КУЛЬТУРА УРАЛА В XVII–XIX вв.

Развитие культуры Урала на протяжении XVII–XIX вв. харак­теризовалось сложным взаимодействием и взаимообогащением рус­ской национальной культуры и культур местных народов. С другой стороны, на протяжении всего этого периода, особенно, в эпоху промышленной революции происходят качественные изменения, предопределенные общим развитием, усложнением хозяйственной жизни и общественных отношений.

Просвещение

До начала русской колонизации большинство народов Урала (манси, ханты, коми-пермяки, удмурты и др.) не имели собственной письменности. Башкирские и татарские муллы и часть представителей национальной верхушки были знакомы с арабской грамотой, а с XV–XVI вв. и с грамотой языка тюрки, на котором велась официальная переписка в Башкирии.

С началом русской колонизации на Урал проникает русская грамота, которая стала распространяться и среди местного населения. Еще в XIV в. миссионер Стефан Пермский создал так называемую древнепермскую азбуку для народа коми (зырян), до того не имевшего своей письменности. С помощью ее на коми язык был переведен ряд богослужебных книг, и велась пропаганда христианства. Вероятно, пермская грамота имела некоторое распространение и среди коми-пермяков. Хотя древнепермская письменность не получила широкого распространения, она, несомненно, имела прогрессивное знание.

В течение XVI–XVII вв. число грамотных на Урале возрастало, главным образом среди посадских людей. Но среди крестьянского населения грамотность была ничтожной. Неграмотным оставалось и подавляющее большинство нерусского населения края.

В Башкирии в XVII в. уже существовали религиозные школы. Это мектебе (начальные школы) и медресе (школы повышенного типа). Обучение в них находилось в руках мусульманского духо­венства и носило схоластический характер. Но они, так или иначе, способствовали распространению грамотности.

Первые русские школы в крае появились лишь в начале XVIII в. Уже в 1709 г. Петр I, направляя в Невьянск «Память Никите Демидову», наряду с прочими распоряжениями предписывал ему «устроить деткам школу». В «статьях», данных Петром верхо­турскому воеводе А. Калитину, предусматривалось создание училища «где бы градцких людей отроков учить... дабы положили первое основание своего жития», чтобы «молодые ребята» обучались «кузнечным, оружейным, плотничьим, столярным делам». В 1718 г. или в 1719 г. при Далматовском монастыре было открыто училище для детей церковнослужителей и монастырских крестьян, преобразо­ванное впоследствии в славяно-латинское. В 1723 г. в Соликамске была открыта «цифирная школа», правда, просуществовавшая очень недолго.

С возникновением на Урале горной промышленности появилась и потребность в специалистах горного дела. В. Н. Татищев, прибы­вший сюда в качестве начальника горных заводов, добился от берг-коллегии разрешения на открытие горнозаводских школ. Первые из них были открыты в 1721 г. при Уктусском и Алапаевском заводах и в г. Кунгуре. В Уктусе и Кунгуре были открыты словесные школы, в которых обучали чтению и письму, и арифметические школы, где учили арифметике, геометрии и основам горного дела, в Алапаевске – только словесная школа. В 1723 г. Кунгурская и Уктусская арифмети­ческие школы были переведены в Екатеринбург, положив начало Екатеринбургской горной школе. Учебные заведения создавались горным начальством в прагматических целях, в них должны были обучаться дети «заводских людей», а дети крестьян, за очень редким исключением, в них не принимались.

В 1737 г. на Урале уже насчитывалось 10 горнозаводских школ, в которых обучалось 654 ученика. Особое место в их ряду занимала Екатеринбургская школа, превратившаяся к концу 30-х гг. XVIII в. в крупное по тому времени профессиональное учебное заведение, в котором насчитывалось до 300 учеников. Екатеринбургская школа выпустила немало специалистов не только для уральских заводов, но и для заводов Сибири и Алтая. Из ее стен вышли талантливый изобретатель И. И. Ползунов и др.

Таким образом, на Урале в первой половине XVIII в. была созда­на достаточно развитая система профессионального образования. Но во второй половине столетия в связи с передачей многих заводов в частные руки число школ горного ведомства и количество учащихся в них сокращается.

Кроме горнозаводских, в крае было создано еще несколько школ других типов. В их числе – возникшая в середине столетия первая частная школа на демидовском Нижне-Тагильском заводе, готовившая конторский и технический персонал. В 1738 г. в Уфе была создана школа «для обучения иноверцев русскому языку». Создание таких школ имело целью воспитание башкирской и татарской молодежи в духе преданности самодержавию, но объективно они играли прогрес­сивную роль, поскольку распространяли грамотность среди нерусских народов. Небольшое количество удмуртских детей обучалось в так называемых новокрещенских школах. В 1775 г. казанский епископ Пуцек-Григорович составил на основе кириллической графики пер­вую азбуку и грамматику удмуртского языка. В конце века на удмуртском языке вышло несколько книг, главным образом, богослу­жебных. Протоиерей пермского Петропавловского собора о. Антоний (Антон Иванович) Попов в 1785 г. составил «Краткой Пермской словарь с российским переводом...». К сожалению, этот первый коми-пермяцкий словарь не был издан и распространялся в рукописях.

Потребности развития страны заставили правительство Екатерины II провести в 80-х гг. XVIII в. некоторые мероприятия в области народного просвещения. Однако власти на местах, в ведении которых по положениям Губернской реформы 1775 г. находилось дело образования, часто проявляли опережающую инициативу. Так, 4 апреля 1783 г. Пермский приказ общественного призрения во испол­нение «предложения» наместника Е. П. Кашкина принял решение устроить в городе «Российскую градскую Пермскую школу». Школа в Перми открылась одновременно с подобным учебным заведением в Петербурге, за 6 лет до того как эта практика была распространена на всю страну.

В соответствии со школьным уставом в 1786 г. пермская школа была преобразована главное народное училище, подобные училища были открыты в Вятке, Уфе (в 1797 г. уфимское училище было переведено в Оренбург) и малые народные училища – практически во всех уездных городах. Главные училища были четырехклассными. Большинство учащихся составляли дети солдат, унтер-офицеров, купцов, мещан, заводских мастеровых и крепостных «вотчинных служителей». Немногочисленное дворянство края предпочитало не отдавать своих детей в эти школы, а крестьянские дети попадали в них исключительно редко.

По «Уставу учебных заведений, подведомственных универси­тетам» 1804 г. были созданы учебные округа, центры которых находились в университетских городах. Территория Урала вошла в состав Казанского учебного округа. Новый устав предусматривал открытие школ трех ступеней: приходских училищ, которые должны были «приготовить юношество для уездных училищ и доставить детям земледельческого и других состояний сведения, им прилич­ные», уездных училищ и гимназий, преследовавших цель не только подготовить молодых людей для поступления в университеты, но и дать им законченное образование, «необходимое для благовоспи­танного человека».

Главные народные училища были преобразованы в гимназии (в Перми гимназия была открыта в 1806 г., в Вятке – в 1811 г., в Уфе – в 1828 г.), большинство малых училищ – в уездные. В 1800 г. в Перми и Уфе были открыты духовные семинарии – средние учебные заведе­ния, призванные готовить из детей священнослужителей кадры для церкви. Далеко не все воспитанники семинарий, особенно в 40–
50-х гг., избирали духовную карьеру. Многие становились учителями, чиновниками, продолжали образования в университетах.

В первой половине XIX в. развивается и сеть мусульманских духовных школ – мектебе и медресе. К середине столетия в Башкирии их насчитывалось уже более 300. Открывались и школы других типов. В 1822 г. в Оренбурге открылось военное училище, преобразованное впоследствии в Неплюевский кадетский корпус, в котором обучались и дети башкирской, татарской и казахской знати. Открывают свои школы министерство государственных имуществ, удельное ведомство. Казачье войско открывает начальные гарнизонные школы и войсковые училища почти во всех крепостях и укреплениях. Некоторое количество школ создается на частных горных заводах и в помещичьих имениях Демидовых, Строгановых, Лазаревых и др. В них обучались дети крепостных служителей и мастеровых, педагогами, бывшими в боль­шинстве также крепостными. Перед своими школами владельцы стави­ли весьма ограниченные задачи обслуживания вотчин. «Образование народа необходимо для совершенства механических искусств», – так писал автор «Краткой истории Нижне-Тагильских заводов», состав­ленной в 1837 г.

Появляются и первые женские учебные заведения. В 1824 г. в Перми было открыто девичье училище для обучения питомиц воспи­тательного дома. В 1832 г. в Оренбурге открылось девичье училище, преобразованное впоследствии в Институт для воспитания благород­ных девиц, в 1840 г. в Екатеринбурге – Благородный женский пансион, в 1842 г. в Перми – частный пансион для благородных девиц М. Курвуазье. Вскоре при некоторых приходских училищах стали открываться отделения для девочек, появилось даже несколько женских приходских училищ. Конечно, они не могли решить проблему женского обучения, ибо были слишком малочисленны.

В 1860 г. в крае усилиями прогрессивной интеллигенции появи­лись первые женские средние учебные заведения: училища ведомства императрицы Марии 1-го разряда в Перми и 2-го разряда в Екатеринбурге. В 1871 г. пермское шестиклассное Мариинское жен­ское училище было переименовано в Мариинскую женскую гимназию с открытием при ней седьмого класса.

По инициативе общественности было открыто несколько школ для взрослых. Так, например, члены Пермского революционно-демок­ратического кружка, которым руководил А. И. Иконников, открыли в 1860 г. несколько воскресных школ в г. Перми. Делались попытки открыть такие школы и в других городах и на заводах. Однако воскресные школы, пользовавшиеся большой популярностью, были очень быстро закрыты властями.

В первой половине XIX в. в крае начинают возникать библио­теки. Еще в 1802 г. в Екатеринбурге главной конторой Екатеринбург­ских заводов открыта библиотека, обслуживавшая чиновников горно­го и других ведомств. В 1831 г. губернским статистическим комите­том была открыта первая библиотека в Перми, с 1835 г. ставшая общедоступной. В 1835 г. врач Чудиновский и учитель Кошкарев организовали библиотеку в Сарапуле. В 1837 г. была создана публич­ная библиотека в Вятке. К середине XIX в. общедоступные библио­теки появились в Ирбите, Кунгуре, Нижнем Тагиле, Кушве и др.

В конце 50-х гг. представители местной либеральной интелли­генции и революционных кругов открывают несколько частных библиотек, имевших важное культурно-просветительное значение. В феврале 1859 г. члены Пермского кружка А. И. Иконников и А. Г. Воскресенский основали библиотеку, целью которой было «доставить лицам всех состояний возможность читать лучшие из всех вновь выходящих сочинений на русском языке за самую умеренную плату». В ней имелись такие передовые журналы, как «Современник», «Отечественные записки», «Искра». Были попытки организации подобных библиотек и в других местах. Летом 1859 г. пермский либерал Д. Д. Смышляев и краевед А. Н. Зырянов создают библиотеку в селе Иванищевском Шадринского уезда. Основную массу ее Чита­телей составляли государственные крестьяне. Тогда же А. А. Красов­ский открыл частную библиотеку в Вятке. Возникают библиотеки и на Южном Урале.

Ретроградская политика правительства в области просвещения началась со времен министерской реформы, но особенно усилилась после 1825 г., когда после восстания декабристов правительство стало осуществлять серию мероприятий, которые должны были ограничить рамки народного просвещения прикладными и идеологическими рамками. Еще в 1819 г. попечителем Казанского учебного округа был назначен ретроград Магницкий, который сосредоточил основное внимание на усилении религиозной стороны преподавания. «Главным основанием» при подборе учителей стало их «христианское благочестие». С конца 20-х гг. правительство начинает открывать церковно-приходские училища, особенно много их возникает после 1848 г. К 1860 г. в Пермской губернии их насчитывалось уже 129, преподавание в них находилось лишь на уровне освоения первичной грамоты. Горнозаводские школы были низведены до уровня обще­образовательных. Только с 1848 г. под давлением требований времени система горнозаводского образования была несколько усовершенст­вована (заводские школы, окружные училища и школа повышенного типа – Уральское горное училище, открытое в 1863 г.).

Особенно ограничены в вопросах получения образования были нерусские народы края. Если дети феодальной верхушки и получали образование в целом ряде учебных заведений (для детей башкирской знати в первой половине XIX в. были даже открыты вакансии в Казанском университете и других высших учебных заведениях), то детям рядовых мусульман было практически невозможно пробиться даже в начальную школу.

Несмотря на все препоны, в народной среде Урала росла тяга к знаниям. В некоторых местах крестьяне открывали школы на свой счет. Крепостные работники добивались для своих детей лучших школ и лучшего преподавания. В 1856 г. 160 мастеровых Уинского завода подали прошение, в котором, указывая на плохое обучение в заводской школе, писали: «Вероятно, господа заводчики рассчиты­вают более на то, что из мрака невежества более могут извлечь пользы для собственных интересов, чем при свете лучшего просвещения».

Уровень начального образования в крае, бывший к моменту реформы 1861 г. чрезвычайно низким, в 60-х годах еще больше пони­зился в связи с тем, что министерства финансов и государственных имуществ, так же как и частные владельцы горных заводов, не считая себя обязанными расходовать средства на обслуживание вышедшего из крепостной зависимости населения, закрыли часть принадлежа­вших им школ. Но, уступая неотложным требованиям жизни, прави­тельство все же было вынуждено приступить к школьной реформе. В 1864 г. было утверждено «Положение о начальных народных учили­щах», согласно которому целью начальной школы являлось «рас­пространение первоначальных полезных знаний» и «утверждение в народе религиозных и нравственных понятий». Этим обусловливалась и школьная программа: закон божий, чтение церковной и гражданской печати, церковное пение и четыре действия арифметики. В 1875 г. из огромного Казанского учебного округа был выделен Оренбургский в составе Вятской, Оренбургской и Пермской губерний.

Царское правительство, проводя реформу, стремилось всяче­скими способами отстранить общество от участия в школьном деле, но этого в полной мере сделать не удалось. В 70-х гг. в Пермской и Уфимской губерниях земские школы становятся основной формой начального образования. В Оренбургской губернии значительное количество школ было открыто казачьим войском. Общество несло львиную долю расходов по организации народного образования. В Пермской губернии в 1871 г., несмотря на то, что затраты на народное образование относились к «необязательным», они распреде­лялись следующим образом: 64,8% этих расходов несли земства; города – 7,8%; сельские общества – 12,9%; заводоуправления и част­ные лица – 14,2%, а государственное казначейство выделяло лишь 0,3%.

Земства старалось сочетать общее образование с профессиональ­ным: они открывали при народных школах ремесленные классы и даже специальные ремесленные училища. Так как народных школ было явно недостаточно, многие земства открывали школы грамот­ности (пункты домашнего обучения). В связи с ростом тяги к знаниям с 80-х гг. в некоторых городах, селах и заводских поселках края стали вновь открываться воскресные и повторительные школы.

Земская школа по постановке учебного дела была лучшей, чем все другие типы начальных училищ. В земских школах работало много учителей-энтузиастов, вышедших из кругов передовой интелли­генции. В эпоху контрреформ правительство обрушило на эти школы, казавшиеся ему слишком прогрессивными, ряд репрессий, подвергло их придирчивому и мелочному контролю, а в 1884 г. издало новое положение о церковноприходской школе, в котором она стала рассматриваться как основная школа в сельской местности. Новые школы отныне разрешалось открывать только духовенству, а ряд земских школ был закрыт. Церковноприходские школы, количество которых стало заметно расти с конца 80-х гг., были самыми бедными по материальному обеспечению и убогими по уровню преподавания.

Количество школ в крае за вторую половину XIX в. значительно выросло, увеличилось и количество учащихся. В это время в Уфимской губернии было открыто 746 начальных школ (в их числе было 25% министерских школ, 42% земских и 33% церковноприход­ских), в Оренбургской – 925 (22% министерских, 49% войсковых, 29% церковноприходских), в Пермской губернии число начальных школ (русских) с 248 в 1871 г. увеличилось до 1.011 в 1901 г. Но подав­ляющая масса населения, особенно сельского, оставалась неграмот­ной. В 1897 т. грамотных насчитывалось: в Оренбургской губернии 20,4%, в Пермской – 19,2%, в Уфимской – 16,7%. Эти губернии по уровню грамотности соответственно занимали 25, 28 и 40-е места среди 50 губерний Европейской России.

Особенно было обездолено в смысле образования нерусское население края. Проводя политику русификации, царское прави­тельство стремилось направить его образование по желательному для себя пути, который определяли «Правила о мерах к образованию населяющих Россию инородцев», изданные в 1870 г. В них утверж­далось: «Конечной целью образования всех инородцев, живущих в пределах нашего отечества, бесспорно, должно быть обрусение и слияние их с русским народом». В марийских, мордовских, чувашских школах на Урале обучение строилось по системе, разработанной ярым реакционером профессором Казанской духовной академии Н. И. Ильминским, по которой в основу воспитания полагались догматы церкви и проповедь православия. Но, реакционная в целом, эта система имела и некоторые положительные стороны: она спо­собствовала распространению грамотности, приобщала к русской культуре, поскольку согласно системе Ильминского, преподавание в течение первых двух лет велось на родном языке. С конца столетия она была распространена и на коми-пермяцкие школы края. Появились первые учебники на коми-пермяцком языке (букварь Е. Е. Попова и др.). Русско-башкирские и русско-татарские школы, усиленно насаждавшиеся царизмом во второй половине XIX в., преподавание в которых велось только на русском языке, тоже способствовали распространению русской грамоты, но усиленная русификаторская политика в Башкирии вызывала сопротивление введению этих школ.

Народные школы зачастую находились в тяжелом материальном положении. Большинство их размещалось «в наемных квартирах», нередко в обычных крестьянских избах. Даже в Пермской губернии, где земства уделяли особое внимание строительству школьных зданий, только 40% их удовлетворяло предъявляемым требованиям, общая кубатура классных помещений в губернии была почти вполовину меньше установленной санитарными нормами. Школы были недоста­точно обеспечены учебниками, наглядными пособиями и т.п.

В связи с ростом потребности в образованных людях и квалифицированных специалистах на Урале увеличивается сеть средних учебных заведений. В крае имелось пять мужских гимназий: Пермская, Оренбургская, Уфимская, Троицкая и Екатеринбургская. Число учащихся в них было незначительным и росло очень медленно: в 1876 г. обучалось 1.422 чел., в 1900 г. – 1.778. Сравнительно либеральный устав гимназий 1864 г. формально разрешил принимать в классические гимназии детей всех сословий «без различия звания и вероисповедания», но фактически доступ детям неимущих слоев закрывала высокая плата за обучение, и большинство учеников составляли дети дворян и чиновников. Так, например, за 25 лет (с 1875 по 1900 г.) дети дворян в среднем составляли: в Пермской гимназии 60%, в Уфимской – 63%, в Екатеринбурге – 54% общего числа учащихся. Введение реакционного устава 1871 г., позорный циркуляр «о кухаркиных детях», утвержденный министром просвещения мракобесом Деляновым, непомерный рост платы за обучение — все это почти совершенно закрыло для детей из низов общества двери гимназий. Гимназии давали недостаточные знания в области точных наук. После введения устава ухудшилась постановка преподавания, поскольку в нем выдвигалось в качестве основной цели обучения выработка «дисциплины ума».

Другим типом среднего учебного заведения были реальные училища, образованные по уставу 1871 г. из так называемых реальных гимназий. Они должны были давать образование, «приспособленное к практическим потребностям и к приобретению технических позна­ний», и в них больше внимания уделялось точным наукам. Доступ в университеты для реалистов был закрыт, в специальные высшие учебные заведения – ограничен. В крае были открыты реальные училища в Перми, Екатеринбурге, Красноуфимске, Сарапуле. Они создавались по инициативе торгово-промышленных кругов и содер­жались главным образом за счет бюджетов городов, земств и частных пожертвований. Наибольший процент учащихся в реальных училищах составляли дети «городских сословий», за ними шли дети дворян и чиновников, значительным здесь было и число детей сельской верхушки.

Некоторые шаги вперед сделало во второй половине XIX в. и среднее женское образование. В Перми, Екатеринбурге и Уфе по ини­циативе и за счет общественности были открыты женские гимназии, в крае было несколько женских прогимназий, программа которых соответствовала программе первых четырех классов гимназии. В гимназиях были педагогические классы, готовившие учительниц для народной школы.

Потребности развития хозяйства и культуры края вызвали к жизни ряд специальных училищ и школ. В 1862 г. в Нижнем Тагиле была открыта шестилетняя горно-реальная школа, готовившая техни­ков и лесничих для демидовских заводов. 12 сентября 1876 г. в Перми было открыто Алексеевское реальное училище. По инициативе Н. Г. Славянова, в 1896 г. при нем открыто специальное горнозавод­ское отделение. В 1877 г. миллионер-чаеторговец Губкин открыл техническое училище в Кунгуре, готовившее техников-механиков. В Перми в 1881 г. возникло трехклассное техническое железнодорож­ное училище для подготовки кадров Уральской горнозаводской доро­ги. В 1884 г. было основано четырехклассное горное училище на Турьинских рудниках. Существовали оружейная школа в Ижевске, Воткинское горнозаводское техническое училище, Уральское горно­заводское училище в Екатеринбурге, открытое еще до реформы. В Уфе было создано землемерное училище. В Перми земство открыло школу ветеринарных фельдшеров. Словарь Брокгауза и Ефрона отме­чал высокий уровень технической подготовки уральских профес­сиональных училищ, указывая, что наивысший «был достигнут в Уральском горном, Пермском реальном (на горнопромышленном отделении), Нижнетагильском горнозаводском…»

На Южном Урале было открыто несколько педагогических учебных заведений: в 1873 г. – учительский институт в Оренбурге для подготовки учителей городских школ, Благовещенская учительская семинария, Бирская «инородческая» учительская школа для удмуртов, мари и чувашей, татаро-башкирская учительская школа в Уфе, переведенная впоследствии в Оренбург. Бирская инородческая семинария и татаро-башкирская учительская школа были созданы с русификаторскими целями. Все эти учебные заведения имели более демократический состав учащихся и давали некоторую возможность детям из необеспеченных семей получить специальное образование.

В Оренбурге существовали юнкерское училище и два кадетских корпуса, в которых наряду с русскими училось и небольшое количество башкир, татар и казахов. При Неплюевском кадетском корпусе существовало отделение для подготовки переводчиков с восточных языков.

Огромный Урал, требовал все больше специалистов высшей квалификации. Вопрос о создании здесь высшего учебного заведения был впервые поставлен еще в 60-х гг. известным краеведом Н. К. Чупиным; неоднократно он поднимался и в последующие десятилетия, но в XIX в. край так и не получил высшего учебного заведения.

Сеть общедоступных библиотек в крае начинает расширяться главным образом за счет библиотек, открываемых общественными организациями и частными лицами. В 1864 г. открыта публичная библиотека при Уфимском статистическом комитете. В 1869 г. здесь же возникает частная библиотека купца Блохина. Существовавшую в Перми еще в дореформенный период библиотеку в 1863 г. преоб­разовали в общественную. В городе имелось еще несколько библио­тек: губернского земства, железнодорожная, статистического комите­та, архивной комиссии, Смышляевская и другие. Ряд библиотек был открыт в Перми частными лицами. В городе появились бесплатные библиотеки-читальни, которые усердно посещались мелкими служащими, рабочими и учащимися. Ряд крупных книгохранилищ существовал в Екатеринбурге, среди них первое место по богатству занимала библиотека Уральского общества любителей естествозна­ния. К концу века публичные библиотеки существовали и почти во всех городах края и во многих заводских поселках. В Златоусте была создана библиотека на средства, собранные рабочими.

Библиотеки и читальни стали возникать в селах. Так, например, в 1887 г. пермским земством были открыты народные библиотеки в селах Больше-Сосновском, Карагайском и Частинском Оханского уезда. В 1897 г. в губернии насчитывалось уже 211 народных библио­тек, созданных на средства земства. Много библиотек появилось в селах Южного Урала.

Возникает книготорговля. В Перми было несколько книжных магазинов, среди них первый специализированный книжный магазин Ольги и Иосифа Петровских, открытый в 1876 г., распространявший прогрессивную литературу. К концу столетия в Уфе существовало пять частных книжных магазинов, книжные лавки были в Стерлитамаке, Бирске, Набережных Челнах.

В последней четверти XIX в. активно развиваются такие формы просветительской деятельности, как публичные лекции, вечера народного чтения и т.п., инициаторами которых были представители передовой интеллигенции. Но власти каждый раз накладывали запрет, если личность «устроителя» вызывала у них хоть малейшее сомнение в его «благонадежности».

Фольклор. Литература и печать

Первой формой литературного творчества народов Урала было устное фольклорное (поэтическое) творчество. В нем башкиры, коми-пермяки, удмурты и другие народы, населявшие Урал, воспевали своих героев, в нем они клеймили своих угнетателей. Распростра­ненным видом народного поэтического творчества были легенды и предания, которые отражали не только фантастические, но и реальные события, обраставшие мифическими подробностями. Так, у коми-пермяков сложился цикл оригинальных преданий о Пере-богатыре. Зарождение этого эпоса восходит еще к первобытнообщинному строю. Одним из ранних жанров фольклора башкирского народа был кубаир – былина о подвигах батыров отдельных родов и племен. Со временем некоторые из циклов таких былин вылились в героиче­ские поэмы, являющиеся важнейшими памятниками башкирского эпоса – былина об Урал-батыре, «Заяк-Туляк и Хыу-хлы», «Бабсак и Кусяк», «Кузы-курпес и Маяк-хыу» и др.

С XV в. поток русских поселенцев привнес произведения русского фольклора, оказавшие влияние на устное творчество мест­ного населения. В последующее время укрепление межнациональных связей сблизили поэтическое творчество разных народов края. В это время сложились предания о борьбе Перы с внешними врагами, о его помощи русскому войску, отразившие дружбу коми-пермяков и рус­ских. Наконец, позднейшие предания о борьбе Перы со Строгановыми отобразили антикрепостническое движение в Прикамье. Легенды были распространены и среди русских. Например, среди русского населения Вишерского края бытовали сказания о богатыре Полюде. Очень широко были распространены на Урале легенды о Ермаке.

Пожалуй, самое большое место в фольклоре края занимали песни. Многообразные – обрядовые, любовные, плясовые, солдатские, разбойничьи, исторические и т.д. – они были летописью народов, освещали их обычаи, верования, труд, особенности быта. Песни были самой чуткой и самой распространенной формой народного творче­ства. В песнях оренбургских и уральских казаков и башкир нашла широкое отражение и военная служба и ее тяготы. Патриотический подъем, охвативший во время Отечественной войны 1812 г. Россию, нашел свое выражение и в песнях, сложенных на Урале русскими казаками, башкирами, коми-пермяками.

Большой популярностью пользовались песни о Ермаке, который наделен чертами борца за справедливость, о Степане Разине, а с конца XVIII в. – о Пугачеве, возникшие среди казаков, горнозаводских рабочих, башкир, удмуртов и распространившиеся по всему Уралу. Свое отражение в уральском фольклоре нашла и жизнь горнозавод­ского населения. Тяжелейшие условия труда на рудниках и заводах, постоянная опасность, которой подвергался горнорабочий, явления, которые он не мог объяснить, создали почву для возникновения рассказов о таинственных силах: хранителе богатств подземных недр Великом полозе, «горном хозяине» или «хозяйке». Эти рассказы переплелись с рассказами о вольных людях, народных заступниках и вылились в «тайные сказы», в которых реальное сплавлялось с фантастическим.

Народ бережно хранил свои поэтические произведения. Русские и коми-пермяцкие певцы и сказители, удмуртские гусляры и башкирские сзсэны передавали их из поколения в поколение, обогащали, совершенствовали.

Уже в XVI–XVII вв. в крае сложился круг читателей, из которого выходили люди, не только переписывавшие литературные памятники, но даже создавшие оригинальные произведения. Так, например, в конце XVII в. из Орла-городка вышел литературный памятник, известный под названием «Сатир». Еще в первой половине XVIII в. производились записи уральского фольклора. В. Н. Татищев во время пребывания на Урале составил сборник «простонародных выражений». Отдельные произведения, записанные на Урале, вошли в известный сборник «Древние российские стихотворения», составлен­ный в XVIII в. Киршей Даниловым. Несколько народных легенд и преданий записали участники академических экспедиций. В первой половине XIX в. в связи с повышением интереса к русскому фольклору производится значительное количество записей и ураль­ского фольклора. В 30–40-х гг. записи производятся для свода песен П. В. Киреевского (около 40 текстов). Башкирский и русский фольк­лор Южного Урала записывает В. И. Даль, предания и песни о Пугачеве — А. С. Пушкин.

Запись и публикация уральского фольклора особенно активно ведутся в конце 50-х – начале 60-х гг. В это время фольклорные записи публикуются на страницах неофициальной части «Губернских ведомос­тей», они попадают на страницы смышляевского «Пермского сборни­ка»; сказки, записанные уральским краеведом А. Н. Зыряновым, входят в известное собрание русских народных сказок А. Н. Афанасьева.

С первых лет XIX в. рассадниками литературного творчества становятся учебные заведения. В крае очень быстро распространяются такие передовые произведения, как «Горе от ума» А. С. Грибоедова. Следы ранних списков бессмертной комедии ведут в Пермь и другие уральские города.

В творчестве местных литераторов нередко звучали вольнолю­бивые антикрепостнические мотивы. Одним из таких литераторов был И. И. Варакин (Варокин), крепостной управляющий Верхне-Муллин­ского имения князей Голицыных. В 1807 г. в Петербурге вышла книга его стихов «Пустынная лира забвенного сына природы». В 1812 г. в петербургском журнале «Улей» появляется стихотворение Варакина «Глас истины к гордецам». Несмотря на предложение высокого выкупа, поэт так и не был отпущен своими хозяевами и умер в крепостной неволе.

В 20–30-е гг. жил и работал поэт-разночинец В. Т. Феонов – учитель риторики в Пермской гимназии. Доведенный до отчаяния пошлостью и жестокостью окружающей жизни, сатирик смело клеймил местные власти. По свидетельствам современников, мно­жество стихов Феонова ходило по рукам в списках, его острого слова боялся местный чиновничий мир. В 1825 г. в журнале «Вестник Европы» было напечатано его стихотворение «К лицемеру», являвшееся острой сатирой на пермского «помпадура» губернатора Тюфяева, а по некоторым предположениям – на самого императора Александра I, который посетил Пермь в 1823 г.

В 20-х годах XIX в. в Оренбурге жил поэт участник декаб­ристского движения П. М. Кудряшов, напечатавший в столичных журналах несколько своих повестей и стихотворений. В его творчестве большое место занимала башкирская тематика, он перевел и литературно обработал ряд башкирских песен: «Песнь башкирца перед сражением», песни о Салавате Юлаеве и др.

В 40-х – начале 50-х гг. в Перми работал известный в свое время писатель и поэт Е. А. Вердеревский, на творчество которого большое влияние оказала поэзия М. Ю. Лермонтова. В 1847 г. в Петербурге вышел его стихотворный сборник «Октавы». В 1857 г. вышло в свет его произведение «От Зауралья до Закавказья, юмористические, сентиментальные и практические письма с дороги», представляющее немалый интерес и поныне. К заслугам Вердеревского как поэта нужно отнести то, что он одним из первых воспел в своих стихах не только природу Урала, но и труд его людей.

В рассматриваемый период с Уралом, так или иначе, были связаны некоторые из крупных русских писателей и поэтов. В 1790 г. и 1797 г. по пути в ссылку и из ссылки здесь проезжал А. Н. Радищев, оставивший в своих путевых записках заметки об уральских городах. Осенью 1833 г. Южный Урал посетил А. С. Пушкин, собиравший материалы для «Истории Пугачевского бунта». Тогда же в Оренбург приехал писатель и ученый В. И. Даль, служивший некоторое время чиновником особых поручений при губернаторе. В 1837–1839 гг. в Пермской гимназии «исправлял должность» старшего учителя исто­рии и статистики П. И. Мельников – будущий писатель Мельников-Печерский, высланный сюда из Казани. Результатом его поездок по Уралу явились «Дорожные записки на пути из Тамбовской губернии в Сибирь», опубликованные в «Отечественных записках». В 1841 г. в Оренбурге побывал поэт А. К. Толстой. С 1847 по 1857 г. в Оренбургском крае находился в ссылке Т. Г. Шевченко. На Урале родились и провели свои детские годы писатель С. Т. Аксаков, известный поэт и профессор литературы Московского университета А. Ф. Мерзляков, дарование которого заметили пермские просветители конца XVIII в. и отправили продолжать обучение в столицу.

Показателем роста культуры стало возникновение типографий, которые появляются на Урале в конце XVIII в. В 1776 г. появилась первая типография в Вятке. В 1792 г. усилиями сложившегося в Перми кружка просветителей, поддерживающих связи с Н.И. Новиковым и А.И. Радищевым, была открыта типография при Пермском намест­ническом правлении, оборудование которой было получено из нови­ковской «Типографической компании».

Первой уральской книгой стал, отпечатанный в Перми, труд губернского доктора М. Л. Гамалеи «О сибирской язве и ее народном лечении, с прибавлением о скотском падеже и об осторожностях, бываемых во время падежа». А в 1796 г. в губернской типографии вышла книга П. Филиппова «Подробное описание типографских должностей с приложением о правописании объяснения, каким образом через которое время оному научиться можно», первое в России руководство по типографскому делу. В конце XVIII в. горным ведомством была создана типография в Екатеринбурге. В 1808 г. в ней была напечатана книга И. Ф. Германа «Описание заводов, под ведомством Екатеринбургского горного начальства состоящих». В 1801 г. открывается типография в Уфе.

Первой попыткой выпуска местного периодического издания на Урале нужно, по-видимому, считать выпуск «Оренбургских перио­дических записок», два номера которых вышли в 1832 г. С 1838 г. стали выходить «Губернские ведомости» (Пермские, Оренбургские, Вятские). Эти газеты были официальными органами губернской администрации и первоначально состояли только из части «официаль­ной». Несколько позже, когда в них появилас<