Эго-идентичность и структура комплексов

В большинстве случаев целью клинического использования сновидений является стремление помочь сновидцу более ясно уви­деть многочисленные формы его собственной личностной струк­туры, которая обычно не осознается и попросту отреагируется в мир, зачастую доставляя человеку невротические неприятности, заставляющие его искать профессиональной помощи. Эта работа терапевта по сути напоминает естественную спонтанную актив­ность сновидений, поскольку сами сновидения уже пытаются вывести личность из невроза и запустить процесс индивидуации. Сновидения снятся вовсе не для того, чтобы анализироваться и толковаться, но их понимание сообщает нам, где бессознатель­ное уже пытается изменить образ эго в сторону здоровья и инди­видуации.

Здоровье и индивидуация, однако, не всегда рядоположны; то, что «здорово» для одного доминирующего эго-образа на опре­деленной стадии жизни, может оказаться совершенно нездоровым для нарождающегося эго-образа следующей стадии жизни. Психо­логически, как и в других областях жизни, лучшее — враг хороше­го. Индивидуация — более широкое и более сложное понятие, чем «здоровье». Индивидуация — процесс динамический; он включает постоянное изменение и ведет, в конце концов, к принятию конеч­ности жизни и неизбежности смерти.

Изменения в настроении могут визуализироваться в виде пе­ремен в структуре комплексов, лежащих в основе образа эго. До некоторой степени эго способно производить такие изменения, когда кто-то, скажем, напоминает самому себе о важных личных приоритетах в амбивалентной ситуации, Но это не более серьезно, чем напоминание о намерении избавиться от лишнего веса в рес­торанном меню. Имея дело с более важными вещами, необходимо иметь и более глубокие уровни изменения идентичности, однако эти необходимые изменения лежат вне сферы сознательного выбо­ра эго. На своем уровне эго должно попросту делать то, что оно может, после чего ждать действия трансцендентной функции и ре­зультатов этого действия,— символо-производящей способности психического, которая обладает возможностью изменять конфликт противоположностей путем выработки символического решения, делающего относительными обе враждующие противоположности в более широких пределах смысла.

Клиническая работа со сновидениями включает и помощь эго делать то, что находится в пределах его власти. В то время как лежа­щие в основе эго необходимые трансформации просматриваются случайным путем в образах сновидения, они не Moiyr заказываться по воле пациента или аналитика. Ответом на настойчивую мольбу пациента сказать, «что делать», является «делать то, что он мо­жет», следовать, насколько возможно, ближе к формам, в которых конфликт представляет себя, воздействовать, как только это возмож­но, на саму ситуацию — а затем ждать, наблюдать и доверять. Под­держка этого процесса — важная составляющая в преобразовании психического. Аналитическая ситуация (и личность аналитика) мо­жет быть единственным теменосом, которьм обладает пациент,— безопасным местом, в котором жизнь проходит целиком вместе во время тревожного перехода от старого эго-образа к нарождаю­щемуся, более всеохватывающему и постигающему новому.

Принципиальным здесь является то, что сам эго-образ может меняться в зависимости от того, какой комплекс (или комбинация комплексов) использует это в качестве доминирующей идентично­сти. Это достаточно легко увидеть в теневых проекциях, где эго чувствует себя «оправданным» в активном выражении неодобри­тельности к кому-либо (обычно принадлежащим к тому же полу, что и эго), кто воплощает качества, присутствующие (в ком-либо другом, кроме лица, осуществляющего само проектирование) в эго-образе пациента. Если такая теневая проекция и в самом де­ле является составной частью характерологической структуры данного лица, то сновидения часто демонстрируют эго сновидения вовлеченным в эту теневую деятельность или установку.

Если сама тень не проектируется, а эго ее отыгрывает, то в случае, когда тень интегрируется или диссоциируется из домини­рующего эго-образа, может возникнуть любопытный тип сновиде­ния. Например, «завязавшие» алкоголики вскоре после того, как они бросили пить, часто наблюдают во сне разнообразные сцены, связанные с употреблением алкоголя. Похожая картина наблюда­ется и у курильщиков, бросивших курить. Такие сновидения, про­стые по структуре, предполагают, что паттерн эго-идентичности , в который была встроена теневая деятельность, все еще продолжа­ет сохраняться, хотя само эго уже больше с ним не отождествля­ется. (В понимании этих снов упрощенно, как осуществление же­лания, скорее всего, есть опасность очернить эго прошлыми уста­новками и поведенческими стереотипами, нежели подбодрить его устремление от них прочь).

Более сложные сновидения иллюстрируют тот же самый принцип. Мужчина среднего возраста, который одно время хотел стать священником, но после этого сделал неплохую карьеру в другой области, вел чрезвычайно активную половую жизнь. Будучи разведенным со своей женой (с которой он тем не менее сохранял половую связь), он имел длительные еженедельные встречи с замужней приятельницей; в другое время он посещал местный бар, где находил женщин для случайных половых контак­тов. В период такой лихорадочной сексуальной активности его сны всячески указывали ему на необходимость отправиться в цер­ковь и причаститься! Его тень сохраняла то, что прежде обладало позитивной ценностью — религиозное личностное устремление и интерес — и оказалось диссоциированным, вероятно, вследствие крайнего фундаменталистского раскола между сексуальностью и религиозностью.

Этот пример помогает также понять, что сама по себе тень не является положительной или отрицательной. Тень — это всего лишь образ альтер-эго, персонифицирующий те содержания, кото­рые не приписывает себе сознательная личность. Тень может выг­лядеть негативной с точки зрения доминирующего эго-образа из-за диссоциации и частичного вытеснения из эго, но ее действитель­ные содержания оказываются положительными или отрицательными в зависимости от состояния наличествующего эго-образа.

Структура комплекса, связанного с эго-идентичностью, час­то биполярна или даже более усложненная. Относительно про­стой биполярный комплекс имеет два паттерна идентичности, организованных специфическим образом. Один полюс часто при­писывается эго как паттерн идентичности, в то время как коорди­нирующий противоположный полюс либо вытеснен в тень (со случайными проявлениями), либо спроектирован на лицо во внешнем окружении, обычно на близкого члена семьи, где он определяет безличностный паттерн взаимоотношения между эго и тем лицом, на которое спроектирован противоположный паттерн. Это, по сути, безличностная структура связи, которая одновре­менно вмешивается в индивидуацию того лица, которое бессозна­тельно осуществляет проекцию, и препятствует достижению устойчивого личного взаимоотношения с тем лицом, на которое эта проекция направлена.

Другим примером биполярной структуры является паттерн господства/подчинения, где один полюс взаимосвязи рассматрива­ется как господствующий, а другой — как подчиненный. В такой безличностной взаимосвязи, основанной на данном паттерне, большинство взаимодействий между этим двумя лицами осуще­ствятся в пространстве упомянутого паттерна: один будет подчи­ненным, а другой окажется доминирующим. Но часто возникают и симптоматические свидетельства обратимости паттерна. Напри­мер, очень преуспевающий бизнесмен, десятилетиями заботив­шийся обо всех окружающих, вышел в отставку и обнаружил, что страдает иррациональными страхами по поводу возможной вне­запной болезни, в которой он мог бы почувствовать себя зависи­мым и беспомощным. Обсуждение показало, что страх смерти не являлся главной составляющей. То, чего он в действительности боялся, было переживанием противоположной (зависимой и под­чиненной) идентичности, которую он всячески избегал с ранних лет с помощью компульсивной работы и заботы о других.

Сходная динамика определяет не столь редкую ситуацию, когда пилот или стюардесса боятся лететь в качестве пассажира. В случае со стюардессой вопрос о «сохранении контроля» над са­молетом во время полета отсутствует, но символическое значение такого контроля имеет место. Еще чаще встречаются случаи, ког­да человек боится ехать пассажиром на автомобиле, хотя прекрас­но себя чувствует, когда сам оказывается за рулем. Я знаю по крайней мере один обратный случай: одна очень влиятельная и руководящая собой женщина — до самонадеянности — не может заставить себя сесть за руль автомобиля и вынуждена нанимать шофера или такси даже для поездок на малые расстояния.

Не столь уж трудно приблизительно представить себе движе­ние эго по разнообразным паттернам, изображая комплексы в лич­ном бессознательном в виде неупорядоченной «сети» с определен­ными группами комплексов, собранных в паттерны, причем, каж­дая группа находится в контакте со всеми другими комплексами из этой сети. Если архетипическая сердцевина эго, основанная на Самости, представлена как луч света, то отдельные комплексы, освещенные этим «светом», будут текущими идентичностями эго. Та область, которая освещена, всегда соседствует с частью сети, остающейся в темноте. Эта неосвещенная сеть относится к разно­образным структурным паттернам не-эго — тени, Аниме и т. д. Ес­ли «световое» эго перемещается, то оно меняет не только сами «содержания» эго, но также и паттерны взаимоотношений, связан­ных с этими содержаниями. В состоянии обычного сознания человек не осознает перемещения «света» эго, а попросту считает, что эта освещенная зона и есть эго.

Такой метафорический образ сети и света нуждается в даль­нейшей разработке, поскольку сама сеть — структура нефиксиро­ванная. Фактически, когда эго «освещает» зону, оно тем самым получает возможность производить изменения в сети комплексов в данной области. Поскольку все комплексы находятся во взаимо­связанной области, любое изменение в одном вызывает в той или иной степени изменение в структуре всех других. Эго не только пассивно переживает «сеть», но активно участвует в создании (или разрушении) структуры «освещенных» комплексов.

Ситуация становится еще более таинственной и усложнен­ной, когда человек осознает, что эго — не единственная сила, ко­торая может воздействовать на структуру комплексов. Последние также могут быть изменены деятельностью Самости или непосред­ственно (в констелляции отдельного контекста сновидения), или же опосредованным образом, через Самость, приводя эго лицом к лицу к определенным конфликтам или стадиям роста, которые эго пыталось избежать. Как эго, так и Самость влияют на структуру комплексов, на которые полагается эго в своем собственном ощу­щении идентичности. Ко всему прочему важно помнить, что эго основано на архетипе Самости и поэтому, в некотором смысле, оно является заместителем или представительским агентом Само­сти в мире сознания.

Чувство меняющегося процесса структур идентичности весь­ма полезно в клиническом использовании сновидений. Для того чтобы вести хорошую клиническую работу, используя толкование сновидений, совсем необязательно влезать во все глубины теоре­тических. вопросов, связанных со сновидениями. Последние вклю­чают в себя прежде всего 1) эпистемологические вопросы относи­тельно природы знания, 2) религиозные вопросы по поводу приро­ды познающего в связи с окружающей его тайной существования и 3) промежуточный ряд структур обеспечения (архетипические мотивы), отраженный в мифах, сказках и народном фольклоре. Эти последние составляют богатое поле для прямого изучения архетипического символизма, но их следует использовать в интер­претации любой отдельной клинической ситуации с предельной осторожностью, так как сложность отдельной личности гораздо выше, чем сложность любого мифа.

Глава 3