То есть дать ему то принятие, которое ему не дали родители

— Совершенно верно. А для этого надо вспомнить, что альтернативой осуждения является сочувствие, когда человек может всё о себе рассказать и встретить только искреннее сопереживание: «понимаю, как тебе от этого тошно», «понимаю, как ты нанервничался», «представляю, как тебе было страшно»…

ДЕЛАЙТЕ ХОТЬ ЧТО-НИБУДЬ, НО ДЕЛАЙТЕ ОСТЕРВЕНЕЛО

Андрей Кочергин

К нам нередко обращаются люди, которых материальные проблемы доводят до мыслей о самоубийстве. Это и мужчины разного возраста, и одинокие женщины (точнее, без мужа, но часто с детьми). Поводом бывает потеря работы, расставание с мужчиной, который зарабатывал, долги, крах бизнеса. Насколько Вам самому знакомы такие ситуации и как Вы из них выходили?

— Девяносто пятый год… Я отдал все, что было нажито мной с начала десятилетия, в сферу, скажем так, петербургской недвижимости. В то время я был, например, совладельцем международного пенсионного фонда, у меня были художественные мастерские, имел непосредственное отношение к одному из наших пивных гигантов. Работал в страховом бизнесе, активно занимался банковским бизнесом, мне принадлежал один из крупнейших автосалонов Челябинска. И в конечном итоге я решил консолидировать все эти активы. Все они были собраны, и я стал владельцем одного актива в размере около пяти миллионов долларов, представленного в виде производственных помещений.

И был у меня товарищ, которого я, по сути дела, вытащил из крайне жесткого конфликта с тогдашними бандитами. Я после этого был уверен, что такие события люди запоминают надолго, хотя бы потому, что остались после них живы. И почему-то посчитал, что могу доверить ему как человеку, который сведущ в бизнесе, управление данным активом. В результате он это все потерял. Причем забавно, что потерял он мою часть, не потеряв свою.

Но сейчас речь идет не о наших личностных отношениях, а о том чувстве, которое испытывает человек, который четыре года живет в надолго арендованном номере гостиницы «Прибалтийская», всегда носит в кармане толстую пачку денег и вдруг понимает, что уже завтра ему нечего будет кушать.

Я переехал в хрущевку за шестьдесят долларов в месяц, с черными от сырости потолками и крысами, которые бегали по лестнице, лежал и смотрел в потолок. У меня не было работы, в Челябинске осталась моя семья, где был маленький ребенок, а у меня не было будущего. У меня его совсем не было. Я вставал, чтобы только пройтись по улице Ушинского на Гражданке, собрать бутылки, сдать их, купить себе хлеба, подсолнечного масла, поджарить хлеб и поесть. Так продолжалось достаточно долго. Пока я остро не осознал: если с тобой что-то случилось, то надо делать хоть что-нибудь. Встал с дивана и пошел заниматься самым абсурдным делом, которое можно делать тогда, когда у тебя нет денег: я пошел заниматься спортом.

Через дорогу в ближайший зал, чтобы просто пинать мешок и снимать тем самым стресс. Как только я снова вернулся в человеческий облик, у меня потихонечку стали выравниваться дела. При этом шок от того, что я потерял такое количество денег, был таков, что я физически не мог брать в руки деньги пару-тройку лет. Шизоидно отказывался от денег, стараясь работать бесплатно. Даже не понимал, зачем это делаю, у меня была какая-то нездоровая брезгливость к деньгам, и я пытался делать все даром. Даром преподавал, даром ездил на семинары до 2000 года.

И только сейчас понимаю, что ничего лучшего в то время было сделать нельзя, потому что именно брезгливость к деньгам позволила мне создать тот проект, который сегодня называется «Koi», с той популярностью и того размера, которыми он сегодня обладает. К незнакомым вещам люди относятся с опасением, а если за них еще и просят денег, то они относятся к ним с опасением вдвойне. Тогда я сделал гениальный маркетинговый ход, и сделал его явно не мозгами. Уверен, это был промысел Божий.

Так что я знаю, что такое тотальный финансовый крах.

А теперь представьте другую ситуацию: вы — топ-менеджер «Газпрома», у вас зарплата, которую даже называть неловко, скажу только, что она соизмерима с официальной зарплатой президента страны. И в один прекрасный момент люди, которые вам обязаны более чем, даже в денежном выражении, вдруг понимают, что вы как-то слишком стали разговорчивы, слишком публичны, и это не нравится людям, власть имущим. И никто из-за вас ссориться с этими важными людьми не хочет и не будет. Вам предлагают: напишите, пожалуйста, заявление об увольнении. Так вот я с января этого года уже десять месяцев без работы. Как меня это расстроило или, может, убило? Да никак. Потому что у меня за спиной мой девяносто пятый год.

Причем надо понимать, что я никак к этому особенно не готовился и у меня при этом огромная ответственность, например, моя спортивная федерация существовала всегда исключительно на мою зарплату. Я оплачивал все: сборы, поездки за границу, я никогда ни к кому не обращался. А будучи человеком восторженным, тратил на то, что меня когда-то спасло, все, что мог. Люди не виноваты в том, что я лишился работы, и поэтому я чувствую себя сегодня человеком, который как будто подвел кого-то. А это тяжело…

Единственное, что сразу убивает человека, это оцепенение. Когда он цепенеет от ужаса надвигающейся непознанной беды. Я знаю, что это страшно: у меня был мой девяносто пятый год. Я тогда выжил.

Множество людей, попав в ситуации, обсуждаемые нами, считают себя неудачниками, людьми никчемными, недостойными жить. Скажите, на Ваш взгляд, почему вообще такие ситуации происходят с человеком? Как правильно относится к себе, потеряв все или значительную часть из того материального благополучия, которое ты так любил и которое было так тебе необходимо?

— Когда люди говорят, что они недостойны жить, то это означает, что они — трусы. Они пасуют перед жизнью, потому что жизнь оказалась страшнее, чем они думали. А я вообще удивляюсь, когда люди живут в восторженном, эйфорическом состоянии. Сколько я себя помню, все эти сорок восемь лет, со мной происходили какие-то ужасы. В детстве это был вообще полный кошмар, непроходящий, липкий ужас. Сейчас мне значительно легче, чем было тогда.

И получается так, что им не с чем сравнивать, а мне есть с чем: мне было хуже. У меня были моменты, когда я не был уверен, что дотяну до вечера. Меня убивали. Со мной что только не происходило! Поэтому я могу с какой-то даже наивной иронией смотреть, когда люди из-за денег или какой-то сиюминутной неудачи заламывают руки и закатывают глаза. Да им плохо-то не было! Они просто не знают, что это такое! Вот сейчас их и научат. А не получится с первого раза — ждите вторую серию! Потому что мы достойны этих пинков под зад. С нами происходит ровно то, чего мы достойны. Мы заслужили это, без всяких сомнений.

Когда мы не ценим свою жизнь, мы забываем как минимум о родителях. О маме, которая ночами вас кормила. Или вы болели, у вас зубы резались, и она не спала. И мы готовы эту жизнь выкинуть на помойку? Мы — неудачники? Как легко вы сдались. Из-за чего? Денег нет? Я вас умоляю! Вы не умрете от голода, потому что если бы вы умирали от голода, вы бы уже не читали ничего. У вас же еще целый ноутбук есть! Почему вы его еще не продали, чтобы купить себе, например, китайские консервы?

Я вспоминаю санитарку, которую недавно показали в одной из передач и которая работает в психбольнице. Санитарку, которая моет задницы психически больным. Три тысячи двести рублей на полставки получает тетка. И показывают серийного убийцу, который признан душевно больным, у которого пенсия, как у инвалида первой группы, шесть семьсот. Он там, в этой больнице, находится на полном пансионе. Невменяемый человек, который совершал убийства. А она работает там за вдвое меньшую сумму. Я не знаю, что она ест при этом. Но она работает, она не ноет, она не уничижается, она сражается за свою жизнь. Кто дал вам право не сражаться за то, что дано вам Богом?

Слабость — это худший из пороков. Встать и идти работать! Да хоть даром. Но не сидеть в этом оцепенении, которое убивает душу. Вас дьявол жрет, а вам это, видимо, нравится. Хватит уже пребывать в этом грехе! Идите и сражайтесь!

Что бы Вы могли посоветовать тем людям, которые попали в ситуацию финансового краха? Как им следует поступить, чтобы выйти из той ситуации, в которой они сейчас находятся? Как бороться с отчаянием?

— Самое простое, что я могу посоветовать, чтобы избежать внутреннего оцепенения и начинать исправлять положение, это постоянно совершать внутреннюю работу над собой. Веруйте в Бога, идите в церковь, начинайте читать книги, занимайтесь спортом, собирайте листочки клена на улице. Только делайте что-нибудь, и делайте это остервенело, так, как если бы это дело спасало вашу жизнь. И оно спасет вашу жизнь, ваш дух и вашу психику как минимум. Потому что нет ничего страшнее, чем вот эти вот сумеречные состояния, когда внутренняя беда пожирает ваш разум. Говорю это как человек, который все это прошел.

Ну и, по большому счету, если вы — люди верующие, то все — по промыслу Божиему! Соответственно, это — всего лишь экзамен. Который вы обязаны сдать. Почему он такой жесткий? Ну это уже к вам вопрос, что вы такого сделали и чего вы такого еще в жизни не поняли, что вам придется объяснить или за что расплатиться. Ценой того поступка, тех свершений и того подвига, которые вас ожидают сейчас. То есть не кусками собственного тела, не загубленной жизнью расплатиться, нет, а подвигом, который, возможно, компенсирует те неправильные действия, которые были у вас на совести много лет назад. Я более чем уверен, что покаяние и смирение, что молитвенное стояние вполне способны обратить Господа вам в помощь.

Тогда меня тоже это спасло. Именно тогда, в девяносто пятом году, я стал воцерковляться. Я ездил на электричке — у меня не было машины — в поселок Сиверский, это примерно сто километров от Питера, и там, приезжая к началу службы, каждое воскресение я причащался и исповедовался. Тогда именно я стал православным человеком — в беде, не в радости.

Хотя и нет никакой беды, трагедии и драмы из случившегося с вами, потому что это событие, которое, возможно, выводит вас на совершенно новую орбиту. Поверьте, все ваши несущественные составляющие отлетят от вас сейчас, все люди, которые вам не дороги, уйдут. Останется только то, что важно. Так бывает всегда. Тогда, в девяносто пятом году, мой телефон молчал ровно год. Мне никто не звонил. Когда ты падаешь, то узнаешь цену тем людям, которые называли себя твоими друзьями. Тогда иллюзии улетают все, и нет ничего дороже, и это того стоило.

Поэтому не расстраивайтесь, это всего лишь новая стартовая точка, новый этап в вашей жизни. Воспринимайте это именно так.

Вы знаете, я хотя и посмеиваюсь над сектантами, но у некоторых из них есть поразительный по своей точности и глубине прием: они заменяют слова «трудность» и «проблема» на слово «возможность». И потом проговаривают для себя всю свою историю, заменяя эти слова, понимая, сколько же позитива на самом деле во всем, что происходит в жизни. И находят решение, уже смотря на все иначе, с другой точки зрения, чем прежде, и обнаруживая решение там, где его как будто не было.

Когда человек тонет, его основная задача — остаться на плаву. Любой ценой ищите возможность поддерживать хоть каким-то образом свою жизнедеятельность. Нужны грузчики в овощных магазинах, есть профессия дворника, и не надо ничего стесняться, это не будет означать падения — это будет означать вашу непотопляемость!

Я прекрасно копаю канавы, я могу поднимать шлагбаум на рынке. Уже в четырнадцать лет я работал грузчиком на элеваторе, таскал мешки с мукой. Горжусь этим. У меня куча образований, ученая степень, я найду себе место всегда. Вот почему я так спокоен: я пришел сюда с опытом, который позволяет мне не утонуть.

Но при этом самое важное не то, что вы умеете. Важно, кто вы. Мне проще, потому что, когда мне депрессия сжимает горло, я иду и молюсь. Истово, так, чтобы Господь миловал, и мои батарейки севшие поменял. И опять у меня огонечек в душе гореть начинает. И нет никакого сумрака. И не боюсь я жизни, не боюсь я ее. И вам скажу: не бойтесь ничего! Если Господь с вами, то все вам по силам, никогда сверх ваших сил ничего вам не давалось! И в этот раз не исключение. Веруйте, сражайтесь, учитесь, ищите, трудитесь! И вы не умрете. А уж тем более не ищите смерти — в ад улетите.