Взаимодействие в разговоре

(интерактивная сторона общения)

Плоскость взаимопонимания — иде­альное поле битвы.

С. Е. Леи,

9 Заказ № 725

Анализ интерактивной стороны общения представляет зна­чительные сложности. Вообще разделение трех сторон обще­ния—перцептивной, коммуникативной и интерактивной воз­можно только как прием анализа, нельзя, как ни старайся, выделить «чистую» коммуникацию, без восприятия и взаимо­действия, или «чистое» восприятие. Как познание другого в общении, так и воздействие — всегда действие, причем одно без другого не может существовать. Но если восприятие и коммуникация в общении все-таки в какой-то мере, с боль­шими оговорками, но поддаются отделению от «целого», то вычленение «отдельного» взаимодействия практически невоз­можно.

Действие — главное содержание общения. Описывая его, мы чаще всего используем термины действий. Например: «он на меня давил, но я не поддался»; «он подстроился под меня»;

«борьба между нами привела к поражению такого-то»; «он нанес мне удар»; «мы топтались на одном месте» и т. д. и т. п. Между тем речь идет об общении, а не о чем-либо другом; и то, что оно передается такими фразами, обычно не приукрашивание, а главный смысл, который увидели парт­неры в общении.

Если вспомнить или представить себе какой-нибудь реаль­ный разговор, спор, беседу, то их всегда можно увидеть как моментальный снимок, зафиксировавший главное направление усилий партнеров. Иногда кажется, что происходит борьба — направления противоположны, каждый хочет победить, и идет упорная схватка. Бывают случаи разнонаправлен-ности, но это не борьба, а «растаскивание» в процессе обще­ния - - каждый тянет в свою сторо­ну. Отмечаются ситуации, когда действия партнеров неравны по силе или направлены на изменение порядка соподчинения — один «да­вит» сверху, другой—«снизу» и т. п. Возможны также ситуации, когда партнеры друг другом управля­ют—дергают за невидимые ниточ­ки и вызывают желаемые реакции.

Можно представить себе и действия партнеров «заодно» и еще множество самых разнообразных вариантов.

В своем собственном общении мы также постоянно реаги­руем на действия партнера. В одном случае нам кажется, что партнер нас обижает и мы отстаиваем себя, в другом, что он нам льстит, в третьем, что он нас куда-то толкает. Очевидно, что такое восприятие поведения партнера нельзя вывести ни из каких-то его внешних признаков, ни из его слов. За одними и темиже словами могут стоять разные действия. Между тем, общаясь, мы постоянно отвечаем для себя на вопрос, «что он делает?», и наше поведение строится исходя из полученного ответа. Что позволяет нам понять смысл действий партнера?

Представим себе такое происшествие. В некоторой пока неизвестной для нас ситуации Георгий Петрович, наш старый знакомый, говорит Михаилу Ивановичу: «У вас, Михаил Ива­нович, в голове помойка!». На это Михаил Иванович отвечает:

«Я, действительно, очень устал. Да и вы, наверное, тоже. Пора отдохнуть — пойдемте обедать». Попробуем ответить на такой вопрос: «Почему Михаил Иванович сказал то, что он сказал?»

Подобный вопрос для нас — сторонних наблюдателей — со­вершенно естествен. Фраза «У вас в голове помойка» вырвана из контекста, и понять стоящее за ней действие очень трудно. Ведь ответ Михаила Ивановича, с одной стороны, является для него следствием его понимания общей ситуации, элементом которой было высказывание Георгия Петровича. Из контекста он понял, «что делает» Георгий Петрович, и ответил в соот­ветствии со своим видением ситуации. С другой стороны, от­вет Михаила Ивановича является еще и развитием ситуации, именно после этого можно сказать, как она будет развиваться. Поэтому ответ на вопрос, почему Михаил Иванович сказал то, что сказал, одновременно даст нам и диагноз смысла дей­ствия Георгия Петровича, и прогноз дальнейшего развития взаимодействия между коллегами. •

Исходя из собственного опыта общения, мы понимаем, что ответ Михаила Ивановича — не единственно возможный, так как понять смысл фразы Георгия Петровича можно по-разно­му. Что он означает?

Теоретически можно предположить довольно много, вариан­тов. Может быть это преднамеренное оскорбление с целью вы­вести партнера из душевного рав­новесия. Это может быть и невин­ная шутка. Возможно, таким обра­зом человек «разряжается», дает выход накопившемуся напряжению, усталости. Вполне вероятно, что это констатация факта, необходи­мая для дальнейшего общения. Возможно, это провокация. Навер-

ное, можно предложить еще варианты — все зависит от того, в ка­кой ситуации это быдо сказано. Если в ходе веселого ирони­ческого разговора, то это шутка, и можно в ответ засмеяться, а можно и пошутить, что «мы академиев не кончали, где уж нам уж...».

Если фраза была сказана в русле «выяснения отношений», то можно воспринять ее как удар по самолюбию и ответить в стиле: «Сам дурак!». Если же эти слова были произнесены в ситуации, когда спокойно обсуждались какие-то деловые вопросы и «помойка» может быть воспринята как невеселая констатация: Михаил Иванович и взаправду никак не может в чем-то разобраться, то можно и согласиться: «И еще какая, к моему глубокому сожалению». Очень важно, что каждый из этих ответов приведет к тому, что ситуация и ее дальней­шее развитие станет более определенным, оформленным. На­пример, если в ситуации подтрунивания ответное действие— шутка, то этим подчеркнуто, что фраза воспринята не как оскорбление, шутливый разговор будет продолжен, а если от­ветное действие — обида, то ситуация изменится. Каждое действие как бы доопределяет, формирует ситуацию.

Исходя из реального ответа Михаила Ивановича, можно предстарить себе такой «контекст». Перед этим была долгая и трудная работа, Михаил Иванович знает, что коллега вко­нец издерган, а он тут еще неудачно влез со своим вопросом, слова Георгия Петровича им восприняты как сброс напря­жения, действие, не направленное на него, и поэтому Михаил Иванович не смеется, не обижается, а старается показать свое

сочувствие, понимание состояния коллеги.

В таком случае ответ Михаила Ивановича — закономерная реакция на его понимание ситуации, и значит, он это сказал потому, что «так» увидел смысл действия Георгия Петровича.

Вместе с тем ответ Михаила Ивановича определенным об­разом оформил ситуацию — она не превратилась в скандал, в выясне­ние взаимных обид, во что-нибудь еще, а сформировалась как ситуа­ция взаимопонимания. Значит, он

'это сказал и потому, что такая си­туация его больше устраивала. И

'когда Михаил Иванович придет ве­чером домой, у него не будет пово­да быть недовольным собой и парт­нером или думать, что он «сделал что-то не так».

Между тем очень часто, столк­нувшись с какими-то трудностями в общении, мы думаем, что дела­ли что-то неправильно. И, очевид-

но, нужно уметь проанализировать причину неудачи, а значит, проанализировать действия.

Представим себе другое развитие событий: Михаил Ивано­вич воспринимает высказывание Георгия Петровича как ос­корбление и бросается защищать себя, доказывая, что у него в голове совсем не помойка, а, наоборот, умные мысли. Проис­ходит это в ситуации публичного спора по очень важному для обоих деловому вопросу. В результате разговор «перехо­дит на личности» и прекращается в силу того, что партнеры уже не могут спокойно видеть друг друга.

Михаил Иванович приходит домой в плохом настроении. Он недоволен партнером, исходом спора и понимает, что где-то совершил ошибку. Проанализировав ситуацию, он решает, что ошибка состояла в том, что, услышав про «помойку», он позволил себе оскорбиться и, мало того, начал защищать себя. Теперь он представляет себе ситуацию следующим образом, они спорили, и он начал «выигрывать», причем дело проис­ходило в присутствии свидетелей. Георгий Петрович оказался в невыгодной ситуации и содержанием его действия было не оскорбление Михаила Ивановича, а провокация: он попытался изменить ситуацию—заставить Михаила Ивановича перейти от обсуждения содержательных аргументов к защите себя.

Здесь Михаил Иванович видит свою первую ошибку — он неправильно интерпретировал действия партнера, не понял его. А ведь он знает, что Георгий Петрович в общем его ува­жает, обычно очень вежлив и тактичен. Но он все-таки оскор­бился и потом сделал ошибку, «перейдя на личности». Этим он сформировал ситуацию как «выяснение отношений», а ведь главное было убедить присутствующих в своей правоте. Он вполне мог бы поступить по-другому, «не заметить» этой реплики и продолжать содержательный разговор и, возможно,' он добился бы своей цели, не испортив при этом отношения с коллегой. Естественно, что Михаил Иванович недоволен.

Итак, смысл и содержание взаимодействия невозможно понять вне контекста, вне ситуации. На фоне разного контек­ста оно будет выглядеть по-разному. (Причем важно помнить, что существует не только контекст конкретной ситуации, но и более широкий, который также помогает по­нять смысл происходящего). Вернувшись к на­шему примеру, можно увидеть, что, если Геор­гий Петрович вспыльчивый человек — это одно, если холодный и расчетливый—другое. А если слова насчет помойки — просто его любимое и часто употребляемое выражение, то за ними во­обще может не быть никакого действия.

Поэтому для понимания взаимодействия в об­щении важно не только понимать ситуацию, но и уметь соотносить действия и ситуацию. Каж-

дое действие—это и результат понимания ситуации, иееразвитие в определенном направлении. При этом очевидно, что одна и та же ситуация может быть по-разному «прочтена» партнерами и соответственно их действия в одной и той же си­туации могут быть различными. Мало того, они могут быть правильными и неправильными, единственно возможными или быть одним из возможных вариантов. Следовательно, чтобы проанализировать свои действия в общении, оценить их адек­ватность ситуации, необходимо ответить на следующие вопросы.

Как соотнести ситуацию и действия?

Как выбирать «правильные» действия?

ПОЗИЦИЯ В ОБЩЕНИИ

Мы действуем лучше, нежели мыслим. Вовенарг

Одним из возможных способов понимания ситуации обще­ния, которое дает возможность увидеть смысл и содержание действий в общении как своих, так и партнера, является воспри­ятие положения партнеров, а также их позиций относительно друг друга. Действительно, каждый замечал, что в любом разговоре, беседе, публичном общении огромное значение име­ет то, какой относительный статус у партнеров (не постоян­ный социальный статус, а статус «здесь и сейчас» в об­щении). Очень важно, кто в данный момент «наверху», а кто «внизу», кто ведущий в данном общении, а кто ведо­мый, и т. п.

Подход к анализу ситуации общения от позиций, занима­емых партнерами, развивается в русле транзактного анализа — направления, которое в последние десятилетия завоевало огромную популярность во всем мире. Достаточно оказать, что книги Э. Берна «Игры, в которые играют люди» [130- 12] Т. Харриса «Я—0'кей—Ты—О'кей» [146] и М. Джеймс и Д. Джонджевал «Родиться, чтобы победить» [151], посвя­щенные теории и практике транзактного анализа, расходи­лись миллионными тиражами. Пожалуй, основой такой огром­ной популярности этого направления в социальной психологии общения послужила его понятность, кажущаяся очевидность и открытость для неспециалистов, не говоря уже о том, что обучение общению с применением транзактного анализа дейст­вительно улучшает умения и успешность людей во взаимо­действии.

Можно сказать, что главным предположением транзакт­ного анализа, не всегда явно выраженным, служит предпо­ложение о том, что основными действиями в общении явля­ются действия, осознанно или неосознанно направленные на

изменение или регулирование своей или чужой позиции в об­щении, — некоего межличностного, внутриобщенческого ста­туса.

Существует несколько вариантов к определению этих по­зиций. Например, английский психотерапевт Перлз выделяет две основных позиции в разговоре: хозяин положения и под­чиненная сторона. Это именно ситуативные позиции, которые тем не менее имеют определенные устойчивые черты. Так, человек в позиции хозяина положения ведет себя более авто­ритарно, он «все знает лучше всех». Он требователен, часто прибегает к угрозам, запугиванию какими-то катастрофиче­скими событиями: «Если ты этого не сделаешь — не буду тебя любить». Основной глагол — должен. Позиция подчиненной стороны также предполагает определенные стереотипы в по­ведении. В этой позиции человек требует защиты, он зависим, подчинен, лишен инициативы, власти. Типичные реплики: «я хо­тел как лучше»; «что я могу сделать, я совершенно забыл про твой день рождения». Эта позиция, несмотря на свою видимую зависимость и беспомощность, допускает гораздо больше ма­невров, чем позиция хозяина положения, и в общем очень выгодна.

Аналогичный подход к анализу взаимодействия с точки зрения позиций, занимаемых людьми в общении, связан с вы­делением таких межличностных позиций, как Преследователь, Жертва и Помощник.

Действительно, мы вполне можем представить себе понят­ные и оправданные в различных жизненных ситуациях роли Преследователя — человека, который устанавливает необходи­мые ограничения в поведении или следит за исполнением пра­вил; Жертвы — человека, который может, например, выпол­нять какую-то работу, но ему не позволяют его религия, раса, пол; наконец, Помощника — человека, помогающего другому действовать более адекватно, удовлетворительно.

Однако когда эти роли используются (осознанно или не­осознанно) в общении только как некие маски, с целью управ­ления другим, когда партнер общается «в образе» Преследо­вателя или Жертвы, тогда эти роли уже не так естественны и понятны, и требуется специальный анализ для учета их влия­ния в общении. В этом случае Преследователь — это тот, кто устанавливает необязательные, но необходимые ограничения в поведении других и наблюдает за выполнением правил, при­чем делает это жестко и явно. Жертва — это тот, кто создает видимость того, что он жертва, и Помощник—кто пытается помогать, но с целью установления зависимости от себя парт­нера, которому он «помогает».

В транзактном анализе предполагается, что практически все взаимодействия в общении состоят в использовании и ди­намике этих межличностных позиций.

В одной из книг по транзактному анализу [151] приво­дится следующий пример изменения позиций в общении, ко­торый очень хорошо иллюстрирует и широкую распространен­ность их использования, и те возможности, которые предо­ставляет их анализ. Итак, эпизод семейной жизни. Слева — позиции сторон, справа — реплики.

Сын (Преследователь) зло кричит матери Мать (Жертва} Отец (Помощник по отноше­нию к матери и Преследова­тель по отношению к сыну) Сын (Жертва) в своей комна­те

— Ты же знаешь, что я нена­вижу голубой цвет. И ты опять купила мне голубую рубаш­ку!

— Тебе не угодишь, по-твоему, я никогда ничего не делаю правильно.

— Как ты можешь так разго­варивать с матерью! Марш отсюда, останешься сегодня без обеда.

— То говорят, чтобы я был честным, а как только попро­бовал им сказать, что янелюблю, тут же заткнули мне рот. Попробуй им угоди!

Мать (Помощник, принеся сы­ну поднос с едой) Мать (Преследователь, вер­нувшись к отцу) Отец (Жертва)

— Не говори отцу. Мы не дол­жны так расстраиваться из-за к&кой-то рубашки.

— Джон, ты слишком жесток к сыну. Держу пари, чтоонсейчас сидит в своей комна­те и злится на тебя.

— Но, дорогая, я только пы­тался помочь тебе, а ты меня ругаешь, как будто бы я тебя обидел.

Сын (Помощник)

— Мама, я освободился. Вам помочь? Отец, наверное, устал.

В примере хорошо видно, что, фиксируя роли Преследо­вателя, Жертвы и Помощника, гораздо легче разобраться в том, что происходит в разговоре, т. е. понять смысл именно дей­ствий, а не только слов.

Широко известна и получила наибольшее применение схема, разработанная Э. Берном. В его теории транзактного анализа основными понятиями являются состояния Эго и транз­акции. Под состояниями Эго Э. Берн понимает относительно независимые и обособленныево внутреннем мире человека совокупности эмоций, установок и схем поведения, которые как бы дискретны и могут проявляться в поведении по от-

дельности. Таких обособленных комплексов установок и спо­собов поведения Э. Берн выделяет три: Родитель, Взрослый и Ребенок. Родитель—это такое состояние Эго, чувства, ус­тановки и привычное поведение которого относится к роли Родителя. Состояние Взрослого обращено к реальной дейст­вительности, состояние Ребенка — актуализация 'комплекса ус­тановок и поведения, выработанного в детстве. Предполага­ется, что в любой момент каждый человек может быть либо Взрослым, либо Родителем, либо Ребенком, а конкретное со­стояние Эго, от которого ведется разговор, определяет позицию и статус человека в общении.

Важно, что согласно теории транзактного анализа Роди­тель, Взрослый и Ребенок—это не абстрактные конгломераты стилей поведения и реагирования, они основаны на вполне конкретных и значимых воспоминаниях, имеющихся у каждо­го человека, которые далеко не всегда можно произвольно припомнить, но которые все-таки есть и оказывают ощутимое влияние на поведение человека. Поэтому мой Родитель — это не только обобщенная позиция, но и конкретные личные вос­поминания о том, как реагировали моя мать или мой отец на подобную ситуацию — я как бы перенял их стиль поведе­ния. Мой Ребенок—это не вообще Ребенок, а я сам в детстве

в такой ситуации.

Таблица