Творчество Льва Толстого 1890-х гг

Творчество Льва Толстого 1880-х гг.

В 1881 г. Лев Толстой с семьей поселился в Москве. В 1882 г. он участвовал в трехдневной московской пере­писи. Глубокое изучение жизни фабричных рабочих, крестьян-сезонников, обитателей ночлежных домов от­крыло ему глаза на ужасы городской нищеты. В ряде публицистических произведений («Исповедь», «О перепи­си в Москве», «Так что же нам делать?» и др.) Лев Толстой с огромной силой запечатлел бедственное положение го­родского люда, особенно крестьян, вытолкнутых из де­ревни и обреченных в городе на каторжный труд и не­щадную эксплуатацию.

В 1880-е гг. Лев Толстой создает и серию ярких, образных народных рассказов, написанных простым, ясным язы­ком, серию легенд, сказок и притч: «Чем люди живы», «Два брата и золото», «Ильяс», «Где любовь, там и бог», «Упустишь огонь — не потушишь», «Девчонки умнее стариков», «Два старика», «Свечка», «Как чертенок кра­юшку выкупал», «Крестник», «Работник Емельян и пу­стой барабан» и др.

Многие рассказы обличают лживость, корыстность, алчность господ, стяжательство кулаков-мироедов. Но, религиозные по идейной направленности, они призывают не к борьбе, а к покорности и смирению.

«Народные рассказы», как и многие публицистические произведения Толстого, издавались многотысячными ти­ражами издательством «Посредник» и широко распро­странялись в народе.

Драматургия Льва Толстого

Среди произведений Толстого 1880—1900-х гг. видное место занимают его пьесы: «Власть тьмы» (1886), «Пло­ды просвещения» (1889), «Живой труп» (1900).

В своих драматургических произведениях Лев Толстой гневно обличает социальные уродства старой России, вы­смеивает умственное убожество и опустошенность господ­ствующих классов, ставит острейшие вопросы обществен­ной жизни.

«Власть тьмы» — драма об отсталой, темной поре­форменной деревне, которая, по словам Ленина, была от­дана на поток и разграбление капиталу. С большой ху­дожественной силой рисует писатель губительную власть денег, разрушающих вековые устои крестьянской жизни, уродующих психику людей, насаждающих волчьи законы стяжательства и взаимной ненависти. Устами своих героев Митрича и Акима писатель осуждает эту тлетворную губительную силу, но противопоставляет ей только пат­риархально-крестьянские идеалы кротости и всепроще­ния.

Драма «Власть тьмы» потрясает зрителей глубиной и правдивостью изображения крестьянской психологии, ве­ликолепным народным языком. Она имела огромный ус­пех на русской сцене и за границей.

Пьеса «Плоды просвещения», носившая вначале на­звание «Исхитрилась», продолжила плодотворную, глубо­ко народную традицию русской классической комедии.

Всем своим сатирическим острием она направлена против праздного столичного барства с его пустой лицемерной жизнью и фальшивой моралью. Умственно ничтожным помещикам Звездинцевым и псевдоученому Кругосвет-лову в комедии противостоят простые мужики, посланцы нищей, разоренной деревни. Но именно они — люди глу­бокого ума и трезвого, серьезного взгляда на жизнь. Лев Толстой разоблачает в этой пьесе буржуазно-дворянскую культуру.

Теме обличения буржуазной морали посвящена пьеса Толстого «Живой труп». Автор раскрывает в ней фальшь и лицемерие семейных отношений, которые в собственни­ческом обществе зиждутся не на живом чувстве, а на меркантильных интересах или полицейском принуждении. Раскрывая душевную драму незаурядного человека Фе­дора Протасова, не желающего мириться с окружающей пошлостью и грязью, Лев Толстой возвышается до отрицания всего господствующего строя помещичье-дворянской России.

Пьесы Толстого являются выдающимися произведе­ниями русской и мировой драматургии.

А. М. Горький ставил пьесы Толстого в ряд с лучши­ми произведениями драматического искусства: «Прекрас­ные наши комедии «Горе от ума», «Ревизор», «Плоды просвещения», — писал он, — отнюдь не хуже комедий Мольера и. Бомарше».

Пьеса «Живой труп» очень нравилась В. И. Ленину. Н. К. Крупская рассказывает: «Приехала как-то в Берн русская труппа, игравшая на немецком языке; ставили пьесу Л. Толстого «Живой труп»… Играли очень хорошо. Ильича, который ненавидел до глубины души всякое ме­щанство, условность, эта пьеса чрезвычайно разволнова­ла. Потом он хотел еще раз пойти ее смотреть».

Драматургия Толстого сыграла большую роль в раз­витии русского театра. Вместе с пьесами Грибоедова, Пушкина, Гоголя, Островского, Чехова, Горького драматические произведения Толстого составили золотой фонд нашего классического репертуара. Еще до революции крупнейшие русские театры — Малый, Художественный и другие — дали сценическую жизнь драматургическим творениям писателя.

Драматургия Толстого прочно вошла и в репертуар советских театров. Во многих театрах, особенно в МХАТ СССР им. Горького, кроме пьес Толстого, с успехом по­ставлены также инсценировки его романов «Анна Ка­ренина» и «Воскресение».

Творчество Льва Толстого 1890-х гг.

Начало 90-х годов в России было отмечено тяжелым бедствием — голодом, охватившим многие районы стра­ны. Свыше 40 миллионов крестьян оказалось на краю гибели.

Как и в 1873 г., во время голода в Самарской губер­нии, Л. Н. Лев Толстой в 1891—1893 гг. возглавил широкое общественное движение в помощь голодавшим крестья­нам. Вместе со своими помощниками писатель организо­вал в деревнях Рязанской и Тульской губерний сеть бес­платных столовых, в которых кормились десятки тысяч крестьян, особенно стариков и детей.

Свидетельством глубокой связи великого художника с народом являются статьи Толстого «Страшный вопрос», «О средствах помощи населению, пострадавшему от неу­рожая», и особенно его статья «О голоде», в которой пи­сатель заклеймил паразитические классы России, обре­кавшие деревню на голодовки и вымирание.

Деятельность Толстого в помощь голодающим встре­тила одобрение и поддержку передовых людей России. И. Ё. Репин отправился к писателю в Данковский уезд Рязанской губернии и вместе с ним объехал ряд сел и деревень, пострадавших от недорода. Горячо одобрили деятельность Толстого писатели А. П. Чехов, В. Г. Коро­ленко, Н. С. Лесков и другие.

В 1898 г., в связи с новым недородом, Лев Толстой возоб­новил свою деятельность среди голодающих крестьян, на сей раз в Чернском уезде Тульской губернии. К этому времени относится его знаменитая статья «Голод или не голод?», в которой писатель снова с большой остротой поставил вопрос о бедственном положении народа в царской России.

В 1902 г., в связи с вновь вспыхнувшим голодом в России, В. И. Ленин в статье «Признаки бан­кротства» подчеркнул справедливость ядовитой насмешки но адресу господствующих классов, содержавшейся в статье Толстого «О голоде»: «паразит собирается накор­мить то растение, соками которого он питается», — при­вел Ленин слова Толстого.

«Анна Каренина» (1873—1877; журнальная публикация 1875—1877; первое книжное издание 1878) — роман Льва Толстогоо трагической любви замужней дамы Анны Карениной к блестящему офицеру Вронскому на фоне счастливой семейной жизни дворян Константина Лёвина^{[~ 1]} и Кити Щербацкой. Масштабная картина нравов и быта дворянской среды Петербургаи Москвы второй половины XIX века, сочетающая философские размышления авторского alter ego Лёвина с передовыми в русской литературе психологическими зарисовками, а также сценами из жизни крестьян.

24 февраля 1870 года^[1] Лев Николаевич Толстой задумал роман о частной жизни и отношениях современников, но к реализации своего замысла приступил лишь в феврале 1873 года^[1]. Роман издавался по частям, первая из которых была напечатана в 1875 году в «Русском вестнике». Постепенно роман превращался в социальныйфундаментальный труд, получивший огромный успех. Продолжение романа ждали с нетерпением. Редактор журнала отказался печатать эпилог из-за выраженной в нём критической мысли, и наконец, роман был завершён 5 (17) апреля 1877 года. Последняя глава уже изданного материала заканчивалась смертью Карениной, в конце значилось: «продолжение следует». Последняя часть корректировалась Страховым^[2], и было выдано Цензурное разрешение от 25 июня 1877 года. Повествование начиналось с выверенной паузы: «Прошло почти два месяца. Была уже половина жаркого лета». Речь уже шла о сербо-черногоро-турецкой войне, на которую отправляется Вронский.

Итак, роман был издан полностью. Следующее издание (целиком) было в 1878 году.

Если «Войну и мир» Толстой называл «книгой о прошлом», в которой описывал прекрасный и возвышенный «целостный мир», то «Анну Каренину» он называл «романомиз современной жизни». По словам Гегеля: «роман в современном значении предполагает прозаически упорядоченную действительность»^[3], но Л. Н. Толстой представлял в «Анне Карениной» лишённый нравственного единства «раздробленный мир», в котором царит хаос добра и зла.

В отличие от «Войны и мира» в «Анне Карениной» не было великих исторических событий^[4], но в нём поднимаются и остаются без ответа темы, близкие лично каждому. Ф. М. Достоевский находил в новом романе Толстого «огромную психологическую разработку души человеческой».^[5]

Потому «живой, горячий и законченный роман»^[6] будет современным в любую историческую эпоху.

Роман, затрагивающий «близкие лично каждому» чувства, стал живым упрёком современникам, которых Н. С. Лесков иронично назвал «настоящие светские люди».

Этот роман есть строгий, неподкупный суд всему нашему строю жизни.- писал А. А. Фет[7]

В эпоху советского времени идеологически верной стала трактовка описания в романе Толстого «сильных мира сего», в лице Алексея Каренина, «золотой молодёжи», представителем которой сочли Алексея Вронского, и «сочувствие Лёвиным народной жизни, воплощаемое в картинах крестьянского быта»^[8].

Лев Толстой описывал эпоху «упадка древней цивилизации»^[9], писатель ощущал приближение перемен в жизни дворянского общества, но не мог предвидеть, какой они обернутся катастрофой менее чем через полвека.

В последней, восьмой части Л. Н. Толстой как раз показывает отсутствие интереса к «труду» под названием «Опыт обзора основ и форм государственности в Европе и в России». Рецензию на книгу, над которой Сергей Иванович Кознышев (брат Лёвина) трудился 6 лет, написал молодой невежественный фельетонист, выставив его посмешищем. По причине неудачи своей книги Кознышев весь отдался славянскому вопросу в сербской войне.

Он признавал, что газеты печатали много ненужного и преувеличенного, с одною целью — обратить на себя внимание и перекричать других. Он видел, что при этом общем подъёме общества выскочили вперед и кричали громче других все неудавшиеся и обиженные: главнокомандующие без армий, министры без министерств, журналисты без журналов, начальники партий без партизанов. Он видел, что много тут было легкомысленного и смешного^[10]…

[править]Персонажи романа

Окружение Льва Николаевича Толстого — это современное общество Анны Облонской — Карениной. Наблюдения Толстого за чувствами и мыслями реальных людей стали «художественным изображением жизни»^[11] персонажей романа.

В романе Толстого нет совпадений. Путь начинается с железной дороги, без которой сообщение было невозможным. По пути из Петербурга в Москву княгиня Вронская рассказывает Анне Карениной о своем сыне Алексее. Анна приезжает для примирения Долли с братом Стивой, уличённым в измене, и который «кругом виноват». Вронский встречает мать, Стива — сестру. Под колёсами гибнет сцепщик… Кажущаяся «событийная упорядоченность»^{[~ 2]} лишь раскрывает и показывает состояние внутреннего хаоса и смятения героев — «все смешалось». И «густой свисток паровоза» не заставляет героев очнуться от своего надуманного сна, он не разрубает узел, наоборот, он усиливает тоску героев, которые впоследствии проходят через грань последнего отчаяния. Гибель сцепщика под колесами паровоза стала «дурным предзнаменованием», «прекрасный ужас метели» символизировала скорое разрушение семьи.

Насколько кошмарным становится положение Анны, от которой отвернулся свет, и представители которого не рискуют общаться домами с «преступной женщиной», очевидно из последовательности событий.

Ослеплённый любовью молодой граф Вронский следует за ней, как тень, что само по себе представляется вполне симпатичным для обсуждения в светской гостиной дома Бетси Тверской. Замужняя Анна может предложить лишь дружбу и не одобряет поступок Вронского по отношению к Кити Щербацкой.

Ничто не предвещало большой беды. Светская княгиня советовала Анне Аркадьевне: «Видите ли, на одну и ту же вещь можно смотреть трагически и сделать из неё мучение, и смотреть просто и даже весело. Может быть, вы склонны смотреть на вещи слишком трагически».

Но Анна во всех событиях видела знаки судьбы. Анна видит во сне смерть при родах: «родами умрёте, матушка»^{[~ 3]}, она постоянно думала о смерти и отсутствии будущего. Но судьба даёт второй шанс (как и Вронскому, при попытке застрелиться), Анна не умирает, но врач облегчает её боль морфином.^{[~ 4]}

Для Анны станет невыносимой потеря сына^{[~ 5]}, который будет расти в доме строгого отца, с презрением к покинувшей его матери.

Она мечтает о невозможном: соединить в одном доме двух самых дорогих людей, Алексея Вронского и сына Серёжу. Все попытки мягкого и рассудительного брата Стивы добиться от Каренина развода и оставить Анне сына, не увенчались успехом. Все поступки государственного мужа Каренина происходили под влиянием законов светского общества, лести его тщеславию графини Лидии Ивановны, и «согласно религии».

Выбор был таков: «Счастье великодушного прощения» или желание любить и жить.

Толстой отчётливо критикует «старый обычай»^{[~ 6]}, законодательно сложный бракоразводный процесс^{[~ 7]}, который становится практически невозможным и осуждаемым в свете.

Толстой показывает самоубийство, как избавление от страдания. Мысли о самоубийстве — постоянные спутники Лёвина, который прячет от себя шнурок и преодолевает «угрозу отчаяния»; Вронского, который стреляет себе в сердце после унизительных и душераздирающих слов Каренина. Но только Анна оказывается в безысходной и по-настоящему отчаянной ситуации.

Вот и приблизился убедительный тупик для Анны. Она ревнует Вронского к княжне Сорокиной — «я накажу его».

Она измучена невыносимым ожиданием решения Каренина и, после шести месяцев пребывания в Москве, получает его жёсткий отказ.

После «Войны и мира» Толстой напишет «Анну Каренину» — роман о семье, о любви, о долге, о совести... Здесь он предстает перед нами величайшим писателем-психологом, который художественно воссоздает необыкновенной глубины и страстности любовное чувство главной героини, его зарождение, развитие и трагический исход. Все, о чем повествует Толстой в своем романе, осмысливается как событие душевной жизни. Поэтому мы судим об «Анне Карениной» как о романе психологическом.

В том, как Толстым осмысливается любовь, семейный очаг и их хранительные силы, угадывается и гофмановский «Повелитель блох», и гоголевские «Старосветские помещики». Еще до Толстого в литературе утверждалась мысль о том, что не только «небесной Прометеевой искрой» возжигаются человеческие сердца и поддерживается огонь в семейном очаге. По Гофману, любовь и семья во многом обязаны обыкновенной «доброй домашней свече, при ярком свете которой хорошо читать, писать, шить, вязать чулок» и вкруг которой непременно усаживается, с перепачканными вишневым сиропом мордочками, «веселое потомство»: «все это у нас на земле в порядке вещей». Рассказывая историю старосветских помещиков, Гоголь также утверждает, что не только страстью, но и многолетней привычкой находиться рядом люди могут быть привязаны друг к другу на всю жизнь.

Конечно, у Толстого все значительно сложнее и глобальнее. Но мысль остается та же. Страсть в любви разрушительна. Люди оказываются счастливыми в семье, если они умеют терпеть, доверять и быть преданными.

Толстой не простил свою героиню, не совладавшую с собой, со своей греховной любовью и забывшую долг, преступившую совесть. В романе для писателя это событие является главным и уже после — проблема женщины в светском обществе.

Почему грех Анны становится эпицентром романного повествования? Вопрос о семье для Толстого был мировоззренческим. При этом писатель смотрел на него с точки зрения эпического восприятия мира: семьей представлялся ему весь род человеческий. И если разрушается семья, нарушается целостность мира.

Семья также мыслилась им как воплощение некоего идеального мироустройства, хранительница истинных ценностей. Она давала силы человеку, была для него духовной опорой. Однако то, что происходило с семьей в современности, рассказали и Салтыков-Щедрин в «Господах Головлевых», и Достоевский в «Братьях Карамазовых». Вывод представлялся неутешительный: в современном мире семья разрушалась.

Толстой изобразил три семейства: Облонских, Карениных, Левиных. Судьба первого обусловлена образом жизни главы семьи — Стивы, ведущего рассеянную жизнь светского человека. Девиз, которым руководствуется глава семейства, недвусмыслен: «изо всего сделать наслаждение». Поэтому он, сосредоточенный исключительно на любимой газете, обеде, сигаре, любовнице из балета, как бы походя, глубоко не задумываясь, разоряет семью, делая искренне любимых им детей нищими.

Судьба второго проистекает из странного союза — эмоциональной, подверженной разрушительным страстям Анны и Каренина, абсолютно лишенного эмоциональности человека, олицетворяющего бюрократическую машину во всем — в словах, мыслях, делах. Ему не свойственно думать. Он «говорит», а точнее, вещает.

Толстому важно подчеркнуть, что в дом Карениных уже давно вошла ложь. Несомненно, что изначально она связана с фальшью супружеских отношений, но постепенно ложь распространяется и на материнское чувство Анны. Тем самым углубляется драматизм судьбы этого семейства и самой героини.

Выбранная Анной «роль матери, живущей для сына» — это своего рода «искусственный выход», спасение для одинокой и глубоко страдающей женщины, живущей в безрадостном, холодном доме с чужим для нее человеком. Но Толстой пишет, что любовь Анны к сыну — роль, пусть искренняя, но роль, к тому же «и много преувеличенная». Позже, когда у Карениной родится девочка, мы будем свидетелями абсолютного безразличия героини к своему ребенку. И это безразличие еще более отчетливо высветит смысл уже однажды сыгранной Анной роли матери. Тогда сын являлся своеобразной защитой для Анны в ее возможном жизненном одиночестве: «... у нее есть держава, независимая от положения, в которое она станет к мужу и к Вронскому. Эта держава — был сын... Пускай муж опозорит и выгонит ее, пускай Вронский охладеет к ней и продолжает вести свою независимую жизнь... она не может оставить сына. У нее есть цель жизни». Теперь же, находясь рядом с возлюбленным, живя с ним одним домом, она не одинока, и потому не нуждается в защитнике.

Но не только поэтому она отказалась от роли матери. У героини изменилась цель жизни. И этой целью стала не семья с любимым человеком, не родившаяся от него дочь. Анне вообще не нужен семейный очаг. Ей необходим только Вронский и в том образе, какой сама Анна ему предлагает — в образе страстного возлюбленного.

Сосредоточенная на своем чувстве, подвластная силе любовной страсти, Каренина обрекает себя на трагедию. Она не допускает мысли о том, что для нее возможно что-то еще, помимо любви к Вронскому и его ответного порыва. Она не хочет примириться с тем, что любовь, подобно человеку, может развиваться, проходя закономерные стадии затухания и угасания. Сверхувеличенное собственное любовное чувство и осознание охлаждения чувств Вронского делают для нее само понятие жизни несущественным. «Ну пусть я придумаю себе то, чего я хочу, чтобы быть счастливой. Ну? Я получаю развод, Алексей Александрович отдает мне Сережу, и я выхожу замуж за Вронского... А между мною и Вронским какое же я придумаю новое чувство? Возможно ли какое-нибудь не счастье уже, а только не мученье? Нет и нет! — ответила она себе теперь без малейшего колебания.— Невозможно!» Невозможность счастья с любимым обусловила невозможность жизни для Анны.

Толстой не простил своей героине замкнутости в собственных переживаниях, в эгоистических интересах. Ведь даже собственная смерть у Карениной стала актом борьбы и мести Вронскому.

Кто, как не Толстой, хорошо понимал внутреннюю, скрытую от глаз жизнь человеческой души. Но главной идеей для автора романа была «мысль семейная». И поэтому виной, вменяемой писателем Анне Карениной, стало предательство идеи семьи.

Чем может стать для человека семейный очаг, Толстой показывает на примере союза Левина и Кити. Они довольно сложно и долго идут друг к другу. Но завершается этот многотрудный путь обретением себя в другом, тем, о чем когда-то говорил Христос и чьи слова осенили венчающихся Левина и Кити: «А разве вы не читали, что Творец в самом начале создал мужчину и женщину? И сказал: «Поэтому оставит человек отца и мать и привяжется к жене, и станут двое одной плотью». Итак, их уже не два человека, а один».

В «Анне Карениной» в сцене ревности Кити Толстой развивает эту мысль. Оскорбленный, обиженный женой, Левин неожиданно «понял, что она не только близка ему, но что он теперь не знает, где кончается она и начинается он... Он оскорбился в первую минуту, но в ту же секунду он почувствовал, что не может быть оскорблен ею, что она была он сам».

Каким теплом и светом проникнуто описание Левина и Кити, переживших трудное рождение их первенца. В этой картине перед читателем предстает семья-идеал Толстого — скрепленная непростыми душевными испытаниями, поисками путей внутреннего сближения и обретением духовного родства, любви — сердечной привязанности, любви — доверия. Писатель подводит нас к мысли о том, что рождение и сохранение семьи — исключительно деяние человеческой души. Вот почему Левину, для которого духовное начало первенствует в жизни, оказалось возможным выстраивание мира семейного счастья.