Экзистенциальное направление психологической помощи

По общему признанию, основателем экзистенциализма в настоящее время считается С. Кьеркегор, хотя созвучные идеи высказывались и другими мыслителями ХIХ века (преждвсего Ф. Ницше и Ф. Достоевским). Дело в том, что сам С. Кьеркегор (1813—1855), датский теолог и философ, свою систему взглядов экзистенциализмом не называл.

Представление о человеке. Следовательно, человек изначально свободен. Свободен от любых внешних детерминаций. Человек способен “детерминировать” себя сам, своим свободным действием, и, следовательно, он ответственен. Поскольку человек не предопределен в своих действиях, он открыт будущему, но “Будущее не позднее бывшего, а последнее не ранее настоящего. Времяположенность обнаруживает себя как будущее, пребывающее в прошлом и настоящем” (см. Ярошевский М., с. 70). Иначе говоря: будущее налично в настоящем, а прошлое не властно ни над настоящим, ни над будущим. Что же тогда “определяет” человеческое бытие? Смысл. Смысл, однако, в экзистенциальной картине мира не есть некая рационалистически истолкованная цель деятельности, как это было в немецкой классической философии. Смысл — категория не деятельности, а бытия, заданная не в плоскости достижения, а в плоскости полноты и глубины отношения к жизни, проживания ее как целостности и ценности. Можно сказать, что экзистенциализм внес новые изменения в бытие человека как личности: свобода и ответственность; поиски смысла, бессмысленность жизни; полнота бытия (самореализации) и осознание смерти и небытия; осознание одиночества, заброшенности и переживание общения как ценности, а также — переживание персонального “Я” как ценности.

Основные понятия, положения и представители экзистенциальной психотерапии

Диалог (встреча) — понятие, выдвинутое и разработанное Мартином Бубером (1878—1965), известным продолжателем традиций хасидизма, в начале 1920-х годов. Согласно М. Буберу, в языке существуют “основные слова”, образующие словесные пары. Отличие “основных слов” в том, что они не обозначают нечто существующее, а будучи произнесены, порождают существование. Эти слова: “Я—Ты”, и “Я—Оно”. Согласно М. Буберу, “основное слово” Я—ТЫ порождает и утверждает мир отношений, в отличие от Я-Оно, которое порождает опыт. “Я становлюсь собой лишь через мое отношение к Ты. Сталкиваясь с Я, я говорю Ты”. “Всякая подлинная жизнь есть встреча”,— писал М. Бубер (см. Бубер М., с. 132). Таким образом, диалог, встреча — это особое (“основное”) отношение, которое порождает жизнь, бытие. Встреча, т.е. диалог Я и Ты, и есть, по М. Буберу, подлинное, наполненное настоящее. Причем настоящее не только в смысле подлинности, но и во временном смысле. Для характеристик этих понятий важно, что для М. Бубера “невозможно научить выходу навстречу” с помощью каких-то предписаний. Его можно лишь указать, назвав все то, что не является им. Настоящее, по М. Буберу, неназываемо, а подлинное — исключительно. Содержательную характеристику указанных понятий развили К. Ясперс и французские литераторы и философы А. Камю, Ж.+П. Сартр, Э. Ионеско посредством понятия “коммуникация” или “экзистенциальная коммуникация”, при которой другой воспринимается и трактуется не как объект, а как самость.

Опыт — понятие, отношение к которому в науке и философии Нового времени вылилось в драматическую, полную непримиримых столкновений борьбу. Если Ф. Бэкон превозносил опыт в противовес умозрительной схоластике, то, скажем, для Гегеля опыт — всего лишь “мешанина из разных представлений”. В современной же экзистенциальной традиции опыт — дорефлексивная, допонятийная структура не познавательного “когитального”, а экзистенциального, витального плана, структура, относящаяся не к гносеологии, а к онтологии; структура, характеризующая единственность, уникальность и необратимость человеческого бытия. Позаимствованная в начале века у Дж. Дьюи (1852—1912) категория “опыт” соотносима, следовательно, не с “объективной” истиной, внешней по отношению к моей экзистенции, а с субъективностью — и в этой субъективности истинностью — моего, онтологически, а не гносеологически постигаемого бытия. В этом смысле опыт жизни пятилетнего ребенка ничуть не менее истинен, чем опыт жизни умудренного сединами старца. Поэтому в тесной связи с понятием “опыт” идет понятие “переживание”.

Переживание — понятие, характеризующее особый способ или состояние бытия. Предложенное в 1961 г. Ю. Джендлином и являясь, как и все понятия экзистенциальной психотерапии, нечетким, оно описывается автором следующим образом: 1) переживание скорее чувствуется, чем мыслится, знается или вербализуется; 2) переживание происходит в непосредственно сиюминутном настоящем... Переживание — это изменчивый поток чувствований, делающий возможным для каждого индивида почувствовать что-то в любой данный момент (Gendlin E., p. 332). Особое значение в парадигме придается “пиковым переживаниям”, сопровождающим “самоактуализацию”, рост личности. “Пиковые переживания” — максимальное ощущение полноты бытия и всех своих потенций.

Аутентичность (подлинность) — понятие, введенное М. Хайдеггером и развитое К. Ясперсом в связи с центральной проблемой его философии человека, а именно: проблемой превращения неподлинного человеческого бытия в подлинное. Подлинность, по К. Ясперсу,— “парение в ситуации и в мысли”, т.е. бытие, не скованное и не укрепленное какой-либо одной концепцией, идеей или возможностью, которая навязана извне и предопределяет выбор человека. Проще говоря, это искренность до конца — и по отношению к другим, и по отношению к себе, когда индивид свободен как от внешнего, так и от самоманипулирования, проявляя себя в непосредственно ясном и ответственно+свободном бытии.

Самоактуализация. Восходящее еще к понятию “индивидуация” К. Юнга и имеющее прямые аналогии в работах А. Адлера, в экзистенциальной психотерапии данное понятие, по мнению одного из ее создателей, А. Маслоу, выступает в одном синонимичном ряду с такими, как рост, саморазвитие, индивидуация, и определяется двумя существенными признаками: а) принятием и выражением внутреннего ядра (самости) — актуализацией латентных способностей, потенциала; б) минимальным наличием нездоровья (неврозов, психозов и других потерь дееспособности). В истоках же осмысления понятия лежит поиск исходной ценностной парадигмы в психологии, которую можно назвать словом “здоровье”. Причем даже не в медицинском смысле, а в смысле социальном — как полнейшее раскрытие человеческих возможностей в индивидуальной жизни.

Ценность — понятие, которое в экзистенциальной психотерапии и консультировании отражает содержание, относящееся к направленности, устремленности переживаний. Ю. Джендлин приводит выражение М. Хайдеггера, объясняя, что такое “ценность”, подчеркивая, что это “целостность жизни, которая придает ей направление. Можно сказать, что ценность — еще не смысл: но, по крайней мере, его условие. Реализация ценности зачастую составляет жизненный смысл. Различают, как известно, ценности когнитивные, ценности предпочтения (эстетические), моральные, культуральные и ценности “Я”.

Бытие (быть-в-мире). Категория бытия, являясь основной, библейской, если говорить по существу, категорией, была, как известно, в немецкой классической философии отодвинута на второй план, уступив место категории деятельности. Экзистенциализм вернул ей изначальное первенство. Категория бытия анализируется практически всеми представителями экзистенциальной философии, обозначает целую совокупность сущностных признаков и феноменологии переживания собственного “Я” как пребывающего в мире: во-первых, это чистая экзистенция (наличность, данность себе и миру). Во-вторых, это подлинное существование самости; в-третьих, бытие есть трансцендирование человека в иное; в-четвертых, бытие — это modus vivendi в отличие от modus operandi; в+пятых, это определенное качество существования, характеризующееся неограниченностью: полнотой, самоотдачей. Иными словами, бытие есть данность миру, некий символ, воплощающий в себе нерасчленимый сплав всевозможных динамических и свободных форм осуществления себя человеком в мире. “Бытие” — категория не рациональной гносеологии, а скорее осознанно иррациональной онтологии, чем и объясняется отсутствие завершенных ее формулировок. Это своеобразный “пароль” экзистенциальной и — шире — всей гуманистической психологии, ибо категория смещает акцент с воздействия на внешний мир (с инструментальности) на раскрытие и осуществление самого себя, но не в смысле развертывания “Я” как момента высшего Абсолюта (ибо таковая трактовка — признак принадлежности к классическому гегельянству), не в смысле полагания себя в мире, навяывания миру, а в смысле осуществления себя как самоценности во всеобщем стремлении к самораскрытию и саморазвитию. Поэтому с категорией бытия тесно связана категория “становление”, а сама категория бытия соизмерима с категорией “мир”.

Жизненный мир — понятие, введенное и разработанное Э. Гуссерлем (1859—1938), создателем феноменологии. Феномен, по Э. Гуссерлю, — это то, что имеет бытийность, значимость для сознания. Как разъяснил М. Мамардашвили, это “то обладающее чувственной тканью образование сознания, которое выступает в объективирующем расщеплении ментального понимательного сочленения и от бытия, в котором мы не можем сместиться к представлению (как психическому объекту), содержащемуся в этом сращении и соотнесенному с предметными референтами, доступными и внешнему (или абсолютному) наблюдателю” (см. Мамардашвили М. К., с. 29). Проще говоря, “феномен” — это сращение (“кентавр”, по выражению М. Мамардашвили) в восприятии “внешнего мира” как собственного бытия, “внутреннего мира” как интенциональной данности и как самосознания. “Жизненный мир” и является понятием, фиксирующим само встраивание переживаемого, сознаваемого, воспринимаемого, проговариваемого — всей якобы психической феноменологии в онтологию мира как такового, т.е. фактологического. Понятие “жизненный мир” не только признает онтологичность, независимую бытийность, данность человеческого сознания (не как рефлексии, а как интенциональной, независимой от “Я” связи с миром), но и требует обязательного учета этой внутренней онтологии сознания — принятия ее всерьез в работе психотерапевта с клиентом и принятия в расчет при исследовательской работе. В экзистенциальной психотерапии, где практически решаются поставленные в философском плане Э. Гуссерлем задачи расщепления сращения реальности в сознании (как содержания переживания) с качествами сознания (интенциональность, состояние сознания и т.д.), понятие “жизненный мир” несет одну из самых важных и продуктивных функций. В частности, оно определяет такое правило экзистенциальной терапии и консультирования, как понимание клиента в его данном самому себе видении.

Событие — скорее не предметно-отнесенное понятие, а принцип построения консультативной и психотерапевтической работы в экзистенциальной парадигме. В литературе не существует сколько-нибудь развернутого описания этого принципа, хотя неоднократно и эклектически упоминался способ организации “значимых переживаний”, событийности как приема психотерапевтической работы, в частности, в групповой психотерапии. Поэтому изложим наше понимание данного принципа. Мы полагаем, что принцип события есть инверсия принципа деятельности, ведущая к осознанию в качестве субъекта действия не себя, а реальности, мира. Мир перестает быть просто объектом воздействия, как это виделось инструментализму, становясь живой целостностью, отвечающей на действие необратимым и вероятностным образом. Заметим попутно, что развитие данного принципа ведет к осознанию и принятию принципа катастрофы, согласно которому любое вмешательство в мир как целостность грозит всеобщим разрушением. Принцип событийности предполагает отказ от инструментального активизма с его инфантильным стремлением к самоутверждению любой ценой и отводит субъекту деятельности иное место в гораздо более сложном и взаимосвязанном мире, чем это казалось в эпоху механицизма и классических научных представлений. Этот принцип реверсивен; он работает и в обратном направлении, помогает человеку осознать, что то, что, как казалось ему, с ним происходит, на самом деле совершается, вызывается им, хотя и опосредованным, вероятностным образом.

Описание консультативного

и психотерапевтического процесса

Цели психологической помощи. Основная цель экзистенциальной психотерапии и консультирования — помочь клиенту обрести смысл своей собственной жизни, осознать личностную свободу и ответственность и открыть свои потенции как личности в полноценном общении. Одновременно задачей экзистенциального консультирования и психотерапии выступает безусловное признание личности клиента и его судьбы важнейшим, уникальным и безусловно заслуживающим признания “жизненным миром”, само существование которого есть самоценность.

Роль психолога-консультанта. Основная предпосылка психологической позиции в рассматриваемой парадигме — позиция понимания клиента в терминах его собственного жизненного мира, образа самого себя и действительности. Далее, основное внимание психолог-консультант и психотерапевт уделяют текущему, сиюминутному моменту жизни клиента и его “сейчасным” переживаниям. Сложность позиции состоит также в том, что психолог должен уметь совмещать понимание клиента и способность к конфронтации с тем, что именуется “ограниченным существованием” в клиенте. Способность или свойство (качество) психолога — “быть-в-мире”— самоочевидное условие успешной деятельности.

Позиция клиента. В экзистенциальной психотерапии основные усилия направлены на помощь клиенту в том, чтобы принять всерьез свой феноменологический мир, осознать реальность своих осознанных или неосознаваемых выборов и их последствий. Поэтому позиция клиента не ограничивается достижением инсайта, формулируется ожидание действий, проистекающих из проясненных ценностей личности и ее потенций. Поэтому в клиентах поощряется открытость, спонтанная активность и сосредоточенность на основных проблемах жизни (рождение, любовь, тревога, судьба, вина, смерть, ответственность) — на экзистенциальных проблемах, не имеющих решения рационального, но конфронтация с которыми позволяет решать текущие психологические проблемы.

Психотехника в экзистенциальной парадигме. Парадокс состоит в том, что представители европейской и американской экзистенциальной психологии отвергают значимость каких-либо психотехник в консультативной работе и психотерапии. Л. Бинсвангер, В. Франкл, Р. Мэй, И. Ялом и другие не только не описывали психотехнику работы, но, наоборот, всячески подчеркивали значение процессов понимания, осознания и принятия решений — тех личностных действий, которые отвергают какую-либо “методику” психотерапии, не требуя ничего, кроме умения выслушивать и сопереживать. Вместе с тем эти умения вполне поддаются описанию в терминах именно психотехнических, поскольку представляют собой определенные конструкции действия. Следует особо подчеркнуть, что в экзистенциальной психотерапии речь идет все же не о психотехнике как совокупности подходов к основной личностной и экзистенциальной проблематике. Эти подходы можно описать следующим образом.

1. Упор на развитие самосознания. Самосознание, включающее в себя осознание “Я”; осознание собственных мотивов, выборов (предпочтений), системы ценностей, целей, смыслов — так или иначе свойственно любой психотерапии, но в контексте экзистенциальной парадигмы упор делается на освобожденную функцию самосознания, поскольку первенство отдается не рефлексивному самоосознанию, а скорее ценностному переживанию своего “Я”, открытию для себя значимости и ценности собственного жизненного мира. Дать клиенту осознать и пережить свои ограничения, свою потенциальную свободу от прошлого, ценность своего “Я” и ценность жизни в настоящем— таковы основные предпосылки и соответствующие им отношения (аттитюды) экзистенциального психолога.

2. Культивирование свободы и ответственности. В соответствии с данной установкой, психолог+консультант или психотерапевт стремятся оказать клиенту помощь в обнаружении способов ухода от ответственности и свободы и поощряют к принятию риска в отношении этих ценностей. Разъяснение того обстоятельства, что у клиента всегда есть выбор, поощрение открытого признания собственного отказа от принятия ответственности, подбадривание в отстаивании собственной независимости (автономности) и акцент на личных желаниях и переживаниях клиента, на его личном выборе в той или иной жизненной ситуации — вот основные предпосылки реализации данной установки. Следует заметить, что в экзистенциальной психотерапии отсутствует прямое обучение как инструктирование. Человек может научиться только сам. Поэтому особую значимость имеют именно нюансы в поведении и установках психолога. Развитие открытости и сензитивности клиента к нюансам отношений в общении— таков путь экзистенциальной психотерапии.

3. Помощь в открытии или созидании смысла. В реализации данной установки полезна техника “фиксирования на смысле”, предложенная Ю. Джендлином. Содержание ее состоит в сосредоточении на телесных ощущениях в процессе каких+либо действий. Клиента просят помолчать и попытаться ощутить и понять свои подлинные переживания, их значимость для него. Важным моментом в применении техники является открытие “экзистенциального вакуума” (В. Франкл)— бессмысленности жизни. И — конфронтация с клиентом или облегчение его возможных переживаний в связи с этим. Психотерапевт не указывает, в чем смысл жизни клиента, а лишь создает условия для открытия или созидания клиентом своих смыслов. Причем следует помнить, что смысл для экзистенциального психолога не “дается” непосредственно, он приходит попутно, с вовлечением человека в творчество, любовь, созидательную деятельность, в которых его интенции направлены обычно не на себя.

4. Уникальность и идентичность. Ключ к реализации данного “механизма” психотерапии — в поощрении открытого высказывания клиентом своих чувств и осознания дифференцировки между чувствами и переживаниями реактивными, ситуативными и глубинными, личностными. Основная линия реализаций данной психотерапевтической предпосылки — открытие собственного “аутентичного” “Я” и — “Я” неподлинного, когда клиент делает, говорит или чувствует не то, что свойственно или хочется ему, а то, что связано с имитацией жизни, с играми, а не подлинными отношениями близости или отчуждения с другим. Собственная идентичность (где “Я”, “Мое”, где — “не Я”, “не мое”) и переживание своей идентичности, своего “Я” как уникального, неповторимого жизненного мира — основной ориентир данной психотерапевтической предпосылки.

5. Работа с тревогой. В отличие от других психотерапевтических направлений, в экзистенциальной психотерапии не существует обязательного правила снижать уровень тревожности клиента. Тревога, рассматриваемая как одно из проявлений бытия, интересна и необходима психологу-консультанту и психотерапевту в иных аспектах:

а) каким способом клиент пытается совладать с тревогой?

б) какую функцию выполняет тревога — роста личности или ограничения личностного бытия?

в) склонен ли клиент принять свою тревогу или стремится подавить ее? Тревога — как появление пограничной ситуации, в которой находится либо помещает себя клиент,— важный феномен для психотерапевтической работы: ее исследование, проявление, принятие, разделение, уважение к клиенту в связи с его тревогой и его отношением к ней— компоненты психотехники представителя экзистенциальной психотерапии.

6. Отношения со временем. Хотя главное внимание уделяется актуальному переживанию, отношения со временем (с будущим, с прошлым) — важный момент и прием психотерапевтической работы. Простой вопрос: “Как вы представляете себе нашу встречу через 10 лет?” — может вызвать целую гамму переживаний, связанных не только с осмыслением собственной жизни, но и с проработкой ее возможных смыслов. Кроме того, проективное исследование возможных путей самоосуществления порой повышает степень личностной реализации в настоящем, “сейчасном” времени.

Взаимоотношения между психологом и клиентом. В экзистенциальной психотерапии взаимоотношения имеют особую ценность, поскольку, как уже ясно из анализа психотехник, эти отношения представляют самоценность. Они самоценны вовсе не в связи с анализом переноса и контрпереноса, а именно и прежде всего потому, что их качество есть исходный механизм экзистенциальной психотерапии. Их неповторимый личностный оттенок, личностный смысл, нюансировка, вся гамма переживаний в связи с общением с человеком как со значимым другим — источник могучих воздействий и личностных изменений. Уважение, доверие и вера к клиенту, самораскрытие и честность по отношению к себе, отказ от манипулирования и готовность принять отношение к себе в ответ на свою “прозрачность”, с помощью которой психотерапевт своей личностью моделирует продуктивные способы переживания, не беря на себя ответственности за навязывание другому своего поведения, — такова психотерапевтическая сердцевина этих отношений.

До экзистенциальной психотерапии психологи не имели дела с человеком как таковым, с человеческим “Я”. Психодинамические, бихевиористские концепции все построены на изучении “механизмов”, “поведения”, “потребностей”, “влечений”, “мотивов”, в которых теряется “Я”, жертва различных посягательств и поползновений. В экзистенциальной психотерапии впервые появилось человеческое “Я” не как “Эго”, а как личностное бытие, как жизненный мир. Вторым отличительным свойством экзистенциальной парадигмы в психологии является то, что она, в сущности, отвергла тенденцию экспериментально-исследовательского отношения к “Я”, позицию исследователя “над Я” как безнравственную. Равноправность позиций психолога и клиента, обоюдная приверженность риску и ответственности при предоставлении другому права свободного выбора— в этом, безусловно, ясно прочитывается новый уровень отношения и к человеку, и к миру в целом. Естественно, экзистенциальная парадигма имеет свои ограничения. В ней много декларативности, умозрительности и, разумеется, мало привычной научности, экспериментальных данных. По-видимому, неся на себе бремя теологии С. Кьеркегора, книга В. Франкла “Человек в поисках смысла”, например, больше похожа на длинную проповедь, чем на книгу ученого-исследователя. Справедливости ради, следует все же заметить: еще очень большой вопрос, что принесло человечеству большее благо — хорошая проповедь или бесстрастный эксперимент.