Зеленый театр на острове Маргит. Будапешт

Зеленый театр на острове Маргит — явление уникальное. Широким веером, крутым амфитеатром разбегаются в стороны и вверх от сцены каменные скамьи, опираясь верхним барьером на высокую и стройную средневековую башню с зубцами, бойницами и балкончиками. Сзади и с боков сцена ограничена вековыми ивами, свесившими свои серебристые ветви до самой земли. В этом театре ле­том ставятся так называемые зеленые оперы, в которых участвуют выдающиеся певцы всего мира. В вечер нашего приезда шла «Чио-Чио-Сан». Игрушечные японские домики и мостики среди ветвей, яркие кимоно на фоне зелени, серебри­стый лунный свет и отраженный водами Дуная звук — все это было сказочно, таинственно и изумительно красиво. Но... это очаровательное зрелище повергло нас в абсолютное уныние.

Сцены, в привычном понимании этого слова, в Зеленом театре не было. Была хорошо утрамбованная лужайка среди деревьев и вырытая прямо в земле оркестровая яма. Для балета и народного танца такой планшет сцены явно не годился.

Освещение было самое примитивное. На двух боковых башенках вдали от сцены стояло несколько обычных театральных прожекторов и два больших «пятикиловаттника» с линзами Френеля, дающими общий рассеянный свет. Боль­ше никакой специальной световой аппаратуры не было. Кинопроекционных аппа­ратов не было тоже. Впрочем, как и экрана. И вообще больше ничего не было... А требования, как я уже писал, были самые серьезные.

Первым делом нам надо было создать конструкцию, в которой имелась бы большая площадка с деревянным покрытием для выступлений хореографических коллективов, малые площадки для оркестра и солистов, ступени для хора и экраны для проекций. Конструкция должна была вмещать одновременно до 800 исполнителей и позволять режиссеру строить мизансцены на разных уровнях. Наконец, не хотелось закрывать деревья, окружающие сцену и придающие ей такое сказочное очарование. Свет, помимо чисто художественных функций, при­зван выполнять и задачи постановочные — облегчать перестроения больших масс исполнителей. Этого можно достичь, например, перекрывая сцену световым занавесом, перенося лучом света внимание зрителей в другое место простран­ства, вырубая полностью весь свет и сосредоточивая внимание зала на какой-то изолированной, локально освещенной площадке.

Конструкцию придумали режиссер и художник, технологически ее разра­ботали художник и инженеры студии «Ма-фильм», смонтировала — рота саперов инженерных войск.

На землю была уложена клетка из железнодорожных шпал — фундамент сцены. Поверх нее вся площадка застилалась тесом, выструганным так, что впоследствии солисты Ленинградского балета гладили ее руками и говорили «У нас в театре — хуже!..» Общий размер основной площадки был 28 м в ши­рину и 16 м в глубину. Со сцены в зал вели три широких трапа, переброшенных через оркестровую яму.

На заднем плане солдаты воздвигли «дорогу» — готовый стальной пролет моста, который ставят в реках машины-амфибии при наведении танковой пере­правы. Этот мостовой пролет держался на одной ноге — «быке», выдвигающемся, как шасси у самолета, и пересекал по диагонали всю сцену, выходя из левых зеленых кулис на высоте 4,5 м и уходя в правые на высоте 6,5 м. С боков и сзади за деревьями можно было попасть на дорогу по специальным лестни­цам. Со сцены на дорогу вели слева широкие ступени — они же площадка для хора, справа — косой пандус. Такие же ступени и пандус вели со сцены в оркестровую яму.

За дорогой вплотную к ней примыкала смонтированная решетчатая кон­струкция из труб высотой 10—12 м. На ней находилось несколько небольших игровых площадок, связанных ажурными металлическими лестницами и трапами. На трубах были приварены блоки, и через них пропущена система тросов, с по­мощью которых поднимался огромный лозунг, сложенный на земле за дорогой. Поскольку вся конструкция была ажурной, она не закрывала деревьев.

Помимо этого, в конструкцию на разных уровнях вмонтировали пять кино­экранов. Центральный — широкий, четыре боковых — обычного формата. Эк­раны, изготовленные из специальной пленки, позволяли давать рирпроекцию, то есть направлять проекционный луч сзади, на просвет. Для этого между деревья­ми, а кое-где и прямо в развилке стволов смонтировали пять площадок с кино­передвижками и проекционными аппаратами. Энергия для них (как и для про­жекторов на сцене и за кулисами) подавалась от специальной передвижной дизель-электростанции. Рядом с киномеханиками на деревьях сидели радисты, принимавшие команды режиссера с центрального пульта. Ветви деревьев, ко­торые мешали проекционному лучу, пришлось подвязать веревками и отвести в стороны. (рис 26)

Световую аппаратуру и лихтвагены любезно предоставили нам студия «Ма-фильм» и венгерское телевидение. Всего дополнительной аппаратуры было установлено: на задней балюстраде — шесть мощных дуговых прожекторов, на «боковых вышках и за дорогой между деревьями — четыре световые «пушки», справа и слева в кулисах на уровне сцены и на уровне дороги — пятикиловаттные прожекторы, на площадках конструкции — обычные театральные подсветы, за экранами — мощные подсветы с цветными фильтрами, под деревьями за сце­ной — подсветы с галогенными лампами, на рампе — световой занавес из ав­томобильных фар и стробоскоп. Кроме того, мы активно пользовались «живым» огнем: кострами, факелами, свечами и т. п.

Со звуком проблем не было. При изумительной природной акустике Зеле­ного театра оказалось достаточным установить три микрофона для солистов и несколько обычных динамиков.

2. Стадион. Всесоюзный пионерский лагерь «Артек»

Стадион находится на горном уступе над морем. С одной стороны — естест­венный крутой склон и на нем амфитеатром расположены трибуны, с другой — почти отвесный обрыв. Гаревая дорожка не окружает все зеленое поле, как на любом другом стадионе, а выходит из левых ворот, проходит вдоль трибун и уходит в правые ворота. На противоположном от зрителей краю поля — высокая проволочная сетка, чтобы мяч (а не дай бог — игроки) не скатился в пропасть. И соответственно фон — не противоположные секторы трибун, замыкающие, ограничивающие круг зрения, а огромное пустое пространство; слева вдали — Медведь-гора вполнеба, справа — водная гладь до горизонта. На таком фоне все поле стадиона — лишь зеленый пятачок, а человек на этом поле — соринка.

Свет, как и на любом стадионе, только общий, правда, достаточно интен­сивный. Акустика — ужасная, так как нет никакой стены, отражающей и на­правляющей звук.

Перед режиссерско-постановочной группой стояло множество задач: закрыть фон, сконцентрировав внимание непоседливых зрителей на сравнительно неболь­ших сценических площадках; «задействовать» все поле стадиона, максимально использовав его выразительные возможности и превратив недостатки в достоин­ства; постараться увлечь ребят игрой, а для этого продумать возможность мгно­венной трансформации сценических площадок, чтобы они не успели наскучить; добиться «кадровки» светом, чтобы освещать не весь стадион, а каждую площадку в отдельности; попытаться усилить и направить звук; смонтировать кино­аппаратуру и экраны и т. д. и т. п.

В сценарно-режиссерском решении был задуман образ основной сценической площадки — корабль. Этот корабль «плыл» по маршрутам Всесоюзного пио­нерского марша «Берем с коммунистов пример», итоги которого как раз подво­дились на слете пионеров в «Артеке». Таких маршрутов было шесть. И следо­вательно, на стадионе по мере «причаливания корабля» появлялось шесть но­вых сценических площадок: «Страна знаний», «Порт «Пионерстрой», «Берег отцовской славы», «Материк прекрасного», «Океан дружбы», «Олимпийские вер­шины». А возникать они должны были быстро, легко и неожиданно. Мы решили, что одни площадки будут выезжать, другие выносить сами пионеры, а третьи — заранее смонтированы на стадионе, но временно спрятаны, укрыты, закамуфли­рованы под цвет травы.

Основная сцена («Республика «Пионерия») монтировалась в самом центре стадиона из деревянных щитов. На планшете нарисована стилизованная контур­ная карта Советского Союза с эмблемами пионерской организации — горнами и барабанами, галстуками и значками. Эта площадка отводилась под массовые хо­реографические номера и пантомимы. У верхнего, «северного» края площадки, там, где территория СССР омывается волнами Ледовитого океана, «швартуется корабль» — невысокий (примерно один метр) станок — «палуба». На нем находится детский духовой оркестр и «команда корабля». В центре станка рас­полагались широкие ступени — «палубные надстройки», они же — площадка для хора. За станком стояла вертикальная конструкция, смонтированная из стандартных строительных, лесов. Высота ее достигала 10—12 м. Это были «мачты» и «реи». На них крепились небольшие игровые площадки, связанные между собой металлическими и веревочными лестницами — «вантами» и «фа­лами».

На верхней части конструкции закреплены и свернуты в трубку три огром­ных экрана. Когда «команда корабля» их распускала, они превращались в «паруса». А после того как пионеры укрепляли по краям «палубы» ограждения из каната — «леера», вешали по борту «спасательные круги» (надутые и по­крашенные автомобильные шины) и якоря, ставили на верхней ступеньке штур­вал и поднимали на центральной мачте вымпел, конструкция окончательно пре­вращалась в «корабль, готовый к отплытию».

Проволочную сетку за стадионом мы тоже закрыли деревянными щитами. На каждом таком щите была написана одна огромная буква, а вместе они скла­дывались в лозунги «Берем с коммунистов пример!» и «Идем дорогой Ленина, дорогой Октября!» (девиз следующего Всесоюзного пионерского марша). Под трибунами на специальных подставках устанавливались три мощных стационар­ных кинопроекционных аппарата.

На ничем не защищенном от моря пространстве естественна сильная ветро­вая нагрузка на конструкцию. Это опасно, тем более что на площадке работали дети. Поэтому экраны делались не из сплошного куска материи, а из пригнан­ных вплотную тонких прочных киперных лент. Сама конструкция была раскреп­лена на четыре стороны стальными тросами-растяжками, крепившимися к огром­ным бетонным кубам. Два передних куба, стоявших на виду у зрителя слева и справа от «корабля», мы обмотали толстыми канатами, и они превратились в «кнехты». Тросы-растяжки стали «причальными канатами», и по ним в момент «отплытия» скользили и поднимались к мачтам морские флаги расцвечивания, набранные в сигнал «Счастливого пути».

Первой по ходу «плавания» появлялась «Страна знаний». Площадка мон­тировалась на грузовой автомашине с платформой-прицепом. Машина декориро­валась под большую школьную парту. На прицепе находилась огромная грифель­ная доска (фон) и перед ней — большой глобус. На доске можно было писать и рисовать, глобус вращался, и на нем загорались контуры стран и звезды столиц.

«Порт «Пионерстрой» тоже появлялся на грузовике. Машину очень легко превратили в пирамиду из бетонных кубов. Кузов — большой куб, кабина — средний, ступени схода — малые кубы. На кубах надписи, аналогичные тем, какие пишут строители электростанций на бетонных кубах, сбрасываемых в проран плотины: «Покорись, Енисей!», «Даешь Токтогульскую ГЭС!» и т. п. Впоследствии дети сами выносили на эту площадку множество маленьких картонных кубиков (длина грани — 50 см), из которых строили стену с четырь­мя меняющимися сюжетными картинками (по принципу детской игры «кубики»).

«Берег отцовской славы» и «Материк прекрасного» заранее монтировались на поле стадиона. Это были невысокие (30 см) станки. Первый имел форму пятиконечной звезды. Верх станка сделали из оргстекла, внутрь поставили крас­ные подсветы, и вся звезда ярко горела в ночи. Второй станок имел форму па­литры с семью красками, которые тоже светились изнутри всеми цветами раду­ги. Эти две площадки были до поры до времени накрыты зеленой ворсистой ма­терией. По ходу действия пионеры быстро снимали чехлы и устанавливали в углах станков две невысокие (около двух метров) мачты. Первая изображала винтовку со штыком, вторая — кисть художника.

Пятую и шестую площадки, то есть «Океан дружбы» и «Олимпийские вер­шины», пионеры монтировали на стадионе сами. Это были большие куски го­лубой ткани. На одном нарисована фестивальная «ромашка» с переплетенными в центре цветными пионерскими галстуками. На другом — пять олимпийских колец. Эти полотнища растягивались и крепились за специальные петли боль­шими «кнопками», легко входившими в землю при нажатии каблуком. Кроме, того, на эти две площадки устанавливались невысокие (по 1,5 м) чаши — для фестивального и олимпийского огней (рис. 27).

Гаревая дорожка оставалась свободной. По ней выходили и выезжали все те, кого «корабль» встречал на своих маршрутах: дети союзных республик, ветераны революции, войны и труда, ученые, артисты, спортсмены. По этой же дорожке доставлялись на стадион символические факелы: факел револю­ции, факел победы, факел мирного труда, факел искусства, олимпийский факел и факел дружбы. От огня этих шести факелов зажигался в финале представле­ния огромный пионерский костер.

Помимо костра, факелов и подсветов на отдельных площадках было еще много световых эффектов. Под трибунами мы установили четыре «пушки», а прямо на стадионе — несколько больших осветительных приборов, которые пре­вратились в морские прожектора. Стояли они на бетонных кубах — «кнехтах», на «палубе корабля» и т. д. Осветителей одели в тельняшки, бушлаты и бес­козырки. Они не только освещали нужный участок поля, но и участвовали в игре — семафорили светом, искали лучами «человека за бортом» и т. д. Справа и слева от трибуны стояли две ремонтные машины, с каких чинят на ули­цах провода. Их мачты были полностью выдвинуты, в верхних «корзинах» на­ходились осветители и прожектора бокового освещения. Машины и мачты за­декорировали под «маяки». На площадках основной конструкции и на «палубе» под экранами установили скрытые подсветы. По всей площади строительных ле­сов гирляндой лампочек был очерчен контур корабля, на фоне Медведь-горы ярко горели световые плакаты на зданиях Горного лагеря, на самих склонах горы полыхали костры, а в финале с ее вершины и с берега из-под обрыва взлетели в небо ракеты, шутихи и бомбы грандиозного самодельного фейерверка. И только с озвучиванием представления на стадионе ничего хорошего не получилось. Несмотря на то что динамики стояли по всему периметру гаревой дорожки через каждые десять метров, несмотря на то что весь текст был за­ранее записан на фонограмму и специально произносился замедленно и под­черкнуто четко — все равно на трибунах были «звуковые ямы» и «провалы», шли «наложения» и «завязки».