Особенности суицидального поведения у подростков

(обзор литературы)

Ю.В. Попов, А.А. Пичиков

ФГУ Санкт-Петербургский научно-исследовательский психоневрологический институт

им. В.М.Бехтерева Минздравсоцразвития РФ

Резюме. В обзоре рассмотрены особенности суицидального поведения у подростков: основные эпидемиологические данные; особенности диагностики, клинических проявлений; психопатология, ассоциированная с суицидальным поведением; принципы терапии подростков, совершивших суицидальные попытки.

Примерно 100 лет назад немецкий психиатр A. Baer написал: «Какое ужасающее противоречие в том, что ребенок, рожденный и предназначенный непосредственно для радостного и невинного наслаждения жизнью, сам накладывает на себя руки» [23]. По настоящее время общественность не перестает волновать проблема подростковых суицидов, число которых неуклонно возрастает. Данная тенденция отмечается не только в России, но и в ряде западных стран. По данным Всемирной организации здравоохранения, количество суицидов среди лиц в возрасте 15–24 лет в последние 15 лет увеличилось в 2 раза и в ряду причин смертности во многих экономически развитых странах занимает 2–3-е место. По данным Э. Гроллман, с 1960 по 2000 г. частота суицидов среди подростков и молодых людей в возрасте 15–22 лет увеличилась на 265% [9]. Необходимо также учитывать, что на каждое законченное самоубийство у подростков приходится до 100–200 суицидальных попыток [28]. По данным T. Ivarsson [27], половина суицидентов детского и подросткового возраста совершают повторный суицид. В нашей стране только за 90-е годы XX в. частота суицидов среди подростков возросла в 3 раза. По абсолютному количеству самоубийств среди подростков в возрасте от 15 до 19 лет Россия, к сожалению, занимает 1-е место в мире. Ежегодно добровольно расстаются с жизнью около 2500 несовершеннолетних. Ожидается, что в последующие 10 лет число самоубийств среди подростков будет расти быстрее, чем ранее [20].

Анализ суицидальных проявлений у детей и подростков свидетельствует о том, что суицидальное поведение в этом возрасте, имея много общего с аналогичным поведением у взрослых, несет в себе и ряд отличий. Это обусловлено спецификой физиологических и психологических механизмов, свойственных растущему организму и формирующейся личности в период социально-психологического становления.

В последние 10-летия произошел резкий сдвиг в скорости биологического созревания молодежи. Снизился возраст возникновения месячных у девочек примерно с 16–17 до 12–13 лет. Для современных подростков характерно более раннее начало половой жизни, учебной и трудовой деятельности. Их психологическое развитие и социальная адаптация в какой-то степени не способны угнаться за теми требованиями общества, которые позволяют характеризовать подростка как готового к взрослой и самостоятельной жизни. Экономические и социокультуральные изменения, которые произошли за последние 20 лет, имеют и определенную негативную роль. Растет распространенность и легкодоступность алкоголя, наркотических средств среди молодежи, которые нередко являются составной частью суицидальной попытки, притупляя чувство самосохранения. Информационная «поддержка» современными СМИ темы суицида, нейтральное отношение к нему общества, распространение суицидальных интернет-сообществ, пропагандирующих индивидуальный или расширенный киберсуицид, также повышают риск совершения суицида у подростков.

По данным А.Е. Личко, лишь в 10% случаев у подростков имеется истинное желание покончить с собой (покушение на самоубийство), в 90% суицидальное поведение подростка – это «крик о помощи». Неслучайно 80% попыток совершается дома, притом в дневное или вечернее время, т.е. крик этот адресован к ближним прежде всего [14].

В зарубежной литературе рассматривается «когортная теория» [25, 26], согласно которой имеется взаимосвязь между ростом суицидов в подростковом возрасте и относительной численностью соответствующих когорт рождения. По мнению авторов, чем выше доля когорты в общей структуре населения страны, тем большие трудности приходится испытывать ее представителям в конкурентной борьбе за доступ к дефицитным социальным ресурсам в сфере занятости, образования, здравоохранения и т.д. Невозможность удовлетворения насущных потребностей приводит молодых людей к депривации и аутодеструктивным действиям.

Ю.В. Попов, А.В. Бруг дают оценку одной из форм суицидального поведения у подростков – аддитивного [18]. По их мнению, так как в большинстве случаев суицидальное поведение – это своеобразный «крик о помощи», то в ситуации хронического стресса, негативного эмоционального климата в семье, в отсутствие позитивного опыта решения стрессовых ситуаций – суицидальное поведение может закрепляться как способ хотя бы временного (либо очень быстрого) разрешения семейных и личных проблем. И поскольку у детей и подростков аффективное реагирование, особенно если оно приобретает патологический характер, характеризуется стереотипным повторением, реакциями «клише», то в дальнейшем уже на любые проблемы подросток дает привычную реакцию. Он становится зависимым от привычной формы реагирования.

Наиболее распространенной в отечественной суицидологии является концепция А.Г.Амбрумовой, согласно которой «суицидальное поведение – это следствие социально-психологической дезадаптации личности в условиях переживаемого микроконфликта» [2].

По мнению А.Г. Амбрумовой [1], к особенностям суицидального поведения в молодом возрасте относятся:

1. Недостаточно адекватная оценка последствий аутоагрессивных действий. Понятие «смерть» в этом возрасте обычно воспринимается весьма абстрактно, как что-то временное, похожее на сон, не всегда связанное с собственной личностью. В отличие от взрослых у детей и подростков отсутствуют четкие границы между истинной суицидальной попыткой и демонстративно-шантажным аутоагрессивным поступком. Это заставляет в практических целях все виды аутоагрессии у детей и подростков рассматривать как разновидности суицидального поведения.

2. Несерьезность, мимолетность и незначительность (с точки зрения взрослых) мотивов, которыми дети объясняют попытки самоубийства. Этим обусловлены трудности своевременного распознавания суицидальных тенденций и существенная частота неожиданных для окружающих случаев.

3. Наличие взаимосвязи попыток самоубийств детей и подростков с отклоняющимся поведением: побегами из дома, прогулами школы, ранним курением, мелкими правонарушениями, конфликтами с родителями, алкоголизацией, наркотизацией, сексуальными эксцессами и т.д. При этом в детском и подростковом возрасте возникновению суицидального поведения способствуют депрессивные состояния, которые проявляются иначе, чем у взрослых.

По данным исследований В.В. Нечипоренко, для суицидентов-подростков характерны следующие особенности: обидчивость, ранимость; снижение толерантности к эмоциональным нагрузкам; низкая самооценка; отвержение социальным окружением, чувство покинутости; переживание собственной несостоятельности, физического отставания; избегание «нагрузочных» ситуаций и пассивность в разрешении трудных ситуаций [15].

Е.М. Вроно отмечает, что подросток часто переживает проблемы трех «н»: непреодолимость трудностей, нескончаемость несчастья, непереносимость тоски и одиночества. При этом он должен бороться с тремя «б»: беспомощностью, бессилием, безнадежностью [7].

Следует отметить, что у подростков пресуицидальный период не так отчетливо выражен, как в более старшем возрасте. Частота завершенных суицидов по сравнению с покушениями относительно невелика – 1% попыток к самоубийству детей и подростков заканчивается смертью. Следует иметь в виду, тем не менее, что суицидальные попытки, как правило, содержат реальную угрозу для жизни юного суицидента. Очевидно также относительное преобладание подростков-суицидентов старшего пубертатного возраста.

В младшем подростковом возрасте суицидальные попытки наблюдаются у мальчиков и девочек приблизительно поровну, а в среднем и старшем пубертатном периоде попытки самоубийства совершают по преимуществу девочки.

Важным для подросткового возраста является момент установления истинности суицидальных действий путем оценки осознанности суицида, которая в немалой степени определяется особенностями трактовки подростком феномена смерти. К периоду адолесценции вместе с появлением относительной зрелости и социализированности личности появляются адекватные представления о смерти как о необратимом прекращении жизни. У подростков формируется страх смерти, который, однако, еще не базируется на осознанном представлении о ценности жизни. «Метафизическая интоксикация», свойственная психологии подростка, выражается, в частности, в углубленном размышлении на тему жизни и смерти. Общая неустойчивость, недостаточность критики, повышенная самооценка и эгоцентризм создают условия для снижения ценности жизни, что негативно окрашивает эмоциональность подростка и в конфликтной ситуации создает предпосылки для суицидального поведения. Вместе с тем при наличии определенного инфантилизма личности возможен регрессивный уход к более ранним, свойственным в большей степени детскому возрасту представлениям о смерти как о возможности двойственного бытия: считаться и быть умершим для окружающих и в то же время самому наблюдать их отчаянье, быть свидетелем собственных похорон и раскаяния своих обидчиков.

Немаловажным представляется нам вопрос о религиозной вере как об одном из определяющих антисуицидальных факторов. Понимание «греховности» суицида порой является для подростка сдерживающим фактором. С.Б. Борисов [4], исследовавший мнение современной молодежи относительно восприятия смерти, выявил интересные факты: 70% респондентов в той или иной форме признавали бытие души после физической смерти, из них 40% верили в реинкарнацию, однозначно отвергали бытие души после смерти всего 9% интервьюируемых.

По данным В.Т. Кондрашенко [12], суицидальные действия у подростков обусловлены следующими причинами: 10% – психотические расстройства; 15% – невротические состояния; 1% – тяжелые соматические заболевания; 12% – сложная семейная ситуация; 18% – сложная романтическая ситуация; 15% – проблемы самореализации в референтной группе; 7% – боязнь ответственности за совершенные действия; 8% – дидактогении; 5% – употребление алкоголя и наркотических веществ; 9% – невыясненные причины.

По мнению А. Аптера [3], в популяции подростков особое значение для суицидальности имеют следующие коморбидные сочетания:

· шизофрении, депрессии и злоупотребления психоактивными веществами;

· злоупотребления психоактивными веществами, расстройств поведения и депрессии;

· аффективного расстройства, расстройств пищевого поведения и тревожных расстройств;

· аффективного расстройства, расстройства личности (параноидное и шизоидное расстройства личности) и диссоциативных расстройств (проявляющихся дезинтеграцией функций сознания, памяти, идентификации или восприятия мира). Эти сочетания требуют энергичного психиатрического вмешательства.

По данным Л.Я. Жезловой, среди детей-суицидентов до 13 лет больные шизофренией составили 70%, а лица с ситуационными реакциями – 18%; в более старшем возрасте (13–14 лет) число страдающих шизофренией уменьшилось до 38%, а количество лиц с ситуационными реакциями, наоборот, возросло до 60% [11].

Связь между аффективными расстройствами у подростков и суицидальностью подтверждается многочисленными исследованиями [31, 33].

В детско-подростковом возрасте особенности развития почти неизбежно сказываются в атипичности проявлений аффективного расстройства. Однако по крайней мере на субсиндромальном уровне кратковременные депрессии в этом возрасте не столь редки. Свою роль играет психическая уязвимость подростков, их склонность к депрессивным реакциям и даже клинически оформленным, но обычно реактивным депрессиям. Причины депрессивного реагирования в подростковом возрасте зачастую неординарны – либо сугубо индивидуальны, либо отражают субкультуральные влияния подростковой среды. Малопонятные для взрослых, но значимые для подростков поводы для острой реакции, а также склонность к подражательному поведению могут провоцировать суицидальные действия, чаще всего импульсивные [13].

Изучение подростков, перенесших эндогенные депрессивные приступы субпсихотического уровня (встречающиеся несравненно чаще, чем психотические, и протекающие в большинстве случаев вне непосредственного наблюдения психиатра, что повышает их суицидальную опасность), выявило наличие суицидальных тенденций почти у 1/3 обследованных и позволило определить основные формы суицидальных действий, в известной степени связанные с особенностями депрессивного синдрома [10].

На основании доминирования у подростков в течение приступа определенного оттенка депрессивного компонента было выявлено 5 типов депрессивных состояний:

· астенический;

· меланхолический;

· тревожный;

· дисфорический;

· апато-динамический.

При этом лишь астенические депрессии не сопровождались суицидальными тенденциями. При меланхолическом, тревожном, дисфорическом вариантах депрессии, несмотря на циклотимный уровень расстройств, аффективные переживания характеризовались достаточной насыщенностью и вторичной психологической переработкой с построениями о неблагоприятно изменившемся отношении окружающих к самому больному. При этих вариантах депрессий суицидальные попытки, как правило, возникали внезапно после объективно незначительной психотравмы (конфликта), которая играла роль катализатора, резко обострявшего имевшиеся стертые депрессивные переживания. Суицидальная решимость в большинстве случаев не была истинной, носила парасуицидальный характер, будучи направленной на восстановление социальных связей с окружающими, отличалась кратковременностью и нестойкостью в силу быстрого ослабления эмоционального напряжения и переключения внимания на иные проблемы.

Иная форма суицидального поведения у подростков выявлялась при адинамических депрессиях, характеризовавшихся ослаблением витально-энергетического тонуса при блеклости, невыраженности собственно аффективного синдрома. В этих случаях суицидальные намерения возникали на фоне монотонной депрессии, не имели связи с психогенией и нередко сопровождались повышенной депрессивно окрашенной рефлексией с рассуждениями о тщетности и мелочности жизненных установок окружающих, о меркантильности человеческих взаимоотношений, о собственной неприспособленности к реальной жизни. Суицидальные намерения при этой форме депрессии редко реализовывались в поступки, однако в случае возникновения суицидальных действий последние отличались склонностью к рецидивированию и совершались втайне от окружающих.

Следует отметить, что считающиеся классическими для больных эндогенными депрессиями формы суицидальных действий (вследствие идей самообвинения) у подростков наблюдаются достаточно редко, что, очевидно, связано с большей обращенностью «вектора вины» на окружающих.

По данным отечественных и зарубежных исследований [5, 24, 32], была выявлена очевидная взаимосвязь влияния выраженности и сочетания химических зависимостей на суицидальное поведение подростков. При этом наблюдались гендерные различия, когда у девушек при менее брутальных аддитивных состояниях отмечались высокие аутоагрессивные тенденции по сравнению с подростками мужского пола.

Суицидальное поведение подростков – это в основном проблема «пограничной» психиатрии, т.е. области изучения психопатий и непсихотических реактивных состояний на фоне акцентуации характера. Лишь 5% суицидов и попыток падает на психозы, в то время как на психопатии – 20–30%, а все остальное – на так называемые подростковые кризы [29, 30].

По данным А.Е. Личко [14], суицидальное поведение является одной из распространенных форм нарушений при психопатиях и при непсихотических реактивных состояниях на фоне акцентуаций характера в подростковом возрасте. Среди 300 обследованных им подростков мужского пола суицидальное поведение было отмечено у 34%. Из них демонстративное поведение было констатировано у 20%, аффективные попытки – у 11%, истинные, заранее обдуманные покушения – лишь у 3% (от общего числа суицид-ных попыток это составляло, соответственно, 59, 32 и 9%).

По мнению U. Otto [30], среди подростков, совершавших суицидные попытки, преобладали истероиды (36%) и инфантильные эмоционально-лабильные субъекты (33%), еще у 13% отмечены астенические черты. Шизоиды и циклоиды встречались крайне редко.

При демонстративном суицидальном поведении 50% оказались представителями истероидного, истероидно-неустойчивого, гипертимно-истероидного типов, в 32% – эпилептоидного и эпилептоидно-истероидного типов и лишь в 18% – были представители всех других типов, причем шизоидных, циклоидных и сенситивных подростков не было вовсе. При аффективном суицидальном поведении 1-е место заняли лабильный и лабильно-истероидный типы (37%), на 2-м месте были другие варианты истероидного типа (23%), по 18% пришлось на сенситивный и конформно-неустойчивый типы и лишь 4% – на эпилептоидный. Истинные покушения в большинстве случаев совершались представителями сенситивного (63%) и циклоидного (25%) типов. Обращает внимание чрезвычайно низкая суицидальная активность шизоидов в подростковом возрасте [14].

При суицидальных поступках у подростка особое значение приобретает фактор «внушающего влияния самоубийцы в качестве примера». В качестве примера могут выступать суицидальные поступки как «ближнего круга» – родителей, братьев или сестер, друзей или соседей, так и не совсем корректное освещение в средствах массовой информации темы суицида. Очень опасными и часто ведущими к суицидальному действию у детей и подростков являются повторяющиеся угрозы родителей совершить самоубийство, особенно в связи с разводом. Часто в таких случаях дети реализуют намерения родителей [21]. Особенное влияние на молодежь может иметь смерть «кумиров»: знаменитостей, музыкантов, моделей. S.Stack (1987 г.) указывает на очевидность связи повышенного количества самоубийств с освещением в средствах массовой информации суицидов знаменитостей [8].

Разные публикации в газетах, теле- и радиопередачи о самоубийствах могут, как выяснилось, также подтолкнуть к попыткам самоубийств среди особо чувствительных подростков. В 80-е годы 2 американских детских психиатра (Gould och Shatter, 1986) описали действие серии телевизионных программ о самоубийствах подростков, которые были показаны с педагогической целью. В течение 2 нед. после каждой такой программы количество самоубийств в этой возрастной группе значительно увеличилось. Сейчас информацию (например, описание различных способов самоубийства) можно получить по Интернету, что также может повысить риск подражания. Считается, что подросток, совершивший самоубийство, «вдохновляет» других людей, которые находятся в трудном положении, к таким же действиям. Увеличение случаев самоубийств может наблюдаться в школьной среде или других группах, где подростки хорошо знают друг друга. Те, кто был ближе всего к умершему, переживают очень сильный шок. У них развивается депрессия или посттравматическое стрессовое расстройство [19].

Для подросткового возраста характерны кластерные суициды в виде эпидемии самоубийств, совершенных сходным способом в короткий период времени. Впечатлительные, склонные к подражанию подростки являются наиболее частыми жертвами информационных программ, документальных или художественных фильмов и публикаций в прессе, в которых освещаются случаи самоубийств. В суицидологии этот феномен известен как «синдром Вертера». Более 2 столетий тому назад гениальный немецкий писатель И. Гете написал роман «Страдания юного Вертера». Главный герой романа Вертер застрелился из-за неразделенной любви. Книга имела огромное влияние на читателей и вызвала волну самоубийств по всей Европе. Подражая Вертеру, молодые люди стрелялись перед портретами возлюбленных. Всплеск самоубийств был столь велик, что в некоторых странах роман был запрещен. Эффект подражания и индуцирующее влияние резонансных самоубийств, отраженных в масс-медиа, хорошо известен и в наши дни [22].

В настоящее время большой проблемой стали публикации в средствах массовой информации, в которых суициды и суицидальное поведение являются своеобразной «изюминкой», «изысканной» или «благородной» смертью «мужественного человека». Подробно описывается, как можно «красиво уйти из жизни» [18]. Далеко не каждый подросток, имеющий суицидальное поведение, осуществит свои намерения. Но подросткам с уже существующей суицидальной настроенностью, а также со свойственной им впечатлительностью подобная информация может «помочь» принять роковое решение. Кроме того, такая информация направлена на поощрение суицидального поведения как на способ решения проблем. Широкая и доступная информация о суицидах даже в форме их осуждения может спровоцировать суицидальное поведение у подростков, ранее не задумывавшихся об этом. Учитывая и без того возрастающую актуальность подростковых суицидов, это не может не вызывать тревоги, и, видимо, требуются ограничительные меры на подобную информацию.

Основной проблемой постсуицидального периода является то, что основная группа суицидентов-подростков выпадает из поля зрения психолого-психиатрической службы в этот период [6]. Подростки, совершившие суицид, госпитализируются в отделения соматического профиля, где им оказывается неотложная помощь и в лучшем случае предлагается обратиться к психиатру после выписки. Но родители суицидентов намеренно скрывают факт суицида, опасаясь так называемых «социальных последствий» обращения к психиатру. Таким образом, подростки остаются с нерешенными проблемами и без квалифицированной помощи.

Pommereau X. и соавт. [17] приходят к следующим выводам:

· психиатрическая оценка может быть сделана только через некоторое время после срочной соматической помощи;

· быстрая смена больных в отделении скорой помощи и значительное количество пациентов, которых следует ежедневно обследовать, ограничивают время для качественной работы; это относится и к опросу окружения;

· оценка состояния пациента после его «пробуждения» является очень важным мобилизационным моментом как для пациента, так и для его близких. Начинают говорить друг другу вещи, которые не могли сказать до того и которые не будут сказаны после из-за боязни, что тебя не услышат. В этом плане нельзя смешивать срочность и торопливость, так как это было бы способом не касаться кризиса и его различных составляющих.

Однако если речь идет о моменте «откровения», который надо уловить, то в качестве последствия этого откровения наблюдается эффект стирания некоторых симптомов, в частности депрессивных или психотических симптомов.

К легкому облегчающему действию, положительному самому по себе, добавляется временное стирание (отрицательное) клинических признаков. Эта двойная составляющая оправдывает необходимость особого внимания к этой первой оценке состояния пациента.

Выходом из этой ситуации является использование в работе с данным контингентом подростков многопрофильной бригады, включающей в себя клинического психолога, врача-психиатра, психотерапевта и социального работника. На раннем этапе постсуицидального периода происходит взаимодействие клинического психолога непосредственно с суицидентом и его родителями. Происходит дифференциальная диагностика причин суицида, определение дальнейшей тактики работы многопрофильной бригады. Если первичное психологическое обследование выявило, что причиной суицида явилась непатологическая ситуационная реакция, обусловленная неблагоприятными внутрисемейными отношениями или межперсональными конфликтами, то работа строится следующим образом: психологом назначаются сессия индивидуальной психокоррекции или, при необходимости, занятия у психотерапевта, в то время как социальный работник консультирует семью суицидента. Если при первичном психологическом обследовании обнаружены патопсихологические реакции, задача психолога – убедить подростка, совершившего суицид, и его родителей в целесообразности обращения к психиатру для диагностики расстройства и последующего лечения в условиях специализированного стационара или амбулаторно. На постгоспитальном этапе реабилитацией суицидента занимается психотерапевт, а социальный работник консультирует семью [6].

Подростки, в особенности при наличии расстройств личности, как правило, негативно относятся к лечению. После совершения суицидальной попытки они в подавляющем большинстве случаев остаются неспособными к разрешению своих проблем. Поэтому им крайне важна помощь специалистов и, прежде всего, неотложная терапия с последующей долговременной психотерапевтической коррекцией (особенно семейной), а также (в ряде случаев) назначением психотропных средств [16]. Назначение конкретного лекарственного препарата зависит от анализа суицидальной попытки и наличия актуальной психопатологии.

Литература

1. Амбрумова А.Г., Жезлова Л.Я. Методические рекомендации по профилактике суицидальных действий в детском и подростковом возрасте. М., 1978.

2. Амбрумова А.Г., Тихоненко В.А. Суицид как феномен социально-психологической дезадаптации личности. Актуальные проблемы суицидологии. М., 1978; с. 6–28.

3. Аптер А. Самоубийства и суицидальные попытки у молодежи.

В кн.: Напрасная смерть: причины и профилактика самоубийств. М.: Смысл, 2005; с. 192–208.

4. Борисов С.Б. Символы смерти в русской ментальности. Журн. социолог. исследования. 1995; 2: 58–63.

5. Ведяшкин В.Н. Аддитивные предпосылки аутоагрессивного поведения у подростков с учетом гендерных особенностей. Актуальные вопросы психиатр. и наркологии. 2011; 15: 210–2.

6. Власовских Р.В., Хальфин Р.А. Опыт применения многопрофильного подхода при работе с подростками, совершившими суицидальные действия. Журн. мед. критических состояний. 2005; 5: 26–9.

7. Вроно Е.М. Предотвращение самоубийства. Руководство для подростков. М., 2001.

8. Говорин Н.В., Сахаров А.В. Суицидальное поведение: типология и факторная обусловленность. Чита: Иван Федоров, 2008.

9. Гроллман Э. Суицид: превенция, интервенция, поственция. Суицидология: прошлое и настоящее: проблема самоубийства в трудах философов, социологов, психотерапевтов и в художественных текстах. М., 2001; с. 270–352.

10. Данилова Л.Ю. Суицидальное поведение при эндогенных депрессиях подросткового возраста. Актуальные вопросы психиатрии и наркологии: Тезисы доклада 3-го Съезда невропатологов и психиатров. Таллин, 1989; 2: 58–60.

11. Жезлова Л.Я. К вопросу о самоубийствах детей и подростков.

В кн.: Актуальные проблемы суицидологии. М., 1978; 82: 93–104.

12. Кондрашенко В.Т. Девиантное поведение у подростков. Минск: АСТ, 2000.

13. Краснов В.Н. Расстройства аффективного спектра. М.: Практическая медицина, 2011.

14. Личко А.Е. Психопатии и акцентуации характера у подростков. Л.: Медицина, 1977.

15. Нечипоренко В.В. Некоторые аспекты суицидального поведения у акцентуированных личностей в юношеском возрасте. Саморазрушающее поведение у подростков. Сб. науч. трудов. Л., 1991; с. 36–40.

16. Нечипоренко В.В., Шамрей В.К. Суицидология: вопросы клиники, диагностики и профилактики. СПб.: ВМедА, 2007.

17. Помро К., Делорм М., Дрюо Ж.-М., Тедо Ф.П. Суицидальное поведение в юношеском возрасте. Соц. и клин. психиатрия. 1997; 3: 63–8.

18. Попов Ю.В., Бруг А.В. Аддитивное суицидальное поведение подростков. Обозр. психиатрии и мед. психологии. 2005; 1: 24–6.

19. Психиатрия детского и подросткового возраста. Под ред. К.Гилберга, Л.Хеллгрена. М.: ГЭОТАР-МЕД, 2004.

20. Старшенбаум Г.В. Суицидология и кризисная психотерапия. М.: Когито-Центр, 2005.

21. Фиккер Ф. Значение медикаментозной интоксикации при суицидальных действиях в детском и подростковом возрасте. Журн. неврол. и психиатр. им. С.С.Корсакова. 1978; 12: 1850–1.

22. Юрьева Л.Н. Клиническая суицидология. Днепропетровск: Пороги, 2006.

23. Baer A. Der selbstmond in kindlichen lebensalter. Leipzig 1901.

24. Bode-Jänisch S et al. Suicide in children, youths and young adults. Arch Kriminol 2011; 227 (1–2): 33–42.

25. Easterlin RA. Birth and fortune. NY: Basic Books 1980.

26. Holinger PC, Offer D. Prediction of adolescent suicide: a population model. Am J Psychiat 1982; 52 (3): 302–7.

27. Ivarsson T, Larsson B, Gillberg C. A 2–4 year follow-up of depressive symptoms, suicidal ideation and suicide attempts among adolescent psychiatric inpatients. Eur Child Adoles Psy 1998; 7: 96–104.

28. Maris RW. Suicide. Lancet 2002; 360: 319–26.

29. Michaux L. Psychiatrie infantile. Paris 1953.

30. Otto U. Suicidal acts in children and adolescents. A follow up study. Acta Psychiat Scand 1972; (Suppl. 233): 133–48.

31. Predicting suicidal risk in a cohort of depressed children and adolescents. S.Hetrick, A.Parker, J.Robinson et al. Crisis 2011; 6: 1–8.

32. Reyes JC et al. Polydrug use and attempted suicide among Hispanic adolescents in Puerto Rico. Arch Suicide Res 2011; 15 (2): 151–9.

33. Suicidal depressed vs non-suicidal depressed adolescents: differences in recent psychopathology. J.Csorba, S.Rozsa, J.Gadoros, A.Vetro. J Affect Dis 2003; 74 (3): 229–36.