Типы демонстрации

При дедуктивной демонстрации тезис, являющийся каким-либо единичным или частным суждением, подводится под общее правило. Существо такого доказательства заключается в следующем: надо получить согласие своего собеседника на то, что общее правило, под которое подходит данный единичный или частный факт, истинно. Когда это достигнуто, тогда правило распространяется и на доказываемый тезис.

Логической формой дедуктивного доказательства является силлогизм:

Ложь вызывает недоверие;

Лесть есть ложь;

_____________________________________________________

Лесть вызывает недоверие.

Современная логико-лингвистическая теория силлогистики представлена в работах А.Т. Кривоносова.

В конкретном речевом акте, если одна из посылок очевидна, силлогизм, как правило, превращается в энтимему (усеченную форму силлогизма):

Ложь вызывает недоверие, поэтому лесть вызывает недоверие.

Как любой тип демонстрации, дедукция имеет свои положительные и отрицательные характеристики. Положительной является характеристика, в соответствии с которой дедуктивное доказательство может считаться абсолютным, потому что действительно, если некоторая заглавная идея, которую вы используете в качестве аргумента, является всеми признаваемой истиной, то истинным оказывается любое вытекающее из нее следствие, и доказательство выглядит очень простым и убедительным. Здесь фигурирует категория универсальная, т. е. нечто вне исключений. С другой стороны, дедуктивное доказательство именно в силу абсолютизма имеет значительный недостаток, связанный с тем, что оно часто оказывается догматическим.

Доказательство большого количества постулатов в обществе, построенном на принципах тоталитаризма, носит догматический дедуктивный характер (например, отечественные тексты советских лет).

Пользоваться дедуктивным доказательством следует с большой осторожностью, т. е. использовать только те общие положения, которые действительно ни у кого не вызывают раздражения и сомнения, т. е. на самом деле являются универсальными. Строго говоря, универсальные, абсолютные истины, касающиеся всего, что связано с человеком, самими людьми сформулированы быть не могут, поэтому тезисы о человеке плохо поддаются дедуктивному доказательству.

Если стоит задача опровергнуть дедуктивное доказательство, это можно сделать, только придравшись к исключительности заглавной посылки, к тому, что она носит абсолютный характер, потому что сам ход доказательства в дедукции логически безупречен.

Индуктивная демонстрация (наравне с дедуктивной) является главным видом речевого доказательства, в основе которого лежит понятие индукции, т. е. формы мышления, посредством которой мысль наводится на какое-либо общее правило, общее положение, присущее всем единичным предметам какого-либо класса.

Одним из первых, кто начал исследовать индуктивные риторические приемы мышления, был Сократ: “Знания есть понятия об общем, а общее в частных случаях познается путем сравнения этих случаев между собой”, т. е. от частного надо идти к общему. Метод майевтики Сократа является одним из приемов установления истины: с помощью искусно поставленных вопросов и полученных ответов привести собеседника к истинному знанию, что родственно элементарным индуктивным приемам. Сократ искал общее в частных случаях путем сравнения этих случаев между собой.

Майевтика всегда выступала в сочетании с другими приемами сократовского метода: 1) иронией, заключающейся в том, что собеседника уличают в противоречивости, а следовательно, в незнании; 2) дефиницией, означающей постепенное восхождение к правильному определению понятия в результате исходных определений.

Спор по методу майевтики должен идти таким образом: от собеседника требуют дефиниции (определения) обсуждаемого вопроса; если ответ оказывается поверхностным, собеседники привлекают примеры из повседневной жизни и уточняют первое определение; в результате получается более правильная дефиниция, которая снова уточняется с помощью новых примеров, и так до тех пор, пока не “родится” истинная мысль. Актуальность майевтики очень велика сегодня, особенно в политических дискуссиях.

Разделяют полную и неполную индукцию. Полная индукция характеризуется тем, что общий вывод извлекается из ряда суждений, сумма которых полностью исчерпывает все случаи данного класса. Неполной индукцией называется вид индуктивного умозаключения, в результате которого получается какой-либо общий вывод обо всем классе предметов на основании знания лишь некоторых однородных предметов данного класса. В речевой коммуникации неполная индукция эффективна, поскольку часто приводит к доказательству неверных тезисов, – она малоубедительна.

Заключение, полученное в результате такой индукции, постоянно находится под угрозой опровержения его истинности, стоит только обнаружиться противоречащему случаю, как это было с австралийскими черными лебедями, открытие которых опрокинуло державшееся столетиями утверждение, что все лебеди белые. Применение полной индукции лишено такой угрозы, но следует помнить, что оно распространяется только на те множества, которые имеют малое количество элементов.

Очень распространенным типом доказательства является демонстрация по аналогии. В доказательстве по аналогии обосновывается сходство двух предметов в каком-либо признаке на основании того, что эти предметы имеют ряд других сходных признаков. Очевидно, что доказательство по аналогии не является абсолютным, оно гипотетично: делается только предположение о наличии у второго объекта дополнительного свойства. Не являясь абсолютным, в определенных случаях доказательство по аналогии бывает крайне убедительным, поскольку привычка нашего ума к аналогии настолько сильна, что она иногда начинает действовать как бы механически. Умозаключения по аналогии широко применяются в лингвистике, кибернетике и других науках, применяющих метод моделирования.

В речевой коммуникации убедительной оказывается только безусловная аналогия, которая применяется тогда, когда точно и определенно установлена связь между общими признаками, имеющимися у обоих сопоставляемых предметов, и тем признаком, который присваивается исследуемому предмету по аналогии с известным уже предметом. Когда общие признаки не связаны с тем, который является предметом доказательства, возникает так называемая ложная аналогия.

Аналогия устанавливает причинно-следственные зависимости, поэтому она может быть ориентирована в прошлое (на этом построена медицинская диагностика) или в будущее (речевые приемы в педагогике).

Важно сделать одно общее заключение: аналогия, касающаяся человеческой личности, как правило, оказывается ложной. Проекция поведения одного человека на другого, во-первых, нецелесообразна и, во-вторых, ограничена в своей истинности (хотя очень распространена – людской суд чаще всего строится на аналогии).

Частым в применении видом демонстрации является апелляция к человеку – при которой вместо обоснования истинности или ложности рассматриваемого тезиса с помощью объективных аргументов доказательство сводится к положительной или отрицательной характеристике личности человека, утверждение которого поддерживается или оспаривается. Этот прием убеждения рассчитан на чувства оппонента или слушателей (пафос) вместо опоры на объективные данные. Поэтому считается, что он может применяться в качестве дополнения доказательства “к истине”. Люди, живущие в России, являются очень благодарной аудиторией для аргументации такого типа, потому что наше национальное сознание – мифологическое, ему свойственно выделение “культурного героя”, то есть монообразность (в отличие от полиобразности, культивируемой в современном западном мире, где признается возможность существования многих образцов для подражания, в предельном смысле – каждый человек может претендовать на этот статус).

Важно проанализировать до начала доказательства к человеку уровень авторитетности конкретного лица в аудитории, к которой вы обращаетесь с речью. Это не всегда очевидно и требует предварительного анализа.

Одно и то же физическое лицо, человек, к мнению которого вы апеллируете, может восприниматься разными людьми совершенно по-разному, и поэтому в одних случаях аргументация к человеку оказывается убедительной, в других - не дает желаемого результата, а в третьих – доказывает противоположный заданному тезис (это может быть использовано как риторическая уловка).

Другим дополнительным видом демонстрации является апелляция к публике – такое средство убеждения, когда вместо обоснования истинности или ложности тезиса с помощью объективных аргументов ставится задача только воздействовать на чувства людей - и тем самым не дать слушателям составить объективное, беспристрастное мнение о предмете, подлежащем обсуждению. Данный прием убеждения имеет более психологическую [8-10, 2-3], нежели логическую природу, ибо действие его всегда рассчитано на душевное, эмоциональное состояние слушателей (пафос). Этот прием служит более тому, чтобы привести в движение волю, нежели тому, чтобы воздействовать на разум.

Его часто берут на вооружение демагоги, которые за неимением разумных аргументов пытаются играть лишь на чувствах слушателей. Апелляция к чувствам слушателей обычно строится в таких случаях на подборе внешне эффектных примеров. Разновидность этого подхода – широко известный пропагандистский трюк, когда оратор “доверительно” обращается к аудитории и клянется в понимании ее нужд и чаяний. Он как бы говорит аудитории: “Смотрите, как я близок вам, как я понимаю вас, я разделяю все ваши нужды, все ваши стремления, я такой же, как и вы, верьте мне”.

Как правило, апелляция к публике подменяет прямое доказательство аргументом “это вам выгодно”. Этот вид демонстрации широко используется в рекламе.

Прием “апелляции к публике” оказывается очень эффективным при воздействии на американских и европейских слушателей, так как адресует к “культу полезности”, что связано с тотальным распространением философии прагматизма. Апелляция к выгоде, к прагматике – это апелляция к тому, что естественно для современного западного сознания. Ребенка учат с детства: истинно то, что полезно. Если в аргументации предлагается полезность тезиса, он автоматически воспринимается как истинный в соответствии с законом транзитивности: (А = В & В = С) Х (А = С) (тезис полезен, польза равна истине, следовательно, тезис истинен). Мировое сообщество открыто для апелляции к публике.

Еще одним средством аргументации, основанном на психологическом воздействии, является “возвратный удар”, при котором реплика или аргумент обращаются против того, кто их высказал. Искусством возвратного удара, в том числе такой его острой полемической разновидностью, как подхват реплики, должен владеть любой оратор, поскольку это очень распространенный прием в полемике.

Возвратный удар построен также на подмене прямой аргументации, но эта подмена особого свойства: смысл перенесенного текста переносится на личность говорящего. Суть приема заключена в словах Аристотеля: “Сказанное против нас самих мы обратим против сказавшего”. Этот прием под силу людям с мощным умом, быстрой реакцией и острым языком. Перехватив, как мяч, слово (понятие), брошенное соперником, оппонент обыгрывает его и пародирует. Возвратный удар наиболее эффективен, когда соперник пользуется сомнительной репутацией, вызывает недоверие, в полемике проявляет неуважение к оппонентам.

Особым видом речевой коммуникации, в которой реализуются все виды демонстрации, является спор. Рассматриваются три основных вида спора – аподиктический (во имя истины), эристический (во имя убеждения как такового) и софистический (во имя победы над оппонентом). В аподиктическом споре противники проявляют себя психологически симметрично, т. е. осуществляют взаимную проверку достоверности тезиса пропонента и антитезиса оппонента. При этом они дают восхищенные оценки суждениям собеседника, побуждают взаимно к уточнению и исправлению формулировок, толкований, определений, проявляют терпение, стремятся прояснить взгляды соперника, ищут и замечают то, в чем противник прав. Вся их деятельность направлена на взаимную коррекцию точек зрения.