Молчание - не знак согласия

Мы, русские - довольно-таки невербальная нация. А вот в Европе почти все, что вы хотите выразить вашему собеседнику, должно вами проговари­ваться, хоть часто и в завуалированной форме. Потому там и невозможно, к примеру, здороваться кивком или расплачиваться в супермаркете молча, без «здрасте», «спасибо» и «до свидания» - мол и так подразумевается.

Важнейший частный случай - выражение согласия. Обычно, мы выдаем це­лое море слов, если с чем-то не согласны. А если согласны, так что тут гово­рить, делать надо. В Европе же, как правило, следует словесно выразить ваше согласие с предложением собеседника. Как в армии: «есть!». Для этого и су­ществуют «Ok» в английском и «d'accord» во французском, столь часто повто­ряемые, что нам это порою кажется даже чем-то несуразным. К примеру, если в России вам скажут «Откройте окно», вы попросту идете и открываете его. На Западе то же самое звучит примерно так:

- Не могли бы вы открыть окно, пожалуйста.

- Конечно.

Напротив, молчание в европейской культуре часто является вежливым вы­ражением несогласия, сомнения. В вышеприведенном примере, открыв окно и промолчав, вы подчеркиваете вашим молчанием: вы не в восторге от того, что вас заставили открывать окно. Думаете, американцы просто так постоянно повторяют это свое «Ok»? Нет, также как и улыбаются они не просто так. Все эти характерные для западного общества паттерны несут в себе важнейшие коммуникативные функции.

Помимо всего вышесказанного, постарайтесь также не забывать и о том, что невербаликой данной культуры вы пока не владеете. Хотите что-то ска­зать - скажите. Не надо делать многозначительное лицо, скорее всего вас не поймут или поймут неправильно. Тем более, что, как уже было сказано, люди на Западе вообще очень вербальны. Поэтические сцены вроде «прощание без слов» - это очень по-русски, и потому совершенно не приемлемо в нынешнем западном обществе. Поймите, жители современного западного мира обычно просто не испытывают столь сложных чувств, чтобы их невозможно было бы передать словами. Поэтому в их культуре и отсутствует необходимость в хо­рошо развитой глубокой невербалике. Они просто говорят. И вы говорите.

Страшные русские

Реальные (а не киношные) представители современной западной культуры похожи на детей; болтливы, расслабленны, не обременены сильными чувст­вами или глубокими мыслями. С одной стороны, большинство из них постоян­но кричат, машут руками, улыбаются, с другой - мысли и чувства шевелятся в них медленно, лениво, это обычно просто в глаза бросается. У нас такой ти­паж показался бы чем-то несерьезным, мальчишеским и одновременно чем-то старческим, угасающим. Большинство русских - полная противоположность. На лице печать глубоких дум и тяжких переживаний, вид собранный и сосре­доточенный, скупые жесты, внимательный взгляд. Для нас это норма, мы и сами обычно не осознаем, что мы именно такие. Однако всего этого уже дос­таточно, чтобы европеец занервничал. Ну не принято у них постоянно пребы-

вать в подобном состоянии, они могут лишь изредка входить в него в критиче­ских ситуациях. Соответственно, именно с экстраординарной, критической ситуацией у них обычно и ассоциируется ваш вид.

Однако и это еще не все. Это вы в своем мире, в России, такими страшными были. Теперь вы в чужой мир попали, где испытываете поначалу сильный дополнительный стресс. Хотите представить себе, как изменится ваш имидж там? Встаньте перед зеркалом и произнесите несколько фраз по-русски. По­смотрите на себя. А теперь несколько фраз на иностранном языке. Чем хуже вы его знаете, тем лучше для данного теста. Затем включите Би-Би-Си и по­слушайте, стараясь не упустить ничего из сказанного. Посмотрите, насколько жестче и сосредоточенней стал ваш взгляд, насколько в то же время тихи и вкрадчивы теперь ваши движения. Подъем внутреннего темпо-ритма на фоне замедления внешнего, если по Станиславскому. То есть резко возросла интен­сивность работы психики, а все внешние проявления замедлились - вы пол­ностью сосредоточенны на чужом языке. К тому же вы еще напряглись. Все это проявится в разы сильнее, когда перед вами окажутся реальные англича­не или французы, с их незнакомой мимикой, их странными жестами и всем прочим. Со всей этой непривычной, чужой вам культурой. В результате вы сосредоточены, напряжены, сверлите взглядом окружающее пространство. А они пугаются. Сосредоточенный взгляд для них - это взгляд злой. Ваш напряг собеседник воспринимает исключительно на свой счет. Для полноты картины вы еще и не улыбаетесь, не спрашиваете как дела, не говорите «пожалуй­ста». Вот и получился типичный образ русского иммигранта, недавно прие­хавшего в Европу.

Итак, научитесь смотреть на аборигенов наивным детским взглядом. Не на­прягайтесь. Быстрее доучивайте язык, тогда проще будет. Не старайтесь все­гда говорить грамматически правильно, напряженно выстраивая в голове ка­ждую фразу. Не переутомляйтесь. Не пытайтесь сходу понять все, что вам говорят, лучше переспросите. Гротескно изображайте все обыденные запад­ные паттерны, описанные в предыдущих главах - это хоть как-то скроет вашу чрезмерную собранность, ваш чрезмерно высокий внутренний темпо-ритм, и просто ваше чрезмерное напряжение, то есть все то, что в рамках современ­ной западной культуры является категорически неприемлемым.

Коротко об остальном

И ещё несколько важнейших аспектов, очень кратко. Остальному сами по­степенно научитесь, отслеживая поведение местных жителей. Наблюдайте и учитесь. Поймите, что все это не просто так, это действительно важно.

В том, что касается «спасибо», руководствуйтесь рекомендациями, изло­женными в главе «Волшебное слово». Почаще пересыпайте свою речь этими «спасибо», даже покупая в булочной батон хлеба. Не забывайте про «спаси­бо», как бы вы не были заняты другими мыслями. Вспомните, как в какой-то из серий «Такси» один француз достает другого, находящегося в глубокой прострации от минуту назад пережитого отчетливого ощущения близости смерти: «Ты меня даже не поблагодарил...». С другой стороны, в большинстве случаев воздержитесь от развернутых благодарностей вроде «спасибо вам за то, что вы дали мне эту работу». Ваши реальные чувства никого не интересу­ют, даже самые благостные.

Уходя, скажите «до свидания» всем и отчетливо.

В неофициальной обстановке французы обычно целуются в щеку при встрече и прощании. От одного до трех раз, в зависимости от региона. Эти

поцелуи - рудимент тех времен, когда Франция была страной любви. Сейчас она ею не является, поэтому запомните: это поцелуи без сексуального оттен­ка, такая же формальность, как улыбка. Не пытайтесь вложить в них что-то большее, не поймут. Кстати, целуются между собой и мужчины, но реже. Это не означает вывернутости их сексуальной ориентации. Что любопытно: чем ниже социальный уровень какой-нибудь компании французов, тем чаще там целуются. Русским, конечно, не слишком нравится бесчувственный формализм этих поцелуев. Не хотите разучиться целоваться нормально, с чувством - не целуйтесь с кем ни попадя. Хотя, конечно, окружающие будут считать вас букой. Помимо французов, целуются еще и немцы. У "них, в отличие от пер­вых, приняты поцелуи в воздух, не касаясь щеки. Не перепутайте.

В разговоре аборигенами, почаще называйте собеседников по имени. Но только в неофициальной обстановке. В официальной - «Мсье такой-то» или аналогичные обращения в других языках. Но что-то должно звучать обяза­тельно, либо имя, либо фамилия с предшествующим «мсье», «синьор» и т.п. Не «закрой окно, пожалуйста», а «Франсуа, закрой окно, пожалуйста». Евро­пейцы часто даже как-то теряются, если заговаривая с кем-нибудь из них, вы просто поворачиваетесь в его сторону, а не называете его имя.

Что же касается вас самих, представляйтесь вашим настоящим русским именем. Не надо местного аналога, это лишь удивление вызовет. Если вы Сер­гей, то так и говорите, не следует называть себя каким-нибудь «Сержем». Кстати, имя Сергей всем на Западе прекрасно известно. Более того, оно стало там уже чуть ли не нарицательным. Все европейцы знают, что русских обычно зовут Сергеями. А вот отчество не нужно, иначе придется каждому долго объ­яснять, что это такое.

Знание имен всех и каждого является одной из важнейших демонстраций столь необходимого в западном обществе показного интереса к людям. Пом­ните имена и фамилии всех, с кем вы встречались, хоть это и может показать­ся вам поначалу довольно затруднительным, имена-то иностранные. Помнить имена здесь столь же необходимо, как улыбаться. Однажды, в одном НИИ в Париже поговорил я пять минут с кем-то из тамошних аспирантов. Поговорил и забыл, на кой черт он мне нужен. В следующий раз я появился там через полгода. Так мне потом сообщили, что этот самый давно забытый мною аспи­рант был ужасно обижен тем, что я не помню его имени. Он мое помнил. И это не единичный случай, все европейцы такие. Ну никак они не понимают, что их имена, равно как и они сами - это отнюдь не самое важное из того, что я в жизни помню и чем интересуюсь.

В кратчайшие сроки вы должны твердо запомнить имена и фамилии всех нескольких десятков ваших коллег по офису, включая уборщиц. Найдите где-нибудь список сотрудников компании с их фотографиями. Обычно на сайте фирмы есть такая страничка. И быстро выучите. Лучше не надеяться, что само запомнится - запоминается не очень, особенно если вы плохо знаете местный язык, а на работе целый день сидите, уткнувшись в компьютер.

Во многих западноевропейских странах до сих пор абсолютно необходимым в повседневном языке является употребление всяких «мсье», «сеньор» и т.п. Французское «мсье» вам придется повторят по несколько десятков раз в день, даже переругиваясь с контролерами в автобусе. В новой стране послушайте, как обращаются друг к другу аборигены, и обращайтесь к ним также. Не за­бывайте, что все эти обращения обычно не употребляются по отношению к самому себе, когда вы называете вашу собственную фамилию. «Мсье», на­пример, - это уже «мой господин», так что себя вы так назвать не можете.

Теперь одно из важнейших правил любых межкультурных коммуникаций: говорите простыми и понятными фразами, не допускающими двойного толко­вания. И ваших постоянных собеседников при случае о том же попросите. Не надо завуалированных намеков и туманных иносказаний, в половине случаев они будут не поняты или поняты неправильно. Не забывайте о том, что ваши собеседники являются представителями иной культуры.

Кое-что следует сказать и о манере речи. Данный аспект является гораздо более значимым, чем это может показаться вам на первый взгляд. Особенно, если вы живете среди одного из народов романской языковой группы: фран­цузов, итальянцев и прочих.

Прежде всего, не дробите фразы, говорите без пауз. Романские языки пе­вучи, слова в них плавно переходят друг в друга, почти сливаются. Дробле­ную речь, столь характерную для современной России, жители этих стран тер­петь не могут. Такая манера речи однозначно ассоциируется у них с сержан­том, дрессирующим новобранцев на плацу, если не с комендантом концлаге­ря. А нам, русским трудно говорить слитно, без пауз, тем более при плохом знании местного языка. Пока вы не владеете им в достаточной степени, хотя бы тяните «э-э-э» для заполнения пауз. А в итальянском, к примеру, еще и гласные звуки в словах - в этом языке почти любую гласную можно растя­нуть, как в песне. А в общем, в любой стране постарайтесь сразу же ритм языка почувствовать.

Второй аспект данного вопроса - тембр голоса. У большинства из нас голо­са грубоватые, даже с точки зрения немцев. При этом эффект грубости голоса дополнительно усиливается нашей рубленной манерой речи. Помню, одна знакомая чешка очень точно констатировала: «Заходит Сережа в офис и про­куренным рычанием: «Бонжур, месье!» Французы дергаются. А он ведь в ду­ше добрый, только голос у него не приспособлен для разговоров на француз­ском». Итак, живя во Франции, в Италии, в Испании, постарайтесь говорить чуть повыше. Кстати, когда научитесь их слитному певучему произношению, тембр голоса сам собой поднимется. Просто в силу одной особенности уже нашей, русской культуры: если говорить низко и певуче, получается отчетли­вая пародия на православную церковную службу, вам смешно станет.

Мимика западноевропейцев, конечно же, весьма сильно отличается от на­шей, но вряд ли стоит подробно разбирать эту тему. Описать это словами дос­таточно трудно. Думаю, вы сами постепенно всему научитесь, большей частью неосознанно. Просто передразнивайте собеседников. Кстати, данная методика применима не только к мимике, ко всему. Пародируйте аборигенов - их инто­нации, мимику, жесты. Они и не заметят, что вы попросту издеваетесь, а у вас все начнет получаться без внутреннего сопротивления, как бы в шутку.

Единственное, на что следует специально обратить внимание в области ми­мики - не морщитесь и не щурьтесь. Никогда. Многие русские морщатся по­стоянно и по любому поводу. Задумались - наморщил лоб, увидели в толпе знакомого - глаза прищурились, торопитесь и нервничаете - вообще все лицо перекошено. Все это в Европе несет совсем иную смысловую нагрузку, а именно - служит довольно вульгарным способом выражения неприязни к со­беседнику. Так что расслабьте лицо. Если у вас близорукость - наденьте очки или контактные линзы.

Меньше резкого волюнтаризма в движениях, это местных жителей опять же пугает. Не следует силой останавливать закрывающиеся двери лифта, не надо рывком вставать из-за стола. Любые двери (а не только дверь в кабинет ше­фа) желательно аккуратно открывать за ручку, а не толкать с размаху ладо­нью. И уж тем более не надо бить кулаком по сломавшемуся прибору в наде-

жде его таким образом починить. Все это, как правило, в Европе категориче­ски не приветствуется. Есть и исключения, которые допустимы и даже счита­ются милой спонтанностью, но пока вы не освоились в новой для вас культуре и четко не уяснили себе список этих спонтанностей, лучше не эксперименти­руйте.

Ну вот, в основном все. Главное, что хотелось бы еще раз подчеркнуть -уберите некую тяжесть, сосредоточенность и напряженность, столь характер­ную для русских. Она их давит, воспринимается ими как агрессия с нашей стороны. Ну непривычно им это. Просто печальное лицо русского с похмелья может быть воспринято аборигенами как его желание прибить их всех прямо здесь и сейчас. Поймите, у нас и у современных европейцев агрессия по-разному выражается. В России ваша сдержанная рабочая сосредоточенность является нормой. А им она покажется отчетливым признаком вашего к ним недружелюбного отношения. В Европе громкие голоса, живая мимика и раз­машистые жесты, подчеркнуто расслабленные позы - норма, особенно среди тех, кому сейчас меньше сорока. А нами все это уже воспринимается как аг­рессия, ассоциируется со стилем поведения пьяных подростков в ночном троллейбусе.

Многие проявления со стороны европейцев русские также склонны понача­лу воспринимать искаженно и гротескно. Опять же попросту в силу непонима­ния местной культуры. Если вы, опаздывая утром на работу, сталкиваетесь вдруг нос к носу с вашим шефом, который с размаху дружески хлопает вас по плечу и с ухмылкой произносит что-нибудь вроде: «Привет, как дела, куда это ты так бежишь?», это вовсе не означает, что он язвит по поводу вашего опоздания. Шеф скорее всего даже не обратил на это внимание. Он лишь стремится побыстрее установить с вами более неформальные отношения - в чисто официальной обстановке европейцы как-то некомфортно себя чувству­ют. А тут удобный случай подвернулся - вы встретились не в кабинете, а в коридоре, то есть не как начальник и подчиненный, а просто как два челове­ка. Вот шеф и ухмыляется, и хлопает вас по плечу. Поговорите с ним несколь­ко минут о всякой ерунде - и он счастлив будет.

Многие почему-то считают, что уж с одеждой проблем возникнуть не долж­но, одеваемся мы примерно также, как и жители Западной Европы. Ну не ара­бы же мы какие, в конце концов. А вот не тут-то было! Мы не арабы, мы рус­ские. Куда там арабам. К примеру, идущая вот так просто по городу девушка в короткой юбке и на каблуках местное население попросту шокирует, вслед ей будут орать и свистеть. Кстати, если увидите такую где-нибудь в Европе, можете подойти и заговорить по-русски. Никакие другие девушки так не хо­дят. Это русская, причем недавно приехавшая. Цените!

Помимо этого, в повседневной европейской жизни, к примеру, совершенно неприемлема подчеркнутая роскошь: дорогие часы, меха и т.п. Это у нас сей­час еще только заканчивается «понтовая» стадия развития капитализма, а там давно уже социализм. В общем, посмотрите, в чем ходит местное население, и одевайтесь также.

И несколько слов о мобильных телефонах. У нас в России к ним какое-то невиданно лояльное отношение. Они звенят везде. Даже депутаты на заседа­ниях Госдумы мобильники не выключают. Что уж там говорить, например, о студентах на лекции или менеджерах на совещании. Европейцев же это не­сколько шокирует. Поэтому, отключайте телефоны, присутствуя на перегово­рах, семинарах и прочих подобных мероприятиях. Даже говорить по мобиль­ному в автобусе в Европе считается дурным тоном, хоть в принципе это и до­пустимо.

Несколько общих замечаний

Здесь, в первой части книги (как, впрочем, и во всех остальных ее частях), приводятся лишь самые основные, необходимые каждому эмигранту сведения из области повседневной жизни современного западноевропейского общества. Вообще же вхождение в культуру иного, принципиально отличающегося от нас народа - это огромная работа, переваривание невероятного объема ин­формации.

Помню, впервые я осознал это месяца через три после приезда. Иду по ко­ридору в легком трансе, о чем-то глубоко задумавшись. Подхожу к двери ла­боратории, тяну ее на себя - не открывается. Потянул посильнее - никакого эффекта. Вышел из транса, толкнул дверь - открылась. Я удивился. Удивился и задумался: а чего это я, собственно говоря, удивляюсь? Ну внутрь дверь открывается, и что здесь такого особенного? И понял, чего. У нас в России почти все двери в учреждениях открываются наружу, так по технике безопас­ности положено, на случай пожара. Поэтому, у русских подсознательная при­вычка к дверям наружу. Так вот, трудность адаптации в чужой культуре со­стоит именно в том, что «дверей» таких в новом мире сотни, если не тысячи. Во всех областях повседневной жизни, будь то речь, мимика, жесты, манеры, быт, да что угодно. Они-то, «двери», в совокупности и составляют чужую культуру. И к каждому из этих составляющих элементов, к каждой такой «двери» подсознание ваше должно привыкнуть. Чтобы всегда, не задумыва­ясь над этим специально, даже находясь в глубокой задумчивости или в силь­ном опьянении, вы автоматически открывали каждую из «дверей» в нужную сторону. Вот это и есть адаптация.

Культурная адаптация в чужом обществе столь же важна, как и языковая. Плохое понимание и местного языка, и местной культуры - одна из основных проблем большинства наших вновь прибывших иммигрантов. Мы - представи­тели другой культуры, другого суперэтноса. При том, что внешне мы очень похожи на европейцев, внутренне мы отличаемся от них не меньше, чем японцы. Кстати, японцам проще - все сразу видят: вот азиат, сейчас он сде­лает или скажет что-нибудь странное, не удивляйтесь. А мы по виду европей­цы, от нас ждут, что мы будем такими же, как они. Когда видят, что мы дру­гие, обычно списывают это исключительно на нашу злонамеренность.

Какой-нибудь испанец может плохо знать французский язык, но взаимопо­нимание с французами у него вскоре наладится - культуры близки. Он поймет их невербалику, и его невербалику поймут. Русский же, если он не может толком ничего сказать, еще и стоит хмурый и нервный, поди разбери, что он хочет. Судя по виду - ничего хорошего.

Нет никакой особой «загадочной русской души». Столь же загадочна для европейцев душа китайская, индийская, японская и любая другая, не принад­лежащая к их культуре. Доля истины есть лишь в том, что в отношении выше­перечисленных народов это считается само собой разумеющимся, а нас они ошибочно считают частью Европы в силу нашей европейской внешности. По­тому и удивляются, увидев в нас совершенно иную культуру. Точнее даже не увидев ее, а оставаясь в полной уверенности, что мы - все-таки часть их ев­ропейской культуры, но при этом такие вот загадочные.

Особенно важным окажется для вас соблюдение всех ранее перечисленных рекомендаций, если по одному или нескольким из вышеупомянутых качеств вы резко отличаетесь от принятой на Западе нормы. В таком случае это отли­чие приходится компенсировать подчеркнутым «европеизированием» всех

остальных ваших проявлений. К примеру, человеку с грубым низким голосом или сосредоточенным взглядом-прицелом придется улыбаться гораздо чаще.

Изредка, но можно встретить европейца, который сильно отличается от своих соотечественников по одному-двум из описанных здесь паттернов пове­дения. К примеру, хмурый он по жизни. При этом в европейском обществе он кое-как уживается, разве что его считают very special man. Проблема в том, что у большинства русских, в отличие от изредка встречающихся еще «стран­ных» европейцев, наоборот, европейские паттерны присутствуют, в лучшем случае, в количестве одного-двух. К тому же, отсутствует большая часть го­раздо более тонкой европейской невербалики, которую так просто словами не опишешь. При этом в избытке присутствует наша русская невербалика, кото­рая производит на европейцев очень неблагоприятное впечатление. Суммарно это и дает пугающий европейцев образ страшного злого русского. Вряд ли вам удастся сознательно что-то сделать с идущей фоном тонкой невербаликой, тем более в первые месяцы жизни в новой стране. Так что компенсируйте это хоть улыбкой до ушей и ежедневным «Как дела?», используя эти несложные паттерны даже в большем количестве, чем делают это местные жители. По­верьте, при кажущейся несерьезности всех этих мелочей они, тем не менее, крайне важны.

Отдельная тема - это наша «холодность» и «закрытость». На Западе при­нято считать, что жители Восточной Европы, а особенно России, закрыты и необщительны. В Европе не принято быть таким, это сами европейцы скажут вам много раз. Поэтому, постарайтесь побыстрее убрать нашу русскую под­черкнутую сдержанность.

С другой стороны, делайте это осторожно, с умом. Она же, сдержанность эта, часто необходима. Вам придется притушить многие русские паттерны по­ведения, это неизбежно - иначе жить в западном обществе вы не сможете. Однако, местные паттерны в вашей психике пока еще не прижились. А многие и не спешат прижиться, так как не нравятся они вашему подсознанию. В ре­зультате местные жители и будут говорить вам: «а чего это вы такой ней­тральный и сдержанный?» Это нормально. Не спешите. Не надо лбом стены прошибать. Пусть лучше вы будете казаться нейтральным и сдержанным, чем злым и невежливым. Постепенно научитесь выражать свои чувства именно так, как делают это окружающие. А также поймете, что выражать можно, а что нельзя.

«Что можно, а что нельзя» - это еще один важнейший аспект данного во­проса. Надо правильно понимать, что означает в Европе «не быть закрытым». В реальности под этим подразумеваются всего лишь беспричинные улыбки и навязчивые вопросы «как жизнь?». «Быть открытым» в западном понимании -это скорее быть не открытым, а социальным. А вот с открытостью как таковой, наоборот, поосторожней - ваши чувства и мысли аборигенов скорее всего только напугают, как содержанием, так и самим фактом проявления такой открытости. Впрочем, об этом еще будет далее подробный разговор.

У вновь приехавшего в страну иммигранта на хаотичное, методом проб и ошибок, освоение изложенного в данной части книги материала уходит обыч­но около полугода. Предлагаю пройти эту стадию осознанно и гораздо быст­рее. Вы уже знаете, на что следует обратить особое внимание.

А вот теперь, прочтя все вышеизложенное, расслабьтесь. Да, культура со­вершенно чужая, и поначалу вы будете чувствовать себя там потерянно. Но со временем адаптируетесь. На Западе живут несколько миллионов русских, по­лучится и у вас при желании. Боязнь сказать или сделать что-то не так очень мешает адаптации. Перфекционизм вреден. Где не надо - не напрягайтесь.

Размер зарплаты

Элита

Штирлиц знал, что нож нужно держать в правой руке, а вилку в левой, но ему иногда так хотелось побыть просто полковником Исаевым.

ЧАСТЬ 2. Теоретические основы глубокой адаптации. Как устроен Запад.

Так почему же американцы, прослав­ляющие индивидуализм, ведут на­столько угнетающую своей однород­ностью обыденную жизнь?

Марина Айзен «Рентгеновский сни­мок одного имперского общества». Clarin (Аргентина), 17.06.2003.

Переходим к более глубоким пластам жизни современного западного обще­ства, к социальной психологии западного мира. Некоторые главы этой части могут быть тяжелы для восприятия. Они весьма плотно насыщены размышле­ниями, гипотезами и обобщениями, касающимися некоторых фундаменталь­ных особенностей современного европейского социума. Помимо этого, речь в них часто идет попросту не о самых приятных вещах - о глубинных причинах основных психологических проблем, с которыми сталкиваются наши соотече­ственники на Западе. Однако, без ясного понимания основ невозможно адек­ватное восприятие приводимых далее в книге практических рекомендаций, касающихся именно глубокой, на годы или десятилетия, адаптации в запад­ном мире. Поэтому постарайтесь все-таки переварить нижеизложенное. Здесь то, о чем многие эмигранты пытались рассказать, но о чем никто из них так ничего и не сказал, не преуспев в анализе и систематизации полученного опыта или не найдя подходящих слов для его выражения.