Социально-экономическое развитие области в первой половине 80-х годов

НАРАСТАНИЕ ЗАСТОЙНЫХ Начало 80-х годов ис-

ТЕНДЕНЦИЙ торики называют апогеем

застойных тенденций в экономике СССР. Однако рубеж десятилетий в памя­ти большинства жителей области сохранился как период относительного достатка и благополучия. Средняя зарплата в народном хозяйстве составляла 150—170 рублей, рабочие получали более 200 рублей, шахтерский труд был самым высокооплачиваемым. На отдельных шахтах месячный доход горнорабоче­го достигал 500—600 рублей. Цены на товары и ус­луги последние 15 лет практически не росли и вполне соответствовали зарплатам населения области: хлеб стоил 16—28 копеек за буханку, мясо — 1,95 руб. за кг, масло — 3,40 руб. за кг, одна поездка в трамвае, троллейбусе или городском автобусе обходилась жи­телям соответственно 3, 4 и 5 копеек. В магазинах всегда были основные товары промышленной груп­пы, пусть местного производства и невысокого каче­ства, зато по доступным ценам. Что касается продовольствия, то в продаже постоянно было сли­вочное масло, мясо и мясные полуфабрикаты, до де­сяти сортов вареных колбас. Кроме того, к услугам населения были магазины потребкооперации, где за цену в 1,5—2 раза большую можно было приобрести

аналогичные продукты питания более высокого ка­чества. Рыночные цены многочисленных колхозных рынков были сопоставимы с кооперативными и дос­тупны большинству жителей области.

В некоторой степени Донецкая область была ост­ровком изобилия. Благодаря централизованному рас­пределению регион, находившийся на первой категории снабжения, выгодно отличался от сопре­дельных областей Российской Федерации и Украины.

Однако уже в самом начале изучаемого периода си­туация на потребительском рынке начала изменяться. Весной 1980 г. в продовольственных магазинах исчез­ло мясо. Чтобы обеспечить свою семью мясопродукта­ми, домохозяйки занимали очередь с ночи. Опустели и до сих пор обильные мясные магазины потребкоопе­рации. Соответственно резко возросли цены на мясо на колхозных рынках.

В изменившихся условиях наплыв челноков-поку­пателей из других областей рассматривался большин­ством жителей региона как непоправимый удар по внутреннему рынку. Решением областного комитета партии все промтоварные магазины по воскресеньям закрывались на выходной, а попавшие в дефицит мясопродукты решено было отпускать нормировано — не более 1 килограмма в руки. Такая же участь постигла и другой наиболее популярный в народе про­дукт — сливочное масло: сперва масло исчезло с при­лавков, затем установили единые часы реализации (8.00 и 17.00) и регламентировали нормы отпуска — не более 200 граммов. Все это провоцировало допол­нительный ажиотажный спрос, не вызывая, однако, роста социальной напряженности. Жители области быстро свыклись с дефицитом, многочасовыми очере­дями. Другими словами, застойные тенденции косну­лись и общественного сознания. Тем более, что многое

в социальном развитии региона не вызывало нарека­ний и рассматривалось как неотъемлемое достижение социалистического образа жизни.

Противоречивые тенденции наблюдались и в сфере образования и культуры. С одной стороны, к 1980 г. в Донецкой области функционировала достаточно хоро­шо отлаженная система народного образования. В 646 средних, 499 восьмилетних и 32 начальных школах обучалось 734 тыс. учеников. По количеству учеников и уровню обеспеченности школьными учреждениями Донецкая область занимала первые места в Украине. С 1980 г. согласно поста- новлению ЦК КПСС и Совета Министров СССР в регионе начался поэтапный перевод общеобразовательных школ на бесплатное пользова­ние учебниками. Первый этап начался в 1980—1981 учебном году и охватил 340 тысяч учеников 1—5 клас­сов. Обеспечение учебными пособиями всех школьни­ков завершилось в 1983 г. Кроме системы общеобразовательных школ, в области действовало 142 внешкольных учреждения: дома пионеров, стан­ции юных техников, юных натуралистов, туристов, различные кружки. Через сеть этих учреждений уче­ническая молодежь привлекалась к научно-техничес­кому, художественно-эстетическому творчеству. Внешкольной работой в 1980 г. было охвачено более 71 тыс. школьников области. Школьная реформа 1984 года, при всей ее непродуманности и непо­следовательности, способствовала дальнейшему ук­реплению системы народного образования. Была значительно снижена наполняемость классов — до 25—30 человек, на 30% увеличилась зарплата педаго­гических работников. С другой стороны, застойные яв­ления проявлялись в том, что образовательная система области, как и вся советская школа, несла на себе от­печаток тоталитаризма — излишняя идеологизация

обучения, ограничение педагогического творчества пе­дагогов-новаторов, процентомания в отчетности. Кро­ме того, для нашего региона была характерна следующая тенденция — нигилизм к национальным языкам некоренных народов области (греческому, ев­рейскому, болгарскому) и почти возведенное в ранг го­сударственной политики игнорирование украинского языка. В1982—83 учебном году в Донецкой области не было ни одной национальной школы. Действовало все­го 144 школы с украинским языком обучения (в них обучалась 21 тысяча учащихся) и 65 школ с украинс­ким и русским языками обучения, в которых украино­язычный контингент составил менее 7 тыс. учащихся. В целом выходило, что на украинском языке в Донец­кой области в 1983 г. обучалось всего 4% школьников. Если учесть, что еще 3 года назад этот процент состав­лял 8,7% от общего числа школьников, то прослежи­вается достаточно зловещая тенденция (чуть забегая вперед, отметим, что к 1988—89 учебному году коли­чество украиноязычных классов и школ сократилось еще больше — 103 украинские школы и 47 — со сме­шанным языком обучения).

Похожим образом развивалась и культурно-про­светительская сфера. С одной стороны, в области от­крывалось все больше и больше библиотек, клубов и кинотеатров. Кинотеатр высшего разряда «Донецк» (ныне киноконцертный комплекс «Донецк») в 1980 г. вошел в число шести лучших кинотеатров Украи­ны. Большой популярностью у населения пользова­лись Донецкий и Мариупольский драматические театры, Донецкий театр оперы и балета. Вместе с тем, культура как важнейшая сфера идеологии имела от­кровенно русификаторское направление. Из украин­ских театральных постановок можно было увидеть только оперу Гулака-Артемовского «Запорожец за Ду-

Греческие ансамбли.

наем», крайне редкими были украиноязычные драма­тические спектакли. Во всей Донецкой области в на­чале 80-х годов действовали только 5 украинских фольклорных ансамблей, 4 греческих, 1 еврейский и 1 греко-татарский.

Следует отметить, что общественное мнение то­тальную русификацию рассматривало как совершен­но нормальный процесс. В городах Донбасса русский язык господствовал безраздельно как в официальном делопроизводстве, так и в повседневной жизни. В се­лах сложилась русско-украинская упрощенная речь, так называемый суржик. Любые попытки отстоять право украинского языка на существование клейми­лись и пресекались как проявления национализма.

Организованного отпора русификации в 80-е годы в нашем регионе уже не было. К этому времени боль­шинство правозащитников — наших земляков — были арестованы и брошены в лагеря. Многие из них погибли. Так, 5 мая 1984 г. после бесконечных пси­хиатрических пыток в больнице Пермской тюрьмы умер уроженец хутора Ижевцы на Донетчине Олекса Тихий. Незадолго до смерти Олекса Тихий подписал обращение 18 украинских политзаключенных мор­довских лагерей, в котором радикально ставился воп­рос «о выходе Украины из состава так называемого СССР и создании независимой Украинской державы». Свою подпись под этим воззванием поставил и уроже­нец Волновахского района Донецкой области Иван Дзюба, выпускник Донецкого педагогического инсти­тута. В свое время за социологическое исследование «Интернационализм или русификация» он на долгие годы был брошен в лагеря. Из лагерной дали до своих земляков пытался докричаться талантливый поэт Ва­силий Стус. 5 сентября 1985 г. он умер в лагере № 36 на Урале. Однако трагическая судьба правозащитни­ка тогда не получила освещения в средствах массовой информации. Идеологизированность системы предоп­ределила на долгие годы замалчивание проблемы дис­сидентского движения в области.

Менее других сфер развития досуга и культуры рег­ламентации подвергался спорт. В этом направлении в области были заметные успехи. К 1980 г. в области ра­ботало 103 стадиона, 33 плавательных бассейна, 3 лег­коатлетических манежа, 1279 спортзалов, 76 детских спортивных школ. Все эти спортивные учреждения предоставляли свои услуги либо бесплатно, либо за символическую абонентскую плату. Такая постановка спортивной работы закономерно привела к тому, что семеро донецких спортсменов вошли в заявочные спис-

ки сборных команд СССР для участия в летних олим­пийских играх в Москве. Все семеро стали олимпийс­кими призерами. Надежда Ткаченко (пятиборье), Нина Зюзькова (эстафета 2 х 400 метров), Илья Мате (вольная борьба), Александр Сидоренко (плавание) завоевали золотые олимпийские медали; Виктор Ми­рошниченко (бокс), Александр Первий (тяжелая атле­тика), Василий Архипенко (бег с барьерами) стали серебряными призерами; Валерий Подлужный в прыжках в длину завоевал «бронзу». К радости почи­тателей футбола донецкий «Шахтер» в 1980 г. в третий раз завоевал Кубок СССР.

Итак, первая половина 80-х годов внешне выгля­дела вполне благополучно. Однако это благополучие было кажущимся. Экономика всей страны была по­ражена общей болезнью падения темпов роста как промышленного, так и сельскохозяйственного произ­водства. Застойные тенденции все больше и больше начали проявляться и в Донецкой области. Особенно болезненно воспринималось снижение жизненного уровня и исчезновение из продажи товаров первой необходимости и продуктов питания. В глубине обще­ства постепенно вызревало недовольство, с середины 80-х годов начала возрастать социальная напряжен­ность. Причины этому были по большей части эконо­мические, поэтому более подробно рассмотрим вопрос экономического развития нашей области.

КРИЗИСНЫЕ ЯВЛЕНИЯ К началу 80-х

В ТЯЖЕЛОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ годов экономика

Донбасса пришла с показателями весьма плачевными. Успехи, достигну­тые в результате осуществления реформ А. Н. Косы­гина, оказались недолговечными. Так, если за

1971—1975 гг. прирост промышленной продукции со­ставлял 29%, то в следующем пятилетии (1976—1980 гг.) он снизился до 9%. В последующем эта тенден­ция приобрела угрожающие размеры. Даже офици­альные источники были вынуждены констатировать, что ряд предприятий угольной, химической, метал­лургической промышленности работал неритмично, из-за чего область ежегодно недополучала значитель­ное количество продукции.

Подобного рода негативные тенденции были зако­номерны, поскольку в застойный период интенсивные технологии практически не внедрялись, себестои­мость продукции росла, доля ручного малопроизводи­тельного труда оставалась неоправданно высокой. Весьма показательно, что в 1985 г. в Донецкой облас­ти 38% промышленных рабочих были заняты неква­лифицированным ручным трудом!

С особыми сложностями столкнулась угольная про­мышленность. Несмотря на значительные капиталь­ные вложения — более 1,4 млрд. рублей ежегодно — отрасль становилась все более убыточной, все сильнее отставала от показателей ведущих западных угледобы­вающих стран: Англии, Франции, Германии. Интен­сивная эксплуатация природных ископаемых исчерпала наиболее богатые месторождения региона. Это сказалось на объемах: в девятой пятилетке Донбасс давал ежегодно 200 млн. т угля, в десятой — 190, в одиннадцатой — менее 180 млн. тонн. Месячная про­изводительность труда на одного горнорабочего едва достигала 35 тонн угля. Эти низкие показатели были обусловлены целым рядом факторов. Для примера рас­смотрим статистику углепотерь по одному не самому отстающему шахтоуправлению «Холодная Балка». Среднемесячная добыча здесь вдвое превышала пока­затели в целом по области — 70—80 тонн на рабочего.

В то же время только в одной бригаде 1520 тонн в месяц те­рялось из-за ава­рий, 500 тонн — из-за болезней

горняков, более Внутренний вид шахты.

тысячи — из-за

отсутствия материалов и порожняка. Более 1200 тонн шахтеры теряли из-за того, что горнотехническая ин­спекция запрещала работы в лавах из-за грубого нару­шения техники безопасности. Перерасход себестоимости составлял 9 копеек на тонну. В целом по угольной промышленности области себестоимость уг­ледобычи возрастала. Нерациональная техническая политика только множила проблемы угольной про­мышленности. Износ основных производственных фондов составил 47%, в то же время на предприятиях скапливались запасы неустановленного оборудова­ния на сотни миллионов рублей. Получаемая техника нередко была морально устаревшей и некачественной. Поэтому срок ее использования был невелик: только треть машин в угольной промышленности работала больше пяти лет. Весьма показательным является ин­цидент в шахтоуправлении «Александр-Запад» объе­динения «Артемуголь». Этому угледобывающему предприятию был выделен новый проходческий ком­байн. Несколько месяцев его пытались установить в различных забоях. Перебрасывая новую технику с лавы в лаву, шахтоуправление потеряло 50 тысяч руб­лей. Так и не сумев организовать работу комбайна, его отдали другой шахте, но в совершенно разукомплекто­ванном виде (см. документ № 1).

Объективное и субъективное удорожание горной

техники в 80-е годы приводило к ухудшению оснащен­ности отрасли, повышению аварийности: каждый мил­лион тонн угля стоил одной-двух шахтерских жизней.

Не имея возможности качественно изменить ситу­ацию в угольной промышленности, Министерство из­брало тактику «строительства потемкинских деревень». Она заключалась в том, что на фоне обще­го низкого технического уровня отрасли создавалось несколько образцово-показательных шахт, которые должны были продемонстрировать потенциальные возможности и перспективы развития всех остальных угольных предприятий. Для превращения обычной шахты в «высокопроизводительное угольное предпри­ятие с полной механизацией и автоматизацией про­изводственных процессов» не жалели сил и средств. Например, для проведения соответствующих преобра­зований на шахте «Октябрьская», которая по реше­нию Совета Министров СССР должна была стать показательной, были задействованы 20 заводов и 24 научно-исследовательских института.

Успешно работала шахта им. А. Ф. Засядько, хотя к 1980 г. это предприятие подошло с задолженностью более 200 млн. тонн угля. В начале 11-й пятилетки на шахте сменилось руководство. Новый директор Е. Звягильский сумел вывести предприятие из прорыва благодаря упорядочению горного хозяйства, реконст­рукции подземных магистралей, хорошей организа­ции труда. Ряд очистных и подготовительных участков был переведен на полную самоокупаемость. Активно внедрялась новая техника (вместо двух ме­ханизированных лав на шахте заработало 5). После реконструкции каждая лава стала выдавать на-гора более 1000 тонн в сутки — вдвое больше прежней нор­мы угледобычи. В целом по шахте суточная добыча выросла до 6 тысяч тонн. За 11-ю пятилетку ежегод-

ная прибавка превысила 0,5 млн. тонн, рост произво­дительности труда по добыче угля был на 9% выше планового.

Однако несколько современных угольных предпри­ятий не могли изменить общего положения в отрасли. Они так и остались единичными «маяками», посколь­ку государство было не в состоянии обеспечить подоб­ный уровень научного руководства и технической оснащенности остальным шахтам области. Вместо это­го была сделана попытка улучшить работу угледобы­вающих предприятий пропагандистскими методами. Маниакальный размах приобрели инициируемые об­комом партии трудовые почины и различные формы социалистического соревнования. Так, в 1980 г., пос­леднем году 10-й пятилетки, якобы по инициативе шахтеров был объявлен «почин» — к 110-й годовщи­не со дня рождения В. И. Ленина провести стодесятид-невную вахту и в результате ударного труда завершить пятилетку к 22 апреля. Год 1981 был славен тем, что в феврале начал работу XXVI съезд КПСС. Чтобы проде­монстрировать всенародную поддержку партийного курса и морально подстегнуть производство, был выд­винут лозунг: «XXVI съезду КПСС — 26 ударных ра­бочих недель». Идея эта опять же родилась в кабинетах обкома, озвучить ее поручили передовым шахтерам области. 1982 год принес новый юбилей — 60-летие об­разования СССР — и новый почин — 60 ударных не­дель в честь этой славной даты. Даже официальная статистика не фиксирует рост производства либо повы­шение производительности труда в период этих «удар­ных вахт», однако несмотря на слабую эффективность этих методов, партийное руководство области продол­жало активно эксплуатировать идею ударничества. В канун 50-летия стахановского движения была пред­принята попытка реанимировать этот почин, наполнив

его новым содержанием. Еще в марте 1981 г. горняки первого участка шахты им. XXII съезда КПСС, где за­родилось стахановское движение, бросили клич: «За­дания 11-й пятилетки — к 50-летию стахановского движения». В 1984 г. коллектив этой шахты на рабо­чем собрании решил зачислить Алексея Стаханова в свои ряды и выполнять его норму выработки, а зарп­лату перечислить в Советский фонд мира. Этот почин был подхвачен по всему Донбассу. Появились новые имена Героев Социалистического Труда: А. Д. Поли-щук (шахта «Трудовская»), А. И. Беликов (шахта им. Бажанова), П. Н. Гончарук (шахта «Коммунист»). Бригада В. И. Игнатьева шахты «Краснолиманская» выступила инициатором социалистического соревно­вания за повышение производительности труда на каждом рабочем месте, бережное отношение к горной технике. В 1984 г. инициаторы этого движения выда­ли на-гора за 11 месяцев 1 млн. тонн угля. В марте 1985 г. Игнатьеву В. И. было присвоено звание Героя Соци­алистического Труда. В сентябре 1985 г. шахта «Крас­нолиманская» досрочно выполнила план 11-й пятилетки. Однако всенародным возрожденное стаха­новское движение не стало. Следует отметить, что все инициативы, выдвигаемые «снизу», предварительно обговаривались «наверху». Тщательно подбирались кандидатуры, подходящие для роли инициатора, для последующего бравурного отчета и награждения. По­этому героями-стахановцами становились лучшие угольные предприятия, которые выполняли и перевы­полняли план. Большая же часть шахт области в пер­вой половине 80-х годов продолжала работать все хуже и хуже. При подведении итогов одиннадцатой пятилет­ки на областной партконференции отмечалось сниже­ние в области объема добычи угля. Если в 1979 г. было получено 100 млн. тонн угля, то в 1984 г. —только 95,5

млн. тонн. Угольная промышленность не выполнила заданий по снижению себестоимости угля, комплекс­ной механизации производственных процессов, умень­шилось число бригад, добывающих 1000 и 500 тонн угля в сутки.

Характерной чертой экономического развития угольной отрасли являлась также все более ухудша­ющаяся работа шахтостроителей. Строительство но­вых, оснащенных по последнему слову техники шахт должно было интенсифицировать угледобывающую промышленность области. Однако на практике шах­тостроители с большим трудом выполняли поставлен­ные задачи. Так, крупнейшей стройкой начала 80-х годов было строительство шахты «Ждановская-Капи-тальная». Ее проектная мощность должна была соста­вить 3,6 млн. тонн антрацита в год, а производительность — 110 тонн угля в сутки на рабо­чего, что в три раза превышало среднесуточную до­бычу по области в целом. Однако строительство шахты столкнулось с огромными трудностями субъек­тивного характера. Несмотря на то, что вблизи ново­стройки проходила железнодорожная колея, строители вплоть до окончания работ не подвели вет­ку к стройплощадке. Материалы и оборудование под­возились автотранспортом, что, во-первых, многократно удорожало перевозки, во-вторых, из-за

многоступенча­
тых перевозок,
многочислен­
ных погрузок-
разгрузок
дорогостоящее
оборудование
еще в пути вы-
Енакиевский металлургический завод. ходило ИЗ

строя и нуждалось в предустановочном ремонте. В ян­варе 1981 г. «Ждановская-Капитальная» вступила в строй, но из-за многочисленных технологических на­рушений ее проектная мощность была уменьшена с 3,6 млн. тонн до 2,1 млн. тонн антрацита в год.

В кризисном положении оказалась и черная ме­таллургия Донбасса, где устарело около 60% обору­дования, немедленной реконструкции требовали все доменные печи. Очень остро стоял вопрос внедрения энерго- и материалосберегающих технологий, сокра­щения вредных выбросов в атмосферу. Проблемы, на­раставшие как снежный ком, не замедлили сказаться и на статистических показателях отрасли: Макеевс­кий и Енакиевский металлургические комбинаты, начиная с 1980 года, не выполняли план по всему ме­таллургическому циклу. По производству стали и проката хронически отставал металлургический ком­бинат им. Ильича (г. Жданов). В целом за XI пяти­летку металлурги Донбасса не выполнили плановых заданий. Была допущена большая задолженность по производству чугуна, стали, проката, кокса, не был достигнут плановый рост производительности труда. Из всех отраслей промышленности в нашей области именно в металлургии потери от невыполнения пла­на по прибыли оказались наибольшими. Только Енакиевский металлургический и Авдеевский коксо­химический заводы имели задолженность свыше 100 млн. рублей. Снижался выпуск продукции Северодо­нецкого химкомбината.

Причины сложной ситуации в металлургической промышленности необходимо"искать в низкой произ­водственной и технологической дисциплине. Так, вве­дение на Ждановском металлургическом комбинате им. Ильича нового прокатного стана «3000» помогло бы отстающему гиганту поправить свои дела — новый

стан предназначался для изготовления низколегиро­ванного проката для морозостойких труб большого ди­аметра. В трубах подобных технологических характеристик остро нуждались нефтегазостроители Сибири. Строительство стана «3000» было объявлено Всесоюзной комсомольской стройкой, для работы на ней было задействовано 150 предприятий из 9 союзных республик. Однако, несмотря на повышен­ное внимание партии и правительства к этой ново­стройке, строительные работы были организованы из рук вон плохо. Первые фундаменты стана надо было сдать еще в 1979 году, но объем работ даже в 1980 г. остался невыполненным почти на 100%. Так, трест «Донбассметаллургмонтаж» должен был уложить 1600 тонн трубопровода и смонтировать 4372 тонны металлоконструкций, однако фактические объемы оказались более чем скромными. Монтаж труб осуще­ствлен на 6,3%, металлоконструкций — на 26%. К февралю 1984 г. с серьезными недоделками и недора­ботками стан «3000» вступил в строй. Однако это в целом не могло вывести металлургическую промыш­ленность области из кризиса.

Еще одной из причин этого кризиса можно считать просчеты в технической политике. Например, на Кра­маторском металлургическом заводе на ряд меропри­ятий по механизации было затрачено 34 тыс. рублей, годовой эффект от всех этих нововведений составил всего 10,3 тыс. рублей. С похожими проблемами стол­кнулись предприятия и других отраслей области. Так, Краматорский завод тяжелого станкостроения в 1980 г. выполнил план товарной продукции на 85,4% , по производительности труда — на 86,6%. При этом по­тери рабочего времени из-за прогулов возросли, а ко­личество рабочих уменьшилось. Кроме потерь явных, огромное количество человеко-часов терялось при пол-

Завод «Донбасскабелъ».

ной видимости нормальной рабо­ты завода. Речь идет об устране­нии конструктор­ских ошибок при работе на вновь получаемом обо­рудовании. Преж­де чем внешне исправный меха­низм начинал эффективно рабо­тать, специально созданные ремонтные бригады разбирали и переделы­вали целые узлы этого механизма. Часто технологичес­кие недостатки оборудования вскрывались в процессе работы и устранялись на ходу также силами рабочих завода.

Еще одной «ахиллесовой пятой» тяжелой про­мышленности являлись транспортные перевозки. Подвижной состав донецких железных дорог более 70% времени находился в погрузочно-разгрузочном режиме. Чтобы запастись, например, углем, многие директора предприятий из грузовых вагонов делали «склады на колесах». Только на Ждановском заводе им. Ильича ежедневно невыгруженными оставались до 400 вагонов, что в четыре раза превышало установ­ленную норму.

Многочисленные проблемы, вставшие перед тяже­лой промышленностью области, усугублялись еще и тем, что к 1985 г. был исчерпан такой экстенсивный фактор нормальной работы производства, как посто­янное наращивание трудовых ресурсов. Большинство промышленных предприятий региона испытывало ос-

трый дефицит в рабочих руках. Наглядным примером этому может служить ситуация, сложившаяся на за­воде «Донбасскабель». К 1980 г. с этого предприятия уволилось более 1,5 тысяч рабочих. Причины, по ко­торым рабочие покинули завод, можно свести к сле­дующему: нет перспективы получения квартиры или хотя бы общежития; нет детского садика; трудно до­бираться до места работы; не устраивает заработок. Руководство знало о нуждах и бедах трудового кол­лектива (причины увольнения рабочих фиксирова­лись в специальной книге в заводском парткоме), но не предприняло никаких мер для решения социаль­но-бытовых проблем тружеников. Вместо этого завод нашел выход в двух направлениях: первое — на ра­боту принимались лица неквалифицированные, с пло­хими характеристиками, часто после возвращения из мест лишения свободы; второе — на некоторых учас­тках к станкам становились инженерно-технические работники. Если ущерб, нанесенный производству привлечением к работе случайных людей, подсчитать хоть как-то возможно (только за апрель 1980 г. было совершено 52 прогула и зафиксировано несколько де­сятков случаев появления на рабочем месте в нетрез­вом состоянии), то определить, во что обошлось государству использование дипломированных инже­неров (целый участок по выпуску новой марки шахт­ного кабеля держался на ИТР, здесь не осталось ни одного рабочего) невозможно даже приблизительно. Итак, командно-административные методы в ру­ководстве тяжелой промышленностью области, игно­рирование экономических рычагов стимулирования труда и увлечение пропагандистско-идеологическими методами, экстенсивные механизмы развития произ­водства и недостаточное внимание к техническому пе­ревооружению поставили важнейшие отрасли региона

на грань кризиса. Необходимы были срочные и дей­ственные меры по спасению тяжелой промышленно­сти Донбасса, в первую очередь угольной и металлургической.

РАЗВИТИЕ ЛЕГКОЙ Легкая промышленность До-

ПРОМЫШЛЕННОСТИ нецкой области вошла в период

кризисного состояния позже, уже во 2-й половине 80-х годов. Дело в том, что она была явлением сравнительно молодым — фактически основная инфраструктура легкой промышленности ре­гиона была создана в 70-е годы, когда в Донбассе сло­жился выраженный дисбаланс по использованию мужской и женской рабочей силы. Предприятия обла­сти, сориентированные главным образом на мужской труд (шахты, металлургические и химические заводы и т.д.), не могли в полной мере предоставить рабочие места женщинам. Поэтому было принято решение обеспечить быстрый рост предприятий легкой и пище­вой промышленности, сферы обслуживания. Реализа­ция этих задумок повлекла за собой значительные капиталовложения в названные отрасли, что в свою очередь обеспечило их развитие в 70-е годы.

К новым предприятиям области следует отнести в первую очередь Донецкий хлопчатобумажный ком­бинат, Ждановскую кондитерскую фабрику, Макеев­скую, Горловскую, Снежнянскую швейные фабрики. В полную силу эти фабрики и комбинаты заработали в начале 80-х годов. Более того, многие предприятия значительно превысили свою проектную мощность. Так, Донецкий ХБК при проектной мощности 78 миллионов погонных метров тканей в год вышел на 100 миллионов. В 1984 г. на комбинате было уста­новлено новое оборудование с принципиально новым

Динамика роста производства шерстяных и хлопчатобумаж­ных тканей в 1979—1984 годах (в млн. кв. м).

пневмомеханическим способом прядения. Это позво­лило вывести предприятие в число лучших хлопча­тобумажных комбинатов страны. Хлопок на него доставляли из республик Средней Азии, поэтому пе­ребоев с сырьем практически не было. Вместе с тем, технологический механизм уже тогда начинал давать сбои. Нередко прядильщицы простаивали из-за того, что ленточницы не успевали обеспечить их сырьем. Оставлял желать лучшего температурно-влажност-ный режим, который невозможно было выдержать в норме из-за неисправности кондиционеров и плохой вытяжки. Нерационально был составлен график чи­стки машин — разбирать завалы пряжи на машинах приходилось за счет рабочего времени, выделенного на прядение. Однако, пока Донецкий ХБК считался новостроечным предприятием, он получал помощь и серьезную поддержку из традиционных текстильных центров — Иваново и Калинина. Это позволяло пред­приятию избежать тех застойных тенденций, кото­рые охватили тяжелую промышленность региона.

Так же успешно работала в первой половине 80-х годов сооруженная в комплексе с ДХБК камвольно-прядильная фабрика. Она работала на сырье, полу-

чаемом из Казахстана, Грузии, Азербайджана, Чер­нигова, Харькова. К 1985 г. она стала ведущим по­ставщиком сырья для трикотажных предприятий Украины. Из ее чистошерстяной, полушерстяной и объемной пряжи 76 цветов и оттенков изготовляли нарядную женскую и мужскую одежду, спортивные костюмы, чулочно-носочные изделия.

Итоги выполнения государственных планов по До­нецкой области за 1979—84 гг. рисуют нам тревожную картину снижения темпов производства и их падения. Только показатели легкой промышленности демонст­рируют устойчивый рост. Так, в 1979 г. в области вы­пускалось 96 млн. кв. метров шерстяных и хлопчатобумажных тканей. В 1980 г. этот показатель выросдо Нбмлн., 1981 г. —до 126 млн., 1982г. — 123, 1983 г. — 129 и в 1984 г. — 134 млн. кв. метров ткани.

В силу тех же причин в первой половине 80-х го­дов успешно работал Дружковский фарфоровый за­вод. Специалистов для первого в Донбассе производства такого типа готовили на родственных предприятиях — Барановском, Полонском фарфоро­вых, Будянском фаянсовом заводах. Специалисты этих предприятий долгое время курировали Дружков-скую новостройку. Так, с участием инженеров Будян-ского завода на печах третьего обжига заменили сетки из обыкновенного металла, которые при нагреве до 800 градусов быстро выходили из строя, на сетки из жаропрочной стали, срок эксплуатирования которых дольше в 20 с лишним раз. Новая технология приго­товления формовочной массы улучшенного качества, придающая изделиям большую прочность, была вне­дрена в Дружковке специалистами Дмитриевского за­вода. В результате завод довел выпуск столовой и чайной посуды до 25 миллионов штук в год.

Итак, легкая промышленность Донецкой области в

первой половине 80-х годов работала довольно-таки ус­тойчиво. На многих предприятиях активно внедря­лись новые технологии, устанавливалось новое оборудование. Однако увеличение объема выпускае­мой продукции не являлось показателем здоровья от­раслей легкой промышленности в целом по стране. Успехи текстильных и прядильных фабрик, фарфоро­вого завода и других предприятий региона были обус­ловлены сравнительной их молодостью, а поэтому особой заботой властных структур о развитии в про­мышленном Донбассе предприятий, способных устра­нить сложившийся перекос в использовании мужской и женской рабочей силы.

ПОЛОЖЕНИЕ В СЕЛЬСКОМ Каки в целом по стра-

ХОЗЯЙСТВЕДОНЕТЧИНЫ не, сельскоехозяйство

Донецкой области явля­лось одной из наиболее отсталых сфер экономики. На плаву агропромышленный сектор удерживался лишь благодаря огромным инвестициям, которые государ­ство вкладывало в развитие села. Около двух десяти­летий капиталовложения в сельское хозяйство составляли 20—25% (сравните с 4% в США). При этом масштабы капиталовложений значительно пре­вышали полученные в итоге показатели. Так, субси­дии, ежегодно выплачиваемые сельскому хозяйству нашей области, достигали 350 млн. рублей. При этом колхозы и совхозы региона производили мяса всего 30 кг на душу населения, молока — 100 кг, колбас­ных изделий — 20 кг, яиц — 155 штук в год. Обеспе­ченность области собственным зерном составляла 460 кг на человека. Такая низкая эффективность сельс­кохозяйственного сектора экономики региона объяс­нялась прежде всего стремлением правящего режима

во что бы то ни стало сохранить колхозно-совхозную систему как экономическую основу социализма. И все же в начале 80-х годов правительство вынуждено было принять ряд мер в поддержку частного сектора, доля которого в общем объеме сельскохозяйственно­го производства оставалась значительной — от 25 до 30% мяса, молока, яиц. Так, в 1981 г. вдвое была уве­личена земельная площадь приусадебного участка, сняты ограничения на поголовье домашнего скота, колхозникам было разрешено брать кредиты для обу­стройства своих хозяйств и т.д. Тем не менее новая политика центра не могла переломить негативные тенденции в развитии отрасли до тех пор, пока в го­сударстве господствовал принцип коллективного хо­зяйства, нацеленный не на обеспечение развития производства, а на изъятие прибавочного продукта. Частный сектор и коллективное хозяйство оставались абсолютно несовместимыми.

К началу 80-х годов сельское хозяйство страны ока­залось в кризисном состоянии. Необходимы были ре­шительные меры. В этой обстановке было принято решение о разработке специальной продовольственной программы, которую утвердил майский (1982 г.) Пле­нум ЦК КПСС. Однако, как и прежде, программа, раз­работанная в рамках устаревшей системы управления, несла на себе следы застоя, половинчатости. По сути своей она сводилась к лозунгам, благим пожеланиям «Надо» и к дальнейшим капиталовложениям. В част­ности, половина долгов колхозам списывалась, срок выплаты второй половины откладывался на 11 лет. Самым «новым» в Продовольственной программе были волюнтаристски определенные плановые задания. Так, для Донецкой области ежегодный план производ­ства мяса предполагалось довести до 325 тыс. тонн (к моменту принятия программы область выдавала 136