Vii. об антропологии творческого человека

Наука о человеке должна начи­наться с науки о вселенной. Цент­ральная модель вселенной постоян­но витает в наших мыслях, если не осознанно, то бессознательно, будь то магическая, теологическая или научная. Она оказывает влияние на форму центральной модели чело­века. Несовершенная или неполная модель лучше, чем никакая [Канон креативности (92)].

Я. Л. Морено

Спонтанность, действие, креативность и консервы

Все творчество Морено связано с вопросом о причинах и смысле бытия в целом, который он ставит себе на протя­жении всей своей жизни. Тремя космическими первона­чальными феноменами, вокруг которых непрерывно вращаются его мысли, являются спонтанность, действие и креативность. Такая исходная космологическая позиция делает его рассуждения о религии принципиально отлич­ными от взглядов на психологию религии Зигмунда Фрейда или К. Г. Юнга. Поскольку Морено рассматрива­ет триаду спонтанность, действие и креативность в косми­ческом измерении, как существующую еще до появления человека, он изначально застрахован от обвинений в пси­хологизации религиозных вопросов. Он стоит на исконно религиозной почве, поэтому человек рассматривается как отображение и частица космической триады, как творение космической креативности, как сын мирового Творца, От­ца мира. Исходя из этих соображений, инверсия религи­озного чувства (как, например, в психоаналитической картине мира, где космическое переживание креативно­сти, или переживание Бога, сводится к понятию Бога, а то в свою очередь к первобытной, авторитарной, человече­ской фигуре отца, интроецированной на космические ве­личины) может рассматриваться только как сумасшествие, как безумие в буквальном смысле слова. Религиоз­ные противоречия ведущих психологов нашего века не представляли бы, однако, для теории и практики психо­драмы никакого интереса, если бы именно в этом «безу­мии» нашего мировоззрения Морено не усматривал корни многочисленных психических недугов и социальных кон­фликтов современного человека! Поэтому в основу своего терапевтического подхода Морено кладет аксиому «человек есть существо космическое» и требует, чтобы он рас­сматривался в рамках космической картины мира: «Я пе­реместил человека обратно во вселенную» (90).

Спонтанность

Возникновение вселенной мыслимо лишь как проявле­ние непостижимой спонтанности. Спонтанность выступа­ет также в качестве решающего феномена во всех измене­ниях состояний человека и космоса. На человеческом уровне она имеет такое же важное значение для развития ребенка, как для формирования индивидуальных усло­вий жизни в дальнейшем или для изменения обществен­ных отношений. Морено дает следующее определение: конструктивная «спонтанность — это адекватная реак­ция на новые условия или новая реакция на старые усло­вия» (91). Однако сама по себе спонтанность еще не спо­собствует творческому процессу. Без смысловых связей и связей с действительностью она нередко оказывает такое же деструктивное действие, что и спонтанный недиффе­ренцированный рост клеток раковой опухоли, который не подчиняется упорядочивающим принципам формирова­ния организма. Соответственно столь же деструктивно спонтанность может отражаться на психическом, социаль­ном и — о чем свидетельствуют экологические проблемы нашего времени — на экономическом уровне, если не учи­тываются ее последствия для других живых существ. Примером деструктивной спонтанности служат некото­рые душевнобольные, зачастую располагающие высокой степенью спонтанности, но способные дать ей выход толь­ко в нерелевантных деструктивных вспышках агрессии или ином некреативном поведении. Также и детям ввиду отсутствия у них достаточных когнитивных способностей для установления значимых связей с действительностью, как правило, не удается креативно использовать свою вы­сокую спонтанность.

Если человек подавляет свою спонтанность, на собствен­ном опыте изведав ее деструктивный потенциал, то это бу­дет грозить ему оскудением и застоем всей его жизни и лич­ности. Следовательно, целью мореновской психотерапии не является ни простое высвобождение спонтанности, ни ее по­давление. Ее цель скорее состоит в том, чтобы высвободить человеческую спонтанность и вместе с тем разумно интегри­ровать ее в целостную структуру жизнедеятельности челове­ка. Блокированная спонтанность, как считает Морено, вы­зывает неврозы креативности, то есть приводит к пассив­ности; такой человек, несмотря на высокий интеллект и осо­бые способности, которыми он может обладать, не способен ни проявить, ни задействовать их. Высвобождение и одно­временная интеграция спонтанности являются предпосыл­кой креативности. На человеческом уровне она выражается в творческой деятельности.

Действие

Действие является признаком всего живого, а также того, что называется материей. Во всем макро- и микрокосмосе бытие зиждется на действии, движении и деятельности. Действие, как космический феномен, тоже гораздо древнее человека. Если рассматривать его как способ человеческого поведения, оно древнее языка. Последний, несмотря на его огромное значение для умственного развития человека, является лишь логико-синтаксической формой объяснения; которая становится возможной только на более поздних стадиях детского развития. Доречевая жизнь ребенка отнюдь не выражается в ней удовлетворительным образом. Однако глубокие детские конфликты коренятся как раз в переживаниях первого периода жизни, в чувстве идентичности ребенка со своей первой психической вселенной, прежде всего с матерью как первым опытом межчеловеческих отношений. Этот самый

ранний опыт находит свое неполное выражение лишь гораздо позже в языке матери. Посредством языка он передается только символически (96).

Поэтому уже в молодые годы Морено, проявив себя как самобытный психиатр, поставил перед собой задачунайти метод, связавший бы тотальный опыт доречевых стадий развития с речью, которая в них формируется, но появляется позже. Уже тогда ему было ясно, что этот метод должен быть акциональным методом (83). Он ре­шил эту задачу, разработав психодраму.

Психодрама, однако, представляет собой par exellence \Предпочтительно (фр.). — Прим. ред.\ психотерапевтический метод. Само это слово состоит из «психики» и «драмы» и означает, по сути, «действие психики». На таком действии зиждется вся на­ша жизнь. В процессе того, как клиент, побуждаемый Морено, воспроизводит на сцене, например, события из своей прошлой жизни, становится очевидным, каким об­разом его психика определяет его поступки, а они со своей стороны оказывают решающее влияние на его пси­хику. С патологическим поведением поступают в психо­драме совершенно аналогично. Ситуации, связанные с ним, проигрываются, изменяются и именно благодаря этому оказываются под контролем. Поскольку психодрамотерапия использует естественное поведение человека, Морено называет ее также «психодраматическим методом естественного излечения».

Креативность

В своих рассуждениях о креативности Морено также обращается прежде всего к жизненным реалиям космоса (92). Креативность всегда отчетливо проявляется там, где спонтанность и действие базируются на уже имеющихся или вновь рождающихся принципах формирования. Важ­ным примером является биологическое размножение. Спонтанно образовавшаяся комбинация генов в родитель­ских половых клетках, слившихся при оплодотворении в одну клетку, становится главным формирующим принци­пом креативного — то есть релевантного данной форме или информационной системе — развития нового живого существа.

Если Морено рассматривает спонтанность в качестве «архикатализатора» (91), то в креативности он видит «формирующую субстанцию» (91), в креативном миро­вом процессе — причину и цель космического бытия. По мнению Морено, причина нашего духовного кризиса, возможно, состоит в том, что мы веками принимали в расчет Бога лишь после седьмого дня сотворения мира, так сказать, «Бога в его обустроенной форме», упустив из виду Создателя в его неисчерпаемой креативности. Об этом творческом статусе Бога Морено пишет: «Как бы парадоксально это ни звучало, но статус Бога го­раздо более близок человечеству, подобно тому как мать ближе своему ребенку во время беременности, чем после отделения от него, потому что он не совер­шенное и недостижимое существо, которое мы себе представляли, а растущее, бродящее, активно форми­рующееся и, будучи несовершенным, стремящееся к со­вершенству и завершенности» (89). Это и есть творче­ский мировой процесс, в который все мы включены.

Какое же отношение, однако, имеет к креативности психодрама? Морено разрабатывал ее прежде всего в ка­честве терапевтического средства для излечения невро­зов креативности, то есть состояний, которые уже не по­зволяют человеку рационально-любовно и творчески от­носиться к окружающим его или имманентно присущим ему связям с бытием и вызывают у него стагнацию. По­этому с самого начала лечения психодраматический ме­тод направлен на повышение релевантной действитель­ности активности пациента. Он нацелен на мобилизацию его спонтанности. Благодаря концентрированным инте­ракциям и обмену ролями он позволяет исполнителю ро­ли постоянно расширять когнитивно-эмоциональное вос­приятие своих непосредственно важных жизненных свя­зей. В результате появляются новые знания и представ­ления, к которым впредь он может относиться творче­ски, сообразно со своим предыдущим развитием.

Консервы

Было бы недостаточно рассуждать об эфемерном творческом процессе и не учитывать его результат — продукты, «законсервированные» в физических, биоло­гических и прочих законах. Их тоже Морено рассматривал привычным для себя способом, sub specie universi \С точки зрения вселенной (лат.). — Прим. ред.\

«В состоящей из одной только спонтанности и креа­тивности вселенной Создатель так бы и остался на­всегда только Создателем, не наполнив вселенную, как мы знаем, телами и существами. Если бы Бог — Со­здатель, Тао, Брахман, высшая ценность, как бы мы ни называли принцип первопричины, — решил не созда­вать «консервов», то универсальный процесс протекал бы иначе: как креативность без мира» (92).

Однако мир существует; и даже человеческим творе­ниям присуща определенная долговечность. Тому, что стихотворение или музыкальная композиция не исчезают раз и навсегда уже в момент своего возникновения, мы обязаны изобретению письменности и прочим «средст­вам консервации». «Законсервированные» продукты творческого акта характеризуют культуру и — что еще существеннее — стимулируют спонтанность новых и но­вых поколений. Морено подчеркивает важность креа­тивного круговорота, своеобразного «рециклического» процесса, в котором задействован продукт человеческой креативности — ^культурные консервы». «В качестве конечного продукта творческого процесса сами по себе они не содержат уже ни спонтанности, ни креативно­сти. Оживленные новыми поколениями, они тем не ме­нее способны всколыхнуть новых людей и побудить их к собственной творческой деятельности» (92).