Труд и монополистический капитал

Браверман начинает свой анализ явной деградации труда в условиях монополистического капитала, кратко описывая происхождение наемного труда. Он пишет:

Если покупка и продажа рабочей силы существовали с древности, то класс наемных работников стал складываться в Европе только в четырнадцатом столетии; сколько-нибудь многочисленным же он стал только с возникновением промышленного капитализма... в восемнадцатом столетии. Наемные работники стали составлять большинство менее чем столетие назад, и то только в некоторых странах. В Соединенных Штатах в начале девятнадцатого века около четырех пятых населения занималось собственным делом. К 1870 этот показатель снизился до одной трети, к 1940 г. до одной пятой, а к 1970 г. до одной десятой. Таким образом, речь идет о социальных взаимоотношениях, появившихся в самое последнее время. Скорость, с которой они захватили лидерство, лишний раз свидетельствует о ярко выраженной тенденции капиталистической экономики обращать все формы труда в наемный труд.

(Braverman, 1974, р. 53)

В этой ситуации, по мнению Бравермана, работникам не остается ничего иного, как продавать свой труд, ибо в существующих социальных условиях они не могут заработать на жизнь каким-либо иным способом. Наниматель как владелец капитала стремится к получению максимальных прибылей и потому пытается определенным образом влиять на процесс труда. Как пишет Браверман, "капиталисту важно, чтобы процесс работы регулировался им самим, а не работниками. Этот переходный процесс состоит в последовательном отчуждении производственного процесса от работника; для капиталиста же он сводится к управленческой проблеме" (Braverman, 1974, р. 58). Соответственно, на этой основе производственные отношения не могут не быть антагонистическими, поскольку капиталисты и нанятые ими управляющие стремятся контролировать все действия работников. Капиталисты могут должным образом оценивать производственные показатели зданий, станков, инструментов и материалов, но они не могут с такой же определенностью и точностью использовать человеческий труд. Причина состоит в том, что капиталисты покупают не самих работников, но, скорее, их время. Как пишет Браверман, "работник продает, а капиталист покупает не определенное количество труда, а возможность производства определенной работы в течение определенного времени" (Braverman, 1974, р. 54). Для того чтобы деятельность работников приносила капиталисту прибыль, необходимо, чтобы они производили больше, чем потребляли (в форме зарплаты). Однако объем производимой ими продукции может варьироваться в зависимости от отношения работника к своим обязанностям. Этот субъективный фактор может вести как к снижению, так и к повышению объема производства. По этой причине капиталисты стремятся к минимизации рабочего контроля путем разработки методов, обеспечивающих большую определенность производственных показателей. Пью и Хиксон пишут:

Управляющие как представители хозяев, стремясь к достижению конкурентоспособного уровня доходов, вынуждены постоянно проектировать и перепроектировать рабочий процесс. Им нужен максимум контроля над работниками, и они ведут постоянный поиск на пути усиления этого контроля. Обычно эта цель достигается все большим разделением труда на все меньшие и все более элементарные операции. В этом случае рост производства может быть обеспечен и дешевой рабочей силой, поскольку она мало квалифицирована и мало обучена. Тип массового производства по Форду демонстрирует результат этого в миниатюре.

(Pugh and Hickson, 1989, pp. 94-95)

Браверман убежден в том, что наниматели пытаются установить максимальный контроль над действиями работников. Этот подход достиг своей кульминации в тейлоризме, или научном менеджменте. Он пишет:

Невозможно переоценить важность научного менеджмента в формировании современной корпорации и всех институтов капиталистического общества, так или иначе связанных с рабочим процессом. Популярная точка зрения, в соответствии с которой тейлоризм был вытеснен позднейшими школами индустриальной психологии или "человеческих отношений", что он "потерпел неудачу" или "устарел" и потому был заменен более изощренными методами, совершенно не соответствует реальной динамике развития менеджмента.

(Braverman, 1974, р. 87)

Тейлор, по мнению Бравермана, "занимался основами организации трудового процесса и контроля над ним", в то время как Элтон Мэйо, к примеру, работал, "главным образом, над приспособлением рабочего к текущему производственному процессу, ... заданному инженером". Насколько это известно, организация труда во всех случаях определяется принципами тейлоризма. Отделы кадров и их научные консультанты занимаются единственно тем, что осуществляют подбор работников, качества которых определяются рабочими требованиями (отбор, обучение, успокоение и манипулирование сознанием). Согласно Браверману, "тейлоризм доминирует в мире производства; а что касается сторонников "человеческих отношений" и "индустриальной психологии", то они призваны управлять человеческими механизмами. Если тейлоризм не существует сегодня как самостоятельная школа, это никоим образом не означает того, что его принципы не используются на современном предприятии, ибо они являются основой всего проектирования труда" (Braverman, 1974, р. 87). По мнению Бравермана, канцелярский и обслуживающий сектора экономики испытывают не меньшее влияние принципов тейлоризма, чем производство, и, вопреки распространенному мнению, также подвержены процессу профессиональной дисквалификации и деградации, характерному для капиталистической системы производства. Подобным же образом автоматизация труда и любые технические новшества также снижают уровень производственной квалификации. Технические инновации при капитализме всегда "используются для усиления контроля над процессом работы с целью получения больших прибылей" (Pugh and Hickson, 1989, p. 96).

Браверман полагает, что этой же цели призван служить универсальный рынок. В эру монополистического капитализма, описанного Бараном и Суизи, общество трансформируется в гигантский рынок, где все обращается в товар. Когда большая часть населения Соединенных Штатов жила на фермах или в маленьких городах, производство товаров носило ограниченный характер. Материальные нужды удовлетворялись главным образом трудом самих членов семьи. Даже на том этапе, когда основной производственный акцент переместился с фермы на фабрику, многие виды работ, такие как плотницкие работы, выпечка, хранение и выращивание урожая, все еще продолжались. Однако растущая урбанизация в корне изменила ситуадию. Браверман пишет:

Сжимающиеся все сильнее тиски урбанизации уничтожают условия, при которых люди могли жить прежде. Город замыкает круг вокруг рабочего и фермера, изгнанных со своей земли, не позволяя им обеспечивать себя за счет производства продовольствия для себя дома... Социальное давление стиля, моды, рекламы, образовательного процесса [наряду с] падением профессиональных навыков [творчества] стимулируют стремление каждого члена семьи получать независимый доход, ибо статус теперь определяется не умением делать многие вещи, а возможностью приобретать их... Функция семьи как кооперативного предприятия, работающего над воспроизводством определенного образа жизни, тем самым, окончательно теряет смысл.

(Braverman, 1974, pp. 276-77)

Упадок семьи, согласно Браверману, сопровождается упадком общества и исчезновением таких форм внутриобщинных социальных обязанностей, как забота о детях, стариках и больных. Эти задачи все более институционализируются и превращаются в своеобразные обслуживающие отрасли, которые также призваны приносить прибыль своим владельцам. В результате в этом атомизированном обществе возникают проблемы, приводящие к снижению социальной адаптации и росту преступлений, решение которых, в свою очередь, ужесточает институциональные требования и предполагает создание приютов и тюрем. Работающее население все больше зависит от товаров, причем, вследствие роста специализации и разделения труда, удовлетворение многих потребностей становится для него все более сложным делом. Браверман, используя примерно те же термины, что и Маркузе, пишет:

Член капиталистического общества опутан сетью потребительских товаров и услуг, из которой можно выбраться лишь при условии полного или частичного отказа от участия в жизни общества. Эта ситуация усугубляется атрофией компетентности, которая наблюдается не только в производственной сфере... Нет нужды говорить о недостатках этой урбанистической цивилизации и о связанных с нею бедах. Нас больше интересует другая сторона универсального рынка с его бесчеловечными аспектами, которая затрагивает большую часть населения и заключается в деградации труда.

(Braverman, 1974, р. 281)

Таким образом, универсальный рынок и деградация труда рассматриваются как взаимосвязанные феномены, обеспечивающие генерирование рабочими прибыли в момент производства и потребления. Браверман не считает выходом из этой ситуации революционную трансформацию общества. Он не верит и в то, что на нее может позитивно повлиять активность тред-юнионов, вмешательство политиков или производственная демократия. Он, просто-напросто, констатирует, говоря словами Мак-Леллана, "абсолютное господство капитала над трудом" (McLellan, 1979, р. 329).

Резюме

Браверман не относился к числу теоретиков менеджмента. Напротив, он был сторонником "антименеджмента", увязывая управленческую функцию с эрозией профессиональных навыков и деградацией труда при капитализме. Нападая на научный менеджмент, он отчасти повторяет обвинения, которые содержались в отчете Хокси 1915 г. (см. главу 2). Подобно Хокси, он серьезно относится к научному менеджменту и подвергает критике как его претензии, так и его влияние. В памятной фразе он называет тейлоризм не научным менеджментом, а "наукой управления чужой работой в условиях капитализма". Он также считает, что Тейлор работал отнюдь не над общими принципами управления. Тот, по его мнению, "пытался найти, оптимальные методы контроля над отчужденным трудом, т. е. трудом, который можно покупать и продавать" (Braverman, 1974, р. 90). Пессимизм Бравермана, вызванный упадком общества и нарушением социальной гармонии, в свою очередь, вызванной индустриализацией и урбанизацией, в известном смысле, сближает его с Элтоном Мэйо (см. главу 11). Тем не менее его отношение к Мэйо и другим мыслителям в области "человеческих отношений" явно враждебно, ибо он считает, что они заняты "исключительно приспособлением человека к реалиям производственного процесса". Мнение Бравермана о том, что в двадцатом столетии происходила постепенная деградация труда, представляется весьма проблематичным. Конечно, выполнение ряда работ уже не требует обладания прежними профессиональными навыками. Однако при этом многие работы стали менее утомительными, к тому же появились новые работы, требующие каких-то иных навыков. Не представляется достаточно убедительным и положение о том, что многие сельскохозяйственные и неквалифицированные рабочие, хлынувшие на фабрики или, скажем, на завод к Генри Форду, лишались своих производственных навыков. Несмотря на это, работа Бравермана была с симпатией встречена теми, кто занимался проблемами рабочего процесса. Появление работы "Труд и монополистический капитал" совпало с пиком возникшего в академических кругах недовольства организацией работ при массовом производстве и, особенно, на сборочном конвейере. Браверман оказал влияние не только на радикальные круги, но он определенным образом повлиял на реформистские настроения того времени, обусловленные управленческими идеями таких мыслителей как Маслоу, Мак-Грегор и Герцберг. Хотя, как уже указывалось выше, критика Бравермана основывается на марксистском анализе, аутентичность его марксизма оспаривается, к примеру, Роузом, утверждающим, что Браверман скорее является последователем французского мыслителя Прудона. Отдельные идеи Бравермана позволяют говорить о том, что он разделяет некоторые позиции английского художника, писателя, социалиста Уильяма Морриса. Впрочем, все это достаточно сомнительно, и Мак-Леллан, вероятнее всего, нрав, когда говорит о Бравермане следующее: “Весомость его гуманизма, ясность выражения и искусность в проведении эмпирических исследований позволяют говорить о его работе, посвященной проблеме деградации труда в двадцатом столетии, как о достойном продолжении трудов Маркса” (McLellan, 1979, р. 329).

Вопросы для обсуждения

1. Что имеет в виду Браверман, когда он говорит о деградации труда?

2. Как повлияло учение марксизма на взгляды Бравермана?

3. Насколько убедительным представляется вам заявление Бравермана о том, что рабочие вынуждены продавать свой труд постольку, поскольку у них нет другой возможности обеспечить себя?

Дополнительное чтение

Braverman, H. (1974) Labor and Monopoly Capital: the Degradation of Work in the Twentieth Century, Monthly Review Press, New York.

McLellan, D. (1979) Marxism After Marx: An Introduction, Macmillan, London.

Marcuse, H. (1964/1991) One-Dimensional Man: Studies in the Ideology of Advanced Industrial Society, Routledge, London.

Pugh, D. and Hickson, D. (eds) (1989) Writers on Organizations, Penguin Books, Harmondsworth, ch. 3.

Rose, M. (1988) Industrial Behaviour: Research and Control, Penguin Books, Harmondsworth, chs. 30 and 37.

Глава 19