Архетипическая амплификация

Архетипические образы в снах часто указывают на изменение курса в развитии эго или на компенсацию в неадекватно сфор­мировавшейся эго-структуре. Так как за каждым комплексом кроет­ся архетипическая сердцевина, то всегда возможно амплифицировать любой мотив в направлении его архетипических оснований. Архетипическая амплификация в клиническом сеттинге должна, од­нако, использоваться очень осторожно. Нежелательным и даже опасным побочным эффектом чрезмерной архетипической ам­плификации является гипнотическая зачарованность («впадение в прелесть») бессознательными образами и их архетипическими значениями. Эта очарованность может увести от процесса индивидуации, требующего поиска личного значения среди множества архетипических возможностей, предлагаемых как в бессознатель­ном, так и во внешнем коллективном мирах. (В действительности есть люди, которые соглашаются заниматься юнговским анализом, не скрывая горделивого настроя, поскольку глубоко убеждены, что их тесный бодрствующий контакт с тем, что Юнг назвал архетипа­ми, есть отпечаток «избранности» или залог будущей высокой ква­лифицированности; только позже они осознают — если, конечно, оказываются к этому способными -— что это их главная проблема. Единообразная целостность — все та же бессознательность).

В практическом плане, аналитик способен интерпретировать только те архетипические образы, которые могут быть отождествимы, как таковые. Это главным образом зависит от широты знакомства с мифологией, фольклором и религией,— хранилища­ми значимых образов, значимых достаточно большому количеству людей в самом широком спектре времени, традиций, культур.

Порой возникают образы сновидений, которые могут быть значимо прояснены только с помощью архетипических ассоциа­ций. Гораздо чаще архетипические образы являются в явном сво­ем значении в известных культурных формах. В нижеследующем сне, например, есть ряд образов и мотивов, которые могут рас­сматриваться в архетипической плоскости: черепаха (символ все­общности, основы мироздания); яйцо (символ первоначала, косми­ческое яйцо); таинственное движение от «одного» к «двум»; связь младенца с матерью; и таинственный голос, вещающий бес­спорную истину.

Я видела светящийся черепаший панцирь на берегу. Непо­далеку лежало яйцо птицы, и оно также светилось, как и панцирь. Бесплотный голос вещал и сказал: «Это похоже на яйцо, но стоит взять его в руку, то станет два яйца». Голос звучал профессионально и богоподобно. Я подобрала яйцо, и таинственным образом у меня в руке оказалось два яйца. Голос сказал, что это цыплячьи яйца, и из них вылупится мама-птица и ребенок-птица, и ребенок найдет свой путь к матери. И тотчас же я увидела ребенка-птицу, ковыляющую по берегу к матери.

Несмотря на ряд архетипических возможностей для ампли­фикации, этот сон был оставлен в контексте серии снов, в которой он появился, без специального рассмотрения. Он мог бы быть про­интерпретирован в терминах архетипического развития отноше­ний матери-ребенка (одно яйцо стало двумя, одно — ребенок, дру­гое — мать), с любым количеством украшений из религии и мифо­логии. Но эффект сна как такового был достаточен, чтобы двинуть сновидца в сторону разрешения глубокой трудности с образом матери, аффективно влиявшем как на се отношения со своей собственной матерью (которое стало менее проблематичным), так и на ее отношение с ее собственной ролью матери своих детей (которое также улучшилось). За короткое время случился еще один сон, показавший, что она должна быстро убрать ненужные строительные «леса» вокруг здания, для того чтобы помешать опасному взрыву. Аналитику показалось, что это подтверждает его решение не прояснять предыдущий сон, чувствуя, что цель или сообщение этого сна было лучше разобрано на более личном уровне и в любом случае уже услышано.

Глава 7

Общие мотивы сновидений

Нетрудно понять, что представить энциклопедический список мотивов снов и их обычных значений невозможно. Попытка дви­гаться в этом направлении может в лучшем случае привести к чему-то вроде «поваренной книги»,— «соннику на все случаи жизни»,— что может ввести в заблуждение да и изначально не соответствует аналитической задаче. Все сновидческие образы контекстуальны. Один и тот же образ может нести совершенно разные значения в разных снах одного и того же человека, и уж определенно эта разница очевидна, когда какой-то образ является во сне кому-то еще. Опытный психотерапевт понимает, что любое обсуждение мотивов принципиально не может быть исчерпываю­щим, а служит лишь пояснением стиля и возможностей истолкова­ния, способных быть полезными в совершенно разных контекстах. Личностный анализ и супервизия собственных случаев искусным толкователем сновидений с хорошей подготовкой по аналитичес­кой психологии остаются самым непосредственным практическим способом овладеть клинической работой со сновидениями.

Представленные в данной главе примеры поэтому следует воспринимать не более, чем иллюстрацию специфических слу­чаев, которые могут дать ключ к анализу других случаев, заведомо и всегда отличных по уникальности своих деталей, структуре и значению.

Инцест

Появление инцеста в сновидениях — не обязательно дурной знак. Накануне перехода через Рубикон и похода на Рим Цезарь видел сон, в котором совершил инцест с матерью, сон, который был истолкован (с наиболее вероятной достоверностью) как указа­ние на то, что «мать» Рим готова принять его с радостью и без сопротивления. В Древнем Египте инцест между братом и сестрой в семьях фараонов рассматривался как нормальное, а порой и как должное явление, отражая инцест брата и сестры, унаследованный в архетипическом мифе Изиды и Озириса. Инцест в сновидении может представлять контакт это сновидения с архетипическим зна­чением, персонифицируемым родителем или братом/сестрой (сиблингами), контакт, являющийся результатом какого-то незауряд­ного движения прочь (ухода) от фиксационных точек в личных областях психического. Аналогичным образом инцест с сиблингом того же пола часто указывает на необходимость для сновидца в ассимиляции бессознательных теневых характеристик или пока­зывает, что это уже произошло.

Негативный смысл мотивов инцеста, включающих родителей, подразумевает способность материнского или отцовского образов-имаго, лежащих в основе более личных комплексов, вмешиваться (вторгаться) в достижение конъюнкции (coniunctio),— сбаланси­рованной парности мужских и женских элементов, часто отра­женной в сексуальной образной символике. Например, мужчина, переживший когда-то трудности в своих взаимоотношениях со многими женщинами после своего развода с сухой и сдержанной женой, увидел во сне, что встретил свою собственную мать в возрасте около пятидесяти лет (ему самому на тот момент было 55). Он обнял мать и постепенно стал чувствовать, что ее вагина затрепетала, наполняясь сексуальной энергией. Во сне это совсем его не смутило, но когда он проснулся, то был чрезвы­чайно обеспокоен.

Этот сон помог выявить инцестуозный элемент в его взаимо­отношениях с женщинами; кроме того, это помогло распознать в его психике расщепление по типу мадонна-проститутка, осно­ванное, в частности, на сверхидеализации своей матери, которую он рассматривал вне сексуальной сферы.

Оплакивание

Естественно появление в сновидениях и процессов горевания, скорби, траурного оплакивания. В обычной тяжелой утрате мертвый любимый человек может появляться во сне живым; час­тота сновидений постепенно уменьшается (а их символическое со­держание увеличивается) по мере того, как процесс оплакивания близится к оздоровляющему завершению,— обычно этот процесс длится от шести до восьми месяцев после смерти. В случае про­лонгированного и патологического оплакивания, когда пережив­ший смерть близкий не способен или не желает принять смерть любимого человека, образы сновидений часто выставляют умер­шего в отрицательном свете или в ситуации, в которой покой­ный пытается оставить эго сновидения, разорвать с ним какую-либо связь.

Например, женщина с серьезными парентальными пробле­мами прошла через длительное и тяжелое оплакивание после самоубийства своего мужа, единственного человека, с которым она ощущала тесную эмоциональную связь. Много снов показы­вали, что он действительно мертв, что она не должна пытаться следовать за ним по пути смерти, что для нее нет места быть похо­роненной рядом с ним и т. д. Один из последних снов в этой серии приснился через несколько лет после его смерти, уже когда она снова вышла замуж (тоже неудачно).

В этом сне она развелась с ним, и у него была другая жена. Эго сновидения хотело ребенка, но ее муж сделал себе стерилиза­цию (чего на самом деле не было). Он отправился исправить поло­жение, но как-то так получилось, что они сделали повторную вазэктомию (иссечение семявыводящего протока). Затем уже эго сновидения должно было сделать вазэктомию, но хирург сказал, что у нее нет яичек. Она и ее муж согласились, что морской берег, на котором они находились, не столь привлекателен, как тот, на котором они провели медовый месяц. Приближалась огромная в два этажа морская волна, и в ней находилась «какая-то красноко­жая вещь», похожая на «находящуюся внутри женского тела», которая напомнила эго сновидения из очень давнего сна о таком же морском существе.

Этот сон содержит несколько мотивов, указывающих на то, что «зацикливаться» на этом браке нереально, даже опасно: муж разведен и снова женат, возможности иметь детей нет (новое направление развития между ними), присутствует угрожающая волна (бессознательные содержания) и т. д.

Дома

Обычно дома появляются в сновидениях как образы психи­ческого. Много раз в этих домах обнаруживаются неведомые незнакомые комнаты, указывая на скрытые или неисследованные области потенциальной эго-структуры пациента. Различия между частями дома также могут быть символически важными: потолок, чердак, мансарда, крыша, балконы, спальни и т. д. Например, кухни — это место превращения сырой пищи в кулинарные блюда;

в снах они иногда приобретают вид алхимической лаборатории, места более глубоких преобразований- Ванные комнаты в снах могут относиться к «удалению, устранению, сбрасыванию» или к трудности «высвобождения». Иногда просто само действие, про­исходящее во сне в определенном доме из прошлого, позволяет сделать определенные выводы по поводу происхождения тех или иных вовлеченных в ситуацию комплексов.

Сам по себе дом может обозначать различные части эго-структуры, как во сне одного мужчины, начавшего переживать чувство свободы по мере того, как слабела и убывала его чрезмер­ная невротическая самокритика:

Я ищу один дом. Сцена напоминает западный Техас,— широкий горизонт и высокое небо. Чудесный день. Я при­ближаюсь к дому, раскинувшему свои постройки на несколько акров. Дом очень комфортабельный, хорошо спланированный, с бассейном. Я обхожу и осматриваю его.

На той же самой сессии (на которой мужчина рассказал о своем сне) он описал свое изменившееся чувство в повседневной жизни. Хотя это изменение и не было спонтанно связано со снови­дением, оно во многом несло тот же самый эмоциональный заряд, из чего следовало, что молчаливая подразумевавшаяся структура это, — как и возникшая в сновидении, — также переживалась в форме более расслабленного эмоционального состояния в его повседневной жизни. Он описал себя, как более стабильного, менее сексуально агрессивного, а, с другой стороны, более приемлющего свою жену в чувственном смысле, живущего с ощуще­нием, что он уже не действует столь усердно в отношении того, что другие хотели бы от него. Он также чувствует изменение в своих взаимоотношениях с другими людьми, потому что «я не должен больше что-то доказывать».

Автомобили

Автомобили и другие способы передвижения относятся г: числу тех образов, которые обозначают это-структуру или ука­зывают на способ, с помощью которого эго включается в различ­ные виды жизнедеятельности. Разница между пешей прогулкой и гонкой на автомобиле достаточно символически значима, как, скажем различие между поездкой на своем собственном автомобиле ... коллективным характером езды в автобусе. Поезда, в противопо­ложность автомобилям и автобусам, ограничены в своем движе­нии рельсами и не имеют возможности двигаться свободно по желанию, куда хотят; поэтому их обычно ассоциируют с навязчивой (компульсивной) или привычной деятельностью. С автомобилями тесно связаны улицы и автострады; следует видеть разницу между размерами (шириной) улиц и дорог, а также направлением, по которому движется эго сновидения: согласно общему движению, навстречу ему, или поперек движущегося потока; необходимо также отмечать те или иные трудности в выборе маршрута и нахождении выезда па желаемую локальную дорогу, обращать внимание на обочины, рытвины, дренажные канавы и пр.

Нигде столь не очевидна и явственна контекстуальная приро­да символов сновидения, как во всех этих изменениях и вариациях темы перевозки и перемещения. Автомобиль может даже обозна­чать самооценку (момент, который не упустят из виду рекламные агенты).

Например, молодой женщине приснилось:

Проезжая по подземной гаражной стоянке, я раскритико­вала попавшийся мне на глаза автомобиль больший по ширине. После чего я выехала и купила действительно маленький автомобиль. Тут-то я и поняла, что не хотела расстаться со своим старым автомобилем.

При обсуждении сна, она связала образные представления с привычным способом неэффективно управляться со стрессом. Когда она чувствовала, что сделала ошибку, то ей хотелось «убе­жать или покончить с прошлым». «Я не очень-то приемлю себя»,— призналась она. Казалось, сон предоставил возможность осознать, что неприятие себя за ошибки и несчастные случаи вовсе необязательно.

Главное символическое значение автомобиля в сновидении зависит от того, принадлежит ли он (или принадлежал в прошлом) сновидцу или кому-то еще. Сходное значение приписывается и по­ложению эго сновидения внутри автомобиля. Наиболее соответ­ствующим положением обычно является место водителя, с которо­го человек способен определять направление движения, скорость и общий маршрут. Если эго сновидения располагается в другом мес­те, то важно отметить, кто управляет автомобилем (иногда этого не делает никто). Где сидит эго сновидения? Сзади от водителя? На переднем пассажирском сидении? Где-то еще? Между кем-то еще? Находится снаружи рядом? Помня, что Самость в производ­стве сна помещает эго сновидения в индивидуальное положение при открытии сцены, можно получить, достаточно много сведений из такой простой вещи, как первоначальное расположение сиденья в автомобиле.

Трудно придавать чрезмерное значение символической важ­ности тем деталям в сновидении, которые выглядят явно незна­чительными. Пациенты часто спонтанно не сообщают о таких деталях, приспосабливая свою память о сновидении к тому, как это «должно» выглядеть, нежели описывая способ, с помощью которого тот или иной образ предстал перед эго сновидения. Всег­да важно внимательное расспрашивание, но дать пациенту напол­нить сновидение деталями, как тому, что «возможно» было, зна­чит то же, что снабдить медицинскую лабораторию отчетом о том, что «возможно должно» появиться, когда какие-либо данные отсутствуют. Сновидения настолько уникальны и индивидуальны в своем отношении к бодрствующему эго, что лучше определенно знать, что у сновидца нет данных по поводу какого-то определен­ного мотива, чем думать, что у него есть истинный образ из сно­видения, когда в действительности это интерполяция из бодрствующего эго сновидца. Пациенты, которые привносят, при расспрашивании, такие «возможные» детали, пытаются помогать, но они не оценивают по достоинству тонкую специфику самого сновидения.

Алкоголь и наркотики

Образы алкоголя и наркотиков появляются, как правило, тог­да, когда у сновидца есть какая-то проблема с ними в бодрствую­щем состоянии Общеизвестно, что химические пагубные пристра­стия очень трудно лечить психологическими методами,— здесь обычно требуются методы группового давления и поддержки. (К несчастью, такие подходы зачастую оказываются успешными в терминах пагубного пристрастия (addiction), но мешают более тонкому пониманию психологических процессов,— возникает иллюзия, что все проблемы человека в таком случае решаются воздержанием от алкоголя или наркотиков). Но когда сны следуют тесной чередой, то порой возможно увидеть бессознательную го­товность к изменению в паттерне пагубного пристрастия — совет, поддержка или даже подталкивание — еще до того, как какие-либо шаги были предприняты бодрствующим эго.

Мужчина, бывший алкоголик, не пивший уже несколько лет, решил позволить себе по случаю «безвредный» бокал вина со сво­ими друзьями. Его сны явно осудили этот — и еще один такой же поступок, как осудили ранее его решение принимать болез­ненное лекарство, которое ему вовсе не было прописано. Другой мужчина, чье потребление алкоголя медленно и незаметно возрас­тало, еще за год до того, как он столкнулся с проблемой алкого­лизма, видел во сне возможность такой стычки — мотивом была потеря автомобиля в результате употребления алкоголя. Позже, с еще не решенной проблемой алкоголизма, он увидел во сне, что его обручальное кольцо и вензель на нем уменьшились в два раза, что он истолковал как свидетельство того, что «он не тот человек, которым должен быть». В той же самой серии снов чернокожая женщина заигрывала с ним сексуально с тем, чтобы продать ему пинту молока, которое не требовало хранения в холодильнике и

которое, как он чувствовал, имело отношение к пинтам бурбона (кукурузное или пшеничное виски). Женщина во сне не вызывала у него какого-либо интереса, кроме как в отношении продажи очень дорогого молока.

Одна женщина, делавшая героическую попытку избавиться от алкоголя, сообщила о двух снах, приснившихся ей в одну и ту же ночь, оба из которых она увязала со своей борьбой против пьянства. В первом сне она потеряла кошелек (женская идентич­ность), который утонул в воде (бессознательное), но она его нашла, и все было целым, хотя и мокрым. Понятие «мокрый" она связала с «сухим законом», отказом от алкоголя. Во втором сне она потеряла дорогу в пригороде, но знала, что сможет ее найти,— другой хороший прогностический знак окончательного успешного следствия ее решения бросить пить.

Впечатляющим примером является случай мужчины в возра­сте между тридцатью и сорока годами, имевшего очень стойкую привычку к употреблению марихуаны, которая сделала его сужде­ния подавленными и угрожала супружеской жизни. Вскоре после начала анализа он увидел серию снов, в которых толпы людей дер­жали огромные плакаты и доски для афиш, на которых было напи­сано: не курите наркотики.

Смерть

смерть в сновидениях— включая убийство и потерю род­ственных отношений — должна быть внимательно изучена в са­мом контексте, поскольку смерть персонажей сновидения редко имеет отношение к реальной смерти, скорее она указывает на глубокий архетипический процесс преобразования.

Один мужчина, боровшийся с видимыми эдиповыми про­блемами, не мог удобно (с тем, чтобы не опоздать или не перепу­тать место встречи и время) назначать встречи и свидания, хотя у него не было с этим проблем в деловых отношениях. По мере того, как он чувствовал улучшение, он особенно возгордился одной ситуацией, в которой со своим братом оказался в компании с двумя женщинами. Брат со своей подругой отправились в спальню, но анализанд, хотя и чувствовал необходимость поступить точно также, не испытывал желания переспать со своей женщиной. Он смог честно рассказать ей о своих чувствах — несом­ненная победа для него в смысле утверждения своей независи­мости от коллективного мнения, что «мужик» всегда должен быть сексуально агрессивным,— так называемая норма, которую он, с любом случае, больше почитал в фантазии, нежели в дейст­вительности.

Поскольку он переживал ощущение свободы от навязчивой эдиповой роли, то у него было два отдельных сна, в которых он убил своих родителей. Отце- и матереубийство — очень тяжелые и отвратительные преступления, но в контексте снов, происшед­ших в середине динамического процесса, они могли символизиро­вать изменение во внутренних родительских имаго (parental imaos), что, по-видимому, и произошло в данном случае. Первый сон весьма драматически показывает, как образ «убил» во сне, может появиться вновь в трансформированном состоянии:

Я убил своего отца, угрожавшего мне. Я держал его под водой, пока он не задохнулся окончательно. Позже во сне он все еще присутствовал, но больше уже мне не угрожал. Затем он шел вместе со мной, и я чувствовал, что он во всем готов мне содействовать.

Фигура во сне была не похожа на его собственного отца,— некий намек на идентификацию как персонификацию личност­ного комплекса. Ассоциативно он описал своего отца как человека, который был «бесчувственным, упрямым в своем узкомыслии, но стабильным и целенаправленным». Во втором сне он убил свою мать, но когда проснулся, то никаких подробностей «не помнил».

В общем, смерть в сновидениях родительских, имаго указыва­ет на радикальное изменение в эдиповой структуре комплексов, pei-улярно мешающих достижению и утверждению твердой личной позиции. Когда само эго сновидения совершает «убийство», оно может показать ту степень, до которой сновидец активно добрался в своем собственном процессе.

Змеи

Змеи появляются в снах в самых разных формах, подтверж­дая широту архетипических значений, которые несет в себе один и тот же образный тип. Змеи, конечно, могут нести фаллический смысл (или даже буквально ассоциироваться с пенисом), но это лишь часть их символического потенциала. Юнг считал, что змеи могут иногда представлять вегетативную нервную систему,— очень любопытное наблюдение в свете последних исследований в области мозга, относящихся к центру ствола человеческого мозга, так называемого «мозга рептилии» (в противоположность более изученному мозгу млекопитающих и исключительно челове­ческому развитию коры головного мозга).

Часто змеи представляют обычную инстинктивную энергию, в особенности, когда они явлены в больших количествах, как в вы­шеупомянутом сне о змеях, кишевших по обочинам пешеходных дорожек студенческого городка; причем сами дорожки при этом были свободны и безопасны для прохода. Змея может ассоцииро­ваться с мудростью; с исцелением (как на жезле Асклепия эмбле­ма врачевания); с ядом и опасностью; с утверждением себя (как в сектах дрессировщиков змей); и даже выступать прообразом значительно более высшей ценности — медный змей из Ветхого Завета, выставленный Моисеем на знамя, который может рассмат­риваться как прообраз Христа (Числа 21,9).

Перечисленные разнообразные возможные значения (суще­ствует и множество других) показывают богатство и многоликость природы архетипических образов. В каждом отдельном случае важно вскрыть более детальный и личный смысл, исходя из соб­ственных ассоциаций пациента; это позволяет избежать архетипического редукционизма произвольного прочтения только одного из возможных значений (или прочтения слишком многих).

Например, священник увидел сон, в котором он посещал му­зей, где увидел чучело змеи в имитации естественного природного окружения. Затем сцена изменилась, и он держал за головой ог­ромную гремучую змею, так, чтобы та не смогла его укусить. Но змея крутилась, извивалась и вертелась, пугая его, и он отпустил ее, чувствуя, как нарастает ощущение паники под воздействием реальной опасности в этой ситуации. Обе сцены уже ;1редгюла-гают конфликт с тем, что символизируется змеей, поскольку пока­зывают то же самое содержание на безопасном расстоянии от эго сновидения (чучело змеи в музее) и его приближение с нараста­нием пугающего чувства (когда сновидец держит настоящую живую змею). Его личной ассоциацией было желание иметь в до­ме толстого ужа в качестве «любимца» («pet»), когда ему было восемнадцать лет. Это привело к потоку ассоциаций относитель­но мастурбации, предполагавших, что змей, в данном случае, мог бы наиболее соответствовать своему фаллическому значению, хотя п с сильнодействующей двойственностью относительно сексуальности.

Тот же самый пациент испытывал затруднения при работе с коробкой со змеями, выполняя проективное задание в игре «в пе­сочек» (sandtray). Он вспомнил, что должен был воздерживаться от мастурбации в течение двух месяцев до того, как смог объя­вить, что желал бы стать священником, и не мастурбировать це­лый год до основного экзамена в семинарию. Он вспомнил, что его отец говорил о воздержании от мастурбации, как об «ангельской добродетели». Однажды он со слезами на глазах и дрожью в голо­се рассказал своему наставнику, что он мастурбировал в душе (наставник ответил просто: «Забудь об этом»).

Здесь можно увидеть, что сон со змеями выдвинул на пере­дний план конфликты, бывшие, в значительной степени, порожденными изнутри. В анализе сон подробно не интерпретировался, но использовался как плацдарм при обсуждении его (продолжающих сохраняться) сексуальных конфликтов.

Глава 8