исходное условие человеческого общения. Это есть не что иное, как этический эквивалент признания личности в другом, а значит, его «права» на собственный путь, на собственное решение и т. д. Позиция каждо­го из участников общения должна давать простор для личного выбора, а потому исключать ложь во имя сглаживания расхождений. Правда в отноше­ниях, в общении — это отсутствие притворства, го­товность разрешать противоречия и мужество поис­ков выхода из них.

Двойственность личности приводит ко лжи и замазыванию противоречий, к стремлению выдать свою позицию за общую, к маскировке истинных целей и намерений и к неизбежно связанной с этим двойственности поведения. Такой способ устанавли­вать и сохранять отношения при его внешней глад­кости оборачивается моральными издержками, раз­двоением или деградацией личности. Поэтому от­стаивание правдивых отношений есть утверждение личностью этического в жизни, в способе общения с людьми. Здесь речь идет не просто о «соблюде­нии» этических норм и идеалов в поведении, а о способности к построению подлинно нравственных отношений.

Развитие личностей через отношение и развитие самих отношений любого типа осуществляется в ходе разрешения противоречий. Само исходное субъективное отношение одного человека к другому, кроме чувства любви, является противоречивым. Противоречивость в общении неизбежна для челове­ка, который судит обо всех по себе, не умея оценить своеобразие и непохожесть на себя другого. Она тем более неизбежна для эгоиста, руководствующегося только своими желаниями, своими целями, своим «я». Она неизбежна для личности, которая типизи­рует людей по общим стандартам. Такие противоре­чия исходят из невозможности понять другого. Дру­гого рода противоречия возможны между людьми, способными и стремящимися понять друг друга, ког­да сталкиваются люди, скажем, с разным уровнем нравственного развития или разными характерами. Причины противоречивости отношений часто лежат и в самом жизненном контексте, в системе обстоя­тельств, в которых они строятся.

Способность личности разрешать противоречия и является мерилом ее человеческой зрелости, му­жества, стойкости и принципиальности. Если в силу множества действующих на уровне личной жизни социальных причин невозможно построение отно­шений, отвечающих подлинно человеческой сущнос­ти, то возможна борьба за такие отношения через разрешение противоречий.

В этой сложнейшей проблеме пока что можно отметить одно: отношения людей выступают как некая «идеализированная», но все же действительность, и это дает возможность выверить способ построения отношений, разрешить противоречие. Другой человек и отношение к нему создают совер­шенно особого рода «субъективное пространство», в котором противоречия разрешаются не ситуативно, не под влиянием одномоментного чувства, а разум­но-личностным образом.

Особое значение в разрешении противоречий (в понимании их характера и способа разрешения) имеет то, что любая «диада», «триада» и т.д. су­ществует в сети других отношений. Так, отстаивание «права» на дружбу, на любовь, на выбор того, а не другого человека часто осуществляется через про­тиводействие мнению окружающих. Характер отно­шений двух людей иногда оказывается не соответ­ствующим традициям, правилам и т.д. Среди таких препятствий внешнего плана наиболее труднораз­решимым является противоречие между одновре­менно существующими отношениями человека к близким людям. Таковым (например, для мужчин) часто оказывается несоотнесенность отношений к матери и жене. Причина их противоречивого харак­тера не в самом человеке, а во встречных притяза­ниях на близость к нему этих двух людей. Только мудрость, бесконечное терпение и доброта позволяют человеку, который невольно становится «ответчи­ком» за взаимоотношения всех, разрешить противо­речия с позиций «доброй воли».

На этом примере можно проследить диалектику «позиций» людей и их отношений. Исходно отно­шения как будто бы заданы определенной «рас­становкой сил» (позиции детей по отношению к ро­дителям, мужа и жены и т.д.). На самом деле субъекты общения, строя свои отношения при задан­ных «позициях», наполняют их тем или иным лич­ностным содержанием. Здесь и выступает их особое качество как субъектов общения, не выводимое из ролевых предписаний. Отношение строится и сохра­няется разной ценой и этически, и личностно (пси­хологически), потому что оба субъекта строят его совместно.

Способ решения жизненных противоречий (конст­руктивный, смелый, пассивный) характеризует со­циально-психологическую и личностную зрелость человека. Последняя проявляется в умении соеди­нять свои индивидуальные особенности, свои статус­ные, возрастные возможности, собственные притяза­ния с требованиями общества, окружающих. Способ­ность осуществлять это соединение мы определяем как жизненную стратегию.

Такая стратегия, прежде всего, может строиться на основе представления о целостности, поэтапности, перспективности своего жизненного пути. Как уже говорилось, жизненный путь представляет собой не только раз и навсегда зафиксированную позицию, но и определенную жизненную линию, т.е. реали­зацию своей позиции во времени, ее постепенное развертывание, расширение, укрепление. Стратегия жизни разных людей состоит в том, что одному удается сразу определить свою основную жизненную линию, свою профессиональную перспективу, другой первоначально может видеть несколько перспектив, направлений своей самореализации и хочет сначала попробовать себя в разных сферах, а затем уж выбрать главное направление. Один считает, что надо как можно раньше создать семью, обеспечив свой «тыл», другой — напротив, сохранив личную свободу, сначала утвердить себя, посмотреть мир и т.д.

Уже в жизненных планах подростков четко выявляются подобные различия: одни видят свое будущее в сфере социальных достижений (звания, должности, карьера), другие — в личном способе самовыражения (дружба, интересное общение, семья), третьи — в творчестве (мечты стать писате­лем, художником, композитором). В данном возрасте видно и умение некоторых подростков с юмором оценить свои невысокие притязания сравнительно с высокими притязаниями других.

Жизненная стратегия в самом общем виде — это постоянное приведение в соответствие своей личнос­ти (ее особенностей) и характера и способа своей жизни, построение жизни сначала исходя из своих индивидуальных возможностей и данных, а затем с теми, которые вырабатываются в жизни. Стратегия жизни состоит в способах изменения, преобразова­ния условий, ситуаций жизни в соответствии с цен­ностями личности, в отстаивании главного ценой уступок в частном, в преодолении своей боязни по­терь и в нахождении самого себя.

Почему для каждого человека необходима своя стратегия? Прежде всего, потому, что исходно люди обладают различными характерами, различными способностями, различными притязаниями (т.е. же­ланием проявить себя в большом деле, многое успеть или ограничиться более скромными достижениями). Люди имеют глубокий внутренний мир и хотят про­жить так, чтобы сохранить его. Другие претендуют на интересную, богатую событиями жизнь, для чего используют свою стратегию.

Способности даются человеку независимо от его воли и усилий, но нужно так построить жизнь, что­бы найти место их достойному применению, не дать им погибнуть, на их основе выработать определен­ные профессиональные и личностно ценные качест­ва. Стратегия жизни и есть индивидуальная органи­зация, постоянная регуляция хода жизни по мере ее осуществления в соответствующем ценностям данной личности и ее индивидуальности направле­нии. Например, стратегия одних талантливых лю­дей состоит в наиболее полном применении своего таланта, стратегия других — в получении максиму­ма благ за свой талант.

Чтобы научиться жить соответственно своим воз­можностям, способностям, характеру, необходимо знание, понимание самого себя. Искусство жизни состоит не только в том, чтобы учитывать свою ин­дивидуальность, но и в том, чтобы соотносить свой жизненные цели, планы и желания со своими осо­бенностями, чтобы раскрыть в ходе жизни в себе новые качества, развить новые способности. А это, прежде всего, исключает подражание, сравнение. Ко­нечно, особенно в юности существует стремление к идеалам, в качестве которых могут выступать заме­чательные люди. Но желание подражать, которое играет позитивную роль ориентира на идеалы, не должно приводить к жизни несамостоятельной. Оно должно способствовать более четкому выбору того, что нужно именно данному человеку, а не другому, т.е. адекватному жизненному самовыражению. Между тем многие люди часто неосознанно дейст­вуют по определенным стандартам и эталонам, которые они рассматривают как норму. Нередко человек перестает определять ход своей жизни, подражая другим, совершает случайные шаги, делает случай­ный выбор.

Важнейшим делом жизни становятся определе­ние, выбор и реализация ценностей — духовных, культурных, нравственных. Выработка этих цен­ностей, превращение их в принципы своей жизни, борьба за их реализацию могут составлять жизнен­ную стратегию, основное стратегическое направле­ние жизни. Хотя ценности, например культурные, носят общечеловеческий характер (и в этом смысле доступны всем), они не присваиваются многими людьми, не становятся фактом, достоянием их жиз­ни. Сотни и тысячи туристов, путешествуя, видят, фотографируют полотна великих художников, но многие ли из них при этом действительно интере­суются искусством, увлекаются им, ценят его? Ка­залось бы, эмоции, чувства есть то, что присуще человеку от природы, и тем не менее оказывается, что способность к эстетическому чувству, сопере­живанию, восприятию — это редкостное достояние жизни, достижение самой личности.

К сожалению, вопрос о нравственных ценностях, о жизни в соответствии с ними, сегодня стоит лишь как проблема борьбы с бездуховностью. Бездухов­ность как распространившееся социальное явление требует своей оценки и анализа, прежде всего, на уровне конкретных личностей. Она проявляется в эмоциональной неспособности человека даже к простейшему эстетическому, нравственному пережи­ванию, в эмоциональной глухоте. Поэтому воспиты­вать духовность и нравственность человека почти невозможно через его сознание, если это сознание не имеет «резонатора» в сфере чувств (как удачно вы­разился один из психологов, способности к «изведыванию» чувства стыда от дурного, радости от бла­гого поступка). Но если эти чувства заложены, если их переживание составляет смысл для человека, то уже над ними надстраиваются активные духовно-интеллектуальные поиски и цели человека.

Бездуховность имеет свое реальное социальное происхождение. Ее источники нужно искать там, где нет точек соприкосновения между обыденным и возвышенным в жизни. Жизнь человека может обед­няться им самим (когда он «отказывается» от со­держания, увлекается формой и т.д.). Иногда усло­вия его жизни (материальная необеспеченность, недостаток образования родителей) не дают ему воз­можностей подняться до тех «культурных высот», до которых поднимается другой. Однако в истории отечественной культуры, науки существует немало примеров, когда, несмотря на все «тяготы и лише­ния обыденщины», человек все же поднимался до вершин совершенства. Поэтому можно сказать, что главной точкой соприкосновения между обыденной и духовной жизнью является сама личность и выбранный ею способ жизнеутверждения. Бездухов­ность соседствует с обыденностью и является оборот­ной стороной мещанства, но каждый попадает к ним в плен своим путем.

С бездуховностью непосредственно связана без­нравственность как отсутствие авторитетов, идеалов, норм жизни (не только юридических, но, прежде всего, этических). С точки зрения психологической нравственным центром должна быть именно способность и потребность субъекта в нравственной саморегуляции, т.е. совесть. Поэтому возрождение нравственных ценностей должно идти не только путем санкций, а именно глубоко индивидуальным путем, не только путем борьбы с безнравственно­стью, а путем раскрытия содержания нравственного способа жизни. Только посредством определенной жизненной стратегии человек может достичь под­линно нравственной жизни. Нравственное самоопре­деление состоит не из отдельных нравственных ре­шений, выборов, поступков, как это чаще всего представляют, а именно в выработке потребности в возвышенно-духовной жизни.

Принципиальное содержание жизненной стра­тегии состоит не только в своеобразном структуриро­вании, в организации жизни, но и в созидании ее ду­ховно-ценностного, духовно-этического уровня и спо­соба, что и приносит подлинное удовлетворение че­ловеку. Жизнь духовная самоценна по своему ха­рактеру, она приносит чувство «овладения своей жизнью», т.е. глубочайшее удовлетворение, которо­го не дает ни достижение материальных благ, ни даже социальное признание. Способность достичь такого способа жизни и составляет ее подлинный смысл, ее главную цель.

В этом случае уже не возникает тех нравствен­ных коллизий и выборов альтернатив, которые обычно описываются при обращении к этической проблематике. Существует проблема жизни как проблема борьбы за реализацию этих этических цен­ностей, а не как проблема выбора более или менее нравственного поведения, поступка.

С изменением жизни, т.е. ее новизной, которая заключена в изменении обстоятельств, условий жиз­ни, ее отношений, меняется и сам человек. Он стано­вится более зрелым, более глубоко понимает жизнь, более определенно видит свое место в ней, свои жиз­ненные цели. Но изменение человека, его личности не всегда происходит как развитие. Часто изменение человека — это своеобразная «уступка» обстоятель­ствам. Приспособление к ним свидетельствует о неспособности овладеть своей жизнью, о пассивной стратегии. В таком случае преобладает линия внешних событий, а сама жизнь превращается в череду однообразно сменяющихся дней. Исчезают жизненные цели, притязания, которые могли бы придать целостность действиям, исчезает план внут­реннего волеизъявления человека. Цель жизни сво­дится к тому, чтобы удержать достигнутую жиз­ненную позицию (обеспечить жизнь семьи, как пра­вило, в сугубо бытовом отношении, сохранить хоро­шую работу, поддержать уже сложившийся круг общения и т.д.). Задача совершенствования своей жизни, стремление расширить ее сферы, пропадает, и личность изменяется лишь в житейски-бытовом плане, приобретает практическую сноровку, которая не связана с ее подлинным развитием. Смысл жизни как стремление с наибольшей полнотой реализовать себя в жизни постепенно утрачивается, остаются «текущие» смыслы и задачи. Таким образом, утра­чивается и стратегия жизни, остается лишь ежеднев­ная тактика реализации текущих дел.

Нередко остановка в развитии ведет к деградации личности: цели из личностных перемещаются в бытовые, быт из условия жизни превращается в цель, смысл жизни сводится лишь к его обеспечению. Деградация личности выступает в разных, но чаще всего в незаметных для нее самой формах: в падении мотивации, в росте негативных эмоций, в равнодушии. При этом исчезают интеллектуальные интересы, их вытесняют обыденные суждения, ба­нальности, сплетни. Деградация личности приводит к возрастным изменениям — наступает быстрое ста­рение, которому мало поддаются люди, сохранив­шие смысл жизни и способность ставить новые жиз­ненные цели и в преклонном возрасте (не старею­щие душой).

Критерием развития личности служит наличие или отсутствие смысла жизни. Смысл жизни часто представляют исключительно философской пробле­мой, в реальной жизни не все люди могут его сфор­мулировать, четко выразить. В философской и социо­логической литературе разрабатывается понятие смысла жизни, или жизненной концепции, которое в известной мере характеризует теоретический спо­соб организации личностью жизни. Но только в реальной жизни личностно объединяются жизнен­ная позиция, жизненная линия и концепция (смысл) жизни.

Смысл жизни отражает жизненную концепцию человека, осознанный и обобщенный принцип его жизни, его жизненную цель ²⁷. В психологии смыс­лом (не только жизни, но и любого действия, поступ­ка, события и т.д.) принято называть внутренне мотивированное, индивидуальное значение для субъекта того или иного действия, поступка, собы­тия. Когда человек совершает то или иное действие, он понимает, осознает, зачем он это делает, и в этом для него заключается смысл. В более широком ас­пекте смысл — это ценность и одновременно пере­живание этой ценности человеком в процессе ее вы­работки, присвоения или осуществления.

Можно определить смысл жизни и по отношению к жизненным потребностям, которые многочисленны и разнообразны, но среди которых можно выделить потребность в самореализации (более или менее ин­дивидуальной, более или менее активной). Такая потребность называется потребностью в самовыра­жении, в самореализации, в проявлении своего «я», о чем мы еще будем говорить. Естественно, что условия жизни — это, прежде всего, другие люди, поэтому потребность в понимании, в признании не­посредственно связана с первой, составляет ее (более или менее) самостоятельную сторону. Содержанием жизни являются деятельность, труд, потребность в которых также становится одной из ведущих. Чело­век в своей жизни определенным образом соподчи­няет эти (и другие) потребности, выявляет свои спо­собы и меру их удовлетворения. Так создается смысл его жизни.

В отличие от мотивов, которые в психологии рас­сматриваются как выражение потребностей, смысл — это не только стремление к чему-то, не только будущая цель, определяемая мотивом, но и то переживание, которое имеет место в процессе реализации данного мотива (или их совокупности). Так, мотив поступить определенным образом может реализоваться в действии, но, уже совершая его, мы вдруг начинаем понимать и чувствовать его бес­смысленность, обнаруживающуюся именно в момент действия. Смысл жизни — это психологический способ переживания жизни в процессе ее осуществ­ления.

Смысл жизни — это не только будущее, не толь­ко жизненная цель, но и психологическая «кривая» постоянного ее осуществления. Поэтому, достигая конкретных целей в жизни, мы не утрачиваем ее смысла, а, напротив, усиливаем его, убеждаемся в нем, переживаем его. Способность субъекта пережи­вать ценность жизни, удовлетворяться ею и состав­ляет ее смысл. На наш взгляд, смысл жизни — это и способность субъекта переживать ценность жиз­ненных проявлений своей индивидуальности, своего «я», своей личности.

С одной стороны, смысл жизни выражает притя­зания личности, ее стремления, потребности, с дру­гой (и это очень важно) — является подтверждением ее реальных достижений, реальной способности вы­разить себя в формах жизни. Поэтому смысл жиз­ни — это не только будущее, не только перспектива, но и мера достигнутого человеком, оценка достигну­того своими силами по существенным для личности критериям.

Смыслу жизни противостоит отчуждение жизни от человека — лишение его реальных действии, поступков, их ценности, значимости, превращение их в функциональные. Поэтому утрата смысла жиз­ни происходит и в силу недостаточно развитых притязаний личности, недостаточно развитой пот­ребности в самовыражении (неразвитая индиви­дуальность) и в силу неспособности их реализовать. Он утрачивается и в силу непропорциональности тех психических или личностных затрат, той «цены», которую личность платит за свои реальные дости­жения. Это можно выразить как своего рода психо­логический закон: слишком высокая психологи­ческая цена, затраченная на жизненные достиже­ния, понижает мотивацию, притязания и подрывает смысл жизни. Возможностям данной личности должна быть пропорциональна мера усилий, дейст­вий, затрат, при которой личность испытывала бы подлинную удовлетворенность, и ею питался бы дальнейший смысл ее жизни. Когда цена является слишком малой, когда успех приходит без всяких усилий со стороны личности, то личность также перестает испытывать удовлетворение, а это в свою очередь разрушает смысл ее жизни.

Соответствие жизненной позиции и концепции жизни возможно только в контексте эпохи и време­ни. В рассказе «Гадюка» Алексей Толстой обрисо­вал трагический исход утраты смысла жизни, свя­занный с переменой жизненной позиции и ее вне­запно обнаружившимся несоответствием жизни ок­ружающих. Переход от военной к гражданской жизни оказался не под силу молодой женщине, по­скольку она не могла найти свое место среди обыва­телей, соотнести свои идеалы и представления с обы­денной жизнью.

Смысл жизни определяет притязания личности и выбор тех жизненных задач, которые она берется решать. Поэтому уже на основе жизненных притя­заний на определенное место в жизни, в обществе возникает мотивация достижения. Личность начи­нает решать задачи, направленные на достижение этих жизненных целей. На протяжении жизни смысл жизни меняется. У молодых смысл жизни ориентирован на будущее, у стариков — на прошлое или настоящее. У некоторых в течение жизни наблюдается значительное снижение жизненных ценностей и смысла жизни.

Смысл жизни, более возвышенный или более за­земленный, определяет ее семантику: стремится ли человек в жизни преимущественно получать или отдавать (свои силы, способности, труд). Он влияет на уровень активности человека — более возвышен­ный смысл расширяет число задач, которые человек ставит перед собой независимо от того, чего от него требуют жизненные обстоятельства. Заниженные притязания ведут к снижению активности человека, его инициативы. Потребность побольше получить от жизни, конечно, тоже иногда рождает активность и настойчивость, но делает человека зависимым от внешних обстоятельств, с которыми связаны по преимуществу такие «достижения».