Уровни межличностных отношений

И ПРОЯВЛЕНИЯ ЛИЧНОСТИ

В СОВМЕСТНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

Особенности отношений личности в системе в системе «роль-для-группы»

На интерпсихологическом уровне проводятся исследования отношений личности в системе «роль–для–группы», опосредствованных совместной деятельностью той или иной конкретной социальной группы. Интерпсихологический, или, как его иногда называют, интерсубъектный, подход, вырастающий из представлений о личности Л. С. Выготского и идей о диалогической форме существования личности М. М. Бахтина, в последние годы обрел в психологии свое второе дыхание.

В фокусе анализа интерпсихологического подхода находятся прежде всего ролевые взаимоотношения в группе. Поясним, что имеется в виду под ролевыми взаимоотношениями на следующем примере: «Анна Павловна Шерер... — пишет Л. Н. Толстой, — несмотря на свои сорок лет, была преисполнена ожиданий и порывов. Быть энтузиасткой сделалось ее общественным положением и иногда, когда ей даже того не хотелось, она, чтобы не обмануть ожиданий людей, знавших ее, делалась энтузиасткой». Вряд ли можно дать более меткую характеристику ролевого приспособительного поведения личности. Занятая социальная позиция проявляется в социальной роли, жестко предопределяющей набор ценностей и идеалов, схем общения, которым нужно следовать в своем поведении. Эти ценности и идеалы в конкретной совместной деятельности уже не относятся к классу «только знаемых» мотивов. Они выполняют в поведении личности побудительную функцию, функцию «мотивов-стимулов», вызывающих акты поведения, направленные на достижение задаваемого ролью набора ценностей. Действуя в полном согласии с нормативно-санкционированными и вытекающими из социальной роли правилами, практически ничем не рискуешь. Вполне достаточно реагировать на поставляемые ситуации «мотивы-стимулы», демонстрируя предприимчивость лишь в переборе средств их достижения. Отказываясь же от принятой роли, личность нередко перестает отвечать ожиданиям других людей. Элементы ее поведения утрачивают приписываемое элементам ролевого поведения социально кодифицируемое конвенциональное общедоступное значение.

Ролевые проявления личности, ее ролевые социальные качества особенно ярко проявляются в феномене так называемого «объектного» межличностного восприятия (А. У. Хараш). При «объектном восприятии человек подводит воспринимаемые поступки другого человека под принятую в данной культуре систему значений, выраженную в форме различных эталонов и стереотипов. В отличие от «объектного» восприятия «субъектное» восприятие другого человека представляет такой особый тип восприятия, при котором поступки этого другого воспринимаются через его отношение к предмету совместной деятельности, к мотиву, и тем самым приобретают личностный смысл. В феноменах «объектного» межличностного ролевого восприятия проявляются прежде всего функциональные социальные качества личности как «элемента», входящего в такие широкие институты социализации, как семья в данной социальной ситуации развития, школа, различные профессиональные объединения. В конкретной же обстановке в их основе лежит псевдосовместная деятельность, построенная по формуле «рядом, но не вместе»: больной беседует с «каким-то врачом», имени которого он не знает; пассажир едет вместе с «каким-то таксистом». Технология поведения каждого из них задается не столько отношениями в этой ситуации, сколько правилами, вытекающими из принятых социальных ролей. Вместе с тем необходимо подчеркнуть, что «объектное» отношение к человеку исключительно как носителю социальной роли не является, как это иногда кажется, чисто внешней, не оказывающей влияния на личность этого человека формой отношений. Если в псевдосовместной деятельности человека воспринимают как «больного» и начинают с ним обращаться как с «больным», то навязываемая ему социальная позиция может начать проявляться в его поведении, привести к возникновению еще одного качества его личности. Факты, иллюстрирующие «объектную» форму восприятия, т. е. восприятие другого человека не столько как индивидуальности, сколько как типичного представителя той или иной социальной группы, были получены в широко известных экспериментах А. А. Бодалева. В них испытуемые, как правило, оказывались во власти заданных им установок и послушно подгоняли предъявляемые им фотографии людей под соответствующие целевой установке наборы культурных эталонов. Об одном и том же изображении на фотографии человека говорилось, что у него злой взгляд, зверское лицо — при целевой установке «преступник»; и о нем же говорилось, что у него волевое лицо, ничего не боящиеся глаза — при целевой установке «герой»[157]. Обнаруженные в этих экспериментах феномены могут служить своего рода лакмусовой бумажкой для характеристики формы восприятия человека человеком и, что особенно важно, стоящего за этой формой восприятия уровня общественных отношений, в которые вовлекается личность. Выделяя каждый раз специфику феноменов социальной перцепции, исследователь будет решать то, с каким уровнем анализа личности в системе общественных отношений и типом общения он имеет дело.

Концепция деятельностного опосредствования межличностных отношений

Многомерность различных проявлений личности в совместной деятельности с достаточной полнотой отображена в теории деятельности опосредования межличностных отношений А. В. Петровского и его последователей [158].

В качестве объяснительного принципа изучения межличностных отношений А. В. Петровский предлагает принцип деятельностного опосредствования межличностных отношений, опирающийся на общепсихологическую теорию деятельности Л. С. Выготского — А. Н. Леонтьева: объектом исследования выступает коллектив, ячейка социальной структуры социалистического общества.

Применительно к социальной психологии введение принципа деятельностного опосредствования позволяет преодолеть фактически существующий параллелизм в изучении межличностных отношений, проявляющийся в анализе межличностных отношений вне совместной деятельности, а совместной деятельности — вне межличностных отношений.

Совместная предметная деятельность, во-первых, порождает, творит межличностные отношения ее участников; во-вторых, является средством, орудием, через которое только и могут быть преобразованы межличностные отношения; и, наконец, в-третьих, процесс реализации межличностных отношений в ходе совместной деятельности представляет собой движущую силу развития социальной группы.

Все эти черты совместной деятельности с предельной отчетливостью проявляются при анализе межличностных отношений в коллективе. Прежде всего благодаря использованию категории совместной деятельности А. В. Петровский вводит в социальную психологию малых групп идею развития социальной группы. Эта идея концептуально фиксируется через понятие «уровень развития группы». Коллектив же выступает как группа высокого уровня развития. Далее, в коллективе более ярко, чем в других группах, проступает исследуемая А. В. Петровским многоуровневая структура межличностных отношений. Первая страта — совместная деятельность; вторая страта — отношение каждого члена группы к совместной деятельности: ее целям и мотивам, порожденным самой совместной деятельностью; третья страта — феномены межличностных отношений в группе, опосредствованные содержанием совместной деятельности; четвертая страта — поверхностные проявления межличностных отношений типа симпатий и антипатий, возникающие преимущественно в ходе непосредственного эмоционального контакта между участниками группы (рис.9).Он отмечает, что теория деятельностного опосредствования межличностных отношений представляет собой психологическую теорию коллектива и вводит в поле зрения социальной психологии коллектив как предмет, неизвестный традиционной социальной психологии. Принцип деятельностного опосредствования приложим и к коллективу, и к диффузной группе. Таким образом, введение этого принципа изменяет подход к изучению социальных групп в целом. Принцип деятельностного опосредствования позволяет снять те противоречия, которые оказались неразрешимыми для западной социальной психологии.

Рис. 9. Уровневая структура межличностных отношений в малой социальной группе (по А. В. Петровскому, 1983): А — совместная деятельность как системное основание межличностных отношений в группе; Б — отношение каждого члена группы к целям, задачам и мотивам совместной деятельности; В — феномены межличностных отношений в группе, опосредствованные совместной деятельностью; Г — поверхностные проявления межличностных отношений, возникающие в ходе непосредственного эмоционального контакта между участниками социальной группы

Проводимая А. В. Петровским критика западных концепций межличностных отношений начинается с выделения тех противоречий в фактическом материале и логических построениях, на которые наталкиваются сами представители западной социальной психологии. К их числу относятся, например, такого рода дихотомии, как «конформизм» или «нонконформизм», «альтруизм» или «эгоизм», «авторитарность» или «демократичность». А. В. Петровский анализирует дихотомию «конформизм или нонконформизм», поскольку именно снятие этой мнимой дихотомии сыграло важную роль в зарождении и становлении теории деятельности опосредствования межличностных отношений. Дело в том, что многочисленные концепции групповой динамики в традиционной социальной психологии берут в качестве одного из исходных феноменов межличностных отношений, выражающего тип взаимодействия между личностью и группой, или, шире, между личностью и обществом, феномен конформности. Группа «давит» на личность, а она либо послушно подчиняется мнению группы, превращается в соглашателя, и тогда ее характеризуют как конформиста; либо личность идет вопреки мнению группы, противостоит социальному окружению, и тогда ее характеризуют как нонконформиста. Иного выбора для личности не оставляет ни формальная логика, ни западная социальная психология. А. В. Петровский организует как бы традиционное экспериментальное исследование конформизма, которое, с точки зрения его оппонентов — сторонников концепций «группового давления», приводит к явно парадоксальным результатам. Он сопоставляет данные, полученные при воздействии на личность неорганизованной группы, случайно собравшихся людей и сложившегося коллектива. Для представителей западной социальной психологии полученный им факт парадоксален; личность, подчинившаяся мнению неорганизованной группы, т. е. проявившая явную конформность, вдруг сохраняет свою автономию в группе «значимых других», т. е. демонстрирует не менее явную конформность. В чем же дело? А. В. Петровский, вступая с представителями концепции «группового давления» в сражение на их собственной территории, показывает, какие барьеры вырастают на пути изучения межличностных отношений, если их исследование помещается в прокрустово ложе дихотомии «конформизм или нонконформизм».

Встает вопрос, почему задача конкретных эмпирических исследований ставится в западной психологии именно таким образом: «эгоизм или альтруизм» (за группу или за себя), «демократизм или авторитаризм» (считаться с группой или подавлять ее)? Для того чтобы ответить на этот вопрос, нужно обратиться к тем скрытым или явным постулатам, которые определяют мышление представителей западной социальной психологии. Источники мифов вполне можно отыскать, если вспомнить, что различные социально-психологические концепции, признают это их представители или нет, всегда опираются на ту или иную общепсихологическую теорию. И именно эта методология властно навязывает свое видение предмета исследования, в данном случае видение предмета изучения межличностных отношений. Мифы западной социальной психологии строятся по сюжетам либо бихевиоризма, изучающего «поведение вне психики», либо интроспективной психологии сознания, анализирующей «психику вне поведения».

Вернемся к описанному ранее парадоксальному факту возрастания эффекта нонконформности в коллективе и взглянем на него через призму теории деятельностного опосредствования межличностных отношений. Парадоксальность этого факта кажущаяся. За этим фактом выступает новый социально-психологический феномен межличностных отношений — феномен коллективистского самоопределения.

За феноменом коллективистского самоопределения проступает общая закономерность историко-эволюционного подхода к личности: проявления индивидуальности личности своим происхождением обязаны жизни личности в социальной группе. Этот феномен заключается в том, что отношение личности к воздействиям со стороны группы опосредствовано ценностями и идеалами, выработанными в ходе совместной деятельности коллектива. Именно коллективистское самоопределение, в котором проявляется сознательная солидарность с ценностями и задачами коллектива, снимает мнимую дихотомию «конформизм или нонконформизм». На смену альтернативе «эгоизм или альтруизм» приходит феномен коллективистской идентификации, проявляющийся в опосредствованном ценностями и целями совместной деятельности отношении к участнику этой деятельности как к самому себе при отношении к себе как к другим членам коллектива. Для личности лидера оказывается куда более важной его способность оценить зону ближайшего развития сотрудника руководимого им коллектива, его интеллектуальный потенциал, чем метания между авторитарным или демократичным стилем руководства. Хорошо знакомые западным социальным психологам проявления межличностных отношений в форме симпатии и антипатии тоже находят свое место в модели межличностных отношений, предложенной А. В. Петровским.

В русле теории А. В. Петровского был получен целый ряд специфических пограничных по своей природе феноменов, таких, как коллективистское самоопределение, действенная групповая эмоциональная идентификация и т. п., которые одновременно являлись и выражением группы, и качеством личности. Описывая возникающее в этой теории видение личности, А. В. Петровский отмечает: «С точки зрения стратометрической концепции личность может быть понята только в системе устойчивых межличностных связей, которые опосредствуются содержанием, ценностями, смыслом совместной деятельности для каждого из ее участников. Эти межличностные связи и их носитель — конкретный индивид — практически нерасторжимы. Они даны исследователю в проявлениях личности каждого из членов группы, но они вместе с тем образуют особое качество самой групповой деятельности, которое опосредствует эти личностные проявления...»[159].

При каких условиях происходит превращение феноменов класса «группа — личность» в еще один особый класс феноменов личности? Для того чтобы приблизиться к решению этого вопроса, нужно преодолеть некоторые ограничения, накладываемые объективной ориентацией на интерпсихологическое изучение личности, а также найти ту область феноменологии, на материале исследования которой удалось бы уловить переход из феноменов «группа — личность» в смысловые проявления личности и тем самым превращение нормативно заданных ролевых связей, выражающих системы значений надындивидуальных надсознательных явлений, в личностно-смысловые отношения, изучение которых позволяет ответить на вопрос, ради каких мотивов действует человек в социальной группе.

Основные ограничения, накладываемые объектной ориентацией на изучение личности в интерпсихологическом подходе, были сформулированы В. А. Петровским. Первое ограничение состоит в том, что связь между индивидами выступает в контексте этого подхода главным образом как объектная ролевая связь. Второе же ограничение заключается в отождествлении нормативно заданного социального поведения индивидов и тех эффектов воздействия одного человека на другого, в результате которых происходят преобразования в его смысловой сфере. Эти ограничения преодолеваются в исследованиях, проводимых на интерпсихологическом уровне анализа личности в системе общественных отношений, уровне анализа «роль-для-себя».

Уровень анализа отношений личности в системе «роль-для-себя»

На интрапсихологическом уровне анализа проводятся исследования личностно-смысловых отношений, т. е. отношений к тем объектам, поступкам и явлениям, ради которых развертываются деятельность и общение человека. Изучение личностно-смысловых отношений члена социальной группы в совместной деятельности — это всегда поиск тех мотивов индивидуальности, во имя которых, ради которых она действует в социальной группе. Встает вопрос, касающийся тех условий, при которых личностно-смысловые отношения непосредственно проявляются в поведении личности и замечаются другими людьми. Этот вопрос неотторжим от проблемы преобразования социотипического нормосообразного поведения личности в ее индивидуально-типическое личностно-смысловое поведение. Уникальные возможности для исследования преобразования ролевых взаимоотношений между людьми в личностно-смысловые возникают при анализе феноменов социальной перцепции. Где кончается «объектное» восприятие, выражающее системы значений, и начинается «субъектное» восприятие и общение, проникающее в личностные смыслы поступков другого человека? А. У. Хараш, отвечая на этот вопрос, подчеркивает: «...Наиболее мощным толчком к изучению личности другого человека как личности, иными словами, к преодолению «значенческого фасада» его деятельности, является отход от тех образцов, которые в глазах общающихся с ним являются выражением «нормы»... В этом пункте обозначенные условия перехода «объектного» восприятия в смысловое восприятие, а именно отклонение от нормативно заданной деятельности, полностью созвучны общему методическому принципу изучения смысловых проявлений личности, ее личностных смыслов и смысловых установок, который формулируется как принцип прерывания нормативно заданной деятельности. При условии таких «отклонений» в поведении проявляют себя личностно-смысловые отношения. Эти «отклонения» свидетельствуют о том, что движение значений преобразуется в движение смыслов, происходит трансформация феноменов «группа — личность» в смысловые проявления личности. При изучении преобразований ролевых отношений в личностно-смысловые отношения недопустима порой возникающая ассоциация между терминами «социальная роль» и «маска», привносящая в термин «социальная роль» негативный нормативно-оценочный оттенок и приводящая к оппозиции между ролью и личностью, обществом и личностью. Социальная роль есть единица передачи социально-типического опыта, обеспечивающая адаптивное поведение личности и выражающая общую тенденцию системы «личность-в-группе» к сохранению. Включаясь в жизнь личности, социальная роль индивидуализируется, воплощается в поведении личности как общее в единичном. Она начинает функционировать либо в форме социальных операциональных установок, далеких от основных ценностей и мотивов личности, и определять социально-типическое приспособительное поведение личности, либо же социальная роль приобретает личностный смысл, и тогда она, выступая в форме смысловых установок, начинает детерминировать направленность поведения личности в целом. Поиск конкретных экспериментальных приемов, отвечающих общему методическому принципу моделирования ситуаций «отклонения» от нормативно заданной деятельности и выявления закономерностей перехода от «объектных» ролевых отношений к личностно-смысловым составляет одну из перспектив исследования в этой области психологии личности.

Таким образом, при исследовании проблемы соотношения общественных и межличностных отношений проступают разные сечения межличностных отношений в системе общественных отношений — от нормативно заданных отношений, изучаемых на уровне «роль-для-всех» до личностно-смысловых взаимоотношений, изучаемых на уровне «роль-для-себя».

Межличностные отношения располагаются не «над», «под» или «вне» общественных отношений, а опосредствуются совместной деятельностью в ходе движения личности в системе общественных отношений. В этом пункте принципиальное отличие схемы (см. рис. 8), иллюстрирующей взаимоотношения между личностью и культурой, от предложенной в русле деятельностного подхода схемы, отображающей разные уровни межличностных отношений в социальной группе (см. рис. 9 на с. 216). Если ядром первой схемы является, как то и вытекает из антропоцентрической установки, «индивид», то в центре второй схемы — «совместная деятельность». Так проявляются на уровне конкретной научной методологии птолемеевский и коперниканский взгляды на природу человека. В основывающейся на деятельностном подходе психологии личности в качестве исходной клеточки анализа личности в обществе выступает «содействие».

Глава 4

СОДЕЙСТВИЕ — ОСНОВА

СОЦИАЛИЗАЦИИ ЛИЧНОСТИ

В социальной психологии существует немало разноречивых трактовок процесса социализации. При всей противоречивости трактовок социализации среди них чаще всего преобладает интерпретация «социального» как «внешнего» фактора, «социального контроля» или «принуждения». Рассмотрение социальной среды, общества как внешней силы, воздействующей на ребенка, исходит из антропоцентрической парадигмы мышления, превращающей ребенка в точку приложения внешних воздействий со стороны общества. В реальности же такое противоборство между ребенком и обществом конструируется в искусственных ситуациях, вырывающих ребенка из его естественной социальной ситуации развития. Ребенок либо забрасывается в новую «социальную группу», либо сталкивается с «чужим» взрослым, например экспериментатором, который щедро снабжает его «ответами», в то время как ребенок и не собирался задавать ему никаких «вопросов». Известный английский методолог и социальный психолог Р. Харре видит истоки понимания социализации как внешнего принуждения, а также неестественные схемы экспериментирования с ребенком в идущей от Р. Декарта оппозиции «внешнее — внутреннее». По мнению Р. Харре, опирающегося на идеи Л. С. Выготского о социализации как преобразовании интерпсихического в интрапсихическое в ходе совместной деятельности и общения, для построения теории индивидуальной психологии личности необходимо отказаться от декартовой оппозиции «внешнее — внутреннее». Взамен декартовой системы координат Р. Харре предлагает пространство психологии личности со следующими осями: ось «индивидуальное — коллективное»; ось «личностное — социальное», ось «публичное — личное» (рис. 10). Ось абсцисс «индивидуальное — коллективное» одновременно, по Р. Харре, представляет собой ось «осуществления» в концептуальном пространстве психологии личности.

Схема Р. Харре, в которой индивидуум не противостоит социальной группе, а неразрывно связан с ней процессом «осуществления», действования, близка к идее Л. С. Выготского, согласно которой развитие ребенка в обществе, преобразование социального в индивидуальное происходят в процессе сотрудничества со взрослыми и сверстниками. Именно сотрудничество ребенка со взрослым, содействие со взрослым и сверстниками и выступают как основа социализации личности. Весьма наглядно содействие как исходная клеточка развития личности проявляется в феномене «психологического симбиоза».

Феномен «психологического симбиоза»

Английские психологи Дж. Шоттер и Дж. Ньюсон на основе анализа общения матери с младенцем обнаружили, что мать общается с ребенком не как с отдельным автономным существом, а как с диадой, которую она сама образует вместе с младенцем. Для обозначения диады «мать — ребенок» Дж. Шоттер и Дж. Ньюсон воспользовались понятием «психологический симбиоз». С момента рождения, как это следует из анализа магнитофонных записей общения ребенка с матерью, большинство матерей разговаривают с ребенком так, словно он обладает самыми разными намерениями, желаниями, мыслями. По существу матери наделяют младенца самыми необычными мыслями и чувствами и общаются с ним как с подлинным обладателем этих чувств и мыслей. По мере развития симбиотической диады «мать — младенец» ее внутренняя структура диады меняется, так как ребенок берет на себя все большее число психологических функций (рис. 11).

Рис. 11. Стадии психологического симбиоза в диаде «мать—ребенок» стадия 1 — младенчество; стадия 2 — детство; стадия 3 — взрослость (по Р. Харре и др., 1985)

Открытие феномена «психологического симбиоза», в основе которого лежит акт содействия между ребенком и матерью, дает основания для поиска симбиотических диад в других видах межличностного взаимодействия. Такими диадами могут оказаться «муж и жена», «врач и больной» и т. п. Р. Харре полагает, что психологический симбиоз — это не исключительный феномен, а обычное проявление социальной жизни, в которой люди психологически образуют взаимодополняющую диаду. В частности, когда к врачу приходит мать с больным ребенком, врач взаимодействует в реальности не с ребенком, а именно с симбиотической диадой, в которой мать участвует в создании психологической основы действий ребенка.

В симбиотической диаде мать творит своего ребенка как личность, а ребенок оказывает существенное влияние на поведение матери. Американский психолог М. Коул в своей статье «Зона ближайшего развития, где познание и культура творят друг друга» (1981) показывает, что содействие ребенка с матерью, обеспечивающее развитие ребенка, обладает рядом черт. Во-первых, мать инициирует поведение ребенка, то есть побуждает его к акту содействия; во-вторых, в процессе содействия мать решает совместно с ребенком задачи разного уровня сложности, подбирая те задачи, которые как бы по плечу ребенку; в-третьих, в акте содействия с матерью, определяющим зону ближайшего развития ребенка, не только происходит решение той или иной задачи, а отбирается именно культурно предпочитаемая стратегия такого решения. Иными словами, приобщение к культуре вырастает из процесса содействия ребенка со взрослыми, в котором и происходит преобразование культурно предпочитаемых стратегий решения задач в индивидуальные стратегии решения.

Существование феномена «психологического симбиоза» наглядно подтверждает, что в центре процесса социализации личности стоят различные акты содействия, являющиеся основой симбиотических диад.