Раздел 4. ХРЕСТОМАТИЯ ПО КУРСУ УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОЕ ПРАВО РФ. 18 страница

Совершенно иная ситуация складывается на стадии рассмотрения дела судом. Не будем затрагивать прохождение дела в судах кассационной и надзорной инстанций, где имеются свои особенности, а сконцентрируем внимание на рассмотрении дела по существу в суде первой инстанции.

На данной стадии судебного процесса провозглашенные в ст. 123 Конституции РФ принципы состязательности и равноправия находят свое воплощение в полном объеме. Закреплены они и в ст. 15 УПК РФ. В раскрытие принципа состязательности данная статья указывает на отделение и распределение между разными субъектами функций обвинения, защиты и разрешения уголовного дела, а также невозможность отнесения суда к органам уголовного преследования. Суд по смыслу данных положений не выступает ни на стороне защиты, ни на стороне обвинения, а лишь создает необходимые условия для реализации сторонами своих прав и исполнения обязанностей.

Не вдаваясь в перечисление конкретных правомочий сторон и суда на судебной стадии рассмотрения уголовного дела, отметим, что если принцип равноправия в том его виде, в котором он существует в действующем УПК РФ, не вызывает каких-либо нареканий, то принцип состязательности все более отчетливо критикуется в печати. Причем критикуется не за его слабое воплощение в конкретных нормах закона, а за его "избыток" и определенный формализм, якобы препятствующий достижению истинных целей судопроизводства.

Так, Ю. Орлов категорично указывает на то, что принцип состязательности в том виде, в котором он содержится в действующем уголовно-процессуальном законодательстве, отнюдь не содействует, а наоборот - препятствует как установлению истины по делу, так и соблюдению прав личности. Автор полагает, что данный институт в настоящее время начинает работать на себя, приобретая самодовлеющее начало. Среди же основных проблем, связанных с утверждением принципа состязательности в судебном разбирательстве, называются: ограниченность суда в возможности самостоятельного исследования доказательств, "невозможность суда ступить ни шагу для пополнения совокупности доказательств без соизволения сторон" , отсутствие возможности возвратить дело на дополнительное расследование, а значит, отсутствие у органа правосудия возможности восполнить возникающие пробелы в доказательственном материале и др.

Полагаем, что эти проблемы носят надуманный характер. Ученые, указывающие на скованность суда действиями сторон, вероятно, еще не отошли от старых шаблонных пониманий сути суда как органа, который самостоятельно осуществляет доказывание с целью обязательного установления по результатам рассмотрения дела объективной истины. Это старый догмат, когда считалось, что органы расследования и суды выполняют общую задачу - борются с преступностью, и если при расследовании были допущены ошибки, то суды должны были содействовать их исправлению путем возвращения дел на дополнительное расследование, а не прибегать к вынесению оправдательных приговоров.

В реалиях современного уголовного процесса такая "установка" представляется недопустимой. Совершенно справедливо, что одним из основных положений проведенной в нашей стране судебной реформы была следующая идея: при неполноте или односторонности предварительного расследования дело для доследования не возвращать, а выносить оправдательный приговор.

И.Л. Петрухин отмечает: "Активная роль суда в исследовании доказательств - достояние инквизиционного процесса. В состязательном же судопроизводстве исследование доказательств производят стороны, а судья лишь следит, чтобы при этом не нарушался процессуальный регламент" .

Представляется, что никоим образом принцип состязательности не может помешать и соблюдению прав подсудимого. Такими утверждениями нивелируется функция защитника, который как раз и должен всеми не запрещенными законом способами защищать права своего доверителя, следить за тем, чтобы его права и законные интересы не нарушались, а в случае такого нарушения оперативно реагировать, представлять независимому стороннему арбитру версию защиты, при необходимости подкрепленную собранными им доказательствами.

Абсолютно совершенных законов не бывает, однако представляется, что в настоящее время реализация принципа состязательности отнюдь не препятствует установлению истины по делу, основанной на представленных сторонами доказательствах.

Современная судебная практика опровергает и опасения ряда ученых, связанные с тем, что в условиях состязательности суды не смогут восполнять пробелы, допущенные следствием, а значит, лица, совершившие преступления, уйдут от наказания. Статистика показывает, что количество оправдательных приговоров в нашей стране ничтожно мало. Так, по итогам 2005 г. судами общей юрисдикции было вынесено 878,9 тыс. обвинительных приговоров, тогда как оправдательных лишь 8,2 тыс., что составляет лишь 0,7% от их общего числа .

Таким образом, подводя итог, можно констатировать, что в действующем современном уголовном процессе образовался большой дисбаланс в соблюдении принципов состязательности и равноправия сторон на его судебной и досудебной стадиях. Во многом это связано со сложившимся еще со времени создания первых Судебных уставов 1864 г. пониманием досудебного производства как производства полицейского, для которого привнесение элементов равноправия со стороной защиты губительно, поскольку препятствует поиску и установлению доказательственной базы.

Ситуация такова, что законодатель, в очередной раз провозгласив в Конституции страны положения и принципы, которые должны были лечь в отраслевое законодательство, полностью, надлежащим образом этого не осуществил.

Однако законодательство развивается, и на смену старым стереотипам и догматам должно прийти новое понимание сущности уголовного процесса России, основополагающими принципами которого должны, несомненно, быть состязательность и равноправие сторон судопроизводства.

ДОПУСТИМОЕ СВИДЕТЕЛЬСТВО ВИНЫ

Юрий Чурилов, адвокат сеймской коллегии адвокатов г. Курска, преподаватель КФ Орловского юридического института МВД России, аспирант кафедры уголовного процесса Воронежского государственного университета.

Одними из самых распространенных источников доказательств как во время следствия, так и в суде являются показания свидетелей. Тем не менее в УПК РФ не уделено должного внимания вопросу возможности использования в доказывании показаний свидетелей из числа оперативно-розыскных работников, дознавателей, следователей, прокуроров о признании обвиняемым своей вины. Хотя такие показания довольно часто используются в судебно-следственной практике.

Необходимость подобного рода свидетельских показаний обычно вызвана отсутствием каких-либо прямых доказательств вины обвиняемого, а также надлежащим образом оформленных признательных показаний обвиняемого, данных с участием защитника.

На практике чаще всего встречаются две ситуации. Первая, это когда свидетель дает показания об устном (в т.ч. с применением аудио-, видеозаписи) или письменном признании обвиняемым своей вины в ходе оперативно-розыскных мероприятий либо беседы. Вторая - когда обвиняемым были даны письменные признательные показания в присутствии защитника, однако полученное при этом доказательство в виде протокола следственного действия оспаривается обвиняемым как недопустимое (например, протокол проверки показаний на месте, проведенной в отсутствие понятых). Полагаем, что допустимость подобного рода свидетельских показаний вызывает серьезные сомнения.

Статья 56 УПК РФ определяет свидетеля как лицо, которому могут быть известны какие-либо обстоятельства, имеющие значение для расследования и разрешения уголовного дела, и которое вызвано для дачи показаний. Таким образом, закон не содержит требования к свидетелю о том, чтобы он был "незаинтересованным лицом", как и не содержит перечня лиц из числа участников уголовного судопроизводства, их близких родственников, которые не могут быть свидетелями. Также УПК РФ не предусматривает возможности отвода свидетелей по вышеуказанному основанию. Это означает, что оперативно-розыскные работники, следователи, дознаватели, прокуроры в принципе могут быть допрошены в качестве свидетелей, в том числе по уголовным делам, находившимся в их производстве, несмотря на то, что они, как правило, являются лицами, заинтересованными в результатах рассмотрения дела.

В соответствии со ст. 79 УПК РФ свидетель может быть допрошен о любых обстоятельствах, относящихся к уголовному делу. Если он не может указать источник своей осведомленности либо основывает свои показания на догадке, предположении, слухе, то такие показания в силу ч. 2 ст. 75 УПК РФ являются недопустимыми. Поскольку речь идет о любых обстоятельствах, буквальное толкование указанной нормы не запрещает использовать в доказывании свидетельские показания оперативно-розыскных работников, дознавателей, следователей, прокуроров о признании обвиняемым своей вины. Вопрос о недопустимости подобных показаний напрямую в законе не оговорен.

В связи с вышесказанным на практике распространена точка зрения о том, что суд по принципу свободной оценки доказательств может придать такому доказательству значение (что чаще всего и происходит), а может и отвергнуть его как недостоверное. Данный подход считаем в корне неправильным.

Показания свидетелей не могут быть использованы в качестве доказательств признания обвиняемым своей вины и являются недопустимыми во всех случаях, поскольку их использование влечет нарушение гарантированных Конституцией РФ прав и свобод человека и гражданина и установленного в УПК РФ порядка собирания и закрепления доказательств - показаний обвиняемого. На основании незаконно добытых доказательств нельзя получить доказательства, которые можно было бы использовать в доказывании (правило "о плодах отравленного дерева").

Например, признавая недопустимыми доказательствами показания свидетелей - сотрудников милиции, которые сообщили суду о признании, сделанном им задержанным лицом, Верховный Суд РФ подчеркнул, что так называемые беседы с задержанным являлись не чем иным, как незаконным допросом, который производился в отсутствие адвоката, без разъяснения задержанному положений ст. 51 Конституции РФ (см.: Определение Верховного Суда РФ от 14.07.1999 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2000. N 5).

К сожалению, этот единственный случай опубликования судебной практики Верховного Суда РФ не может изменить сложившейся практики на местах. В связи с чем назрела необходимость изложить п. 2 ч. 2 ст. 75 УПК РФ в новой редакции: "К недопустимым доказательствам относятся... 2) показания потерпевшего, свидетеля, основанные на догадке, предположении, слухе, признании вины в совершении преступления подозреваемым, обвиняемым либо лицом до признания его подозреваемым, обвиняемым, а также показания свидетеля, который не может указать источник своей осведомленности".

Полагаем, что разрешение указанной проблемы повысит качество предварительного расследования, уменьшит вероятность судебных ошибок и исключит из практики абсурдные ситуации, когда лицо, производящее расследование по уголовному делу, является одновременно и субъектом доказывания, и источником доказательств.

ИНСТИТУТ ПРИМЕНЕНИЯ ПРИНУДИТЕЛЬНЫХ МЕР

ВОСПИТАТЕЛЬНОГО ВОЗДЕЙСТВИЯ К НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИМ

НУЖДАЕТСЯ В СОВЕРШЕНСТВОВАНИИ

Новиков Р.В., адъюнкт НИИ ФСИН России, Пермский колледж ФСИН России.

Минимальные стандартные правила Организации Объединенных Наций, касающиеся отправления правосудия в отношении несовершеннолетних (ст. 18), указывают на необходимость широкого применения к несовершеннолетним иных мер, не связанных с наказанием.

Изложенные в названном нормативно-правовом документе положения находят свое отражение и в действующем законодательстве Российской Федерации. Так, например, ст. 430 УПК РФ обязывает суд при постановлении приговора в отношении несовершеннолетнего решить вопрос о возможности освобождения несовершеннолетнего подсудимого от наказания в случаях, предусмотренных ст. 92 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Применение принудительных мер воспитательного характера, по нашему мнению, должно основываться на комплексе мероприятий, направленных на воспитание несовершеннолетнего, которое достигается в первую очередь педагогическими мерами, при отсутствии элементов кары, которые присущи наказанию. В противном случае разница между наказанием и такими мерами отсутствует, а значит, и теряется смысл применения таких мер в отношении несовершеннолетних лиц. В то же время принудительный характер применения таких мер вытекает из факта совершения несовершеннолетним лицом преступления, что и обусловливает обязанность данного лица изменить свою антиобщественную направленность и пересмотреть ценностные и мировоззренческие установки для того, чтобы впоследствии стать полноценным членом общества и правопослушным гражданином. Специфика данных мер заключается в том, что они носят уголовно-правовой характер, т.е. закреплены и осуществляются в строгом соответствии с нормами уголовного закона, при наличии указанных в УК РФ оснований.

УК РФ (ч. 2 ст. 90 и ст. 92) содержит достаточно обширный перечень мер принудительного воспитательного воздействия, которые могут быть применены к несовершеннолетнему при освобождении его от уголовной ответственности либо от наказания: 1) предупреждение; 2) передача под надзор родителей или лиц, их заменяющих, либо специализированного государственного органа; 3) возложение обязанности загладить причиненный вред; 4) ограничение досуга и установление особых требований к поведению несовершеннолетнего; 5) помещение в специальное учебно-воспитательное учреждение закрытого типа органа управления образованием.

В научной литературе неоднократно делались попытки проанализировать содержание данных мер, основания и условия их применения, а также отмечалось недостаточно широкое применение данных мер в отношении несовершеннолетних.

Общим основанием для применения любой принудительной меры воспитательного воздействия является признание того, что исправление может быть достигнуто путем применения принудительных мер воспитательного воздействия. При этом, по-видимому, предполагается, что правоприменитель в данном случае должен руководствоваться ст. 60 и ст. 89 УК РФ, т.е. учитывать характер и степень общественной опасности преступления и личность виновного, условия его жизни и воспитания, уровень психического развития, иные особенности личности и т.д. Однако такие же критерии установлены и при определении несовершеннолетнему меры наказания. Следовательно, решение здесь будет приниматься также и с учетом внутреннего убеждения правоприменителя.

Также в ст. 90 УК РФ указано, что такие меры применяются только к несовершеннолетним, совершившим преступления небольшой и средней тяжести.

Применительно к помещению несовершеннолетнего в специальное учебно-воспитательное учреждение закрытого типа органа управления образованием законом (ст. 92 УК РФ) предусмотрены особые основания, а именно: 1) несовершеннолетний, осужденный к лишению свободы, совершил преступление средней тяжести или тяжкое преступление; 2) несовершеннолетний нуждается в особых условиях воспитания, обучения и требует специального педагогического подхода; 3) несовершеннолетний совершил преступление, не указанное в ч. 5 ст. 92 УК РФ.

Таким образом, в соответствии с действующим законодательством применение принудительных мер воспитательного характера возможно в случаях, когда несовершеннолетний совершил любое преступление, кроме особо тяжкого и за исключением преступлений, указанных в ч. 5 ст. 92 УК РФ. При этом правоприменитель принимает такое решение с учетом общих положений ст. 60 и ст. 89 УК РФ, на основании своего внутреннего убеждения в случаях, когда применение любого наказания к несовершеннолетнему нецелесообразно ввиду возможности его исправления без применения такового.

Думается также, что помещение несовершеннолетнего в специальное учебно-воспитательное учреждение закрытого типа органа управления образованием возможно также лишь при наличии заключения компетентного лица о том, что несовершеннолетний нуждается в особых условиях воспитания, обучения и требует специального педагогического подхода. Данный вопрос, несомненно, нужно применять с учетом специальных знаний, что не входит в компетенцию суда и органов расследования.

В связи с этим уже на этапе выбора правоприменителем меры ответственности несовершеннолетнему возникает вопрос, какую меру - условное осуждение либо принудительную меру воспитательного воздействия - следует избрать в отношении несовершеннолетнего. В научной литературе было немало попыток отграничить условное осуждение от мер воспитательного воздействия. И, безусловно, правильным будет утверждение о том, что при условном осуждении, в отличие от применения указанных мер, имеет место такой специфический признак, как судимость, которая автоматически погашается при истечении испытательного срока.

Однако есть и еще ряд отличий. Так, условное осуждение возможно только в случае назначения лицу наказания в виде исправительных работ, ограничения по военной службе, ограничения свободы, содержания в дисциплинарной воинской части или лишения свободы на срок до восьми лет. При условном осуждении могут быть назначены дополнительные виды наказаний. Применительно к принудительным мерам воспитательного воздействия такого не предусмотрено, они могут быть назначены при отказе правоприменителя в применении в отношении несовершеннолетнего любого вида наказания вне зависимости от каких-либо сроков. Невозможно в данном случае и применение дополнительных видов наказаний.

В то же время, как и принудительные меры воспитательного воздействия, условное осуждение несовершеннолетнего применяется при нецелесообразности отбывания лицом наказания, так как его исправление может быть достигнуто и без такового с учетом общих положений назначения наказания для данной категории лиц. Конечно, при условном осуждении устанавливается испытательный срок, но при применении принудительной меры воспитательного воздействия сроки также установлены законом, и, так же как в случае с условным осуждением, данная мера может быть отменена с последующим привлечением несовершеннолетнего к уголовной ответственности. Разница лишь в порядке и субъектах, инициирующих принятие такого решения. Если в первом случае это представление специализированного государственного органа, то в случае условного осуждения это представление УИИ ФСИН России.

Также следует отметить, что при отмене принудительной меры воспитательного воздействия закон не конкретизирует, в каких именно случаях возможна такая отмена, и не указывает конкретно на пределы ответственности несовершеннолетнего лица. Это, в конечном итоге, ставит несовершеннолетнее лицо, допустившее "систематические нарушения" принудительной меры воспитательного воздействия, в более невыгодное положение, чем при условном осуждении, где порядок продления и отмены испытательного срока регламентирован более детально (ст. 74 УК РФ). При этом если вспомнить ч. 6.2 ст. 88 УК РФ, предусматривающую возможность повторного принятия решения об условном осуждении в случае совершения несовершеннолетним нового преступления в течение испытательного срока, то мы можем утверждать, что при определенных обстоятельствах как для правоохранительных органов, так и для самого несовершеннолетнего с точки зрения соблюдения его прав и условий применения в отношении его уголовно-правовых мер более выгодно избрание условного осуждения, так как в этом случае он оказывается в более комфортных условиях.

Содержание условного осуждения (ч. 5 ст. 73 УК РФ) состоит в возложении на осужденного определенных обязанностей: не менять постоянного места жительства, работы, учебы без уведомления УИИ, осуществляющей контроль за осужденным, не посещать определенные места, пройти курс лечения от алкоголизма, наркомании, токсикомании или венерического заболевания, осуществлять материальную поддержку семьи. Суд может возложить на условно осужденного исполнение и других обязанностей, способствующих его исправлению. То есть условное осуждение, по сути, не имеет кардинальных отличий от такой меры принудительного воспитательного воздействия, как ограничение досуга и установление особых требований к поведению несовершеннолетнего (ч. 4 ст. 91 УК РФ), за исключением, пожалуй, того, что имеет более детальное описание в законе.

Кроме того, следует учитывать, что в соответствии с конструкциями санкций статей Особенной части УК РФ условное осуждение может быть назначено в подавляющем числе случаев совершения преступлений. Поэтому при условии более тщательной регламентации данной меры, относительной схожести ее содержания, более определенном круге лиц, осуществляющем контроль за поведением несовершеннолетнего, неудивительно, что правоприменитель отдает предпочтение именно условному осуждению, а не принудительным мерам воспитательного воздействия.

Предупреждение как принудительная мера воспитательного характера (ч. 1 ст. 91 УК РФ) состоит в разъяснении несовершеннолетнему вреда, причиненного его деянием, и последствий повторного совершения преступлений. Несомненно, данная мера несет в себе определенный элемент воспитательного воздействия. Однако в то же время, на наш взгляд, данная мера все же более приемлема для случаев совершения административных правонарушений, так как никакого реального воздействия на несовершеннолетнего не происходит. В то же время не нужно забывать, что специфика возраста несовершеннолетнего заключается в том, что он не признает авторитетов, стремится, в ряде случаев, нарушить установленные для него запреты для собственного самоутверждения. Также совершение лицом преступления представляет собой серьезную общественную опасность и предполагает наличие соответствующих взглядов на те или иные общественные ценности, которые должны быть изменены, чтобы лицо вновь не встало на путь совершения преступлений. Конечно же, какими-либо одноразовыми актами воспитания сделать это невозможно. Кроме того, существует опасность того, что несовершеннолетний просто воспримет такую меру как неспособность государства и общества дать эффективный ответ на совершение им преступления, как фактическую безнаказанность. Таким образом, по нашему мнению, применение данной меры без проведения каких-либо дополнительных мероприятий воспитательного характера нецелесообразно.

Передача под надзор родителей или лиц, их заменяющих (ч. 2 ст. 91 УК РФ), несовершеннолетнего, совершившего преступление, по нашему мнению, также нецелесообразна ввиду того, что родитель, каким бы ни был его ребенок, всегда стоит на его стороне, т.е. родители не заинтересованы в том, чтобы их ребенка привлекли к уголовной ответственности. Данное обстоятельство может послужить причиной введения родителями компетентных органов в заблуждение относительно процесса исправления несовершеннолетнего, к которому применяется данная мера воспитательного характера. С другой стороны, уголовно-процессуальное законодательство предусматривает возможность присмотра за несовершеннолетним подозреваемым или обвиняемым (ст. 105 УПК РФ), осуществляемого его родителями, опекунами, попечителями или другими заслуживающими доверия лицами и состоящего в обеспечении его надлежащего поведения. В большинстве случаев этот присмотр заключается в обеспечении своевременной явки в органы расследования и суд и недопущении совершения новых преступлений, что, однако, родители также не всегда в состоянии обеспечить. Тем не менее данная статья предусматривает ответственность родителей за невыполнение обязанностей по присмотру за несовершеннолетним. Однако в УК РФ такой ответственности не предусмотрено, также конкретно не указано, в чем заключаются воспитательное воздействие и контроль за несовершеннолетним со стороны родителей.

В соответствии с ч. 3 ст. 91 УК РФ обязанность загладить причиненный вред возлагается с учетом имущественного положения несовершеннолетнего и наличия у него соответствующих трудовых навыков. Данная формулировка вызывает ряд вопросов. Во-первых, несовершеннолетний, как правило, не имеет своего имущества и собственных доходов, не обладает соответствующими трудовыми навыками. Во-вторых, "загладить" вред - значит уменьшить его, свести к минимуму. Но в соответствии с гражданским и уголовно-процессуальным законодательством потерпевший имеет право на возмещение вреда, причиненного преступлением, в полном объеме. Другое помимо нарушения прав собственно потерпевшего означало бы, кроме всего прочего, и нарушение принципа справедливости. Поэтому, на наш взгляд, применение данной меры принудительного воспитательного воздействия возможно лишь при согласии самого потерпевшего, при наличии у несовершеннолетнего средств и фактической возможности самостоятельно возместить ущерб, причиненный преступлением. Так как ценность применения такой меры именно в том, что несовершеннолетний самостоятельно, своим трудом, из своих средств (имущества) возмещает вред, и именно в таком случае ее целесообразно назначать в объеме, необходимом для удовлетворения требования о возмещении вреда, поступившего от потерпевшего.

Помещение несовершеннолетнего в специальное учреждение закрытого типа продиктовано, с одной стороны, стремлением государства оградить несовершеннолетнего от воздействия криминальной среды в местах лишения свободы, а с другой - тяжестью совершенного преступления, что свидетельствует о том, что такой несовершеннолетний нуждается в повышенном внимании и более интенсивном воздействии на него с целью недопущения совершения им повторного преступления.

Для этого в специальном учреждении закрытого типа проводятся такие мероприятия, как: ограничение свободного входа на территорию указанного учреждения посторонних лиц; изоляция несовершеннолетних, исключающая возможность их ухода с территории указанного учреждения по собственному желанию; круглосуточное наблюдение и контроль за несовершеннолетними, в том числе во время, отведенное для сна; проведение личного осмотра несовершеннолетних, осмотра их вещей, получаемых и отправляемых писем, посылок или иных почтовых сообщений.

В то же время по целому ряду параметров данная мера уголовно-правового характера приближается к такому наказанию, как ограничение свободы. Это и ограничение личной свободы несовершеннолетнего и его основных конституционных прав на тайну переписки, телефонных, иных переговоров, на личную жизнь и т.п.

Так, например, должностные лица специальных учебно-воспитательных учреждений имеют право: 1) проводить личный осмотр несовершеннолетних, осмотр их вещей, получаемых и отправляемых ими писем, посылок или иных почтовых сообщений, территории указанного учреждения, спальных, бытовых, других помещений и находящегося в них имущества; 2) применять в исключительных случаях, когда иные меры не дали результата, в течение минимально необходимого времени меры физического сдерживания (физическую силу) в пределах, не унижающих человеческого достоинства, в целях пресечения совершения несовершеннолетними общественно опасных деяний.

Отметим, что даже при применении к несовершеннолетнему лицу таких наказаний, как исправительные и обязательные работы, уголовно-исполнительная инспекция не обладает правом на осуществление таких мероприятий. То есть фактически данная мера уголовно-правового характера строже, чем целый ряд наказаний, которые могут применяться к несовершеннолетнему. По нашему мнению, принудительные меры воспитательного воздействия не должны быть строже наказаний, которые могут назначаться несовершеннолетнему. Так как в этом случае нарушаются права указанной категории лиц. В связи с этим не совсем правильно, на наш взгляд, рассматривать данную меру в качестве полноценной альтернативы наказаниям. Кроме того, исходя из положений закона, данный вид мер принудительного воспитательного воздействия применяется, как было сказано выше, только к тем несовершеннолетним, которые нуждаются в особых условиях воспитания, обучения, и требует специального педагогического подхода. По нашему мнению, речь здесь идет о тех лицах, которые находятся в состоянии так называемой ограниченной вменяемости, когда налицо определенные отклонения в развитии несовершеннолетнего, но они не препятствуют привлечению его к уголовной ответственности. В таких случаях целесообразнее, на наш взгляд, использовать предусмотренные законом возможности назначения наказания в отношении несовершеннолетних в сочетании с оказанием необходимой им помощи.

Таким образом, формальный подход к регламентации в законе видов и порядка применения принудительных мер воспитательного воздействия уже при теоретическом анализе вызывает немало вопросов, касающихся эффективности и целесообразности применения данных мер в том виде, в каком они в настоящее время закреплены в уголовном законе. Данное обстоятельство свидетельствует о необходимости дальнейшего совершенствования этого института.

В частности, по нашему мнению, дальнейшее развитие принудительных мер воспитательного воздействия должно идти по пути не количественного, но качественного совершенствования. Необходимо понимать, что нужной степени воспитательного воздействия на несовершеннолетнего преступника невозможно достичь лишь путем установления запретов. Здесь необходима и активная воспитательная работа с данной категорией лиц. Для этого следует привлекать при применении таких мер специалистов - педагогов и психологов.

По нашему мнению, такие меры целесообразно применять в отношении несовершеннолетних, совершивших преступления небольшой и средней тяжести, поскольку в иных случаях целесообразнее назначать наказание. Также применительно к личности преступника, на наш взгляд, наиболее эффективны данные меры будут в отношении ситуативных преступников, лиц, совершивших преступления по неосторожности, а также лиц, относящихся к неустойчивому типу преступников, совершивших преступления под влиянием других лиц, что легко можно установить из материалов уголовного дела.