Сущность. Еще с древних времен известно — то, что радует человека, что его «интересует», повергает в уныние, волнует

ЭМОЦИОНАЛЬНОГО ПЕРЕЖИВАНИЯ'

Еще с древних времен известно — то, что радует человека, что его «интересует», повергает в уныние, волнует, что представляется ему смешным, более всего характеризует его «сущность», его характер и индивидуальность. Эмоциональные переживания каким-то образом охватывают или пронизывают все прочие психичес­кие явления. В определенной мере «эмоциональное» дает нам знание о строении душевного, «внутреннего» мира в целом. (...)

Как только наука с ее анализом и схематическими абстракци­ями, с ее разрушающим действительность разделением труда поко­лебала простодушное серьезное отношение к «делам сердца», так наиболее глубокие и внутренние переживания человека перестали

Krueger F. Das Wesen der Gefdhle. Entrourf eines systematischen Theo-ne. 3-e & 4-e unveranderte aufl. Leipzig, 1930, pp 2—37.

поддаваться пониманию. (...) Начиная с древнегреческого периода, психологическая мысль всегда была склонна описывать психическую реальность, исходя из рационалистической модели, смешивая, таким образом, эмпирические закономерности с логическим идеалом.

Поучительно, что мыслители, являвшиеся, подобно французским метафизикам XVII столетия, наиболее решительными привержен­цами интеллектуализма в психологии, больше всего сил затратили ца включение в свои системы «аффекта». При этом аффект весьма противоречиво сводился к неуместному действию тела или же просто истолковывался как патологическое нарушение

(...) Несмотря на то что в общих геориях психического стало общепринятым рассматривать эмоциональные явления как нечто качественно особое, проницательные специалисты все снова пыта­ются от этого отделаться. Их «сводят» к «отношениям представле­ний» (гербартианцы), к свойственному элементарным ощущениям постоянному «тону» (В. Вундт в своих «Началах»), или к орга­ническим ощущениям (У. Джеме); другие же, а именно немецкие теоретики, вновь рассматривают эти важные явления в качестве эпифеноменов, не имеющих значения. (...)

Естественно было бы ожидать, что ясность господствует по крайней мере в вопросе о том, какие хорошо описанные феномены. подлежат истолкованию в теории эмоциональных явлений. Между тем едва ли найдутся два учебника, единогласные в том, где в нашем опыте проходит хотя бы приблизительная граница между эмоциональным и неэмоциональным. Что общего между собой имеют явления, называемые «эмоциональными», при их непосредственном сопоставлении? Противоположные ответы постоянно получает и связанный с предыдущим вопрос о видах эмоциональных пережи­ваний.

(...) Из всех форм и оттенков нашего опыта эмоциональ­ные явления наиболее «летучи» и лабильны... Для многих из них характерна хрупкость, прямо-таки не выносящая прикосновения. При этом все непосредственно испытываемые порывы чувства обла­дают одной общей и изначальной особенностью, состоящей в том, что переживающий субъект не может не обратить на них определен­ного внимания. Но если он изменяет направление или интенсивность этого внимания, или, особенно, если думает о нем, сами чувства также неминуемо изменяются. Это положение следует выразить в более определенной и общей форме: в той мере, в какой целостное эмоциональное явление расчленяется, так что его части или отдель­ные моменты начинают выступать относительно обособленно и от­четливо, оно (при прочих равных условиях) теряет свою интен­сивность и выраженность своего эмоционального характера. (...)

Два тактильных или яркостных впечатления, две геометриче­ские формы или два словесных значения вполне могут наблю­даться одновременно и сравниваться непосредственно. Что же ка­сается эмоциональной жизни, у нас есть все основания утверждать, ^о даже теоретически два переживания никогда не могут испыты-^ться строго в одно и то же время. Экспериментальный принцип

повторения сталкивается в этой области с той трудностью, что на переживания оказывает влияние любое изменение одновременных с ним содержаний сознания, с чем связана их особая способ­ность к «расплыванию». (...)

Позитивизм, как известно, противопоставил всей психологии возражение, что процесс наблюдения, будучи направлен на содер­жание психической жизни самого наблюдателя, всегда изменяет свой объект. Для психологии эмоциональных явлений, как мы уже видели, это справедливо в наибольшей степени. (...) Но задача науки и состоит в том, чтобы сначала познать существо подобных затруднений, а затем, применяя адекватные методы, шаг за шагом их преодолевать.

ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ ПЕРЕЖИВАНИЕ И ПСИХИЧЕСКАЯ ЦЕЛОСТНОСТЬ

Психология впервые встала на путь строгой научности под влиянием своих ранее сформировавшихся сестер — естественных наук. Но поскольку в середине XIX в. она приняла за образец не биологию, а физику и химию, то на события психической жизни она перенесла не только методы эксперимента и измерения, но одновременно и постановку проблем, основные понятия и механи­стический идеал познания точных наук, изучающих безжизненную и чуждую развитию реальность.

Д. Целостность психической жизни

(...) Австрийская школа психологии показала, что, например, любой аккорд, мелодия, ритмический ряд, в той мере, в какой они непосредственно переживаются, обладают в качестве целого особыми свойствами, независимыми от любого актуального анализа, и что эти «гештальт-качества» (Gestaltqualitaten) не могут быть сведены к качествам отдельно существующих частей этого целого. Отсюда следуег еще одно положение, тысячу раз подтверждавшееся опытом, — подобие переживаемых комплексов основывается не толь­ко на существовании у них подобных или «равных» частей, а во многих случаях вообще с ним не связано. Однако в области эмоцио­нальных явлений эта «целостная» точка зрения до настоящего вре­мени проводилась недостаточно. С тех пор как X. Корнелиус (1897) вполне однозначно перенес в область эмоций понятие «гештальт-качества», на эту далеко идущую гипотезу почти никто не обратил внимания. (.. )

В течение более 30 лет я непрерывно занимаюсь развитием этой новой теории о сущности эмоциональных явлений и психи­ческой целостности вообще. Я применил ее к переживанию ценности и нашел ей подгверждение в обширных экспериментальных иссле-

„ованиях аккордов, созвучий, диссонансов и интонационной мелодии речи (1898, 1900, 1903, 1904, 1918).

При этом, основываясь как на теоретических, так и на экспе­риментальных соображениях, я соотнес исходное понятие «гештальт-«ачества» с более широким понятием «комплекс-качества» (Komplex-qualitat). Оба эти понятия... я связал с еще более общим поня­тием психической целостности (см. 1926), прежде всего целост­ности внутреннего опыта fErlebens), Это расширение и дифферен­циация оказались необходимыми главным образом по двум основаниям.

1. Прежде всего, в связи с тем фактом, что нерезко очерченные, диффузные, гетерогенные и даже совершенно неструктурированные данности опыта (связанные, например, с низшими органами чувств, ощущениями времени и своего положения, первобытным мышле­нием) также обладают непосредственно данными и сравнимыми качествами целого, которые являются «эмоциоподобными». Причем диффузные целостности характеризуются такими качествами на­много чаще и генетически раньше, чем «гештальты» в узком смысле слова, то есть актуальные единства отдельных взаимосвязанных частей (1924, 1926).

2. Для обозначения и понимания некоторых специфических структур, например, геометрических, музыкальных, логических и т д., требуется особое понятие. Именно к этим структурам и относятся понятие «гештальта» (см. 1926). (...)

Проблема «гештальта» в последние годы приковала к себе всеобщее внимание. (...) В связи с этим появилась опасность, что термин «гештальт» будет использоваться в качестве волшебной лампы для обозначения всех темных мест в психологии и что злоупотребление этим важным понятием воспрепятствует точности анализа как самих явлений, так и их условий. (...)

То, что мы хотим объяснить научно, необходимо, в первую очередь, хорошо и точно знать. К задаче аккуратного и возможно более полного описания явлений мы должны относиться серьезно. Тогда, наряду со многим другим, мы увидим, что гомогенные, четко очерченные и внутренне расчлененные (в соответствии со структу­рой объекта) «восприятия», которые вследствие методической тра­диции все еще являются преимущественным объектом эксперимен­тальных исследований, представляют собой в лучшем случае весьма специальный, к тому же генетически поздний продукт абстраги­рующего внимания, а нередко и вовсе являются чуждым жизни порождением лабораторного исследования. (...) В действительности, .опыт любого нормального индивида... в своей основной массе состоит из диффузных, нечетко очерченных, расчлененных слабо или нерас­члененных вовсе комплексов, в образовании которых принимают Участие все функциональные системы и органы. (...) Даже на высших стадиях развития, у взрослых людей и высших животных, чегкого расчленения не бывает, например, в состояниях высшего и Длительного возбуждения, сильной усталости, полной захваченности Чем-либо. Ко-^" же р^с¹' .".'-'носгь (-•iLi'r.'i сущестс'..' то его

различимые «части» или стороны никогда не являются столь изолированными друг от друга, как «куски» физической материи ее атомы и молекулы. Все, что мы можем различить в опыте' всегда многообразно вплетено друг в друга и переплетено друг с другом. И всегда, без исключений, «части» включены в общег целое, пронизаны им и более или менее единообразно им охваты­ваются (см. 1926).

Эмоциональные явления представляют собой переживаемые ка­чества (Eriebensqualitaten) этого общего целого. В той мере, в какой из целого выделяются, более или менее резко, частичные комплексы, они также обладают в качестве (частичных) целост-ностей своими специфическими качествами, а именно различного рода «комплекс-качествами». (...) Чем в большей спепени частич­ный комплекс совпадает с общим целым, чем менее он отделяется от «фона» одновременных с ним остальных составляющих опыта и, при прочих равных условиях, чем менее расчленен он внутри себя, тем в большей степени его «комплекс-качества» по своей природе подобны эмоциональным переживаниям f.gefuhlsartiger). Наш наиболее естественный, обычный и генетически ранний опыт, такой как восприятие оптико-моторной ситуации, серии звучащих тонов или шумов, осознание изменения в нашем физическом состо­янии, наши поиски, нахождения и желания, наша расположенность к чему-либо или направленность на что-либо, короче говоря, все наши психические реакции определяются комплекс-качествами, а значит эмоционально. Любая «умственная деятельность» — узна­вание, припоминание, знание, умозаключение—также с самого начала протекает в аналогичных формах целостных комплексов. (...)

Общее целое опыта обладает специфическим качеством, соответ­ствующим обстоятельствам и непосредственно обнаруживаемым, которое непрерывно изменяется особым образом, выделяясь на фоне прочих наличных содержаний опыта в определенные сукцессивные целостности, такие как аффекты и другие эмоциональные процессы. Такими качествами общего целого являются различные виды удо­вольствия-неудовольствия, возбуждения, напряжения, расслабле­ния, а наряду с ними и множество иных разнообразных окрасок и форм протекания целостности опыта. Число их не поддается исчис­лению, и мы пока не имеем возможности полностью их расклас­сифицировать.

В феноменальном плане все эти «качества целого» (Gesamt-qualitaten) обладают общей чертой—тем, что я называл «протя­женностью, заполняющей все сознание» (1918). С другой стороны, им присуще, как отметил еще Лотце, «неравнодушие», или, в позитивной форме, «теплота» или «весомость». Все из того, что принадлежит нашему опыту или различимо в нем, в той мере подобно рассмотренным качествам (т. е. является эмоциогао(5о(5ныл<), в какой оно полностью заполняет весь объем опыта и, с другой стороны, не оставляет переживающего субъекта равнодушным. В наибольшей степени это справедливо для тех качеств, которые связаны с самыми обширными частичными комплексами. ...

, Но не страдает ли при такой трактовке определенность основ цого понятия? Не размоется ли теперь опять противоположность эмоционального и неэмоционального? (...) То, что эмоциональные явления (например, беспредметное волнение подобное опьянению или просто возбужденное настроение) постоянно переходят в ка-чества более ограниченных, и прежде всего, мало расчлененных частичных комплексов (например, в сознание того, что меня волнует на что я надеюсь, к чему стремлюсь или чего боюсь) и наоборот' является установленным фактом. Фактом является и качественное родство этих двух рядов явлений между собой. Для обозначения феноменального сходства и способности этих явлений к взаимо­переходам и необходимо понятие эмоциопо<5обного. Мне кажется, что наша теория однозначнее (насколько это возможно без насилия над фактами), чем предложенные до сих пор другие теории, -опреде­ляет, прежде всего описательно, что такое эмоциональное явление в собственном смысле слова. Мы рассматриваем их как отличные от всех прочих видов переживаний, но в связи с ними: эмоциональ­ные явления суть комплекс-качества переживаемого общего целого, глобальной целостности опыта.

В. Функциональные взаимосвязи

(...) Общее представление о сущности эмоциональных явлений должно теперь доказать свою плодотворность путем последователь­ного теоретического объяснения известных фактов. Уже из пред­шествующего изложения вытекают в качестве необходимых три момента, полностью подтверждаемые тщательным и непредвзятым наблюдением: 1) универсальность, 2) качественное богатство и 3) изменчивость и лабильность эмоциональных явлений. Рассмот­рим их подробнее.

1. Универсальность эмоциональных явлений. Какие бы свойства ни были присущи событию психической жизни субъекта, ... рассмат­риваемое как целостность опыта, оно всегда обладает своим особым качеством. Разумеется, эта общая окраска может быть более или (в случае приближения к безразличию) менее выраженной и доми­нирующей.

(...) Многие из таких качеств являются, при рассмотрении с генетической точки зрения, примитивными. Соответствующее им поведение гораздо чаще наблюдается у примитивных народов, де­тей, животных, необразованных или умственно отсталых взрослых, чем у образованных людей. Но, с другой стороны, формы органи­зации опыта, вытекающие из истинной культуры, ... вполне сов­местимы с одновременными им эмоциональными явлениями и, более того, закономерно сопровождаются и пронизываются ими. Поду­майте о самоотверженности облагороженного религией сердца или о том, как образ искусства... полностью захватывает человека и может приводить к напряжению всех его душевных сил. Разу­меется, речь идет при этом об эмоциональных явлениях особого

рода, обладающих многочисленными дополнительными свойствами. Конечно, наблюдать настоящие, сильные эмоциональные пережива­ния в лабораторных условиях очень трудно. Однако с помощью адекватных методов мы можем воссоздавать некоторые генетические взаимосвязи в сокращенном виде и исследовать их закономерности. Такой, как выражаемся мы в Лейпциге, «актуалгенез» всегда по­казывает, что отдельные ощущения, восприятия, отношения, а также воспоминания, отчетливые мысли, определенные волевые акты, ко­роче говоря, весь организованный опыт отщепляется вначале от диффузных эмоциональных состояний и всегда остается под их господством в функциональном отношении. Во всяком случае, эти события психической жизни обязательно остаются более или менее глубоко «встроенными» в эмоциональное, которое как бы запол­няет «пустоты» в наличной целостности опыта и составляет общий «фон» для всего, что сколько-нибудь выделяется. Эмоция пред­ставляет собой материнскую первооснову прочих видов психических явлений и наиболее благоприятную почву для них. Всякий раз, когда у живого существа имеет место какое-либо психическое явле­ние, мы всегда наблюдаем или с полным основанием можем заклю­чить о существовании эмоциопоцобного состояния. Любое изменение в опыте есть изменение эмоционального явления, взятого отдельно либо вместе с определяемыми им другими изменениями. (.,..) Это и есть, в общих чертах, то, что должно называться «универсаль­ностью» эмоциональных явлений. (...)

С другой стороны, из принципа универсальности эмоций необ­ходимо следует, что любое действительно существующее эмоцио­нальное явление должно окрашивать все одновременные с ним со­держания опыта. Забвение этого приводит любое, даже самое тщательное, психологическое исследование к заблуждениям. (...)

2. Качественное богатство эмоциональных явлений. Уже из правил комбинаторики следует ожидать, что комплекс-качеств существует гораздо больше, чем качеств, которыми обладают прос­тые, далее неразложимые составляющие опыта. (...) Многообразие качественных «окрасок» опыта является максимальным в случае общего целого. (...) Если восприятие звука или геометрической формы, ощущение боли, определенная мысль или ход рассуждения могут оставаться в сущности «теми же самыми», независимо от того, присутствуют ли «рядом с ними» те или иные ощущения или воспоминания другого рода, то, в противоположность этому, эмо­циональное переживание никогда не существует «рядом» с другим содержанием опыта... Они весьма значимо изменяются при любой перемене как какого-нибудь из содержаний опыта, так и их взаим­ного расположения (качественного, интенсивностного, временного и т. д.). «Малейшие» причины приводят здесь к многообразным и «максимальным» в психологическом отношении следствиям. Теперь нетрудно понять третий момент.

3. Изменчивость и лабильность эмоциональных явлений. Ак­корд из двух звуков может превратиться в нечто существенно иное при условии, что одновременно с ним звучит третий тон. Если

последний находится в диссонирующем, «неподходящем» сношении « одному или к обоим исходным тонам, то соответствующее пере­живание изменяется коренным образом, может даже перейти в свою противоположность. Еще более глубоко изменяется обычно некоторое восприятие, в случае когда одновременно с ним всплы­вают определенные ощущения, образы и воспоминания. Еще в большей степени изменяются структуры развитого интеллекта или произвольного поведения с их многочисленными подобиями, сос-тояниями направленности и переживаемыми отношениями вообще. И в каждом случае эмоциональное переживание непосредственно прилаживается к тому, что находится в сознании одновременно с ним или же соседствует с ним во времени. Вспомним о сине­стезиях, о внезапных идеях и поразительных всплесках мысли, об игре фантазии — все это без исключения опосредуется эмоцио­нальными связями.

Методы измерения порогов начали применяться по отношению к комплексам переживаний лишь несколько лет назад. Один из наиболее бесспорных результатов состоит в том, что мы встреча­емся здесь с исключительно тонкой чувствительностью к различиям. ...Если сравнить... средние пороги для «простейших», т. е. макси­мально изолированных, ощущений с соответствующими значениями для законченных фигур, содержащих наряду с прочими элемен­тами те же простые ощущения, то пороги для отдельных ощущений окажутся в несколько раз более высокими. (...) Это можно сформу­лировать в качестве общего закона: изменения всего комплекса в целом воспринимаются с большей точностью и надежностью, чем изменения его частей. Причем это положение справедливо тем в большей степени, чем более обширным, структурированным и в то же время замкнутым является комплекс. (...) В лабораториях тысячекратно наблюдался, хотя в большинстве случаев и в ка­честве побочного эффекта, тот факт, что малейшие изменения в какой-то части поля сознания осознавались «эмоциоподобным» образом задолго до того, как человек мог указать «где» нечто изме­нилось и что именно. ...

Эти три фундаментальные характеристики,... позволяющие понять поток эмоциональной жизни в его необходимости, тесно и многообразно взаимосвязаны. Изменчивость эмоциональных явлений,... их лабильность, способность к мгновенному притуп­лению — все это может рассматриваться в качестве динамического коррелята качественного богатства, являющегося их статической характеристикой. С другой стороны, оба эти свойства неизбежно связаны с универсальностью эмоциональных явлений, а именно с тем фактом, что только эти явления всегда наличествуют в сознании, что любое значимое изменение воспринимается прежде всего «эмоциоподобным» образом, что, наконец, эти эмоциональные колебания вызываются самыми разнообразными условиями...

Анализ и целостность опыта как противоположности. Теперь нам.будет легче понять одну закономерность, о методологическом значении которой мы уже упоминали. Я имею в виду тот антагонизм

психических функций, выражаемый в популярной форме противо­поставлением «головы» и «сердца», который на протяжении многих веков занимал психологическую мысль. Действительно, рассудочное отношение в определенной мере нарушает... эмоциональное пережи­вание, делает его менее выраженным и интенсивным, и наоборот. (...) Мы можем сформулировать это в виде общего закона: любое расчленение, любой анализ целостности опыта является вредным для этой целостности как таковой,., и находится по отношению к ней в состоянии функционального противоречия. (...)

Доминирование целого. Как неоднократно указывалось выше,... изменения в какой-либо части переживаемого целого ранее и чаще всего проявляются в модификации переживаемого качества общего целого, прежде всего эмоции. Таким образом, благодаря комплекс-качествам, становятся психологически действенными даже малей­шие сдвиги в происходящем,... в том числе и такие, «координаты», особенности и взаимосвязи которых иначе не осознаются вовсе. Наиболее очевидные и многообразные примеры этого поставляет нам, как и следовало ожидать, эмоциональная жизнь. Кому из нас не доводилось испытывать, как, например, какое-нибудь «настро­ение», целиком завладевшее нами, мгновенно возникает или видо­изменяется вплоть до своей противоположности, когда происходит или изменяется нечто второстепенное, такое, что, рассматриваемое само по себе, представляется совершенно незначительным и даже не связанным с остальными содержаниями сознания? Очень часто человек узнает о том, что собственно вызвало или «испортило» его настроение, лишь впоследствии, после долгих поисков и без большой уверенности, или же так и не узнает этого никогда.

Подобные явления относятся к области реципрокного взаимо­действия между целостностью опыта и ее частями. (...) Новейшие экспериментальные исследования предоставляют нам разнообраз­ную, в частности количественную, информацию об этом взаимо­действии. В ряде случаев мы знаем уже достаточно точно, какие именно частные характеристики целого замечаются раньше всего, какие вообще замечаются, какие лучше всего запоминаются, и т. д. Обобщая эти результаты, следует сказать, что функциональное превосходство закономерно получают те частные характеристики, которые вносят максимальный вклад в качество и композицию целого, короче — которые в наибольшей степени связаны с целым. К таким характеристикам относится контур, как в прямом, так и в переносном смысле, — то, что замыкает и ограничивает некоторое целое, — ритм, в наиболее широком смысле этого слова, форма и вообще—способ организации целого. (...)

Теперь нам становится понятнее, что эмоциональные явления по природе своей всегда обращают на себя внимание. Они являются доминирующими изначально. Даже наиболее периферические, наи­более обособленные части переживаемого комплекса всегда вплете­ны, «вплавлены» в одновременное с ними переживание и охватыва­ются им со всех сторон. (...) Эмоциональное переживание всегда настойчиво стремится к тому, чтобы окрасить все явления нашей

Иб

внутренней жизни в свой цвет, заглушить или «переплавить» все, что ему сопротивляется, повсеместно навязать свой собственный общий «ритм». Фактически оно всегда целиком заполняет все соз­нание, но при этом быстро и неминуемо переходит в другие пере­живания. Всей нашей психической жизни «эмоциональное» задает ведущее направление.

Все остальные факторы, признаваемые в качестве привлекаю­щих внимание, или доминирующих, такие как интенсивность ощу­щения,... наглядность, протяженность в пространстве или во вре­мени, богатое внутреннее содержание, внезапность и сенсационность, такие как сила привычки, упражнения, такие, наконец, как навяз­чивость замкнутой формы и организации любого вида, — все они вытекают в качестве конкретных следствий из нашего принципа «доминирования целого-» и единообразно объясняются с его по­мощью.

С. Устойчивые формы. Психофизическая структура

(...) Как хорошо известно из опыта повседневной жизни (к сожалению, этот факт не получил пока должного эксперименталь­ного и теоретического освещения), эмоциональные переживания разных видов подвержены притуплению в весьма различной мере. Сопоставьте воздействие забавляющего нас поверхностного остро­умия или грубо-комичной ситуации с воздействием высказывания, исполненного подлинного юмора. Последнее предполагает духовное богатство и, прежде всего, «образованное сердце»... . Точно так же все «голые ощущения», в том числе наиболее «кричащие», отлича­ются, будучи привязаны к текущему мгновению, от более здоровых духовных эмоций, таких как сильные и устойчивые переживания, создаваемые дружбой, искусством или творческой работой. Но су­щественные различия имеются и внутри самой области переживаний, обусловленных культурой. Маскарадный костюм или праздничные декорации могут быть вполне удачными, однако воспользоваться ими второй раз человеку уже не хочется. Уличная песенка или опереточный шлягер, когда их слышишь первый раз, могут пока­заться прелестными, но уже через несколько повторений они будут оставлять музыкального человека равнодушным или даже превра­тятся для него в пытку. Фуги Баха в противоположность этому пленяют нас все снова, так же как и полотна Рембрандта,... ибо каждый раз мы открываем в них все новую красоту. (...)

Для того чтобы понять эти факты психологически,... необходимо принять во внимание существование устойчивых долговременных форм (Danerformen) психического и обратиться к рассмотрению, в частности, диспозиционных образований опыта... . При этом анализ должен опираться на генетические, а также культурно-генетические сопоставления (см. 1926). Например, упомянутая выше способность чувств к «расплыванию» на разных стадиях развития неодинакова. Дети до восьми лет и представители прими-

тивных народов могут бесчисленное количество раз с самозабвением повторять простодушную шутку, которая на нас наводит скуку. (...)

С самого начала своего существования все живые существа наделены множеством наследственных механизмов, приспосабли­вающих их поведение к условиям окружающего мира. Эти врожден­ные константы психофизического процесса рано переплетаются с нарастающим многообразием приобретенных более или менее дли тельных «установок», как индивидуальных, так и — в случае чело­века — возникших исторически (обряды, обычаи, социальные инсти­туты и т. п.). Все диспозиции этого рода я называю (частными) структурами: именно их организованная совокупность, или общая структура переживающего субъекта и имеется в виду, когда... говорят о конституции, характере или личности. Ни одна из этих структур, определяющих направление жизненных событий, не явля­ется абсолютно неизменной или жесткой... Все они без исклю­чения пластичны и оказывают постоянное влияние как друг на друга, так и на общую структуру. (...) В случае болезней, телесных или душевных кризисов, в ходе революций они могут частично, или даже полностью, разрушаться.

Но в наибольшей степени существованию длительных форм жизни угрожают непримиримые противоречия самих структурных диспозиций. До сознания они доходят, как и все структурно обуслов­ленные психические события, воплощенными в переживания «глу­бины» (1898, 1918, 1924, 1926). Сюда относятся в противополож­ность быстропреходящим волнениям все «ценные» и вообще «значи­мые» переживания. Сюда относятся также «глубоко укоренив­шиеся»... мысли, в отличие от мимолетных идей или повторяемых за другими... суждений, а также волевые решения, основанные на сознании долга и... ответственности. (...) Глубина эмоционального переживания... существенно отличается от простой интенсивности и ситуативной силы душевного движения, В той мере, в какой пере­живание не определяется системой ценностей, не укоренено в струк­туре личности, в какой оно не находится в устойчивой связи с центральными тенденциями и длительными формами, оно находится на поверхности нашего опыта, причем мы ощущаем это непосред­ственно. (...)

Наука обладает лишь одним входом в мир этих душевных явлений и их длительных форм, а именно психологическим. И здесь мы можем (поскольку сами обладаем переживаниями) взглянуть на этот мир изнутри, можем наблюдать и описывать переживаемое, осторожно расчленять его, сравнивать и связывать по-новому.

ЛИТЕРАТУРА

Cornelius H. Psychologie als Erfahrungswissenschaft. Leipzig, 1897. Krueger F. Der BegriTf des absolut Wertvollen als Grundbegriff der Moral-philosophic. Leipzig, 1898, Krueger F. Beobachtuno-en ai. Zwe'kld.wn — Philos. Stud. XVI (1900), S.

307—379, 568—6G3.

Krueger F. Differenztone und Konsonanz.—Arch. f. d. ges. Psychol., I (1903)

S. 205—275; II (1904), S. 1—80. Xrueger F. Die Tiefendimensionen und die Gegensattlichkeit des Gefuhlslebens.

. Festschrift zu Jon. Volkelts 70, Geburtstag. Miinchen. 1918, S. 265—286. Krueger F. Der Strukturbegriff in der Psychologie. Jena. 1924. «rueger F. Ober psychische Ganzheit. Munchen, 1926.

Сартр (Sartre)Жан-Поль (21 июня

1905- 15 апреля 1980) — французский философ писатель, драматург и эс­сеист, один из главных представите­лей экзистенциализма Общественный деятель, участник движения Сопротив­ления Преподавал философию в раз­личных лицеях Франции (1929—1939, 1941—1944) С 1944 г. целиком посвя­тил себя литературной работе Лауреат Нобелевской премии по литературе 1964 г , от которой отказался Всем своим философским и литератур­ным творчеством Сартр пытался при­вести человека к осознанию своей пол­ной ответственности за самого себя В человеке нет ничего, что предшество­вало бы его истории он есть только то, чем сам себя делает Каждый акт человеческого поведения, будучи фор­мой осуществления и выражения некое­го изначального, целиком свободно го выбора, есть вместе с тем уси лие человека раскрыть свое бытие, есть способ понимания им своего бытия в-мире По отношению к отдельным вы­ражающим его актам поведения изна чальный выбор, или фундаментальный проект бытия-в-мире, не есть ни обоб щение, ни абстракция он так же кон­кретен и уникален, как и они Выбор строится на «брешах» в бытии Он дово­дит до целого, собирает в некоем до­логическом синтезе всю единичность человеческого существования Как та ковой выбор не может быть объективи рован — непосредственно он дан чело­веку как «живое обладание», рефлек сия же схватывает только косвенные

формы выражения его в актах пове гения В связи с этим возникает необ ходимость в разработке особого метода анализа человеческого поведения, ко торый Сартр, в противовес психоанали зу Фрейда, называет экзистенциальным Экзистенциальный психоанализ, приз­ванный вскрыть и зафиксировать в по нятиях выборы, стоящие за отдельными актами поведения, оказываегся своеоб­разной герменевтикой человеческого существования, экспликацией некоего a priori, или трансцендентальных уело вий возможности «встроенного» в акты человеческого поведения понимания Термин «поведение» при этом употреб ляется Сартром в предельно широком смысле, включая, в частности, и такие феномены психической жизни человека, как эмоции

Для сартровской философии, как и для экзистенциализма в целом, характерны антинатуралистические и антинаучные установки, недоверие к разуму, истории и сознанию

Сочинения- L'lmaginaire P , 1940 L'etre et le neant P , 1943, Les chemms de la Iiberte, 1—IV P, 1945—1950. Le sursis P, 1945, Descartes P, 1946. Baudelaire P, 1947, Situations, I—VI P . 1947—1964, Visages P , 1950 Cn tique de la raison dialectique P, I960 Экзистенциализм — это гуманизм М 1953, Слова М , 1966, Пьесы М , 1969 Литература Современный экзис тенциализм М , 1966, Кузне ц о в В Н Жан-Поль Сартр и экзистен циализм М , 1969