Раздел 4. ХРЕСТОМАТИЯ ПО КУРСУ УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОЕ ПРАВО РФ. 22 страница

Одна из основополагающих норм Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (п. 1 ст. 6) посвящена праву на справедливое судебное разбирательство: "...каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях или при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона" .

Смысл термина "справедливое судебное разбирательство", как и правосудия в целом (ибо справедливость имманентна правосудию), существенно зависит от того, какое содержание вкладывается в понятие "справедливость".

Термин "справедливость" встречается во многих российских законах: в УК РФ (ст. ст. 6, 43, 60) и УПК РФ (ст. ст. 6, 297, 332, 360, 361, 367, 373, 381); справедливым клянется быть судья, давая присягу (ч. 1 ст. 8 Закона Российской Федерации от 26 июня 1992 г. N 3132-1 "О статусе судей в Российской Федерации" ). Именно требованием справедливости нередко обосновывает свои решения Конституционный Суд Российской Федерации, а Пленум Верховного Суда Российской Федерации - свои постановления.

Однако смысл в исследуемое понятие вкладывается в разных ситуациях явно различный. Так, в Постановлении от 02.02.1996 Конституционный Суд Российской Федерации указал: "Ошибочное судебное решение не может рассматриваться как справедливый акт правосудия и должно быть исправлено" , т.е. связал справедливость с правильностью принятого по делу решения.

В то же время Конституционный и Верховный Суды Российской Федерации указывают на неразрывность справедливости и соразмерности назначенного наказания преступлению . Зачастую справедливость рассматривают как неотъемлемую составляющую либо гарантию правосудия в ее взаимосвязи с беспристрастностью суда, состязательностью и равноправием сторон .

Думается, что все это есть разные стороны такого сложного и многогранного понятия, как справедливость.

С семантической точки зрения "справедливость" рассматривается как беспристрастность, истинность, правильность, а "справедливый" - как "осуществляемый на законных и честных основаниях" . Энциклопедическим словарем утверждается, что справедливость есть "категория морально-правового и социально-политического сознания, понятие о должном, связанное с исторически меняющимися представлениями о неотъемлемых правах человека. Содержит требование соответствия между реальной значимостью различных индивидов (социальных групп) и их социальным положением, между их правами и обязанностями, между деянием и воздаянием, трудом и вознаграждением, преступлением и наказанием и т.п. Несоответствие в этих соотношениях оценивается как несправедливость" . Философский словарь уточняет, что "справедливость включает равенство людей по отношению к средствам производства, а также равенство их реальных политических и юридических прав" , т.е. равноправие.

Фундаментальный общеправовой принцип справедливости в уголовном судопроизводстве реализуется посредством всей системы процессуальных правоотношений, позволяющей компетентным органам выявлять факты совершения преступления, лиц, виновных в их совершении, реализовывать дискреционные нормы о применении мер пресечения, вынести от имени государства правосудный приговор (приговор законный, обоснованный и справедливый, т.е. определяющий наказание, соразмерное степени и характеру общественной опасности деяния), а также реабилитировать лиц, невиновных в совершении преступления, и, таким образом, защищать конкретную личность от ошибки системы и, соответственно, охранять все общество посредством реализации частной и общей превенции уголовного закона от преступных посягательств. Принцип справедливости, по сути, представляет собой все то же требование справедливости, определяющее построение норм и институтов права, цели и пути реализации законодательных предписаний.

Для наглядности исследования выделим в содержании термина "справедливость" два аспекта, основываясь на содержательном различии . Во-первых, справедливость - это равенство возможностей: разных социальных слоев и групп, разных правовых субъектов в схожих правовых ситуациях. Условно назовем этот аспект "справедливость процедуры".

Право на справедливое судебное разбирательство основано прежде всего на понимании справедливости в этом аспекте; последняя, в частности, обусловливает:

- право на проведение судебного слушания в соответствии с определенными процессуальными требованиями, такими, например, как возможность допросить свидетелей или представить соответствующие доказательства;

- своевременное предъявление обвинения ;

- непредвзятое и беспристрастное отношение суда к сторонам и предоставляемым ими материалам;

- незаинтересованность суда в исходе дела, необходимость исследования всех обстоятельств уголовного дела.

Указанная гарантия реализуется в нормах ч. 1 ст. 8 Закона Российской Федерации "О статусе судей в Российской Федерации", ч. 4 ст. 15, ст. ст. 43 - 49, 54, 55, 61 - 72, ч. 3 ст. 86, ч. 6 ст. 234, 380 УПК РФ и др.

Но можно ли считать справедливым судебное разбирательство, основанное, например, на неверно примененной норме материального права?

Можно ли говорить о справедливом судебном разбирательстве в ситуации, когда назначенное наказание не соответствует тяжести преступления?

Сам Европейский суд по правам человека отвечает на эти два вопроса отрицательно: пересмотр предполагаемых ошибок, допущенных национальными судебными властями при применении норм права, не является задачей Европейского суда; "по общему правилу оценка доказательств и применение национального права производится национальными судами. Задачей Европейского суда является установление того, является ли судебное разбирательство справедливым в целом" . Это закономерно, ибо в противном случае ему пришлось бы вторгаться в суверенитет страны, проверять правильность формирования внутреннего судейского убеждения при оценке доказательств, т.е. стать "третьей" инстанцией.

В то же время в рамках конкретной правовой системы справедливость должна рассматриваться не только как процесс, но и как результат: приговор, да и любое другое решение тоже может быть несправедливым.

Однако невозможно рассмотреть процесс в отрыве от его результата, поэтому считаем, что справедливое судебное разбирательство включает в себя еще и требование о соответствии приговора и иного решения суда справедливости, поскольку справедливость, во-вторых, - это соответствие: деяния - воздаянию, труда - вознаграждению, наказания - преступлению, решения - как правовым, так и нравственным нормам. Этот аспект условно назовем "справедливость решения".

Вслед за УК РФ, который рассматривает справедливость исключительно в контексте назначаемого наказания (ст. ст. 6, 42, 60 УК РФ), УПК РФ понимает справедливость как соразмерность наказания содеянному и личности подсудимого (ст. ст. 6, 297, 360, 361, 367, 373, 381, 383 УПК РФ) и называет одним из основных требований к приговору.

Применительно к приговору справедливость выражает моральное требование, чтобы этот акт правосудия устанавливал виновность либо невиновность подсудимого в соответствии с тем, что имело место в действительности, чтобы в приговоре было правильно квалифицировано деяние лица и определено наказание в соответствии с тяжестью преступления и личностью виновного . УПК РФ рассматривает как несправедливый приговор, по которому назначено, в частности, наказание, не соответствующее тяжести преступления и личности осужденного, и вследствие этого в качестве одного из оснований для отмены или изменения приговора рассматривается именно несправедливость приговора в целом (ст. 383 УПК РФ). Как несправедливый воспринимается также и приговор, по которому осужден невиновный или оправдан виновный. Как указал Верховный Суд Российской Федерации в Постановлении "О судебном приговоре", "суды не должны назначать виновным наказание, которое по своему размеру является явно несправедливым как вследствие мягкости, так и вследствие суровости" . По результатам обобщения практики, проведенного одним из авторов, по причине несправедливости приговора отменено 12,84% всех изученных приговоров (в т.ч. в связи с суровостью назначенного наказания 0,39%), изменено со снижением наказания 11,28% .

Приведенную трактовку справедливости приговора обоснованно характеризуют как справедливость в узком смысле, особенно если обратить внимание на то, как сформулировал законодатель соответствующие процессуальные нормы: из положений ст. 383 явствует, что как несправедливый может быть отменен или изменен лишь обвинительный приговор. Поэтому особенно важно подчеркнуть, что любое решение как результат судебного заседания должно быть справедливым еще и в "широком смысле" (при всей условности подобного разграничения), т.е., как указывает Т.Г. Морщакова, должно быть правильным по существу, должно отвечать правовым и "социально-нравственным принципам отношения к человеку и совершенному им деянию" .

Таким образом, сама справедливость может быть рассмотрена в двух аспектах: как справедливость процедуры (т.е. принятие решения при соблюдении требования о равенстве процессуальных возможностей сторон) и справедливость решения (т.е. соответствия принятого решения нормам права, требованиям нравственности, т.е. в широком и узком смыслах). На аналогичных позициях стоит и правоприменительная практика Совета Европы, ибо ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, именуемая "право на справедливое судебное разбирательство", содержит в себе основные демократические характеристики судебной процедуры: презумпцию невиновности, состязательность и равноправие сторон, гласность процесса, разумность продолжительности судопроизводства, право на защиту. При этом "строгое применение различных положений статьи 6, которого требует судебная практика, ясно показывает, что демократическое общество, как его понимает Конвенция, не может пренебрегать основами, на которых оно зиждется..." .

Такой же позиции придерживается и Конституционный Суд Российской Федерации, указавший, что справедливое судебное разбирательство предполагает как минимум: установление на основе исследованных доказательств обстоятельств происшествия, в связи с которым было возбуждено уголовное дело, его правильную правовую оценку, выявление конкретного вреда, причиненного обществу и отдельным лицам, действительной степени вины лица в совершении инкриминируемого ему деяния; возможность обвиняемого и потерпевшего довести до сведения суда свою позицию по существу дела и те доводы, которые они считают необходимыми для ее обоснования .

Итак, обобщая вышеизложенное, можно прийти к выводу, что справедливое судебное разбирательство подразумевает: 1) принятие решения в соответствии со всеми требованиями процессуального права (состязательность и равноправие сторон; выявление конкретного вреда, причиненного обществу и отдельным лицам, действительной степени вины лица в совершении инкриминируемого ему деяния; своевременное предъявление обвинения; непредвзятое и беспристрастное отношение суда к сторонам и предоставляемым ими материалам, незаинтересованность суда в исходе дела; возможность каждой стороны донести до суда свою позицию, возможность предоставить свои обоснования и др.); 2) принятие решения, по содержанию соответствующего требованиям справедливости (правильное применение норм права; наказание соответствует тяжести совершенного преступления и личности подсудимого и др.).

Свобода оценки доказательств, как и исследованное выше содержание справедливости судебного разбирательства, определяет сущность состязательного типа уголовного процесса. Такое мнение обоснованно разделяемо многими дореволюционными и современными процессуалистами. В связи с этим полагаем, что для формирования, как того требует закон, обоснованного совокупностью доказательств внутреннего судейского убеждения требование Европейской конвенции о справедливом судебном разбирательстве играет важнейшую роль. Свободное от предубеждения внутреннее убеждение как результат оценки доказательств может сформироваться только в случаях, когда все доказательства - и обвинительные, и оправдательные - изучены, когда сторонам предоставлена возможность высказать свои позиции по делу, т.е. когда соблюдены условия справедливого судебного разбирательства. В этом смысле справедливое судебное разбирательство можно с полным правом назвать одним из важнейших условий формирования внутреннего судейского убеждения, обоснованного совокупностью доказательств.

Вместе с тем необходимо указать, что не все выведенные нами элементы справедливого судебного разбирательства влияют на формирование внутреннего судейского убеждения при оценке доказательств. Так, правильное применение нормы права (квалификация) и соразмерность назначенного наказания, как мы уже указывали, не охватываются внутренним убеждением. И в этом смысле справедливость решения для внутреннего убеждения как процесса оценки доказательств не столь значима.

К ПРОБЛЕМЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ РЕЗУЛЬТАТОВ

ОРД В ПРОЦЕССЕ ДОКАЗЫВАНИЯ

Крапива И.И., сотрудник ГУФСИН России по Приморскому краю, полковник внутренней службы.

Оперативно-розыскная деятельность (далее - ОРД) как вид государственной правоохранительной деятельности не достигнет цели защиты жизни, здоровья, прав и свобод человека и гражданина, собственности, обеспечения безопасности общества и государства от преступных посягательств, если результаты этой деятельности не будут иметь своего применения в уголовном процессе. Уголовно-процессуальное производство является единственной государственно-правовой формой борьбы с преступностью, в рамках которой гарантированно доказывается виновность лица в совершении преступления и назначается наказание. ОРД призвана обеспечить уголовный процесс, вследствие чего с ним взаимосвязана и взаимообусловлена, без уголовного процессуального воплощения оперативная деятельность теряет свою социально полезную функцию. ОРД, карающая преступников без уголовно-правового подтверждения их виновности и уголовно-исполнительного обеспечения, не в состоянии защитить человека, общество и государство от преступных посягательств, так как в этом случае она перерастает в антизаконную деятельность и сливается с преступностью.

Вопросы использования результатов ОРД в уголовном процессе представляли и представляют один из основных блоков проблем в теории смежных дисциплин уголовного процесса и ОРД. Актуальность этих проблем вызвана социальными потребностями защиты человека и общества от преступных посягательств в условиях недостаточно эффективного механизма правоприменения.

Анализ сложившегося нормативно-правового положения в области использования результатов оперативно-розыскной деятельности при формировании доказательств свидетельствует о существенном противоречии между традиционными уголовно-процессуальными требованиями к сбору, проверке и оценке доказательств, основанных на результатах оперативно-розыскной деятельности, и требованиями оперативно-розыскной безопасности к результатам этой деятельности .

Существование уголовно-процессуальной нормы, запрещающей использовать в процессе доказывания результаты ОРД, если они не отвечают требованиям, предъявляемым к доказательствам, усиливает это противоречие и не отражает действительно сложившихся правоотношений в процессе доказывания с использованием данных, полученных оперативных путем. Анализ ст. 89 УПК РФ позволяет сделать вывод, что в ней результаты ОРД приравниваются к доказательствам и поэтому должны отвечать предъявляемым к доказательствам требованиям, что противоречит настоящим правоотношениям.

Оперативные данные, как результат ОРД, сами по себе доказательствами не являются, чтобы стать таковыми, они должны быть введены в уголовный процесс в соответствии с положениями уголовно-процессуального законодательства , но для этого результаты ОРД должны пройти определенную "трансформацию" уголовно-процессуальными средствами , так как согласно закону результаты ОРД могут "использоваться в доказывании по уголовным делам в соответствии с положениями уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации, регламентирующими собирание, проверку и оценку доказательств" .

То есть доказательства, сформированные на основе результатов ОРД, должны отвечать требованиям уголовно-процессуальной допустимости, что подразумевает соблюдение норм уголовного процесса при собирании, проверке и оценке доказательств, сформированных на основе результатов ОРД, и одновременно соответствие порядка получения и представления результатов ОРД оперативно-розыскным нормам. Согласно УПК результаты ОРД должны: иметь отношение к предмету доказывания по уголовному делу; быть преобразованы в источники доказательств уголовно-процессуальными средствами, приобщены к уголовному делу, проверены и оценены.

Уголовно-процессуальное преобразование результатов ОРД в источники доказательств предполагает приведение их к определенным видам доказательств, а именно: перевод фактических данных из плоскости ОРД в плоскость уголовно-процессуальной деятельности, так как в уголовном процессе используются только те доказательства, чьи источники прямо указаны в законе (ч. 2 ст. 74 УПК РФ). В связи с чем результаты ОРД представляются органу дознания, следователю, прокурору или в суд в такой форме, которая позволила бы их превратить в источники доказательств, - в форме документов и предметов, которые могут в дальнейшем выступать в качестве вещественных доказательств.

Уголовно-процессуальная проверка результатов ОРД схожа с уголовно-процессуальной проверкой доказательств (ст. 87 УПК РФ), но имеет ряд особенностей. Под уголовно-процессуальной проверкой результатов ОРД понимается установление источников доказательств, сформированных на основе результатов ОРД, и исследование соответствия порядка получения и представления результатов ОРД оперативно-розыскным нормам, т.е. исследование оперативно-розыскной допустимости результатов ОРД. В связи с чем полученные оперативные данные должны включать в себя "указания на источник получения предполагаемого доказательства или предмета, который может стать доказательством, а также данные, позволяющие проверить в условиях судопроизводства доказательства, сформированные на их основе" .

В уголовном процессе закреплены правила оценки доказательств (ст. 88 УПК РФ), "каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все собранные доказательства в совокупности - достаточности для разрешения уголовного дела". С учетом этих правил, но несколько иначе осуществляется и уголовно-процессуальная оценка результатов ОРД. Созданные же на основе результатов ОРД доказательства суд, прокурор, следователь, дознаватель непосредственно исследуют с точки зрения их уголовно-процессуальной допустимости и признают доказательства или допустимыми, или же недопустимыми.

Кроме того, результаты ОРД изначально не могут отвечать требованиям уголовно-процессуального законодательства, так как формируются они на основе оперативно-розыскного законодательства. Согласно законодательной формулировке под результатами ОРД понимаются "фактические данные, полученные оперативными подразделениями в установленном Федеральным законом "Об оперативно-розыскной деятельности" порядке" . Из чего следует, что к результатам оперативно-розыскной деятельности выдвигаются требования по соблюдению оперативно-розыскного порядка их получения и представления в уголовный процесс, т.е. оперативно-розыскной допустимости.

Оперативно-розыскная допустимость обеспечивается: соблюдением конституционных прав человека и гражданина при проведении оперативно-розыскных мероприятий, в результате которых были получены представляемые оперативные данные; соблюдением оснований и условий проведения оперативно-розыскных мероприятий согласно Федеральному закону "Об оперативно-розыскной деятельности"; соблюдением порядка представления результатов оперативно-розыскной деятельности в уголовный процесс согласно соответствующей инструкции.

Сами оперативные подразделения могут лишь представить в уголовный процесс результаты своей деятельности, отвечающие требованиям оперативно-розыскного законодательства, а формирование доказательств на основе оперативных данных в компетенцию оперативных аппаратов не входит. Сформировать доказательства на основе результатов ОРД могут лишь лица, ведущие уголовный процесс, и только уголовно-процессуальными методами. От успешности их деятельности полностью зависит, будут ли доказательства, основанные на результатах ОРД, отвечать требованиям уголовно-процессуального законодательства.

На основании непосредственного исследования доказательств с точки зрения их уголовно-процессуальной допустимости и оперативно-розыскной допустимости результатов ОРД суд, прокурор, следователь, дознаватель признает доказательства или допустимыми или же недопустимыми. Уголовно-процессуальное доказывание основывается на том, "что доказательства должны признаваться полученными с нарушением закона, если при их собирании и закреплении были нарушены гарантированные Конституцией Российской Федерации права человека и гражданина или установленный уголовно-процессуальным законодательством порядок их собирания и закрепления, а также если собирание и закрепление доказательств осуществлено ненадлежащим лицом или органом либо в результате действий, не предусмотренных процессуальными нормами" . То есть доказательства остаются допустимыми только в том случае, когда не нарушены нормы УПК при их собирании и закреплении, а результаты ОРД были получены с соблюдением конституционных прав человека. Но сохранение конституционных прав человека в ОРД возможно только при неукоснительном следовании оперативно-розыскному законодательству, в связи с чем оперативные данные, полученные с нарушением норм ОРД, в качестве ее результатов представленными в уголовный процесс быть не могут.

Приведение в соответствие нормативно-правового регулирования существующих отношений в области доказательного использования результатов оперативной деятельности возможно путем внесения изменений в редакцию ст. 89 УПК РФ, в связи с чем было бы целесообразным и вполне обоснованным предложить следующую редакцию рассматриваемой статьи: "Результаты оперативно-розыскной деятельности могут служить основой для формирования доказательств по делам лишь тогда, когда они соответствуют требованиям оперативно-розыскного законодательства".

В предложенной редакции сознательно не применяется термин "использования результатов оперативно-розыскной деятельности в качестве доказательств" , чтобы тем самым позволить диспозиции редактируемой статьи охватить все возможные направления использования результатов ОРД в процессе доказывания.

Также в данной редакции намеренно введено положение о соответствии результатов оперативно-розыскной деятельности "требованиям оперативно-розыскного законодательства". Это позволяет расширить диспозицию вводимой статьи и охватить тем самым как нарушения конституционных прав гражданина и человека при проведении оперативно-розыскных мероприятий, так и нарушения порядка проведения оперативно-розыскных мероприятий, нарушения порядка представления результатов ОРД в уголовный процесс, и в целом все возможные нарушения оперативно-розыскных норм.

В то же время термин соответствия результатов оперативно-розыскной деятельности оперативно-розыскному законодательству позволяет акцентировать проведение уголовно-процессуальной проверки результатов ОРД в соответствии именно Федеральному закону "Об оперативно-розыскной деятельности", составляющему ядро правовой системы ОРД.

ПОТЕРПЕВШИЙ - ЖЕРТВА ПРЕСТУПЛЕНИЯ

В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ РОССИИ

Махова Т.М., кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовно-процессуального права Московской государственной юридической академии.

В уголовном процессе дореволюционной России потерпевшим признавались лица, которые понесли от преступления какой-либо вред (ст. 19 Устава уголовного судопроизводства). Права потерпевшего по делам публичного обвинения были незначительными, если он не предъявлял гражданский иск о возмещении вреда и не становился в связи с этим гражданским истцом. Так, согласно комментария к ст. 575 Устава уголовного судопроизводства "потерпевшее лицо, не заявившее иска о вознаграждении, не может предъявлять суду требования о вызове свидетелей, но оно может указывать на них прокурорскому надзору, от усмотрения коего зависит, оставить эти заявления без последствий или требовать от суда вызова свидетелей". В такой трактовке потерпевшего сказалось влияние уголовно-процессуального законодательства Франции, основанного на признании в уголовном процессе двух начал: публичного и частного иска.

В эпоху социализма уголовно-процессуальное законодательство избрало существование в уголовном процессе двух самостоятельных субъектов уголовного процесса - потерпевшего и гражданского истца. При этом в большинстве случаев функции указанных выше двух субъектов осуществлялись одним и тем же лицом. Более того, потерпевший был обязан давать показания в том же порядке, что и свидетель. Такой процессуальный статус потерпевшего в основном сохранился и в УПК РФ 2001 г. Конечно же, необходимо признать, что в правовом статусе потерпевшего появились и новые черты.

Потерпевший теперь причислен к участникам уголовного судопроизводства со стороны обвинения. Согласно ч. 2 ст. 15 УПК РФ функции обвинения, защиты и разрешения уголовного дела отделены друг от друга и не могут быть возложены на один и тот же орган или одно и то же лицо. Новый УПК наделил потерпевшего комплексом прав по участию в производстве по уголовному делу, в том числе в доказывании, причем потерпевший имеет по ряду признаков и права, сходные с правами обвиняемого.

Поддерживая доводы тех авторов, которые полагают, что потерпевший в соответствии с принципом состязательности и равенства сторон должен пользоваться не меньшими правами, чем обвиняемый, считаем целесообразным обратить внимание на то, что основное назначение потерпевшего как участника судопроизводства стороны обвинения - дать полные и объективные показания, уличающие обвиняемого, как этого требует закон. Поэтому представляется весьма неопределенным следующее суждение: "В рамках действующего УПК РФ вопрос должен ставиться не об уравнении прав потерпевшего и обвиняемого, а об изменении отношения дознавателя, следователя, прокурора к потерпевшему как участнику, преследующему общий с ними процессуальный интерес - обвинение и наказание виновного" .

Если речь в данном случае идет о том, что следователь, прокурор должны больше оказывать содействие потерпевшему в реализации его прав, то нужно согласиться с авторами данного положения. Вместе с тем необходимо учитывать, что обвинение и наказание виновного нередко далеко не главный интерес потерпевшего. Часто для него главное - забыть о преступлении, тем самым не усугублять нанесенную психологическую травму; размер компенсации морального вреда, причиненного преступлением, порой значительно возрастает от хождения по судам, от угроз расправы за дачу показаний. В такой ситуации интерес потерпевшего состоит в том, чтобы органы следствия, прокурор и суд обеспечили ему безопасность, а также чтобы ему был возмещен в должном объеме гражданский иск, учитывающий и моральный вред, и судебные издержки. Именно в таком содействии нуждается, в первую очередь, многочисленная категория беспомощных жертв преступлений, которые не только лишены возможности, но и ограничены в своих способностях самостоятельно отстаивать свои права и интересы: несовершеннолетние, престарелые, инвалиды, лица с психическими недостатками .

Приведенное выше суждение, по нашему мнению, не стоит расценивать как стремление его авторов возложить на потерпевшего наряду со следователем и прокурором бремя доказывания вины обвиняемого. Следователь, прокурор не должны пытаться переложить на потерпевшего свою ответственность соответственно за некачественное расследование по делу, неподготовленность к участию в судебном разбирательстве.

В зарубежном уголовном процессе нет аналога нашему потерпевшему - активному участнику уголовного судопроизводства, представителю стороны обвинения. Справедливости ради нужно отметить, что в уголовном процессе ФРГ, Австрии есть потерпевший, но он пользуется все же значительно меньшими полномочиями. Представляется, что законодательство Германии о потерпевшем в свое время повлияло на становление института потерпевшего в нашей стране.

В уголовном процессе Великобритании преследование обычно осуществляется государством, жертва не является стороной и главным образом выполняет роль свидетеля, который обязан давать показания и содействовать полиции, а при наличии оспариваемых моментов по делу в судебном разбирательстве он может быть допрошен обвинением и защитой .

И все же в уголовном процессе не только стран англосаксонского права, но и в большинстве стран Европы речь идет не о потерпевшем, а о жертве преступления. И суть здесь не в различии терминов, а в том, что жертва преступления не является участником уголовного судопроизводства и пользуется весьма ограниченными правами, возникающими при производстве по уголовному делу.

О месте в уголовном судопроизводстве зарубежных стран жертвы преступления в обобщенном виде можно составить представление по соответствующим международно-правовым документам, которых в последнее время становится все больше. Так, в соответствии с Декларацией основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотребления властью, принятой 29 ноября 1985 г. Генеральной Ассамблеей ООН, жертвы преступлений - это лица, которым индивидуально или коллективно причинен вред, включая телесные повреждения или моральный ущерб, эмоциональные страдания, материальный ущерб или существенное ущемление их основных прав в результате действия или бездействия, нарушающего уголовные законы.