Как проводить дискуссию

перейти к оглавлению

Одним из вариантов начала собственно групповой работы (после того как все уже познако­мились) может быть следующий.

Каждому участнику предлагается выступить с крат­ким сообщением на актуальную для группы тему. Ос­тальные участники выступают в роли слушателей, которым предстоит оценить каждое выступление на предмет его убедительности и увлекательности. Для студентов-психологов такое задание прозвучало в виде предложения рассказать, зачем им нужно изу­чать психологию и для чего, с какой целью они по­ступили учиться в этот институт. Для группы дирек­торов заводов то же упражнение выглядело несколь­ко иначе. Поскольку перед началом тренинга в течение полутора часов выступал экономист по актуальным вопросам приватизации предприятий, ведущие пред­ложили, учитывая то, что директора находятся еще под впечатлением от предыдущей встречи, каждому участнику, кратко сообщить публично о том, что его больше всего взволновало, задело, удивило – од­ним словом, что произвело на него наибольшее впе­чатление во время предыдущей встречи и что, соот­ветственно, оставило его равнодушным. Для выступ­ления давалось якобы фиксированное время. Достаточно короткое. Например, минута. Иногда уча­стники начинают отказываться, сомневаясь, что мож­но так долго – целую минуту – о чем-то говорить. Как правило, в большинстве случаев перед началом упражнения многие участники убеждены, что гово­рить-то, собственно, не о чем, что все скажут при­мерно одно и то же. Однако это убеждение, как пра­вило, не подтверждается. Так, упомянутых выше директоров удивило то, что их впечатления от встре­чи с экономистом оказались очень разными. Второй реальностью, часто вызывающей удивление участ­ников, является то, что многие говорят явно больше минуты и не только не умолкают, когда кто-либо напоминает о времени (а ведущий нередко "забыва­ет" напоминать об этом, поскольку понимает необхо­димость дозировать свои регламентирующие указа­ния, чтобы не превращаться в "цербера" и не гасить активности участников), но просит еще чуточку вни­мания всех, чтобы договорить что-то важное, по его мнению, для группы, а на самом деле лишь для са­мого выступающего. Третий момент, который не все­гда бывает очевидным для группы, в этой процедуре связан с тем, что практически никто из участников не может повторить хотя бы кого-нибудь из собеседников-выступающих. И даже если кто-то вызывает­ся сделать это, будучи уверенным в том, что он мо­жет точно и правильно воспроизвести чье-то вы­ступление, то элементарная проверка показывает, что пересказ получился ошибочным с точки зрения авто­ра. Обратить внимание участников на три этих мо­мента представляется важным для дальнейшего про­движения в коммуникативном тренинге. Ведь в даль­нейшем группе предстоит учиться слушать, учиться быть убедительными и привлекательными в своих как публичных выступлениях, так и в любых других си­туациях общения. Результатами подобного типа уп­ражнений может стать некоторое не просто понима­ние, но прочувствование участниками уникальности и неповторимости каждого человека, поскольку вы­ступления у всех все-таки неожиданно разные; про­чувствование реальной личной сконцентрированнос­ти каждого на самом себе по тому хотя бы факту, что никто особенно друг друга не слушал, а думал о своем выступлении, а выступив, расслаблялся и даже тихонько пытался болтать с соседом о разных разно­стях; осознание-обнаружение того, что собственная убежденность в правильности понимания сказанного кем-то часто оказывается ошибочной. Безусловно, какой-то из этих результатов-озарений и не состо­ится в какой-то конкретной группе. Может статься, что проявятся совершенно неожиданные для веду­щего результаты. Надо лишь не пропустить их, не "заговорить", а отследить, услышать и зафиксиро­вать на них внимание, сделав достоянием группы.

Другой способ создания проблем для участников группы, а точнее говоря, открывания их собствен­ных проблем, предполагает несколько иную, более традиционную и прямую активность ведущего. Этот вариант иногда проходит успешно не только вместо предыдущего, но и вместе с ним. Здесь, как бы ре­зюмируя, ведущий исполняет что-то похожее на лек­цию-экспромт. Психолог, принимая на себя ответствен­ность, несколько разряжает напряженность в груп­пе, если ситуация того требует. Необходимо только следить, чтобы "экспромт" не растянулся больше чем на полчаса. Рассуждения психолога, обязательно эмо­ционально окрашенные, провоцирующие участников вступить с ним в диалог, могут сводиться примерно к следующему. (При этом психолог должен быть в по­стоянной готовности передать эстафету активности любому "встрявшему" в его речь участнику группы, как бы ни хотелось ему самому завершить ценную, на его взгляд, мысль. Здесь поддаваться соблазну неуместно. Цель не та.)

– Наши занятия могут вызвать вполне справед­ливые сомнения. Вроде бы мы собрались, чтобы раз­вить в себе навыки общения, сделать какой-то дополнительный прирост в умении, в способности общаться. Психологи для солидности назвали это на­учным термином "коммуникативная компетентность". Но, во-первых, у каждого из нас с вами есть свой, уникальный, личный, не пройденный никем больше опыт общения с разными людьми. Когда я говорю "уни­кальный", я не имею в виду комплимент, я называю вещи своими именами. Может ли опыт каждого из нас пригодиться, быть использованным другими? Надо ли делиться этим опытом? И первое, и второе – это ВОПРОС.

Во-вторых, а что, собственно, здесь мудрить, му­читься и тратить время попусту, когда давно все ясно? Аксиома общения проста. Делайте людям доб­ро, и они ответят вам тем же. Аристотель, создавая свое правило нравственности, ставшее впоследствии "золотым", думал и писал, кажется, именно так или почти так. Относись к людям так, как тебе хотелось бы, чтобы они к тебе относились. Так, кажется, это звучит. По-моему, я не запутался. Одним словом, спе­шите делать добро. Мне хочется сейчас услышать возражения, если они есть конечно. Правда, у меня самого есть вопрос к этой "золотой" формуле. Всегда ли люди понимают, что им делают добро? А если по­нимают, всегда ли считают добром то, что сделали для них из лучших побуждений? Больше того. Все­гда ли люди хотят, чтобы им помогали, если добро это и помощь тоже? Например, я с сегодняшнего момента выбираю вас (здесь ведущий действительно выбирает одного из, на его взгляд, самых сумрач­ных, неприступных с виду участников и подходит к нему, вызывая на диалог) в качестве постоянного объекта моих добрых дел. Я окружаю вас своей забо­той и вниманием, я стремлюсь делать вам добро, вся­чески помогаю вам, как могу и по моему разумению. У меня же есть какое-то свое представление о том, что такое добро, вот я и действую в соответствии со своими представлениями об этом. Я даже никакой бла­годарности за это не прошу. Просто с некоторых пор вы, хотите вы этого или нет, постоянно чувствуете себя окруженным моей добротой. Ну, как вам такая перспектива? Прельщает? (Участник диалога, как правило, не очень рад, делает кислую мину, отказы­вается от моего "добра". Кто-то, а иногда и сам собе­седник заявляет, что это "демьянова уха", что не­обходимо сначала понять, нужно ли это все конк­ретному человеку, а потом уж и лезть со своей добротой. Здесь может возникнуть подобие обмена мнениями на тему "Почему мне не нужна ваша доб­рота".)

– Таким образом, нам с вами стали ясны некото­рые ограничения "золотого правила нравственности". Прежде чем применять его, полезно разобраться в человеке, понять его. Можно ли сформулировать бо­лее мягкую, чем предыдущая, но тоже весьма про­стую аксиому, связанную с общением? Например, так: "Счастье – это когда тебя понимают". Давайте при­мем теперь эту аксиому, если нет у нас с вами проте­ста по отношению к ней. (Ведущий при этом выбира­ет другого участника и подходит к нему, вступая в похожий диалог.)

– Вы знаете, я хочу признаться вам, что я вас прекрасно понимаю. Я просто вас очень чувствую. Я чувствую, когда вы сердитесь, когда вам скучно, ког­да – весело. У меня такое ощущение, что я по все­му вашему виду просто как бы читаю вас. Я понимаю вас, что называется, на все сто. Даже когда вы пы­таетесь скрыть какие-то свои мысли, чувства, жела­ния, я тем не менее понимаю вас окончательно и бесповоротно. Вы для меня являетесь кем угодно, но только не загадкой. Ну, как вам от такой перспекти­вы? От такой перспективы быть понятым, расшиф­рованным до самого конца?

(Участник, испытавший такое нападение, как пра­вило, так же, как и первый, не испытывает большо­го восторга. Он сообщает, что ему это все мало при­ятно. Кто-то заявляет, что другого человека до конца понять невозможно, и если некто убежден, что понял хотя бы одного человека до самого что ни на есть основания, до самой подноготной, то этот не­кто – человек самонадеянный и в подавляющем боль­шинстве случаев заблуждается. Во всех вариантах группа приходит к выводу, что когда тебя понимают до самого конца и без твоего разрешения, – это да­леко не такое уж и счастье, как казалось поначалу.)

– Наверное, нам действительно хочется быть сложными, непонятными, нерасшифрованными. Че­ловеку, скорее всего, приятно прислушиваться к чув­ству собственной сложности, многоплановости, не­однозначности. Ну кому, спрашивается, хочется быть незатейливым, простым и всем понятным? Да, дей­ствительно, нередко можно услышать присловие "Будь проще, и к тебе потянутся люди". Но ведь су­ществует и более древняя, полярно противополож­ная народная поговорка "Простота хуже воровства". И как же в связи с этим обстоит теперь дело с про­блемой общения? И добра от нас нужно не каждому, не говоря уже о том, что каждый, как выясняется, под добром понимает что-то свое, и с пониманием не так все просто. Что же нужно? А что вообще чело­веку нужно?

Здесь "экспромт" ведущего как таковой закончен. Далее возможен выход на групповое обсуждение по­требностей человека. Для практических занятий по­добного типа с психологами некоторое значение име­ет конечно же и содержание развертывающейся дис­куссии, однако главным в контексте настоящего курса является все же сам факт дискуссии, которая воз­никла в группе. Не надо забывать, что дискуссия может возникнуть (и в нашей практике неоднократ­но возникала) на каком-то более раннем этапе "экс­промта". От того, как ведущий организует возникшую дискуссию, зависит результат, к которому придет группа к концу занятий. Что же касается предложен­ного варианта темы дискуссии для слушателей-пси­хологов, то этот вариант представляется выигрыш­ным хотя бы потому, что проблема потребностей че­ловека – это "целина", к освоению которой, в сущности, современная психология даже и не при­ступала. Такого категоричного мнения придерживает­ся, например, академик П. В. Симонов. Он пишет, что "для существующих классификаций характерны про­извольность и отсутствие четко сформулированного принципа их построения"1. Каждый автор предлагает свой выбор потребностей и, стало быть, их число: аме­риканский психолог Абрахам Маслоу– 15, его сооте­чественник Мак-Даугол – 18, а польский психолог Обуховский – свыше 120. Ни одна из предлагаемых классификаций не стала общепринятой2. Более того, даже попытки разделить все существующие теории потребностей на две большие супергруппы – теории непрерывного поля мотивации и теории дискретного поля мотивации – и те уязвимы, поскольку существу­ют теории, которые трудно отнести к какой-то одной из этих супергрупп. Пример тому – хотя бы теория деятельности А. Н. Леонтьева.

Почувствовав, что "проблематизация" удалась, группа эмоционально вовлечена в спорную и не оче­видную с точки зрения поиска решения проблему (либо это спор о потребностях, либо – проблемы "аксиом эффективного общения", либо что-то еще), ведущий просит группу постараться найти общее, приемлемое для всех участников решение. "Поста­райтесь прийти к общему МНЕНИЮ, – просит ведущий, – нам с вами это важно для дальнейшего движения вперед". Больше никаких комментариев и объяснений, за исключением регламента времени на дискуссию ведущий давать не должен. Полезно, если на занятиях используется видеотехника. Тогда воз­можен более интересный, эффектный анализ. Участ­ники здесь уже "не отвертятся", когда им будут ука­зывать на любопытные и симптоматичные для ти­пичных ситуаций экспрессивного общения моменты. Но "видео" – это еще и враг, довольно коварный враг для ведущего, поскольку ведущий, включая "ви­део", получает всегда избыточный для конкретного анализа, яркий и соблазнительный материал. Неред­ко приходится наблюдать, как "лихие" групповоды, гастролируя по городам и весям с видеокамерой на­перевес, организуют дискуссию самым, на их взгляд, надежным и нехитрым способом с помощью упраж­нения "Цыган и лошадь"1. Затем, вместо того чтобы показать участникам на наглядном материале дина­мику группового спора, традиционные ошибки, совершенные людьми в ходе полемики, и используя эмоциональную вовлеченность участников, совершить вместе с ними "открытие", как более эффективно вести себя в споре, вместо этого психолог начинает выступать в роли судьи, и просветителя, рассказы­вая каждому из участников и всей группе о том, что означает тот или иной жест, мимическое дви­жение, поза, выхваченные телеобъективом. Такое спекулятивное использование далеко на самом деле неоднозначных результатов из области психологии проявлений помогает иной раз "выплыть" ведуще­му, которому нечего сказать группе. Участники с неизбежным интересом смотрят на свое изображе­ние. Эмоциональный всплеск, неизбежный опять же при этом смотрении, делает их более доверчивыми к человеку, который показывает им их самих. Но кроме впечатления, которое произвело на них та­кое необычное занятие, участники тренинга, как правило, ничего другого не получают. Живая жизнь намного богаче всех интерпретаций того или иного жеста и позы. Человек, занятый делом, обсуждая это дело со своими коллегами, сотрудниками на совещании, на переговорах, не в состоянии быть со­средоточенным на существе разговора и на "ужим­ках и прыжках" как своего визави, так и своих соб­ственных. В более спокойной обстановке подавляю­щее большинство участников подобных "разборов невербального проявления человека" склонны сомне­ваться в их достоверности.

Итак, дискуссия либо закончена, либо прервана вами. Вы интересуетесь впечатлениями, появивши­мися у участников дискуссии. Весьма желательно, чтобы каждый участник хоть как-то высказался о том, что происходило с ним и вокруг него во вре­мя дискуссии, как он это воспринимал. Не следует нажимать на упорно отказывающихся высказаться. Достаточно и того, что они публично отказались. Здесь от ведущего требуется умение отреагировать "никак". Ведь отсутствие словесного комментария отнюдь не означает молчания. Возможны невольные, неосознаваемые сопровождения своего молчания. Это могут быть удивленно и неприязненно поднятые брови, поджимания губ, какие-то жесты. Чтобы из­бежать всего этого, ведущий не должен забывать о своей безоценочной установке на групповой процесс. Все, что происходит в группе, – хорошо, ибо ра­ботает на группу, на ее участников, поскольку все происходящее здесь – это уникальный и личный для каждого опыт жизни. Только в отличие от ре­альной жизни этот опыт спрессовывается во време­ни. Не надо забывать, что на отказ участвовать в обсуждении прежде всего отреагирует сама группа через кого-то из участников.

Но вот мнения всех прозвучали. Тут уж не сле­дует соблазняться на то, чтобы "запускать" новую дискуссию, производную от первой, хотя такая ре­альная возможность часто обнаруживается. Ничего кроме раздражения у участников эта вторая дискуссия уже не вызывает. Надеюсь, вы чрезвычайно внимательно слушали, впитывали, запоминали все то существенное, что прозвучало из уст каждого, кто делился своими впечатлениями. Теперь ваша задача состоит в том, чтобы воспроизвести суть каж­дого выступления, не забывая упоминать авторов цитируемых вами мыслей, соображений и впечатле­ний. Только после этого можно пытаться делать обобщения всех высказываний и сообщать собствен­ные идеи. Но лучше всего собственные идеи в от­крытом виде вообще не сообщать. Не будем забы­вать о том, что если у вас есть идея, но вы не имеете возможности ее реализовать, дать ей жизнь, то неплохо сделать два дела. Эти два дела в ваших силах. Во-первых, надо найти человека, от которо­го зависит претворение вашей идеи в жизнь. Во-вторых, нужно сделать так, чтобы ваша идея при­шла ему, именно этому человеку в голову. Да, и не забудьте прийти в восхищение, когда услышите свою идею из его уст. Примерно так писал два века тому назад лорд Честерфилд своему сыну. Поэтому постарайтесь сообщить необходимые сведения о том, как эффективно проводить процедуру дискус­сии, опираясь на высказывания самих участников дискуссии. Опираясь на высказывания участников и на материалы самой дискуссии, легко выделить следующие основные фазы – ориентировки, оцен­ки, завершающую фазу1. Им соответствуют такие шаги, как:

1. Определение целей и темы дискуссии (ориенти­ровка).

2. Сбор информации (знаний, суждений, мнений, новых идей, предложений всех участников дискуссии) по обсуждаемой проблеме – сбор альтернатив (вариантов решения проблемы).

3. Упорядочение, обоснование и совместная оценка полученной в ходе обсуждения информации – уяс­нение, анализ и выбор решения из набора имеющих­ся, появившихся в ходе обсуждения альтернатив.

4. Подведение итогов дискуссии: сопоставление целей дискуссии с полученными результатами (завер­шающая фаза, фаза собственно решения проблемы).

Однако приведенные выше четыре позиции пред­ставляют собой всего лишь "сухой остаток", форму­лу, к которой необходимо еще проложить дорогу и пройти ее вместе с конкретной группой. Поскольку названные фазы – это объективная реальность прак­тически любой дискуссии, логично "подсмотреть" их в только что состоявшемся диспуте и обозначить со­бытийные границы их существования. Первые две фазы – ориентировка и выработка (сбор) альтерна­тив – созревают в ходе любой дискуссии даже тог­да, когда участники наотрез отказываются искать об­щее мнение по заявленной проблеме. На этапе ори­ентировки участники дискуссии, как правило, не очень активны. Каждый из них сконцентрирован на себе, на собственных размышлениях о проблеме. На этой начальной фазе уже закладывается первая и нередко роковая "бомба-ошибка", которая, взорвав­шись на завершающей фазе, моментально разрушит, казалось бы, созданное единство мнений. Дело все в том, что нет и не может быть никакой гарантии оди­накового понимания всеми участниками дискуссии ни заявленной темы, ни того, что принято в качестве Цели. В реальных жизненных ситуациях, будь то про­изводственное совещание, научный диспут, семейный совет, почти никогда специально не выясняется, что понимает каждый из спорящих под целями и темой Диспута. Спорность этого заявления исчезает после

простенького задания участникам. Каждому из них предлагается самостоятельно придумать двенадцать ассоциаций к одному из ключевых слов, входящих в наименование цели предстоящей (или только что про­шедшей и анализируемой) дискуссии. Быстро обна­руживается, что ассоциативный ряд на это слово почти у каждого участника свой, неповторимый, не­похожий на другие. А ответ на вопрос типа "Какое зна­чение для вас лично имеет участие в этой дискус­сии?" дает еще больший разброс в позициях споря­щих. Ведь для одного настоять на своем в возникшем споре – это дело принципа, поскольку он не может позволить себе согласиться с мнением несимпатичного ему человека. А правота несимпатичного человека вызывает еще большую агрессию в его адрес. Для другого участника доказать свою правоту – означа­ет правильность выбранного образа действий в деле, которое, быть может, окажется ведущим, основным, главным на значительном отрезке жизни этого чело­века. А третий вообще присутствует здесь потому, что ему скучно. Участие в обсуждении для него лишь спо­соб убить время. Именно поэтому тщательное опреде­ление целей и темы предстоящей дискуссии, которое снимает противоречия в их понимании отдельными уча­стниками, действительно необходимо. Уже здесь, на фазе ориентировки, важно, чтобы высказался каж­дый участник обсуждения.

В стихийно проходящей дискуссии фаза ориенти­ровки может преодолеваться стихийным образом имен­но через ситуацию одновременного говорения, если, конечно, эта ситуация не приведет к добавленной кон­фронтации между участниками. Ведь большего оскор­бления, чем потеря интереса к вам, когда вы в ис­креннем порыве что-то рассказываете собеседнику, для многих людей трудно придумать. Однако в боль­шинстве случаев ситуация одновременного говорения не вечна и сменяется некоторым затишьем, в кото­ром один из участников, вместо того чтобы вновь со­общать свой вариант решения, предложит перебрать уже имеющиеся и так или иначе, но предложенные членами группы. Это объективный показатель пере­лома, наступившего в обсуждении. Теперь будут слушать некоторое время именно этого участника. И не­редко, особенно если трудно определить критерии, по которым следует выбирать лучшее из имеющихся решение, в качестве самого приемлемого группа при­нимает то решение, что выдвигал участник дискус­сии, взявший на себя роль координатора.

При прочих равных достоинствах всех других пред­ложений в этой ситуации перевесит симпатия всех к координатору, поскольку он становится первым, кто поинтересовался идеями каждого и предложил обсу­дить достоинства предложений.

Таким образом, если в стихийно складывающейся дискуссии спор о разном на фазе ориентировки пе­реходит в собирание возможных альтернативных ре­шений, и эти решения. в общем-то представляются участникам равноценными, то выигрывает спор тот, кому удалось взять на себя функции координатора. При этом взять на себя функции координатора – это не означает просто начать предлагать обсудить каж­дое решение. Это прежде всего умение почувство­вать момент, в который только и возможно такое предложение. Оптимальным здесь будет тот момент спора, который знаменуется некоторой паузой, зати­шьем, означающим, что почти все участники нако­нец-то разобрались в существе дела или почувство­вали, что разобрались. Освоение проблемы на пер­вой фазе проходило единственно возможным здесь путем – через рассказывание всеми для всех всего, что думает каждый о предмете спора. Быть может, известная реплика Монтеня, заявившего, что если все будут знать всё, что все говорят обо всех, то никто ни с кем не станет разговаривать, подразуме­вала и ситуацию стихийного диспута тоже.

Иначе говоря, в ситуации стихийно проходящей дискуссии манера поведения, максимально прибли­жающая к выигрышу, сводится к тому, чтобы почув­ствовать момент перелома, рефлексии, который по­зволяет быть услышанным предложению перебрать, перечислить, просмотреть имеющиеся альтернативы. Автор этого предложения имеет наибольшие шансы убедить коллег в преимуществах своего видения вы­хода из затруднения, а значит, и своего решения проблемы. Необходимо только отметить, что момен­ты перелома, рефлексии возникают в живой, реаль­но проходящей дискуссии не единожды. Какой из них окажется решающим, зависит от многих иных, до­полнительных воздействий, влияний, сопровождаю­щих каждое конкретное обсуждение и несводимых в унифицированный набор.

Если же обстоятельства позволяют перевести дис­куссию в организованное русло, то позиция ведуще­го больше поддается формализации. Достаточно бу­дет обеспечить возможность высказаться каждому на каждой из четырех фаз обсуждения, стараясь нахо­дить общее, приемлемое для всех и в ориентировке, и в сборе вариантов решений (альтернатив), и в ана­лизе достоинств и недостатков каждой из них, и в проверке выбранного решения на соответствие заяв­ленной в начале дискуссии цели.

Мы обсудили один из возможных способов освое­ния участниками тренинга навыка проведения дискус­сии, умения продуктивно вести себя в ситуации кол­лективного диспута. Однако дискуссия – это эффек­тивный способ активизации группы для решения многих других задач, достижения несколько иных эффектов и результатов.