Ревизор» Н.В. Гоголя в контексте творчества писателя и в истории русской комедиографии

(Инет) Театр занимал большое место в жизни и творч-ве Г. Увлечение театром началось ещё в раннем детстве, когда он был зрителем народ. театра - украинского "вертепа" с его комич. бытовыми интермедиями и реалистич. персонажами. В народ. театре, в его простом и смелом реализме, в его сатирич. отношении к пану, к дьяку, в его живом юморе Г. видел зачатки того театра обществ. комедии, кот. он послужил своей драматургией. Когда Г. впервые взял перо драматурга, у него был уже большой театральный опыт, требовательная любовь к театру, тяжелый запас глубоких раздумий о театре его времени, переживавшем идейный и худ. упадок, обусловленный общим положением искусства в России того времени. Осн. идея Г., кот. выражена в его мыслях о драматическом театре, заключается в утверждении огромного культурно-просветительного и идейно-воспитат. значения театра. В этом понимании театра Г. далеко опережал своих современников в России и на Западе: театр впервые назван у Г. кафедрой обществ. мысли, просвещающего слова, - в определении Гоголя театр является высокой строгой трибуной суда над действительностью, - трибуной, с кот. беспощадно обличается "прячущийся порок". Создание такого театра д. б. делом гос. важности и всенародного значения. Такой театр д. б. теснейшим образом связан с жизнью народа: он д. выражать устремления своего народа, д. основываться на богатейшей вековой почве народной мысли и творчества, - одним словом, он д. быть театром народным.

Роговер, История русской лит-ры 19 в. В "Ревизоре" Г. задумал посмеяться на тем, что "действительно достойно осмеяния всеобщего". Г. признавался, что в "Ревизоре" он решил "собрать в одну кучу все дурное в России, все несправедливости". В 1836 г. комедия была поставлена на петербург. сцене и имела громадный успех. Комедия Г., затронувшая живые ??? современности, вызвала самые противоречивые отклики. Реакционные круги боялись влияния комедии на обществ.мнение. Она имела политич. смысл. Передовые, круги восприняли "Ревизора" как грозное обвинение николаевской России. Г. создал глубоко правдивую комедию, проникнутую острым юмором, обличавшую бюрократич. систему крепостной России. (инет) Сюжет комедии рожден действит-ю, он навеян извращениями николаевской реакции: одного петербургского молодого чиновника принимают в провинциальном городе за ревизора, и он, весело проведя время, обобрав чиновников, безнаказанно уезжает. Такая ситуация характерна для бюрократич. режима николаевской России, когда служили лицам, а не делу, когда каждый, или почти каждый, находясь на службе, старался обмануть др.

Манн, Ю.В. «Поэтика Гоголя». Незадолго до "Ревизора" Г. написал статью "Последний день Помпеи" (1952). Статья посвящена знаменитой картине Карла Брюллова. Г. решительно провозгласил картину жгуче современным, злободневным произведением. Он увидел за экзотич. сюжетом картины ее глубоко совр. худ. мысль. Картину Брюллова он ценит за то, что, при "страшном раздроблении" жизни, она тем не менее "стремится совокуплять все явления в общие группы". Манн, «Заметки о «неевклидовой геометрии» Гоголя, или «Сильные кризисы, чувствуемые целою массою». Идеи гоголевского разбора «Последнего дня…» находятся в теснейшем родстве с поэтикой «Ревизора». Собственно гоголевская статья – краткий конспект «Ревизора». При всем отличии стиля и тона этого произведения как комич. в нем воплотились и общность и единство пространственной организации и связей («целая группа» чиновников и горожан, а в перспективе и весь Город); и чрезвычайность и избранность момента (ожидание и прием высокого лица); и ощущение неправильности и сбоя в естеств. течении дел («ревизор» оказался и не ревизором, и не сознательным обманщиком-авантюристом, но, по выражению одного персонажа, «ни тем, ни сем, но черт знает кем», а по выражению Г., «лживым, олицетворенным обманом» – обстоятельство, наложившее печать на весь ход комедийного действия). Воплотилось, наконец, и ощущение «сильного кризиса, чувствуемого целою массою».

(инет) Г. относится к художникам, пересматривающим лит. традиции, намечающим новые, оригинальные тенденции в развитии рус. культуры. Новаторство драматургии Г. заключается во внесении новых решений в практически неизменный на протяжении многих поколений комедийный жанр. Античная поэтика и драматургич. практика вплоть до 19в. трактовали конфликт как столкновение «+» и «-» начал. Противоборство добра и зла позволяло max конкретизировать сюжетных антагонистов, а разрешение драматич. перипетий свидетельствовало о неизменном торжестве гармонии над хаосом. Оригинальность драматургич. решений Г. заключается в том. что место идеала в конфликте «Ревизора» остается вакантным. Классич. тенденция противопоставления негативного позитивному пересматривается автором. Г. не просто меняет составные антитезы. Предметом худ. освоения становятся чиновники, рассматриваемые не т. в качестве самоценных характеров, но и как фигуры, обобщающие соц. типы самим фактом своего существования, разоблачающие бюрократич. систему и настолько далекие от идеала, что смех оказывается наиболее эффективной формой их восприятия. Г. предпринимает тематически смелое решение, противопоставляя эмблемам преступной обыденности образ фиктивного возмездия. Результат – впечатляющее саморазоблачение гротескных персонажей. Страх побуждает чиновников искать спасения, раскрывая и тайны окружающих, и свои собственные, тем самым обнажая порочность соц. практики. Зритель и читатель становятся свидетелями фарсовых картин самооправдания, взяточничества, ханжества. Психологически камерно и энциклопедически масштабно предстают мелочи обыденности, частности соц. жизни, так напоминающие российскую империю в целом.

Манн, Поэтика Гоголя. Когда Г. приступал к "Ревизору", то в глубинах его сознания смыкались мысль о широкой группировке лиц и идея всеобъемлющего синтеза, осуществляемого историком нашего времени. "В Ревизоре я решился собрать в одну кучу все дурное в России, какое я тогда знал, все несправедливости, какие делаются в тех местах и в тех случаях, где больше всего требуется от человека справедливости, и за одним разом посмеяться над всем", - читаем мы в "Авторской исповеди". Так возник город "Ревизора", - по позднейшему определению Г., "сборный город всей темной стороны". Рус. жизнь осмыслена в "Ревизоре" в образе города. Гоголевский город последовательно иерархичен. Его стр-ра строго пирамидальна: "гражданство", "купечество", выше - чиновники, городские помещики, во главе всего - городничий. Не забыта и женская половина, тоже подразделяющаяся по рангам: выше всех семья городничего, затем - жены и дочери чиновников, вроде дочерей Ляпкина-Тяпкина, с кот. дочери городничего пример брать не подобает; внизу - высеченная по ошибке унтер-офицерша, слесарша Пошлепкина... Вне города стоят только 2 человека: Хлестаков и его слуга Осип. Выбор персонажей в "Ревизоре" обнаруживает стремление охватить max все стороны обществ. жизни и управления. Тут и судопроизводство (Ляпкин-Тяпкин), и просвещение (Хлопов), и здравоохранение (Гибнер), и почта (Шпекин), и своего рода соц. обеспечение (Земляника), и полиция. Такого широкого взгляда на офиц., гос. жизнь рус. комедия еще не знала. При этом Г. берет различные стороны и явления жизни без излишней детализации, без чисто административных подробностей - в их цельном, "общечеловеческом" выражении. Для Г. важна не отвлеченная обществ. функция персонажа, но его особенный, индивид. характер. Насколько разработана система должностных функций персонажей комедии, настолько же широка шкала их дух. свойств. Она включает в себя самые разнообразные краски - от добродушной наивности почтмейстера до каверзничества и коварства Земляники, от чванливости гордого своим умом Ляпкина-Тяпкина до смирения и запуганности Хлопова. В этом отношении город "Ревизора" так же многогранен и в известных пределах энциклопедичен. Но показательно, что психологич. и типологич. дифференциация персонажей идет у Г. вместе с дифференциацией собственно обществ. Цельность и округленность "сборного города" сочетались с его полной однородностью с теми обширными пространствами, кот. лежали за "городской чертой". В рус. комедии до Г. обычно место действия вырисовывалось как изолированный островок порока и злоупотреблений. Создавалось впечатление, что где-то за пределами сцены кипит настоящая "добродетельная" жизнь, кот. вот-вот нахлынет на гнездо злонамеренных персонажей и смоет его. Г. – 1й рус. драматург, кот. стер эту черту.

(инет) Смысловой акцент в пьесе поставлен на Городничем – Антоне Антоновиче Сквозник-Дмухановском. Он – одна из центральных фигур, и именно вокруг него и Хлестакова развивается осн. действо. У Городничего говорящая фамилия. Согласно словарю Даля, сквозник – это «хитрый, зоркий умом, проницательный человек, пройда, пройдоха, опытный плут и пролаз». С 1х строк произведения мы узнаем, что Городничий никогда не пропустит то, что плывет в руки, и взятки, даже борзыми щенками, брать не гнушается. О зорокости или прозорливости говорит и его осторожность. В обществе – это благопристойный глава города, кот. постоянно ходит в церковь, имеет благополучную семью и ратует за своих жителей. он еще и притесняет купцов, и растрачивает казенные деньги, и секет народ. Есть еще и 2я часть фамилии. Дмухан – это «напыщенность, гордость, киченье. спесь, чванство». Спеси и чванства у Городничего не занимать. Несмотря на занимаемый им высокий пост, он человек необразованный, в его душе много дурных наклонностей и пороков, но он не старается их искоренять, т.к. считает, что так и д. б. Глупость и невежество – вот черты, доминирующие в его характере. Даже его заверения, о том, что служит он честно и безукоризненно, насквозь шиты белыми нитками, и ложь кричит из каждого окна. Сказанная в финале пьесы фраза Городничего «Чему смеётесь? Над собой смеетесь!» говорит о том, что характер Городничего – это собират. портрет всех чиновников того времени. Он впитал в себя все недостатки: низкопоклонство, чинопочитание, зависть, чванство, лесть.

Лотман, Ю.М. О Хлестакове // В школе поэтического слова: Пушкин, Лермонтов, Г.. Сам Г. считал центр. персонажем комедии Хлестакова. М/у тем в перенесении гл. смысл. акцента на роль городничего были определенные основания: такое понимание диктовалось мыслью о том, что осн. смысл пьесы – в обличении мира чиновников. С этой т. зр. Хлестаков, действительно, превращается в персонаж 2го ряда – служебное лицо, на кот. держится анекдотич. сюжет. Однако Г. имел основания настаивать на том, что Хлестаков, воплощающий идею лжи не в чертах абстрактного морализирования, а в конкретном ее историческом, соц.-культурном облике, – «это фантасмагорич. лицо, кот., как лживый олицетворенный обман, унеслось вместе с тройкой, бог знает куда» – гл. герой «Ревизора». (инет) Хлестаков – типичный представитель чиновника, повертевшегося в департаментах и гостиных, книжных лавках и кофейнях. Он кое-что видел, кое-что слышал. Гл. в жизни Хлестакова были деньги, чины, карьера и светская жизнь. Но все это ему осуществить не удалось, и он едет в деревню. В голове у него «легкость необыкновенная в мыслях», он готов к любым приключениям: порисоваться, поиграть в карты, покутить. А тут и случай удобный подворачивается – его принимают за ревизора. Поняв, что его принимают за важную птицу, Хлестаков «подпускает пыли». Когда он говорит правду, чиновники считают ее ложью, а когда Хлестаков врет, они принимают его слова за правду. (Лотман) Основа вранья Хлестакова – бесконечное презрение к себе самому. Вранье потому и опьяняет Хлестакова, что в вымышленном мире он может перестать быть самим собой, отделаться от себя, стать другим, потому что сам-то он глубоко убежден в том, что подлинно интересен может быть только «он», а не «я». Это придает хвастовству Хлестакова болезненный характер самоутверждения. Он превозносит себя потому, что втайне полон к себе презрения. Амплуа, кот. выбирает себе Хлестаков, строятся по принципу: 1. они должны быть предельно экзотичными – это д. б. бытие, максимально удаленное от реальной жизни Хлестакова, 2. они д. представлять в своем роде высшую ступень: если писатель, то друг Пушкина, если военный – главнокомандующий. Отличительная черта Хлестакова – короткая память. Хлестаков каждую минуту как бы рождается заново. Он чужд всякого консерватизма и традиционализма, поскольку лишен памяти. Более того, постоянное изменение составляет его естественное состояние. Это закон его поведения, и когда он объясняется в любви, и когда он мгновенно переходит от состояния затравленного должника к самочувствию вельможи в случае. Обратное превращение также не составляет для него никакого труда. Понятие эволюции, логики внутре. развития к Хлестакову неприменимы, хотя он и находится в постоянном движении. Приняв какой-л. модус поведения, Хлестаков мгновенно достигает в нем совершенства, какое человеку с внутр. развитием стоило бы усилий целой жизни. Но мгновенно приобретенное столь же мгновенно теряется, не оставив следа. Уснув Очень Важным Лицом, он просыпается снова ничтожным чиновником и «пустейшим малым».

Лотман. В Хлестакове легко выделяются признаки, присущие некоторому более общему типу. Этот архетип – факт творч. сознания Г. Однако в нем можно с достаточной мерой наглядности обнаружить черты сходства с поведением определенных историч. лиц, причем черты эти будут весьма устойчивы, им будет присуща тенденция к повторению в различных вариациях. Каковы же историч. условия складывания такого типа? 1. Наличие в определенной историко-культурной близости высокоразвитой и органической культуры, откуда чел-к хлестаковского типа м. усваивать готовые тексты и образцы поведения. Хлестаковщина, осуществляя паразитирование на какой-л. высокоразвитой культуре, кот. она упрощает, нуждается в особой среде – в ситуации столкновения сложившейся высокоразвитой и находящейся в супердинамическом состоянии молодой культуры. 2. Существенно, чтобы на фоне этого динамизма органическое развитие общества было заторможено или, в какой-то момент, вовсе остановлено, как, #, это было, когда получившее динамич. толчок в Петровскую эпоху рус. обществ. развитие оказалось замороженным при Николае I. Отсутствие глубокой традиционности в гос. культуре той поры создавало в определенных бюрократич. сферах «легкость в мыслях необыкновенную», представление о «вседозволенности» и безграничности возможностей. А мнимый характер гос.-бюрократич. деят-ти легко позволял заменить реал. деят-ть «враньем». Будучи перенесено в психологию отдельной личности, это давало хлестаковщину. 3. Хлестаковщина связана с высокой знаковостью общества. Т. там, где разного рода соц. отчуждения, «мнимости» играют доминирующую роль, возможно то отчуждение деят-ти от результатов, без кот. хлестаковская морока – морочение себя и окружающих как форма существования – делается невозможной. 4. Хлестаковщина подразумевает наличие деспотич. власти. С одной стор., т. в обстановке самодержавного произвола создается та атмосфера зыбкости и одновременно мнимо безграничных возможностей, кот. питает безграничное честолюбие хлестаковых. С другой - самодержавие, тратящее огромные усилия на то, чтобы лишить себя реальных источников инфы о том, что на самом деле происходит в обществе, кот. оно управляет, все же в такой инфе нуждается. Т.о., Хлестаков – «тип многого разбросанного в разных рус. характерах», будучи построен, назван и получив определенность под пером Гоголя, переводит хлестаковщину в разряд культурно осознанных видов поведения.

Воропаев, «Г.. Жизнь и творчество». На протяжении работы над пьесой Г. беспощадно изгонял из нее все элементы внешнего комизма. По Г., смешное скрывается повсюду, даже в самых обычных деталях быта. Смех Г.я - это контраст м/у тем, что говорит герой и как он это говорит. (инет, но возможно, что тот же Воропаев) Вот в 1м действии Бобчинский и Добчинский спорят, кому из них начать рассказывать новость. Эта комич. сцена не д. только смешить. Для героев оч. важно, кто именно расскажет. Вся их жизнь заключается в распространении всевозможных сплетен и слухов. И вдруг двоим досталась одна и та же новость. Это трагедия. Они из-за дела спорят. Бобчинскому все надо рассказать, ничего не упустить. Иначе Добчинский будет дополнять. В "Ревизоре" Г. заставил современников смеяться над тем, к чему они привыкли и что перестали замечать. Зрители смеются над героями, кот. погибают духовно. За комическим сюжетом в "Ревизоре" все время стоит неприглядная и суровая действит-ть, чувствуется драматич. напряженность. Г. не вывел в своей комедии "положительного героя". Он писал в "Театральном разъезде": "Да. если бы хоть одно честное лицо было помещено в комедию к помещено со всей увлекательностью, то уже все до одного перешли бы на сторону этого честного лица и позабыли бы вовсе о тех, кот. так испугали их теперь". «+» начало в "Ревизоре" - смех, в кото. воплощен тот высокий нравств. и обществ. идеал, и есть то "честное лицо", кот. определяет смысл комедии. Смеясь над «-» явлениями жизни, Г. заставляет задуматься над ними, осознать всю их зловредность и постараться от них избавиться. "Смех" в "Ревизоре" проникнут верой в "светлую природу человека", в дух. силы народа, противостоящие тем силам обществ. застоя, бездушия, эгоизма, кот. в комич. и уродливом виде воплощены в персонажах пьесы.

(инет) Комич. действие в пьесе трагич. финалом завершает «немая сцена». Она возникает внешне неожиданно. Но внутренне она подготовлена всем ходом событий. Страх, отчаяние, надежду, бурную радость – все суждено было пережить горожанам в эти несколько часов ожидания и приема ревизора. Переход от одного состояния к др. совершался с головокружительной быстротой. Рассудок не успевал фиксировать перемену: контуры событий смешались и наплывали друг на друга. Воропаев, «Над чем смеялся Г.». Герои пьесы все больше и больше ощущают чувство страха. Главная идея "Ревизора" - идея неизбежного дух. возмездия, кот. д. ожидать каждый человек. В 1846-1847 гг. Г. предпринял попытку переосмысления "Ревизора". В "Развязке Ревизора" устами 1го комич. актера было сообщено, что безымянный город - это внутр. мир человека, наш "душевный город"; безобразные чиновники - наши страсти; Хлестаков - "ветреная светская совесть"; настоящий ревизор - подлинная совесть, являющаяся нам в последние мгновения жизни... Г. говорит, что «страшен тот ревизор, кот. ждет нас у дверей гроба». Речь здесь идет о Страшном Суде. И теперь становится понятной заключит. сцена "Ревизора". Она есть символич. картина именно Страшного суда. Появление жандарма, извещающего о прибытии из Петербурга "по именному повелению" ревизора уже настоящего, производит ошеломляющее действие. Г. придавал исключительное значение этой "немой сцене". Продолжительность ее он определяет в 1,5 мин, а в "Отрывке из письма..." говорит даже о 2-3 мин "окаменения" героев. Каждый из персонажей всей фигурой как бы показывает, что он уже ничего не м. изменить в своей судьбе, шевельнуть хотя бы пальцем, - он перед Судией. По замыслу Г., в этот момент в зале д. наступить тишина всеобщего размышления.

Гуковский, Г.А. Реализм Гоголя.Г. был потрясен реакцией публики на «Ревизора». Ему казалось, что против него все. Видимо, Г. привело в отчаяние то, что его комедия не достигла цели, – на его, Г., взгляд. Ему н. было, чтобы картина, им показанная, заставила людей содрогнуться, призадуматься и – исправиться, чтобы результатом его правды было покаяние, чтобы виновники зла решили изменить положение вещей в гос-ве и чтобы жертвы зла так громко возопияли, что их вопль повлиял бы на дела их правителей. Г. хотел от своих зрителей действий. А получил он мнения – хорошие, дурные, не все ли равно, – о его комедии. Всё это изображено в «Театральном разъезде…». Манн, Ю.В. О пьесе Гоголя «Театральный разъезд после представления новой комедии». «Театральный разъезд…» (1836) написан по поводу комедии «Ревизор». Хотя название комедии ни разу не упомянуто в нем, его текст с полнотой и верностью воспроизводит те суждения, кот. породила постановка «Ревизора» на сцене; передана и сама атмосфера обществ. возбуждения, зафиксирована и гоголевская реакция на всё происходящее. У Гоголя «разъезд» – “сени театра”, “лестницы, ведущие в ложи и галереи”. Если театрал. зал, театр символизирует единство, пусть временное и порою кажущееся, то “театрал. разъезд” знаменует уже конец этого единства и раздробление интересов, мнений и чувств. (инет) «Театрал. разъезд» подчеркнул этич. роль смеха как единственного «честного, благородного» лица комедии, раскрыл мучительную драму комич. писателя, на кот. обрушивается шквал брани, кривотолков и близоруких суждений.