Великая Отечественная война 2 страница
Рядом с колодцем стоял дом, куда и повели Валентина. Немцы спросили, сколько ему лет. Валентин ответил по-немецки. Те сразу повеселели: «О-о-о, рус умеет говорить по-германски!». Стали его обыскивать. Он как-то сумел вытащить свой комсомольский билет и кинуть его за комод, около которого стоял. В шуме немцы ничего не заметили и не найдя ничего, отпустили парня домой.
Вспоминает П.Латышев:
- При оккупации Красной Поляны подвиг совершил начальник железнодорожной станции Лобня Николай Константинович Петушков. У фабрики всё ещё находился готовый к эвакуации эшелон вагонов с фабричным оборудованием и рабочими. А паровоза не было. По заданию районного руководства начальник станции вместе с машинистом отправился к фабрике, под обстрелом эшелона немецкими автоматчиками сумел прицепить паровоз к вагонам и вывести его на станцию Лобня, а далее к Бескудниково для отправления по назначению.
Вспоминает Р.Копчёнова:
- Ворвавшиеся в Красную Поляну немцы прошли по Ермолихе к остановке, начали сбивать замки с магазина, открывали склады с продуктами, даже предлагали жителям воспользоваться советским добром. Прямо на улице, на снегу, завели патефон. Под звуки наших пластинок фашисты хохотали и кричали: «Капут Москва».
Вспоминает Е.Бронзова:
- Немцы начали с грабежей. Тащили всё, в том числе и из квартир. Они вывезли всех раненых из местной больницы, а в ней разместили своих.
Вспоминает Е.Глухов:
- Я жил на Пучках во втором доме от речки. Немцы устроили в нём свой штаб. Их танки стояли вдоль дороги от чайной до фабрики. Много немцев было на мотоциклах и бронемашинах.
Вспоминает А.Косицын, начальник райотдела НКВД:
- Немцы сразу же собрали более 250 мужчин в возрасте от 15 до 65 лет и заперли в холодном здании райсовета. За все дни оккупации фашисты не дали им ни крошки хлеба, ни капли воды. Многие рабочие, особенно старики, опухли от голода и стужи, другие настолько обессилили, что не в состоянии были сами выйти из здания. Спасаясь от бомбардировок, ещё до прихода немцев, женщины с детьми укрылись в подвалах кирпичных домов. Заняв посёлок, оккупанты под угрозой расстрела запретили им выходить оттуда. В подвале второй казармы, где могли с трудом разместиться 100-150 человек, собралось более тысячи женщин, стариков и детей. Восемь дней они простояли вплотную друг к другу в тёмном сыром помещении. Сесть там практически было невозможно. На 3-4 день от голода у кормящих матерей пропало молоко, грудные дети стали умирать. Несколько женщин сошли с ума. У многих за эти дни появились седые пряди в косах.
Вспоминает М.Комиссарова:
- В 1941 году мне было 12 лет.
Все предполагали, что немцы будут наступать по Рогачёвскому шоссе, а они вошли в райцентр со стороны Мышецкого по «деревянной» дороге (она была выстлана деревом, по ней дети ходили в нашу школу, по ней возили хлеб из поселковой пекарни).
Погода стояла очень холодная, но снега не было. Часов в 8 вечера мы всей семьёй отправились в заранее вырытый окоп, прихватив с собой узелки, в которых лежали смена белья, сухари, кусок мыла, у кого – мешочки с крупой, у кого – с мукой. А ещё мама сшила каждому маленькие мешочки, куда положила свидетельство о рождении и бумажку с адресом, а взрослым – паспорта.
Когда мы пошли в окоп, начался небольшой снежок. На улице было темно, стояла жуткая тишина.
Мы сидели уже часа два в окопе, начали замерзать. Выстрелов не было слышно. Мы хотели было вернуться домой, но в это время раздались отдельные ружейные выстрелы, автоматные очереди, потом снова всё стихло.
Вспоминает Л.Костина:
- 30 ноября мы увидели, как под напором немцев со стороны Красной Поляны спешно, отстреливаясь, отступают наши бойцы. Вскоре они уже были в Горках. Они советовали нам рыть окопы-щели в виде буквы Г, чтобы укрываться от снарядов.
Отец решил, что нам нужно бросить всё и уйти в лес. На полянке между Горками и Луговой начали рыть землянку. Холод страшный. Грелись у костра. Поздно вечером пробрались в деревню, а там уже немцы. Пришлось вернуться в лес.
Бойцы 7-й, 8-й и 9-й стрелковых рот вместе с приданными им подразделениями, а также оставшиеся в живых бойцы 4-й стрелковой роты в ночь на 1 декабря вышли к противотанковому рву у Лобни.
30 ноября в 16 часов эшелон с личным составом и боевой техникой 896 артполка под командованием капитана А.Лопуха прибыл на станцию Верховье Московской окружной железной дороги. Минус двадцать пять. В 20 часов командир 331 стрелковой дивизии Ф.Король, недавно прибывший на эту станцию, поставил задачу: 1 дивизион артполка ночью выходит на рубеж Киово - железная дорога - посёлок Лобня, чтобы занять оборону и не допустить немцев к Москве. При совершении ночного марша у Хлебниково дивизион нагнала колонна автомашин с зимним обмундированием. Солдаты и офицеры получили тёплое бельё, ватные брюки и телогрейки, валенки, шапки-ушанки.
Так образовавшийся Лобненский рубеж обороны получал первое подкрепление.
Ночь на 1 декабря для личного состава 13-й зенитно-артиллерийской батареи и воинов-москвичей, выходивших из полуокружения, была неспокойной и ответственной. В условиях непрекращающейся со стороны противника стрельбы по местности восточнее противотанкового рва продолжали совершенствовать свои позиции зенитчики.
Вспоминает Г.Шадунц:
- Нам сообщили, что у длинного сарая в Горках Киовских стоит немецкий танк. Это было очень сомнительно. Хотя мы уже знали, что немцы в Красной Поляне.
Ушаков посмотрел в трубу и увидел зад танка. И наши головотяпы вместо разведки начали бить по нему. А наш порох дымный. Нас обнаружили, начали стрелять так, что мы глохли. 3-й и 4-й артиллерийские расчёты (36 человек) были уничтожены. Оказывается, немцы специально соорудили макет танка.
Расчёты орудий погибли вместе с командирами сержантами Асылбаевым и Артыгалиевым.
Декабря
Ранним утром фашисты начали танковую атаку. Бывший командир 1-го боевого расчёта Г.Шадунц рассказывал: «Мы впервые увидели фашистские танки. Они были в километре от нас. С Виктором Громышевым, командовавшим 2-м расчётом, решили подпустить их ближе, чтобы бить наверняка. Всего их было одиннадцать. Второе орудие открыло огонь. Это была неоправданная поспешность. Орудие было обнаружено. Танки немедленно переменили строй. Теперь они шли, широко растянувшись, клином. Вдруг второе орудие замолкло. Санитары понесли от него двух раненых. Медлить было нельзя. Я подал команду. Борис Баранов, уточнив наводку, скомандовал: «Огонь!». Петреев, оттянув рукоятку затвора, дал выстрел. Головной танк завилял на месте и замер. Остальные танки, круто развернулись и стали отходить к Горкам Киовским.
Гитлеровцы, не достигнув успеха здесь, решили испытать счастье правее, через Букино. Но и здесь их постигла неудача.
Ещё на рассвете 1 декабря 1-й артдивизион вышел к восточному берегу озера Киово и увидел, что немцы ведут артобстрел села Киово и северной окраины Лобни. Командир 896 артполка дал команду: «Батареям занять огневые позиции вправо и влево от дороги. Разведчикам и связистам, командирам батарей – за мной!».
Вспоминает А.Лопух:
- В бинокли мы увидели немцев, которые, силой до батальона, вышли из деревни Горки Киовские и, развернувшись в цепь, постреливали из автоматов в нашем направлении.
Немедленно была установлена связь с огневыми позициями, и через 1-2 минуты мы открыли заградительный огонь. Он был довольно точным. Немцы, понеся потери, залегли, продолжая вести огонь из автоматов и пулемётов. Усилился и миномётно-артиллерийский обстрел железной дороги, Лобни и Киово.
Вскоре в районе деревни Горки затарахтело. Это немцы заводили моторы танков. Я подал команду: «От каждой батареи выдвинуть к полотну железной дороги по два орудия на прямую наводку!».
Орудия выдвигались на конной тяге. Это заметили немцы и открыли огонь из миномётов по конным упряжкам. В двух лошади были убиты. Но мои бойцы буквально на руках выдвинули орудия к дороге.
В это время немецкие танки вышли на рубеж в 800 метрах от нас и открыли огонь из орудий и пулемётов. Но снаряды рвались либо перед полотном железной дороги, либо где-то в глубине нашей обороны.
Мы подпустили танки на расстояние 300-400 метров и открыли огонь. Сразу же подбили четыре танка, два из них загорелись. Остальные остановились, а затем, отстреливаясь, задним ходом отошли назад. Так была отбита первая атака противника.
Артиллерийские разведчики для наблюдения за огневой системой противника расположились на колокольне Киовской церкви. Командир полка свой наблюдательный пункт разместил на чердаке Лобненской средней школы (теперь в этом здании работает коррекционная школа).
В двенадцать часов немцы сделали ещё одну попытку атаковать. Общим артогнём с закрытых позиций и прямой наводкой и эту атаку отбили.
Позже стали прибывать подразделения стрелковых полков 331-й дивизии. После короткой рекогносцировки они выдвигались на передний край и вступали в бой. Взаимодействуя с подразделениями 2-й Московской стрелковой дивизии, они отражали атаки неприятеля, следовавшие одна за другой.
Одновременно с введением в боевые действия 1106-го стрелкового полка в направлении на Горки Киовские и 1104-го стрелкового полка в направлении на Катюшки рядом с наблюдательным пунктом А.Лопуха был оборудован наблюдательный пункт командира 331-й дивизии Ф.Короля.
Вслед за 331-й дивизией на рубеж обороны прибыли 28-я и 35-я отдельные стрелковые бригады, 64-я отдельная морская стрелковая бригада, а также артиллерийские, миномётные и танковые подразделения.
В архиве Министерства обороны найден приказ, подписанный командующим 20-й армией А.Власовым 1 декабря. В нём говорится: «1. Подвижные части противника пытаются прорваться на восток и юго-восток из района Красная Поляна, Владычино, Холмы.
2. 20 армия силами 331 сд и 28 осбр наступает в общем направлении на Красная Поляна, Мышецкое, Покров и уничтожает противника в районе Красная Поляна, Владычино, Холмы.
3. Бронепоезд №55 поддерживает наступление 331 сд в направлении Красная Поляна, Озерецкое и не допустить выхода танков противника с севера к Чёрная.
4. Бронепоезду №53 поддержать наступление 28 осбр в направлении Поярково и не допустить выхода танков на юго-восток вдоль Ленинградского шоссе.
5. Готовность к открытию огня к рассвету 2.12.41».
Вспоминает Н.Сошников:
- Наша санрота 1108 стрелкового полка состояла вся из новичков. Поэтому, когда возле дома в посёлке Лобня, где был развёрнут полковой медпункт, разорвались немецкие снаряды, мы не знали, что делать: бежать на улицу, лечь на пол или работать.
Первым обрёл дар речи военврач Майборода: «Ну, мы и вояки! Ведь стреляют не прямой наводкой, а от осколков нас защищают кирпичные стены!». В перевязочную внесли красноармейца, раненного в живот. Движения рук у всех были торопливыми, резкими. Все мы впервые увидели и кровь, и ранение. Из-за этого волновались. Я убеждал себя, что лекарства для лечения приготовил верно и полностью. Теперь мне надо было участвовать в перевязках…
Мы восхищались мужеством красноармейцев. Никто из них в сознании не стонал. А один, уже немолодой, прошёл почти два километра от передовой с пулевым отверстием в середине лба! Попросил врача осмотреть «ранку» и перевязать, чтобы ему вернуться в роту.
Лишь в два часа отправили на машине последнего раненого. По расходу бинтов и ваты я подсчитал: перевязали почти 400 раненых!
Вспоминает В.Горохов:
- Первое «знакомство» с оккупантами произошло 1 декабря. У кромки леса близ дома №105 я заметил немцев, человек сорок. В центре посёлка Красная Поляна горели дома и звучала музыка. С наступлением сумерек немцы стали освещать местность ракетами.
Вспоминает В.Лавров:
- Фашисты расположили свой штаб в сто четвёртом доме (ныне ул.Спортивная,7). Но отопления там не было. Они хотели, чтобы местные вёдрами натаскали воду из речки и залили её в отопительную систему. Но из-за сильного обстрела немцы попрятались в укрытия и сопровождать рабочих на речку побоялись. А рабочие побросали вёдра и разбежались.
Вспоминает М.Комиссарова:
- Утром 1 декабря мы вернулись из окопа домой. А там уже хозяйничали немцы. Человек шесть. Один из них показал маме на печку и сказал: «Фу – фу!», значит, зажигай. Мама разожгла огонь в печи, поставила варить картошку и греть воду.
Когда картошка сварилась, немец заставил маму съесть первой (боялся, что отравят). Потом налетели другие немцы, ну, а нам пришлось доедать, что осталось.
Немец сказал, чтобы мы уходили в Озерецкое, потому что здесь будут бои. Конечно, мы туда не пошли, а отправились на Красный посёлок. Там у нашего дяди жили бабушка с дедушкой. В их доме собралось человек сорок, среди них четыре грудных ребёнка. Сидели и спали на полу, печка топилась целый день. Когда немцы подходили к нашему дому, четверо мужчин и подростки прятались в подпол.
Через два дома расположился немецкий офицер. Его адъютант утром и вечером приходил к нам за молоком. Но бабушка стала хитрить: выдаивала корову не полностью, выливала молоко немцу, а когда он уходил, додаивала для ребятишек.
Вспоминает Л.Кузьмина-Феофанова:
- В Катюшки фашисты вошли 1 декабря. Сначала по деревне проехали мотоциклисты. Я была очень любопытной, выскочила на улицу. Один из немцев схватил меня за шиворот и стал что-то кричать. Выбежала мама и забрала меня домой. Потом они стали заходить в дома в поисках еды и ночлега. Солдаты и офицеры жили несколько дней во многих домах до наступления наших.
Наш дом был большой, немцы устроили в нём военно-полевую почту и какой-то штаб. Всё время заходили солдаты и офицеры, суетились посыльные. Среди фашистов были финны и чехи.
Мою маму немцы пытались заставить штопать им носки и готовить еду, но она отказалась. Они обозвали её русской свиньёй и выгнали нас в холодную пристройку, а наш окоп приспособили под огневую точку.
Первые дни фашисты ходили в приподнятом настроении и говорили, что скоро займут Клязьму и пойдут на Москву.
В ночь на 2 декабря группа фашистов просочилась через передний край нашей обороны и захватила будку на железнодорожном переезде. Комиссар 1-го артдивизиона 896 артполка капитан Иван Васильевич Агапов возглавил бой, гитлеровцы были уничтожены, но погиб и Агапов.
Декабря
Как вспоминали жители Луговой, в посёлок института кормов немцы пришли во второй половине дня. Вернее, въехали. Несколько танков с красными флажками на броне двигались по дороге от Горок и от леса по полю. Сначала жители думали, что это наши, выскочили навстречу. Но застрочили пулемёты, и люди бросились в убежища и подвал здания института. Один из танков свернул в сторону клуба, другой – к институту. Наши солдаты, остававшиеся в посёлке, отступили к железной дороге.
Вспоминает В.Шмелёв:
- За танками шла немецкая пехота. Фашисты стали выгонять людей из подвала, потом отобрали только мужчин, остальным приказали вернуться обратно. Нас построили в одну шеренгу, пересчитали и погнали в сторону клуба. Разместили нас на сцене и поставили часового. Через некоторое время начали приводить пленных красноармейцев. Так просидели первую ночь. А на следующий день пришли солдаты и начали снимать с нас тёплую одежду: ватники, валенки, рукавицы. Ноги мы обмотали тряпками. А вечером нам объявили, что отправят нас в свой тыл. В суматохе мы с товарищами выбили оставшееся целым окно и спустились в котельную под первым домом. Немцы заходили туда два раза, заложили в котлы мины, но нас не заметили. Так мы остались в живых.
Из архивной справки Министерства обороны СССР:
- В ночь с 1 на 2 декабря и 2 декабря группа танков 134 танкового батальона вела бой в районе Красной Поляны и отошла к Хлебниково. Наши потери: 2 танка подбито и 2 не вернулись.
В результате авиабомбёжки в районе сосредоточения 1106 стрелкового полка убито 16 человек, ранено 5.
С утра 2 декабря 331 стрелковая дивизия с 134 танковым батальоном, 7 гвардейским миномётным дивизионом из района Хлебниково-Павельцево перешла в наступление в направлении Красной Поляны.
1106 полк вышел на рубеж Горки.
Вспоминает В.Горохов:
- 2 декабря группа немецких солдат во главе с артиллерийским офицером пришла в наш дом. Мы очень испугались. Они стали нас выгонять, говоря, что в доме поставят пушку. Потом начали рыть капониры для большого орудия, которое хотели привезти сюда, чтобы из него бить по Кремлю.
Из дневника Е.Гороховой:
- Немецкие солдаты, многие из которых не подозревали, что я их понимаю, говорили при мне, не стесняясь. Особенно запомнилась одна группа. Они поругивали Гитлера, говорили о невозможности победить русских, об огромных потерях в немецких частях, выражали сомнение в возможности взять Москву. Вспоминаю одного солдата, который полдня читал у окна какую-то книжку. Вошёл офицер. Солдат швырнул книгу за перегородку, вышел. Больше его не видела. А книга оказалась «Капиталом» Маркса на немецком. Видимо, горе-завоеватель решил разобраться, в чём сила русских коммунистов, которые, вопреки хвалёной немецкой логике, не поддавались натиску бронированных корпусов Гитлера, успешно громили их…
Вспоминает М.Комиссарова:
- Со 2 декабря каждое утро часов в 10 прилетал наш самолёт и бомбил в районе школы, где был расположен немецкий штаб. В это время было очень страшно.
Наш отец был председателем Пучковского колхоза. Ещё осенью его взяли на военную подготовку. Он должен был вернуться 30 ноября, но не пришёл. Соседка сказала, что он находится в здании райисполкома, куда немцы согнали всех мужчин. Мама с тётей собрали узелок с едой, украдкой подобрались к отдалённому окошку здания, постучали. От одного из пучковских мужчин узнали, что отца там нет. Он рассказал, что они голодные, воды нет, под охраной собирают на улице снег и растапливают его. Мама отдала ему все продукты и вернулась домой.
Вспоминает М.Лесина:
- У подвала ВНИИ кормов появились три немца в белых халатах с автоматами, но не стреляли. Вывели всех, поставили на колени: впереди взрослых, сзади – детей. Женщинам дали в руки чашки, якобы с хлебом-солью, и так фотографировались.
Руководители района и партизаны держали постоянную связь с подразделениями 20-й армии, штабами воинских частей, расположенных на рубеже канала Москва-Волга. Они встречались с командованием, информировали их об особенностях расположения занятых немцами населённых пунктов, рельефе местности, проезжих дорогах и т.п. Партизаны участвовали в совместных разведывательных операциях. Например, группы партизан А.Кондакова неоднократно ходили на лыжах в разведку на оккупированную территорию района к Белому Расту, селу Озерецкое, колхозу ГАБО, деревне Рыбаки, Круглому и Долгому озёрам, а также переправляли разведчиков через линию фронта в тыл врага. Партизаны ежедневно 2-5 декабря выясняли расположение и передвижение частей противника, их вооружённость, количество танков, орудий и огневых точек. Полученные данные помогли точнее наносить удары по врагу. Группа партизан А.Косицына действовала самостоятельно и выполняла задание руководства областного УМВД СССР.
Декабря
Из архивной справки Министерства обороны СССР:
- 331 СД – 1106 стрелковый полк наступает на Пучки, Красную Поляну.
1104 стрелковый полк наступает на Катюшки и Красную Поляну.
3 декабря в Моссовете раздался телефонный звонок, взволнованный женский голос сообщил, что в Красной Поляне немцы собираются установить дальнобойные пушки для обстрела Кремля. Много позже стало известно, что звонила москвичка О.С.Бурылина, получившая записку от своей родственницы учительницы немецкого языка Е.Гороховой. А передала ей записку неизвестная женщина, сумевшая уйти через линию фронта из оккупированного посёлка в Москву. Был ещё один звонок – в Наркомат обороны. Предполагают, что звонила та женщина, знавшая содержание записки. Из Ставки Верховного Главнокомандования поступил приказ позицию уничтожить. Приказ был выполнен.
Вспоминает М.Комиссарова:
- С 3 декабря по вечерам начала стрелять «катюша» (это мы узнали позже). Огненная лавина летела за улицу Берёзовая к лесу, туда, где немцы делали позицию для дальнобойной пушки.
Вспоминает А.Лопух:
- В тот день наши позиции посетил генерал армии Г.Жуков. Он предупредил, что надо готовиться к большому наступлению, и пообещал подбросить снарядов.
Вспоминает Д.Гордовский:
- 64-я отдельная морская стрелковая бригада прибыла на станцию Луговая 1-2 декабря. А в ночь на 3 декабря наш батальон получил задание взять посёлок Красная Поляна. Моя задача: с ручным пулемётом зайти в самый центр посёлка.
Вдвоём с краснофлотцем Шишковым мы пробрались на какой-то завод и установили там пулемёт. Поздно ночью с криком «ура!» наша пехота ворвалась в посёлок. Немцы сразу стали попадать под пули нашего «дегтярёва». Это было наше боевое крещение.
Бой был жестокий. Враг начал закидывать нас минами. У нас вышли все диски, осталось только 9 патронов и одна граната. Я переключился только на одиночную стрельбу. Наш батальон уже огня не вёл, отошёл в лес.
Два дня мы уничтожали отдельных автоматчиков врага.
Второе наше наступление было на деревню Катюшки. В том бою немцы окружили наш взвод, осталось нас три человека, мы сумели пробраться к Луговой.
Вспоминает Ю.Кирсанова:
- В 1941 году мне было 5 лет. По тревожному гудку с керамзавода мы бежали с котомками в укрытие на огороде. Дед Василий никогда не покидал дом, говорил «будь что будет», молился и готовил нам самовар. Очень хорошо помню, что печенье имело запах нафталина, потому что после отбоя котомки убирали в гардероб.
Мы в то время жили на ул.Советская, у железной дороги. Однажды в переулке упала авиабомба, погибли солдат и два старика. Долгое время на огороде на Вокзальной улице была могила, позднее останки солдата захоронили в братской могиле.
В морозную зимнюю ночь мы слышали немецкую речь, доносящуюся со стороны Катюшек.
Помню, как вместе с нашими солдатами ели конину, сваренную бабушкой в большом чугуне.
Декабря
Из директивы командующего войсками Западного фронта Г.К.Жукова командующим 20-й, 16-й и 5-й армиями № 0047/оп от 4 декабря 1941 года:
1. По всем данным, противник, действующий против правой группировки Западного фронта, выдохся и без дополнительной подготовки продолжать общее наступление сейчас не может…
2. Пехота противника сильно измотана и дерётся неустойчиво…
3. Резервов у противника, по всем данным, нет, он израсходовал их полностью в 18-дневных боях. В танковых дивизиях осталось до 30% личного состава и в среднем по 40-50 танков всех марок. Снарядов и горючего у противника очень мало.
В целях срыва подготовки противником последующего наступления на Москву и разгрома истощённого противника приказываю:
А) от обороны перейти к решительному наступлению;
Б) в основу наступления положить ряд хорошо подготовленных последовательных операций, направленных на уничтожение противника и закрепление захваченных рубежей. Все операции должны быть тщательно продуманы и всесторонне обеспечены силами, средствами, разведкой и управлением;
В) командарму 20 товарищу Власову – задача прежняя. С утра 7.12 ввести в дело все части армии. Резервы держать за центром, ближе к правому флангу…
4. Обращаю особое внимание командармов на боевое обеспечение своих действий, а именно:
А) тщательно организованную и непрерывно работающую разведку и наблюдение за полем боя;
Б) постоянную противотанковую оборону днём и ночью, особенно флангов и тыла войск;
В) хорошо организованное управление частями в звене рота, батальон, полк, дивизия;
Г) постоянную заботу о людях, их отдыхе, подъёме духа, обеспечение тёплой одеждой, питанием и боеприпасами…
Из архивной справки Министерства обороны СССР:
- 28 стрелковая бригада, 135 танковый батальон, 15 отдельный гвардейский миномётный дивизион наступают на Катюшки и Красную Поляну.
Кстати, в этих боях в составе стрелкового батальона 28 осбр участвовал и Александр Кологривов, праправнук А.С.Пушкина.
Вспоминает Л.Костина:
- Мы сидели в землянке в лесу. Вдруг послышался лай нашей собачонки. Видим, небольшая группа наших раненных солдат приближается к убежищу. Накормили, чем могли, и показали дорогу в Луговую.
Вспоминает А.Лопух:
- На наши огневые позиции было доставлено по несколько машин снарядов на каждое орудие.
Декабря
В ночь на 5 декабря начальник разведки артдивизиона 2-й Московской стрелковой дивизии лейтенант А.Гордиенко и рядовой Кравец провели на танке необычную разведку, исколесив деревню Горки Киовские. Полученные при этом разведданные дали возможность на следующий день во время артподготовки подавить почти все огневые точки противника в этой деревне.
Из архивной справки Министерства обороны СССР:
- Потери к утру: 405 убито, 605 ранено.
1104 стрелковый полк ведёт бой на северной окраине Катюшек.
1106 стрелковый полк ведёт бой в центре Горок.
1108 стрелковый полк ведёт бой около Пучков.
Враг везде оказывал отчаянное сопротивление. В труднейших условиях воины 28-й бригады вели бои на южной окраине Красной Поляны. Части 35-й бригады освобождали от гитлеровцев посёлок Института кормов.
Вспоминает М.Комиссарова:
- Утром 5 декабря пришли два немца и велели уходить из дома, так как в нём должны были поселиться их солдаты. Семья дяди Коли и дед с бабушкой остались, а мы пошли на Пучки, к родственникам.
День был очень холодный, около 40 градусов мороза, дул сильный северный ветер. Когда мы проходили мимо фабрики, увидели часового у проходной. Ноги немца были обмотаны тряпками, а голова – шалью. Он стоял и топал ногами. А площадь перед фабрикой, где сейчас находится сквер и стоит памятник погибшим краснополянцам, была вся уставлена берёзовыми крестами. Когда мы перешли речку, на берегу которой стояла почта и магазин, увидели нашего мёртвого солдата, без валенок. Рядом стоял немец. Увидев нас, он вонзил штык в труп. Видимо, хотел показать: «Вот, мол, как мы с вами расправимся».
Дом наших родственников находился на берегу реки, а за ней сразу лес. Поэтому в трёх последних домах немцы не жили – боялись.
Вечером 5 декабря начался обстрел. Некоторые ушли в окоп, который был один на двоих с соседями Мартыновыми. Во время обстрела у соседки начались роды. Принимала их Мария Зайцева (Цветкова), учившаяся в мединституте. Родился мальчик – назвали Виктором.
Вспоминает С.Татарников:
- В декабре наша отдельная сапёрная рота 28 стрелковой бригады оказалась в районе Красной Поляны. Когда мы приехали, стояло какое-то затишье, видимо, обе стороны готовились к решающей схватке.
Первое боевое крещение – дежурить в скрытых наблюдательных пунктах, где были установлены подрывные машинки дистанционные ПМД-2. С помощью них мы должны были подорвать сплошные минные поля в случае появления немецких танков.
Всю ночь с 5 на 6 декабря мы, не смыкая глаз, смотрели в амбразуры, ожидая танки. Но вместо этого утром раздался сплошной гром, по небу в сторону немецких позиций полетели огненные стрелы. Как позже мы узнали, это были залпы из знаменитых «катюш»-миномётов. На всём Западном фронте началось контрнаступление.
Нам пришлось разыскивать наши же противотанковые мины. Их было очень много, а миноискателей всего 1-2 на роту. Поэтому приходилось в глубоком снегу отыскивать мины щупами (деревянными палками с металлическими наконечниками), шомполами от винтовок. Мы тыкали в снег, если звякнет, разгребали его и извлечённую мину относили в сторону. Не обошлось и без первых жертв. Вскоре поступили миноискатели, появилась уверенность в своих действиях.
Декабря
Из архивной справки Министерства обороны СССР:
- 1104 стрелковый полк подошёл к восточной окраине Красной Поляны, сильным пулемётным и миномётным огнём остановлен. Потери: убито 537, ранено 321, пропало без вести 121. Итого 979 человек.
28 стрелковая бригада к 15.00 ведёт бой на юго-западной окраине Красной Поляны, преодолевая упорное сопротивление противника, засевшего в домах, на чердаках, в подвалах каменных строений. (Штаб бригады – Чашниково).
1106 стрелковый полк после артподготовки овладел Горками.
1104 полк совместно с 28 бригадой ворвался на южную окраину Красной Поляны, ведя уличные бои.
1108 полк вышел на рубеж 400 м южнее Пучков.
В течение 5-7 декабря 2-й и 3-й стрелковые батальоны подвергаются методичному тяжёлому миномётному и артобстрелу.
331 СД продолжает вести упорные уличные бои в домах и строениях Красной Поляны. Противник ведёт методичный миномётный обстрел по южной части Красной Поляны, переходя в контратаку.