Характеристика преступности различных по роду занятий социальных групп несовершеннолетних 6 страница

Потерпевшие-мужчины составляют значительную часть среди убитых родственников. В ситуациях такого рода относительно чаще приходится сталкиваться с несколькими жертвами (в основном не более двух). К особенностям убийств родственников можно отнести и весьма значительные перепады возрастных характеристик потерпевших - от убитых новорожденных до лиц пенсионного возраста. Родственники-пенсионеры фигурируют в качестве потерпевших в каждом четвертом родственном убийстве.

Достаточно высока (не менее одной пятой) доля лиц пожилого возраста и среди потерпевших-соседей преступника.Своеобразной чертой убийств соседей является и то, что они в каждом втором случае совершаются в сельской местности (в то время как всего на селе совершается только каждое третье убийство).

Изучение личности потерпевшего необходимо и для выяснения поводов к совершению преступлений, отсюда важность информации о характере поведения потерпевшего к моменту совершения против него насильственного посягательства. Все более дает о себе знать тенденция увеличения числа и доли случаев, когда такое поведение носит социально неприемлемый характер - с точки зрения норм права и (или) морали. В настоящий период подобного рода поведение-повод встречается в каждом втором умышленном убийстве. Один из вариантов отмеченных поводов образуют случаи, когда поведение потерпевшего было по существу правильным, социально одобряемым, но выражалось в грубой, унижающей второго участника межличностного взаимодействия форме. Отмеченная противоречивость поведения потерпевших встречалась в рамках совершения каждого шестого бытового насильственного преступления.

Широко распространены ситуации, когда преступление становится финалом конфликта, возникшего в ходе совместного распития спиртных напитков (будущего потерпевшего с будущим преступником).

В целом применительно к убийствам некорыстного характера можно говорить об определенной схожести социального статуса и морально-правового облика потерпевших и преступников, проявляющегося, в частности, в социально нежелательных формах их поведения до момента совершения насильственного посягательства. Чем выше степень криминогенности микросреды, к которой они принадлежат, тем заметнее это выравнивание.

Приведенные выше характеристики присущи основной части умышленных убийств. В то же время в последние годы особую тревогу вызывает рост числа предумышленных, заранее спланированных, тщательно организованных убийств. Речь идет прежде всего об убийствах с целью получения крупной материальной выгоды, так называемых заказных убийствах, а также убийствах в ходе выяснения отношений, сведения счетов и прочих разборок между представителями мафиозных и иных криминальных группировок.

Многое сказанное об убийствах распространяется и на случаи причинения тяжких телесных повреждений. Однако близость их криминологического описания не исключает и некоторые различия. По сравнению с убийствами для тяжких телесных повреждений характерны:

1) более частое совершение этих преступлений в городской местности;

2) меньшая доля случаев совершения преступлений в группе;

3) более частое появление среди потерпевших незнакомых с преступником лиц (что, в свою очередь, есть следствие того, что тяжкие телесные повреждения чаще, чем убийства, совершаются на улицах и в иных общественных местах).

Еще заметнее специфика криминологической характеристики изнасилований. Она задается в первую очередь своеобразием самого объекта преступления, каковым является половая неприкосновенность женщины (девушки, девочки).

Криминологические особенности изнасилований видны по следующим позициям:

1) здесь чаще, чем в убийствах, преступления завершаются на стадии покушения (в убийствах доля покушений составляет 10%, в изнасилованиях - 15-20%);

2) значительно выше их латентность;

3) в 1991-1992 гг. отмечалось некоторое снижение числа зарегистрированных изнасилований;

4) по изнасилованиям значительно выше удельныйвеспреступлений, совершенных группой лиц;

5) преобладание психических форм насилия (угроз и т. п.).

Потерпевшими - по определению - являются лица женского пола. Ошибочно широко распространено мнение, что насильники нападают главным образом на незнакомых им лиц. Это далеко не так. Более половины жертв - лица, знакомые с преступником, причем в каждом втором случае они к моменту совершения изнасилования находились с ним в одной компании. Конечно, здесь велика и доля незнакомых и малознакомых потерпевших (они встречаются примерно в 3-4 раза чаще, чем в ситуациях совершения иных тяжких насильственных преступлений). Примерно в пять раз выше здесь и доля несовершеннолетних потерпевших. В ряде регионов она достигает 50% от числа всех жертв изнасилований.

В каждом третьем случае предпреступное поведение потерпевшей выражалось в социально нежелательных формах и могло в определенной степени способствовать возникновению у будущего преступника намерения совершить с ней половой акт. Тем не менее важно подчеркнуть следующие моменты. В отличие от иных тяжких насильственных преступлений жертвы изнасилования в три раза реже находились в нетрезвом состоянии. Из числа самих насильников 87% признают, что поведение потерпевшей до преступного посягательства носило социально приемлемый характер (применительно к сравниваемым с изнасилованием преступлениям подобные ответы преступников встречались в четыре раза реже).

Много общих черт обнаруживается между тяжкими насильственными преступлениями и хулиганством (особенно если говорить о его квалифицированных разновидностях). Главная причина такого криминологического единства заключается в том, что в подавляющем большинстве случаев хулиганские действия посягают не только на общественный порядок, но и на личность. Поэтому многие сведения о криминологической характеристике тяжких насильственных преступлений совпадают с криминологической информацией об особенностях уголовно наказуемого хулиганства.

В то же время хулиганству присущи и свои особенности. В отличие от тяжких преступлений против личности хулиганство значительно более распространенное преступление. Доля этого преступления в преступности в среднем в 1,5-2 раза выше доли вместе взятых умышленных убийств, тяжких телесных повреждений и изнасилований. В 1980 г. она составляла 13%, в 1992 г. сократилась до 4%. Отмеченный перепад в удельном весе хулиганства среди прочих причин объясняется своеобразием его динамики.

Начиная с 1984г., число этих преступлений сокращалось из года в год весьма высокими (по сравнению с динамикой тяжких насильственных преступлений) темпами, причем это сокращение продолжалось и тогда, когда по тяжкой преступности начался рост. Только в самые последние годы (1989-1990 гг., 1992 г.) число хулиганских проявлений стало увеличиваться, но опять же не так быстро, как число тяжких насильственных преступлений.

При криминологическом анализе хулиганства необходимо учитывать его внутреннюю неоднородность. Заметные колебания обнаруживаются при обращении к данным о числе случаев хулиганства, совершаемого в квартирах и общежитиях. Если в 1980 г. их доля равнялась 28%, то в 1992 г. она сократилась до 21%. Параллельно с этим отмечался рост хулиганства на улицах и в иных общественных местах, где доля этих преступлений в 2-4 раза превышает соответствующие показатели по тяжким телесным повреждениям и убийствам.

Хулиганство более тяготеет к городской местности, чем тяжкие преступления против личности. Но это обстоятельство, как и отмеченный факт снижения квартирного хулиганства, может в первую очередь свидетельствовать о весьма высокой латентности хулиганства на селе и в сфере семейно-бытовых отношений.

2. Криминологическая характеристика личности насильственных преступников и хулиганов

Криминологическая характеристика личности насильственных преступников и хулиганов складывается из трех основных блоков:

1) социально-демографических параметров;

2) поведенческих (до совершения последнего преступления) характеристик;

3) так называемых субъективно-ситуационных признаков.

Социально-демографическое описание личности начинается с таких ключевых позиций, как пол и возраст. Как и среди всех преступников, среди субъектов насильственных (речь идет в первую очередь о тяжких насильственных) преступлений главным образом встречаются лица мужского пола.

В 1992 г. на их долю приходилось 89% субъектов убийств и 91% субъектов тяжких телесных повреждений. Эти цифры несколько ниже данных 1991 г., что объясняется ростом числа преступниц-женщин. Этот рост по каждой из названных категорий преступлений составил 26%, что примерно в два раза выше относительного увеличения числа выявленных преступников независимо от пола. Интересно также отметить, что в некоторых (хотя и крайне редких) случаях женщины оказывались субъектами (соучастниками) и такого чисто мужского преступления, как изнасилование.

Тяжкие насильственные преступления носят по преимуществу бытовой характер. Именно поэтому в них чаще участвуют лица более старших возрастов. Так, если доля лиц в возрасте 30 лет и старше среди всех преступников равняется 46% (по данным 1992г.), то среди субъектов преступлений, предусмотренных ст. 102, 103, 108 УК РФ, их относительное число примерно в полтора раза выше (64-67%). Преобладание более старших возрастов становится еще заметнее при обращении к данным об участии в насильственных преступлениях несовершеннолетних - примерно в четыре раза реже, чем в других случаях. Если среди всех преступников их доля составляет 16%, то среди убийц и субъектов причинения тяжких телесных повреждений - 4%. Совпадение возрастных структур этих двух категорий преступников является еще одним наглядным подтверждением криминологического единства убийств и тяжких телесных повреждений.

По каждому из этих видов преступлений наибольшей криминогенностью отличаются лица в возрасте 25-29 лет. На каждый год в этом возрастном интервале приходится в среднем 3% преступников, в то время как по таким возрастным группам, как 14-17, 18-24, 30 лет и старше, соответственно 1, 2 и примерно 2%.

Если говорить о возрастной динамике, то следует отметить некоторое возрастание доли преступников старших возрастных групп. Так, за 1982-1992 гг. доля лиц в возрасте 30 лет и старше, причинивших тяжкие телесные повреждения, увеличилась с 53 до 67%. В этот же период по всей преступности доля лиц указанных возрастов колебалась в пределах 42-52%.

Определенные изменения связаны и с образовательным уровнем субъектов тяжких насильственных преступлений, в первую очередь убийц. В течение 80-х годов доля убийц с высшим и среднем специальным образованием была примерно в полтора раза ниже соответствующего показателя среди всех преступников (1982г.: все преступники - 11%, убийцы - 7%; 1989г.: все преступники - 16%, убийцы - 11%). В 1992г. эти показатели почти сравниваются: все преступники - 15%, убийцы - 14%. Отмеченное сближение говорит об усилении процессов интеллектуализации современных убийств, что коррелирует с такими фактами, как рост числа подготовленных, спланированных посягательств против жизни. Что касается тяжких телесных повреждений, то здесь упомянутые процессы представлены в меньшей степени: в 1992г. доля субъектов этих преступлений, имевших высшее и среднее специальное образование, составляла 11% (хотя по сравнению с 1982г. этот процент увеличился почти в два раза). Основная масса насильственных преступников - лица со средним и неполным средним образованием.

Если учесть, что в последнее время идет заметный рост преступности (в том числе и насильственной), то можно констатировать все больший разрыв между криминологической ценностью таких понятий, как образовательный и культурный уровни. Образование в том виде, в каком оно сложилось на сегодняшний день, еще в меньшей степени, чем в прежние годы, связано с культурным уровнем личности, с состоянием ее нравственно-правового сознания.

Важным элементом социально-демографического портрета личности является такая позиция, как социальное положение. Взятое в узком смысле, оно указывает на виды занятости личности, прежде всего в плане ее участия (или неучастия) в основных сферах общественного производства. Говоря о социальном положении личности, мы, следовательно, выходим и на уровень определенной оценки ее социальной активности.

В этом ключе представляют интерес сведения о лицах, уклоняющихся от общественно полезного труда. Незанятость в сфере общественного производства (если, конечно, речь не идет об инвалидах, пенсионерах, домохозяйках, учащихся и т. п.) свидетельствует о склонности к ведению паразитического образа жизни, выводит нас на такое антиобщественное явление, как тунеядство.

Доля тунеядствующего элемента среди насильственных преступников характеризуется явной тенденцией к росту. Достаточно остановиться на нескольких цифрах. В 1982г. среди всех преступников доля неработающих составляла 21%, среди убийц - 17%. В 1991 г. относительно всех преступников доля неработающих сократилась до 19%, а по убийцам достигла 26%. Заметный прирост числа этих лиц зафиксирован в 1992 г. Он в два с половиной раза выше прироста числа всех убийц. Доля неработающих убийц выросла до 31%. В менее выраженном виде названная тенденция отмечалась и в отношении лиц, совершивших иные тяжкие насильственные преступления.

Рост удельного веса неработающих насильственных преступников отразился на некотором сокращении долей представителей иных социальных групп.

Главное место среди этих групп принадлежало и принадлежит такой социальной группе, как рабочие. В 1982г. они составляли среди всех убийц 60%, в 1992 г. - 46%, среди субъектов причинения тяжких телесных повреждений соответственно 66 и 53%. В этих цифрах отражается, в первую очередь, преобладание рабочих во всем населении. Оценивая данные об участии представителей рассматриваемой социальной группы в совершении преступлений, необходимо иметь в виду, что повышенная криминальная активность свойственна далеко не всем рабочим, а главным образом той части, которая занята тяжелым ручным, неквалифицированным, непристижным, монотонным видами труда.

В настоящее время доли преступников-рабочих среди убийц и среди всех преступников почти равны. То же самое можно сказать и о представителях третьей по величине (удельному весу среди субъектов тяжких насильственных преступлений) социальной группы - колхозниках.

Своеобразие личности насильственных преступников более наглядно проявляется на примере других социальных групп, в частности служащих. Доля служащих среди субъектов тяжких преступлений против личности в несколько раз ниже, чем среди всех преступников. В последнем случае (по данным 1992г.) один служащий приходится на 19 преступников, по убийцам такое соотношение составляет 1 : 40, по субъектам причинения тяжких телесных повреждений 1 : 56.

Если говорить о такой социально-демографической характеристике насильственных преступников, как их семейное положение, то в первую очередь, следует отметить, что среди совершеннолетних преступников примерно половина - лица, состоящие в зарегистрированном браке, 1/3 - холостые. Остальные преступники - это либо сожители, либо лица, находящиеся в разводе. Несмотря на относительно невысокий удельный вес последних двух групп, они представляют повышенный интерес, поскольку характеризуются ярко выраженной криминогенностью. Предварительные расчеты дают основание полагать, что криминогенность сожителей не менее чем в 5-6 раз превышает криминогенность лиц, находящихся в зарегистрированном браке. Что касается поведения разведенных супругов (главным образом бывших мужей), то здесь особенно настораживает неблагоприятная динамика: доля тяжких насильственных преступлений, совершенных разведенными, за последние 15-20 лет увеличилась примерно в три раза. По мере роста общего числа распавшихся семей, ослабления борьбы с пьянством и тунеядством эта тенденция будет проявляться во все более широких масштабах.

Важный срез характеристики личности - сведения о ее поведении до совершении последнего преступления. На первое место здесь может быть поставлена информация о факте совершения ранее данным лицом преступления (преступлений). Показатели рецидива по тяжким насильственным преступлениям устойчиво держатся на более высоком уровне, чем в целом по преступности. Эти показатели указывают и на негативные изменения. Так, если среди всех преступников доля рецидивистов в 1982 и 1992 гг. составила 27 и 23%, то среди убийц - соответственно 41 и 42%.

Опасность рецидивной преступности насильственного плана становится тем более очевидной, если принять во внимание то обстоятельство, что среди субъектов насильственных преступлений-рецидивистов высок удельный вес лиц, ранее отбывавших наказание в местах лишения свободы. По преступлениям, предусмотренным ст. 102, 103, 108 УК РФ (если говорить о рецидивистах), он составляет более 66-67%, что в 13 раз выше соответствующего показателя по всей (независимо от видов преступлений) совокупности рецидивистов.

Среди интересующих нас категорий рецидивистов примерно каждый пятый совершает последнее преступление в течение года после выхода из места лишения свободы. В целом по рецидивистам этот показатель выше. Отсюда можно сделать вывод, в соответствии с которым для совершения тяжкого насильственного преступления необходимо более длительное время, в течение которого сложились бы достаточные объективные условия для возникновения криминальной ситуации. В этом лишний раз проявляется зависимость причин насильственных преступлений от противоречий и трудностей, характерных для современного состояния важнейшей сферы межличностного общения - сферы бытовых отношений.

Поведенческая характеристика личности насильственного преступника не связана лишь рамками сведений о его преступном прошлом. Во-первых, более половины этих преступников не являются рецидивистами. Во-вторых, их прошлое негативное поведение может выражаться не только в форме уголовно наказуемых деяний. Среди рецидивистов и нерецидивистов нередко встречаются лица, привлекавшиеся к административной ответственности за мелкое хулиганство, распитие спиртных напитков в неположенном месте, появление в общественных местах в нетрезвом состоянии и т. п. К ним также могли быть применены меры общественного или дисциплинарного воздействия. Немаловажное значение для определения характера прошлого поведения преступника играют и другие данные, имеющиеся в материалах уголовного дела.

Суммируя все эти сведения, криминологи установили, что среди тяжких насильственных преступников не менее 2/3 лиц совершали в прошлом антиобщественные поступки, находились нередко в длительных неприязненных отношениях с другими лицами, способствовали возникновению разного рода конфликтных ситуаций.

Отмеченные моменты в первую очередь типичны для поведения лиц, злоупотребляющих спиртными напитками. Именно эта категория лиц преобладает среди субъектов тяжких насильственных преступлений. Примерно каждый второй насильственный преступник является либо хроническим алкоголиком, либо привычным пьяницей.

Не случаен тот факт, что большинство преступлений против личности совершается в состоянии опьянения. Сравнение этой субъективно-ситуационной характеристики с данными по всей совокупности преступников показывает, что субъекты убийств, причинения тяжких насильственных преступлений, иных преступлений против личности находятся в момент совершения преступления в состоянии опьянения примерно в два раза чаще, чем прочие преступники. Доля таких лиц в 1992г. составляла: по всем преступникам - 9%, по убийцам - 78%, по лицам, причинившим тяжкие телесные повреждения, - 79%. Последние два показателя сравнялись или даже превзошли показатели, зафиксированные в 1983 и 1984гг., т.е. до начала антиалкогольной кампании. Иными словами, в настоящее время алкогольный бум вступил в новую, еще более криминогенную по своим последствиям фазу. Бесспорным тому доказательством является описанное выше положение дел с тяжкой насильственной преступностью.

Следующая субъективно-ситуационная характеристика, говорящая многое и о самом преступном деянии и о личности преступника, включает мотивы совершения преступления. Мотив есть форма и итог соотнесения актуальных потребностей индивида с конкретной ситуацией. Благодаря возникшему мотиву сама ситуация становится для субъекта поведения личностно значимым и целостным образованием. Именно в этом плане и можно говорить о преступлении как б результате взаимодействия личности и ситуации. Мотив - тот стержень, без которого невозможно понять субъективный смысл преступления, увидеть его непосредственную причину. Вне мотивов преступного поведения, без их учета вряд ли возможно судить и о самой личности преступника.

Установление подлинных мотивов преступления относится к числу наиболее сложных задач. В распоряжении науки, тем более правоохранительных органов, еще нет методических средств, позволяющих с достаточной надежностью раскрывать мотивационную подоплеку многих преступлений против личности. Существующие представления о мотивах этих преступлений основываются главным образом на результатах изучения поводов к совершению преступлений и характера взаимоотношений будущих преступника и потерпевшего (а также самого преступления).

Исследования показывают, что большая часть тяжких насильственных преступлений совершается вследствие личных неприязненных отношений между преступником и жертвой. В соединении с конкретным поводом данная констатация выводит нас на самый распространенный мотив - мотив мести. Наиболее типичны следующие ситуации: месть в связи с унижением (подлинным или мнимым) личного достоинства, месть в связи с отказом потерпевшего выполнить какую-либо просьбу или требование, месть в связи с отказом дать деньги на выпивку, принять участие или пригласить к участию в выпивке. Достаточно распространен мотив месть-ревность (среди супружеских убийств он присутствует примерно в каждом третьем случае). Во многих случаях мотив мести переплетается с хулиганскими побуждениями, хотя в чистом виде, т. е. в убийствах при отягчающих обстоятельствах (ст. 102 п. “б” УК РФ), они встречаются (по данным выборочных исследований) примерно в каждом седьмом-восьмом случае. Еще меньше - порядка нескольких процентов – доля убийств, сопряженных с изнасилованиями. Что касается корыстных мотивов, то согласно разным исследованиям, их доля колеблется в интервале 4-16%. В убийствах при отягчающих обстоятельствах по ряду регионов доля этого мотива может достигать 25'% и более. В любом случае в последние годы число корыстных убийств заметно растет.

Помимо названных, среди мотивов убийств присутствуют и другие, например, стремление скрыть иное преступление, избавиться от потерпевшего, групповая солидарность.

Субъектами такого общественно опасного деяния, как лишение жизни другого человека, выступают и невменяемые лица. Но говорить о мотиве в подобных случаях нет никаких оснований.

Мотив мести вкупе с хулиганскими побуждениями является непосредственной причиной большинства тяжких телесных повреждений, хотя здесь в меньшей степени могут присутствовать и другие вышеперечисленные мотивы.

Говоря о неоднозначности и многослойности мотивов насильственных преступлений, нельзя оставить без внимания случаи убийств и иных преступных насильственных действий, которые стали чуть ли не обязательным слагаемым беспорядков на почве межнациональных конфликтов.

Эти крайне общественно опасные деяния нуждаются в специальном изучении. Однако уже сложившаяся практика борьбы с ними свидетельствует о том, что ссылки преступников на оскорбление их национального чувства, попытки таким образом в определенном смысле идеологизировать, облагородить мотивы своих преступлений оказывались на деле всего лишь камуфляжем. В подавляющем большинстве случаев в основе убийств и иных посягательств против личности лежали мотивы, свойственные общеуголовным преступлениям (корысть, хулиганские побуждения, стремление скрыть иные преступления и т. п.). Кроме того, преступления на идейной почве вряд ли совместимы с состоянием опьянения или наркотического возбуждения, в котором находились преступники. Если же говорить о своеобразии мотивации подобных преступлений, то следует подчеркнуть мощное давление таких факторов, как подстрекательство, подражание, феномен толпы. В подобных ситуациях неизмеримо возрастает и роль такого мотива, как групповая солидарность.

Отмеченный мотив в целом характерен для групповой молодежной преступности. Не случайно (в отличие от убийств и причинения тяжких телесных повреждений) он выступает в качестве одной из основных непосредственных причин изнасилований и хулиганства. В числе иных основных мотивов фигурируют: при изнасилованиях - стремление удовлетворить свою сексуальную потребности, при хулиганстве - хулиганские побуждения. В последнем случае ссылка на хулиганские побуждения не есть лишь тавтология. Бесспорно самостоятельное криминологическое значение этого мотива. Через него реализуется фундаментальная потребность личности в самоутверждении, воплощаемая в стремлении индивида с помощью своих антиобщественных действий внести в сознание других лиц (прежде всего в сознание потерпевшего) представление о значимости своего Я. Хулиганские побуждения нередко присутствуют и при совершении изнасилований. В свою очередь, для некоторых хулиганских проявлений типична цинично-сексуальная мотивационная окраска.

Личность насильников и хулиганов характеризуется рядом особенностей, отличающих ее от личности убийц и субъектов причинения тяжких телесных повреждений.

Своеобразие личности насильников заключается, в частности, в следующем:

1) ранний возраст (18-24 года): около 60% всех изнасилований (применительно к убийствам и тяжким телесным повреждениям -20%); если речь идет о покушениях на изнасилование, то доля несовершеннолетних сокращается более чем в полтора раза; групповые изнасилования чаще совершены лицами в возрасте менее 18 лет;

2) влияние возрастного фактора на социальное положение: доля учащихся среди насильников в шесть раз превышает этот показатель по сравниваемым преступлениям.

Влияние возрастного фактора сказывается и на иных признаках личности насильников, определяя пониженный уровень рецидива, меньшую вовлеченность этих лиц в пьянство и т. д.

Что касается личности хулиганов, то для нее характерны следующие особенности:

1) промежуточное положение в распределении возрастных групп между субъектами убийств и причинения тяжких телесных повреждений, с одной стороны, и насильниками - с другой;

2) по мере перехода от менее к более общественно опасным видам уголовно наказуемого хулиганства отмечается снижение удельного веса лиц с высшим и средним специальным образованием;

3) по мере усиления общественной опасности хулиганства в числе хулиганов чаще встречаются лица трудоспособного возраста, не работающие и не учащиеся; доля уклоняющихся от общественно полезного труда среди хулиганов ниже, чем среди субъектов тяжких насильственных преступлений;

4) среди хулиганов реже, чем в иных рассматриваемых случаях, встречаются рецидивисты; в 1992 г. их доля составляла 22% (отметим снижение этого показателя по сравнению с данными 1982-1989 гг.).

3. Причины и основные направления предупреждения тяжких насильственных преступлений и хулиганства

Представленные в предыдущих разделах статистическая и конкретно-эмпирическая характеристики личности преступников и совершенных ими преступлений не случайно определены как криминологические. Они позволяют выделить обстоятельства, обусловленные криминогенными факторами, а нередко и непосредственно на них выводящих. В общем плане эти факторы суть прямое или косвенное отражение наиболее острых противоречий, которые традиционно присущи таким сферам социальной жизни, как быт и досуг. Заключая в себе большинство наиболее ценимых населением связей и контактов, эти сферы длительное время оставались и остаются как бы на втором плане, с точки зрения высоких государственных приоритетов, задач и интересов. Являясь материализованным воплощением пресловутого остаточного принципа, названные сферы ежечасно, на всех уровнях напоминают о своей социальной запущенности. Конечно, бытовая неустроенность и отсутствие даже минимума условий для более или менее культурного проведения досуга при всей своей типичности еще не являются собственно криминогенными факторами. Они ими становятся лишь тогда, когда: а) Выступают в виде единого блока, набора повседневных жизненных ситуаций. б) Воздействуют через эти ситуации на формирование и поведение личности. в) Образуют объективный каркас образа жизни социально неблагополучных групп и слоев населения, лиц с социально заниженными либо противоречивыми статусными позициями. Результатом подобной концентрации негативных обстоятельств, ситуаций, статусов является искаженное сознание (нравственное, правовое и т. п.), усеченность и убогость потребностей и интересов, а в итоге искаженное, т. е. социально нежелательное, неприемлемое, антиобщественное поведение. Немалую криминогенную роль в условиях ущербной микросреды играют социально-психологические механизмы, действующие через постоянно демонстрируемые или прямо навязываемые образцы антисоциального поведения. Культ силы, игнорирование самоценности другого индивида как личности -таков “нравственный” багаж многих насильственных преступников и хулиганов.

В последние несколько лет источниками криминогенных воздействий становятся не просто отдельные стороны социальной жизни, отдельные микросреды и микрогруппы - такими стали широкие, всепроникающие социально-экономические сдвиги и процессы. Резкая и содержательно не подготовленная либерализация цен, изнуряющая перманентная инфляция, обесценивание вкладов - все это привело и приводит к практическому обнищанию значительного числа жителей страны. Произошло невиданное ранее расслоение населения по уровню доходов.