Характеристика преступности различных по роду занятий социальных групп несовершеннолетних 11 страница
Ядром внутренней структуры личности, интегрирующим ее активность, основные потребности и отношения, является мотивационная сфера. В ней сосредоточены актуальные и потенциальные, осознаваемые и не осознаваемые, витальные (естественные, биологические) и культурные, материальные и духовные побуждения, т. е. все то, что желаемо субъектом, как в настоящее время и ближайшее будущее, так в перспективе. Каково будет социальное содержание доминирующих побуждений в мотива-ционной сфере человека, такова в основе своей будет и социальная направленность личности.
Для выявления криминологически значимых особенностей, свойственных социально-психологической характеристике личности правонарушителей-военнослужащих, можно проанализировать их мотивационную сферу по 1) широте личностных отношений, связей и побуждений, 2) их иерархии, 3) общей структуре и социальному содержанию.
По широте личностных отношений, связей и побуждений мотивационная сфера у правонарушителей по статистике уже беднее, чем у правопослушных военнослужащих. У абсолютного большинства правонарушителей обнаруживается либо отсутствие, либо зачаточное развитие потребностей, культурных по происхождению и духовных по содержанию, образовательных, познавательных, творческих, нравственных, эстетических, научных и т. д. Мотивационная сфера правонарушителей тяготеет к потребностям материального и биологического характера. Эти отклонения не абсолютны. Сдвиг в сторону витальных и материальных потребностей наблюдается и у правопослушных военнослужащих, но у последних данные отклонения не носят системного характера и в статистическом плане не достигают удельных весов, регистрируемых у правонарушителей.
Большинству военнослужащих срочной службы, совершивших преступления, свойственна невысокая степень иерархии побуждений. У каждого второго правонарушителя не фиксируются устойчивые связи и отношения. Доминирующие побуждения у них чаще всего имеют ситуационную обусловленность. У некоторых субъектов их несколько и они не знают, какому из них отдать предпочтение. Непостоянство связей и отношений - база для моральной неустойчивости, которая в свою очередь является питательной почвой противоправного поведения.
Общая структура мотивационной сферы и социальное содержание доминирующих в ней побуждений являются основными параметрами, разграничивающими личности правонарушителей и военнослужащих с правомерным поведением. Низкий уровень интересов и их антисоциальная направленность образуют так называемую антиобщественную установку личности, свойственную рецидивистам и некоторым другим опасным преступникам. Таких лиц среди правонарушителей-военнослужащих немного, так как при призыве в армию и на флот и в настоящее время ведется определенный отбор, а военнослужащие, единожды осужденные к лишению свободы, автоматически выбывают из числа личного состава Вооруженных Сил. Чаще всего антисоциальная направленность правонарушителей-военнослужащих является неустойчивой, связанной с влиянием референтной группы недисциплинированных воинов, конкретными условиями жизни и службы, обыденными интересами: развлечься, погулять, отдохнуть и т. д.
При разноплоскостном статистическом анализе мотивационной сферы правонарушителей в отличие от законопослушных военнослужащих обнаруживается ее сдвиг от общественно значимых интересов к личностным, от объективных предпосылок (поводов) поведения к субъективным, от культурных и духовных потребностей к витальным и материальным, от должного поведения к потребительскому, от устойчивого к ситуативному, от перспективных устремлений к сиюминутным, от объективно важных для данного субъекта к второстепенным.
Основные качественные различия между личностями преступника и непреступника определяют не отдельные признаки, а их взаимосвязанность и общая совокупность. Особенности мотивационной сферы прямо продолжаются в мотивации преступного поведения. Совпадения содержательных характеристик личности и мотивации преступного поведения по ряду показателей достигают 70-75%.
Составной частью социально-психологической характеристики правонарушителей являются психологические свойства их личности, которые накладывают неповторимый отпечаток на структуру исходных побуждений и динамику процесса мотивации. Некоторые из них находятся на границе психологического и психофизиологического. Недостаточное интеллектуальное развитие, слабое предвидение последствий своего поведения, эмоциональная неустойчивость, неуравновешенность, недостаточная способность сознательно управлять своим поведением в экстремальных ситуациях, а также отрицательные характерологические черты (легкомыслие, агрессивность, грубость, мстительность, обидчивость, негативизм, упрямство, эгоизм, тщеславие и др.) в той или иной мере могут быть свойственны конкретным группам преступников.
Психофизиологические и биологические особенности личности служат внутренним условиям мотивации, которые, не определяя содержания преступного поведения, влияют на его динамическую сторону, в связи с чем они могут ускорить или замедлить реализацию социальных причин, а при более широком подходе - способствовать или затруднить социализацию личности, ее нравственное становление.
Среди психофизиологических аномалий особого внимания заслуживают пограничные состояния (олигофрения и психопатия). Определенная степень их проявления не препятствует службе в армии. Недостаток призывного контингента способствует призыву на военную службу лиц с заметными аномалиями такого типа. Оказавшись в сложных условиях военной службы, они, как правило, не выдерживают их. Будучи вменяемыми, олигофрены и психопаты имеют интеллектуальную, эмоциональную или волевую неполноценность, которая коррелирует с определенными типами преступного поведения. Олигофрены тяготеют к совершению самовольных отлучек, самовольных оставлений части, дезертирству, а психопаты - к неповиновению, сопротивлению начальнику, насильственным действиям, хулиганству и т. п.
3. Основные направления предупреждения преступлений военнослужащих
Система и содержание основных направлений профилактической работы в войсках должны соответствовать структуре и содержанию причин, обусловливающих существование преступности в стране и Вооруженных Силах. Исходя из этого принципа можно выделить четыре основных направления: социально-экономическое, воспитательно-педагогическое, организационно-управленческое и уголовно-правовое. Некоторые из этих направлений реализуются на общесоциальном уровне, другие - на общесоциальном и специально-криминологическом, третьи - только на социально-криминологическом.
Социально-экономические меры реализуются главным образом на общесоциальном и общегосударственном уровнях. Вооруженные Силы обычно лишь используют социально-экономические возможности государства для устранения соответствующих причин преступности военнослужащих, для улучшения их жизни, деятельности, воспитания, быта, отдыха. Рассматриваемые меры существенны, но они не имеют в войсках особой специфики. А их общепрофилактический потенциал подробно излагался в соответствующих главах учебника. Вместе с тем реальное улучшение жизнедеятельности Вооруженных Сил связано с действительным освобождением от несвойственных им функций, с реальной профессионализацией армии и флота, с определением их места в государственной структуре, с коренным улучшением социально-экономического положения военнослужащих.
Меры воспитательно-педагогического характера представляют собой весь арсенал средств и способов воздействия на сознание человека при строгом соблюдении его прав и свобод.
Основой воспитания личного состава в целях предупреждения правонарушений является формирование социально-полезных интересов и потребностей у военнослужащих, представление им возможностей для их правомерного удовлетворения, оказание оступившимся педагогической, психологической и социальной помощи. Этот путь является и оперативным и перспективным. Оперативным потому, что его реализация возможна (в определенных пределах) в любых условиях жизни и деятельности военнослужащего, а перспективным потому, что только позитивное изменение социальной направленности личности может считаться надежной гарантией нравственного, правового и воинского воспитания. Этот вывод подтверждается результатами криминологических исследований, согласно которым основные криминогенные деформации личности правонарушителей заключены в соответствующих сдвигах их мотивационной сферы. Надо дать возможность военнослужащим срочной службы (или проходящим ее по контракту) готовить себя к будущей гражданской жизни путем получения необходимого образования, профессии, творческих, культурных, спортивных, технических навыков.
Командиры и начальники, формируя у подчиненных общественно полезные потребности, приобщая их к культуре, расширяя их знания, в том числе и правовые, могут изменить социальную направленность военнослужащих, вытеснить из нее побуждения криминального характера (корыстные, агрессивные, эгоистические и т. д.).
Важной мерой воспитательно-педагогического воздействия на подчиненных является личный пример командиров и начальников в строжайшем соблюдении действующего законодательства. Поэтому укрепление воинской дисциплины и предупреждение преступлений среди военнослужащих должны сочетаться с решительной борьбой с аморальными, неправомерными и преступными действиями различных начальников, ибо эти случаи, становясь известными подчиненным, прямо и непосредственно обусловливают их противоправные деяния.
Раннее предупреждение правонарушений возможно лишь при индивидуальном подходе к воспитуемым. Умение понять подчиненного в конкретной жизненной ситуации и предвидеть его возможное отклоняющееся поведение - ключ к выбору нужных воспитательных воздействий. Использование в этой работе научных знании по психологии, педагогике, криминологии, праву помогает командирам и начальникам успешнее решать многие вопросы, в том числе и своевременно предвидеть и предупредить возможное противоправное поведение. В воспитательно-профилактической работе с подчиненными желательно опираться на воинские коллективы, общественные, спортивные, религиозные и иные организации.
Существенная роль в предупреждении преступного поведения военнослужащих принадлежитмерам организационно-управленческого характера. Строгое соблюдение уставных требований в организации жизни, быта и деятельности частей и подразделений является важнейшей организационной мерой по предупреждению правонарушений среди военнослужащих. Добиться организованности, дисциплины и порядка нельзя лобовыми требованиями. Это достигается организацией порядка всюду, где живут и действуют военнослужащие. Основой организации жизни и деятельности военнослужащих является уставный порядок. Борясь за укрепление воинской дисциплины и порядка, командир должен действовать только по закону и уставу. Особо следует указать на строгое соблюдение правового положения военнослужащих, на проявление постоянной заботы о здоровье, питании, материально-бытовых условиях жизни личного состава, на изучение и удовлетворение его правомерных нужд и потребностей.
Вооруженные Силы Российской Федерации стали формироваться после 1991 г. В 1992-1993 гг. были приняты российские законы “Об обороне”, “О статусе военнослужащих”, “О воинской обязанности и военной службе”, на основе которых были разработаны и утверждены новые общевоинские уставы (Устав внутренней службы, Дисциплинарный устав, Устав гарнизонной и караульной служб), вступающие в силу с 1 июля 1994 г. Новое военное законодательство определяет более демократические условия прохождения военной службы офицерами, прапорщиками, сержантами и солдатами; полнее защищает их законные права и интересы; устанавливает цивилизованные формы социального контроля за их служебной деятельностью и повседневным поведением. С одной стороны, оно создает лучшие условия для профилактической работы, с другой - усложняет ее проведение, поскольку сужает дискреционные полномочия командиров и начальников и требует от них строгого соблюдения прав и свобод подчиненных.
Социальный контроль за противоправным поведением - одно из эффективных организационно-управленческих средств профилактического воздействия на военнослужащих. Его нельзя сводить к непосредственному наблюдению (надзирательству) за личным составом. Это малоэффективно и даже вредно. Элементами современного социального контроля в армейских условиях могут быть: а) научно обоснованные и отвечающие международным стандартам правовые нормы, изложенные в законах, уставах, наставлениях, положениях, инструкциях (нормативный элемент); б) реальный уровень контроля за соблюдением военнослужащими этих норм со стороны командиров и начальников и применяемая ими практика стимулирования и принуждения к выполнению действующих установлений (организационный элемент); в) общественное мнение, ожидания, оценки и суждения о соблюдении действующих норм, формируемые в воинском коллективе (социально-психологический элемент); г) индивидуальное отношение военнослужащих к правовому и противоправному поведению (психологический элемент).
Последовательное проведение в жизнь принципа неотвратимости ответственности за совершенные проступки также является необходимой организационно-дисциплинарной мерой предупреждения преступного поведения военнослужащих. В этих целях необходима постоянная борьба с отклонениями в дисциплинарной практике и особенно с безнаказанностью. Она может быть результатом бесконтрольности военнослужащих, в связи с чем случаи нарушения воинской дисциплины остаются неизвестными командованию, а потому и безнаказанными; результатом попустительства и халатности некоторых командиров, которые не принимают необходимых мер к нарушителям воинской дисциплины; результатом злоупотреблений начальников, которые по различным причинам (чаще всего из-за карьеристских побуждений) скрывают проступки своих подчиненных. Однако, чем бы ни определялось нарушение принципа неотвратимости ответственности, оно подрывает основы воинской дисциплины. Безнаказанность за проступок, как правило, открывает путь к более опасным и уголовно наказуемым деяниям. Речь идет не о строгих или жестоких наказаниях. Важна реальная и адекватная реакция на противоправное поведение военнослужащего.
Особое место в предупреждении преступлений в воинских частях принадлежитуголовно-правовым мерам. За совершение преступлений военнослужащие должны нести личную ответственность. Ее нельзя перекладывать на командиров, провоцируя их к укрывательству. Командир должен нести ответственность за прямые упущения по службе, которые реально способствовали совершению преступных деяний его подчиненными, но при условии, если будет доказана, а не презюмирована (по принципу командир за все в ответе) его личная вина. И эта ответственность должна быть соразмерна его объективным и субъективным возможностям. В противном случае очковтирательство никогда не будет изжито, а военнослужащие срочной службы никогда не приобретут чувство неотвратимой личной ответственности за свое поведение.
Эффективность предупреждения новых преступлений с помощью уголовно-правовых средств зависит от содержания уголовных и военно-уголовных законов, уровня правоприменительной деятельности и качества работы органов военной юстиции. Именно содержание законодательства и его правильное применение командованием (как органом дознания), военными дознавателями, следователями, прокурорами и судами создают правовую атмосферу в части, соединении, гарнизоне. И опять: речь идет не о жестокости, а о неотвратимости ответственности. В то же время следует помнить, что уголовно-правовые меры не устраняют социальных причин преступного поведения. Они влияют лишь на психику людей, стимулируя должное поведение человека, или угрозой неминуемого наказания удерживают его от общественно опасного поведения. Преувеличение значения уголовной репрессии переключает внимание с социально-организационных направлений по устранению причин преступлений на практику применения уголовного закона, что является мало продуктивным.
Профилактическая работа по предупреждению преступлений среди военнослужащих не исчерпывается сказанным. Важно, чтобы предупредительная работа была конкретной. А это значит, что ее следует строить не на механической реализации рассмотренных направлений, а на повседневном изучении причин правонарушений и преступлений. Они изменчивы. Адекватно их изменениям должна меняться и профилактическая работа. Только при осуществлении конкретных, целенаправленных и комплексных мер предупреждения преступлений можно рассчитывать на определенные успехи.
Глава XXI
Преступность в местах лишения свободы и ее предупреждение
1. Криминологическая характеристика преступности в местах лишения свободы
Основную массу правонарушений в местах лишения свободы составляют насильственные проступки, они же представляют собой наибольшую общественную опасность. Конечно, там немало и корыстных правонарушений, но их особенностью являются то, что многие из них порождаются насилием или, напротив, являются его причиной.
В местах лишения свободы России ежегодно совершается около 70 убийств и 160 тяжких телесных повреждений, из них подавляющая часть - в исправительных колониях, меньше всего в тюрьмах и лечебно-трудовых профилакториях. Это наиболее опасные преступления, поэтому и регистрируемость их достаточно высока. В целом же агрессивные проявления там можно разделить на две большие группы: насильственные преступления и насильственные проступки, не зарегистрированные в качестве преступных. Разумеется, вторая группа не только многочисленнее, но и обладает большими генетическими способностями. Иначе говоря, она “питает” первую, хотя многие насильственные акты, не зарегистрированные в качестве преступных, на самом деле являются таковыми. К их числу прежде всего относятся оскорбления, клевета, побои, истязания, хулиганство, насильственное мужеложство. Поэтому при анализе преступности в местах лишения свободы внимание надо уделять не только преступному насилию, но и насильственным действиям, которые не фиксируются в качестве преступных. Вообще латентность правонарушений в исправительных учреждениях достаточно велика.
Специфическими для указанных мест являются побеги оттуда и в пути следования: всего таких преступлений совершается 1200-1400 ежегодно.
В целом же, если брать все места лишения свободы, в том числе исправительные колонии для несовершеннолетних и взрослых, следственные изоляторы, тюрьмы и лечебно-трудовые профилактории, то там совершается ежегодно 2200-2400 преступлений. Во всех этих учреждениях содержится около 750000-800000 человек, считая и тех, кто должен лечиться от алкоголизма.
За последние два годы немного снизился уровень убийств, тяжких телесных повреждений, побегов, массовых беспорядков, действий, дезорганизующих работу исправительно-трудовых учреждений и захватов заложников. Однако общее число совершаемых там преступлений все еще велико.
Отдельную группу преступлений в местах лишения свободы составляют кражи и хищения, однако их выявляемость довольно низка. Чаще крадут у других осужденных и за это обычно наступает физическая расправа. Нередко продукты питания отнимают силой и, понятно, так поступают представители высших, привилегированных групп по отношению к нижестоящим. Как правило, потерпевшие ничего об этом не заявляют.
Специфическим тюремным преступлением, причем отличающимся очень высоким уровнем латентности, кроме названных, является насильственное мужеложство. Лица, которые были подвергнуты гомосексуальному насилию, как и те, которые вступают в гомосексуальные связи добровольно, а также осужденные, не соблюдающие элементарных норм личной гигиены, умственно отсталые, замеченные в двурушничестве или краже вещей или продуктов питания у других осужденных, даже люди с женоподобными чертами лица или тела, просто слабые по характеру и физически, которые не способны противостоять угрозам и насилию, образуют строго изолированную группу отвергнутых или так называемых опущенных.
Жертвами сексуального насилия, всегда жестокого и унизительного, являются в первую очередь лица, совершившие сексуальные преступления против детей и подростков, их убийства, нанесшие им тяжкие телесные повреждения; содействовавшие правоохранительным органам или имеющие родственников в этих органах; занимающиеся мужеложством в пассивной форме.
Из изложенного видно, что действия и поступки, за которые возможно отвергание, весьма различны. Одни из них порицаются с наибольшей силой, подчас вызывая искренний гнев и возмущение сообщества преступников, другие же менее порицаемы. К первым можно отнести сексуальные преступления, совершенные в отношении детей и подростков, и преступления, связанные с издевательствами над ними или жестокостью, а также оказание содействия правоохранительным органам. Наказание за них почти всегда наступает сразу же после помещения в места лишения свободы лиц, взятых под стражу. Поэтому большинство тех, кто арестован за данные преступления (около 80%), были отвергнуты в СИЗО. Лишь незначительная часть (около 15%) были отвергнуты в колонии, причем в первые месяцы отбывания наказания.
При выявлении указанных лиц осужденные, в соответствии с неписаными нормами, обязаны предпринять необходимые действия с целью отвергнуть. В случае отказа от таких действий это может серьезно сказаться на их собственном статусно-ролевом положении в дальнейшем, вплоть до того, что они сами могут оказаться среди отвергнутых.
Во многих случаях преступниками предпринимаются попытки максимально приблизить способ обособления к самому преступлению, совершенному осужденным, которого они намерены изгнать из своей среды. Например, лица, наказанные за сексуальные преступления, отвергаются подчеркивающим именно эти деяния способом, причем с издевательствами над ними, их избиением. Лиц, совершивших другие тяжкие преступления против личности, например тех, которые совершили убийства детей путем их сожжения, отвергают с применением огня (известен факт, когда в процессе избиения подносили горячие предметы к различным частям тела жертвы). При отсутствии возможности добыть огонь таких лиц иногда привязывают к радиатору или трубам отопительной системы. Смыслом этих действий, как представляется, является не только унижение отвергаемого, но и желание дать ему почувствовать то, что он причинил потерпевшему.
Для того чтобы безмерно унизить человека, не всегда обязателен полный насильственный гомосексуальный акт. Вполне достаточно, например, провести половым органом по лицу жертвы, которую в это время крепко держат сообщники. Гомосексуальное насилие часто имеет место в следственных изоляторах (СИЗО) и в ВТК; в колониях, по нашим данным, удельный вес отвергнутых составляет 3-5%.
Сами отвергнутые осужденные как в силу своих личностных особенностей, так и в силу унижающего отношения к ним, не в состоянии, как правило, самостоятельно, без помощи администрации улучшить свое положение, поднять свой статус, особенно осужденные пожилого возраста, лица с психическими аномалиями, а также страдающие различными соматическими недугами и др. Администрация к тому же не всегда активна в предупреждении отвергания, часто не в состоянии повысить неформальный статус того или иного отвергнутого. Это, вероятно, можно объяснить и тем, что восстановление статуса сопряжено со многими трудностями, в частности, требуется, чтобы изменили свое решение многие преступники, особенно с отрицательной направленностью, что часто попросту невозможно.
Пресс унизительного положения отвергнутых не ослабевает никогда и если в данный момент открыто не попирают их человеческое достоинство, то делают это в иной форме: с ними попросту не общаются, не позволяют сидеть и стоять рядом, обедать за одним столом, дотрагиваться до дверных ручек и т. д. Запрет на общение распространяется на всех, контактировать они могут лишь друг с другом. Такой оскорбительный статус практически всегда закрепляется за определенным лицом на весь срок пребывания в местах лишения свободы и изменить такое положение исключительно трудно, а чаще всего невозможно. Ярлык отвергнутого следует за ним в случае перевода в другую колонию, помещения в больницу, а очень часто и после выхода на свободу. Не случайно некоторые отвергнутые, сознавая безысходность и трагизм своего положения, иногда даже убивают своих обидчиков, совершают побег или захватывают заложников.
Но если в колонии сильна власть неформальных антиобщественных и особенно преступных группировок, если вольготно лютуют так называемые воры в законе, объектом гомосексуального насилия может стать любой осужденный. Отсюда острые конфликты, кровавые стычки, могущие привести к массовым беспорядкам.
Теперь понятно, почему значительная часть осужденных отличается повышенной тревожностью, переживает страх, постоянное беспокойство, ожидание угрозы со стороны окружающего мира, который часто бывает к ним жесток и так унижает их.
Не следует думать, что администрация безразлична к актам насилия, допускаемым в среде осужденных. К большинству лиц, которые допускали насильственные действия, применялись, по имеющимся выборочным данным, предупреждение или выговор (60%) либо они помещались в штрафной изолятор (ШИЗО), дисциплинарный изолятор (ДИЗО) и помещение камерного типа (ПКТ) - 66%. Намного реже применялись такие взыскания, как внеочередное дежурство (33%), лишение права посещения кино, концерта и т. д. (19%), отмена улучшенных условий содержания (6%). Однако применение в основном суровых санкций в большинстве случаев не приводило к желаемым результатам: 56% отнеслись безразлично к наказанию, 14% бравировали им как неким высоким знаком отличия, но, правда, столько же раскаивались и испытывали чувство вины. Однако основная часть была безразлична к взысканию или даже гордилась им. Отсюда и последующее поведение: 67% наказанных вновь совершили насильственные действия и вновь были подвергнуты санкциям.
Наблюдение за отдельными лицами, которые вечно находятся в оппозиции к режиму содержания в колонии, показывает, что многим из них их образ жизни нравится и, более того, они вовсе не хотели бы с ним расставаться. Здесь у них полное сходство с политическими крикунами-фанатиками, для которых тоже не важен конечный результат, о котором, кстати, они могут иметь самое смутное представление или вообще не задумываться о нем. Для тюремных бунтарей главное - высказаться, точнее выкричаться, показать себя, обратить на себя внимание. Нет сомнений, что те и другие по большей части истероидные, демонстративные личности. Подконвойным оппозиционерам это не только дарует ореол мученика за справедливость, но и предоставляет возможность все время эмоционально разряжаться, никак не сдерживая свои желания и инстинкты. Подобная раскованность характерна для первобытной среды, в которой каждый мог делать то, что хотел, не будучи связан нравственными путами. Поэтому такое поведение нельзя назвать цивилизованным, но в условиях лишения свободы оно находит одобрение у очень многих преступников.
Можно посмотреть на проблему тюремного насилия с иных позиций и поставить вопрос в несколько парадоксальном, на первый взгляд даже нелепом, ракурсе: является ли насильственное поведение в местах лишения свободы необходимым и целесообразным? Мы склонны на этот вопрос дать противоречивый ответ. С одной стороны, необходимо отметить, что в местах лишения свободы люди хотя и с помощью насилия пытаются компенсировать все то, что они потеряли в связи со взятием под стражу. Как бы сам осужденный не был согласен с тем, что за его поступок обязательно должна наступать уголовная кара, его живая природа тем не менее неизбежно будет требовать выхода за рамки неволи и обретения того, что лежит за ними, хотя бы психологически. С другой стороны, само насилие вызывает осуждение.
Не следует думать, что насильственные действия в местах лишения свободы всегда представляют собой протест. В огромном числе случаев подобные действия являются привычным грубым способом разрешения данной жизненной ситуации, когда субъект вовсе не желает задумываться над тем, что можно прибегнуть к другим, неагрессивным формам поведения. Но особенностью насилия в исправительных учреждениях является то, что даже если оно в сущности носит характер протеста, обычно направлено на другого осужденного. Иными словами, если один преступник отбирает что-то (не обязательно материальные ценности) у другого преступника, тем самым он пытается компенсировать нечто, что у него отнято неволей. Лишенные свободы в отличие от администрации несравненно хуже защищены, поэтому объектом нападения других преступников они становятся намного чаще.
Отнюдь не случайны следующие результаты: только 42% осужденных чувствуют, что они пользуются уважением других и, следовательно, защищены, однако 9% считают свое положение безнадежным, опасаются за свою честь и достоинство, вообще за свое будущее. Интересны и такие данные: 22% полагают, что в случае конфликта их защитят товарищи, а 11% в этом плане надеются на администрацию. Эти данные можно интерпретировать следующим образом: 33% осужденных все-таки опасаются агрессии, хотя и надеются на администрацию или других осужденных. По-видимому, и они чувствуют себя достаточно тревожно.
Что же представляют собой те лишенные свободы, которые прибегают к насилию, преступному в том числе?
Подавляющее большинство из них в возрасте до 30 лет со средним и неполным средним образованием, 80% из них ранее судимы, причем один раз привлекались к уголовной ответственности 28,9%, два раза - 17,5%, три раза и более - 32%. Таким образом, есть все основания думать, что это люди, достаточно сильно пропитавшиеся тюремной субкультурой, тем более что 46% из них ранее уже находились там от пяти до десяти лет, а 13,5% - свыше 10 лет. Основная масса тех, кто применяет насилие, осуждены за кражи, грабежи и разбои (74,2%), очень мало оказалось тех, кто наказан за убийства и нанесение тяжких телесных повреждений, но много виновных в изнасиловании (23,7%). Невысокий удельный вес убийц и нанесших телесные повреждения можно объяснить тем, что они вообще составляют не очень значительную долю среди осужденных.