Раздел 4. ХРЕСТОМАТИЯ ПО КУРСУ УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОЕ ПРАВО РФ. 12 страница
Напомним наше определение перекрестного допроса - это допрос юристом лица, чьи показания представляются в качестве доказательства противной стороной, для критического исследования и проверки содержащихся в них сведений, представленных в ходе прямого допроса, их источника и носителя, а также для получения новых данных от лица, допрошенного на прямом допросе .
Перекрестный допрос - судебный допрос, который попеременно ведется сторонами в отношении свидетелей своих противников и следует обычно сразу после прямого допроса. Укажем признаки перекрестного допроса, которые отличают его от следственного допроса. Это будут признаки первой очереди (они общие для всех судебных допросов).
1. Открытость, гласность перекрестного допроса в суде.
Показания в суде даются гласно, открыто, непосредственно перед аудиторией, возможно, в присутствии знакомых, родственников допрашиваемого. Возможно, свидетелю предстоит предстать перед аудиторией недружелюбно или враждебно настроенной.
Обстановка в зале судебного заседания оказывает влияние на допрашиваемого. Допрашиваемый знает, что его речь в суде прямо воспринимается слушателями. Любые ошибки, оговорки, внешний вид замечаются присутствующими в зале, в том числе процессуальными противниками; ответы его фиксируются в протоколе судебного заседания.
Показания свидетелей обвинения в отличие от предварительного расследования даются в присутствии и при активном участии самого подсудимого. Сам факт присутствия лица, совершившего преступление, может вызывать сильнейший стресс у некоторых людей, которые призваны давать показания против него.
Таким образом, в ходе судебного допроса информацию юристу надо получить от человека, который может чувствовать себя неуверенно и даже затравленно. Он оказывается в необычной для него обстановке, и от него ждут действий по необычным для него правилам, в присутствии людей, неприятных для него. Данные обстоятельства необходимо обязательно учитывать при перекрестном допросе.
Однако юрист, ведущий допрос, тоже на виду. Его образ, речь, поведение также воспринимаются и оцениваются аудиторией, составом суда. Манера ведения перекрестного допроса оказывает влияние на формирование внутреннего убеждения судей. Поэтому каждая ошибка юриста сказывается на силе получаемого доказательства.
2. Непосредственное восприятие и осмысление показаний, получаемых на перекрестном допросе.
Информация, получаемая от свидетеля на перекрестном допросе, адресуется судебной аудитории. В первую очередь - судьям (присяжным). Они оценивают ее и делают выводы. Как сказал когда-то Б. Паскаль, доводы, до которых человек додумывается сам, обычно убеждают его больше, нежели те, которые пришли в голову другим. А еще раньше по этому же поводу М. Квинтилиан заметил, что судьи неохотно слушают человека, предвосхищающего должность их. Поэтому наведение исподволь судьи на благоприятное мнение является сверхзадачей перекрестного допроса.
Свидетель является источником достоверности для суда. Из показаний допрашиваемого на перекрестном допросе судья черпает свое убеждение в существовании фактов. Показания, полученные на предварительном расследовании, - не факт для судьи. Свидетельство, получаемое на перекрестном допросе, непосредственно адресуется судье, присяжному и может быть признано, оценено как факт. Из фактора аудитории вытекает, что судебный перекрестный допрос аргументативен, о чем будет сказано ниже.
Не только показание как таковое оценивается судом в качестве доказательства. Это было бы упрощением. Показание - это речь одного из участников диалога. Но судьи слышат и вопросы юриста. Поэтому сам процесс ведения допроса, т.е. диалог допрашивающего и допрашиваемого, оказывает убеждающее влияние на суд. Факты формируются, изменяются и разрушаются в ходе судебных допросов. Окончательное убеждение судьи о наличии фактов основывается на общем впечатлении от показаний свидетеля, его веры в правдоподобность сказанного им. Показания - это то, что по закону является доказательством (п. 1 - 3.1 ч. 2 ст. 74 УПК, ч. 1 ст. 55 ГПК). Но правильнее было бы сказать, что показание, объяснение может быть признано судом доказательством, когда судебный допрос свидетеля убедил его в этом.
Показание, данное свидетелем в присутствии суда, имеет огромное преимущество перед показанием, данным в ходе досудебного производства, потому что оно непосредственно воспринимается судьей. Судья не только слышит, но и видит допрашиваемого, его реакцию на происходящие события. Судья воспринимает вопросы юриста , в ответ на которые даются показания; и не только вопросы - все поведение допрашивающего входит в состав лингвопсихической ситуации, в которой и рождается то, что юристы называют доказательствами.
3. Существенный разрыв во времени между описываемыми свидетелем обстоятельствами и проведением перекрестного допроса.
Это одна из давно обсуждаемых проблем. С момента описываемых свидетелем событий до момента, как ему надлежит дать по ним показания, как правило, проходит несколько месяцев, иногда лет, что не может не сказаться на качестве показаний.
Естественный процесс забывания начинается сразу после восприятия информации. Вытеснение из сознания определенной информации и замещение, восполнение ее другой - естественное явление. Следовательно, к моменту дачи показаний фактор искажения может сказаться весьма существенным образом. Перекрестным допросом можно отделить факты от домыслов свидетеля.
4. Повторность показаний, даваемых в суде.
Своеобразие судебных показаний в том, что механизм их производства включает не только те сведения, что являются их личными воспоминаниями. На них накладывается опыт общения с органами предварительного расследования или защитником, или другими участниками по делу, или вообще досужими лицами. Как правило, свидетели в уголовном суде дают показания после того, как их уже допрашивали (опрашивали) оперативно-следственные работники, прокурор, защитник. Известно, что под влиянием вопросов, задаваемых следователем, допрашиваемый подвергается известному внушению. Но то же самое справедливо и в отношении тех лиц, которых с их согласия опрашивал адвокат, частный детектив.
Нельзя сбрасывать со счетов и то, что оказывалось воздействие со стороны обвиняемого, его родственников и сообщников, потерпевшего и других лиц. И, конечно, юрист противной стороны будет готовить своего ключевого свидетеля к перекрестному допросу, тренировать его, как правильно отвечать и вести себя. Поэтому в задачу перекрестного допроса входит отделить зерна от плевел, фактические данные - от вымыслов и фантазий.
5. Осведомленность свидетеля о предмете предстоящего судебного допроса.
Будучи впервые вызванным на допрос к следователю, свидетель, как правило, не знает еще точно, о чем его будут спрашивать, какие вопросы будут интересовать следствие. Поэтому он не в состоянии заранее обдумать ответы на вопросы, которые ему будут поставлены. Фактор неожиданности на стороне следователя. На нем построены многие следственные хитрости.
Иное дело допрос в суде. Идя в суд, свидетель уже знает, по какому делу его вызывают, о чем примерно его будут спрашивать стороны и суд. Не исключена специальная подготовка стороной своего свидетеля к представлению показаний в суде. Свидетель заранее обдумывает варианты ответов, готовится выдержать перекрестный допрос.
На суде чаще, чем на предварительном расследовании, приходится сталкиваться с измененными показаниями. Это ставит перед участниками судебного следствия задачу вскрыть причину отказа от прежних показаний свидетеля или изменения им показаний, установить истинное положение вещей, отделить домыслы от правды, выявить незаконное давление на свидетеля и пр. Все это делает совершенно незаменимым перекрестный допрос.
Стороны к моменту проведения судебного следствия уже имеют определенное представление о контуре позиции противника. Уже намечен круг доказательств, подлежащих представлению с каждой из сторон. Сторонам известны основные факты как со стороны защиты, так и со стороны обвинения. Задача сводится к тому, чтобы представить суду, присяжным эти факты, убедить их в своей правоте. Каждой из сторон судебным допросом надо увеличить силу показаний своих свидетелей и уменьшить силу свидетельских показаний, представляемых противником. На первый план выходит не столько познавательный, информационный, сколько аргументативный, драматический аспект в представлении присяжным уже полученных доказательств.
6. Устность судебного перекрестного допроса.
Формально цель любого допроса - получить информацию. Так обстоит дело и в суде, и до суда. Эта информация получается в речевой форме. И вот здесь отличие. Если речевой упаковкой показаний на предварительном расследовании можно пренебречь, поскольку передача сведений судье опосредуется письменной речью следователя, дознавателя (протоколом), то совершенно иначе обстоит дело в судебном разбирательстве. Здесь важно не только, что сказано свидетелем, но и то, как сказано. Ибо судья непосредственно воспринимает речь во всем богатстве ее проявления, и он видит самого свидетеля и лицо, ведущее перекрестный допрос. Сила убеждения и даже, если угодно, внушения сказанного свидетелем зависит не только от содержания сообщаемого им, но и от лингвопсихических составляющих показания, которые оказывают убеждающее воздействие на аудиторию как во время основного, так и перекрестного допросов.
Присяжные оценивают доказательства по общему впечатлению. Психоэмотивный фактор (особенно у неподготовленной аудитории) оказывает особо важное влияние на силу доказательства - показаний, даваемых в судебном заседании.
Далее. Судебный допрос есть устный диалог по поводу обстоятельств, предположительно существовавших в прошлом. Показания свидетеля во время перекрестного допроса являются ответами на вопросы юриста, ведущего допрос, или судьи. Факты, полученные в ходе судебного допроса, есть результат внутреннего мыслительного процесса, приводящего судью к некоему убеждению.
Юрист, ведущий дело стороны, не может сам удостоверять перед судьей факты. Он может это сделать только устами свидетеля, эксперта и других допрашиваемых лиц. Ему нужно убедить судью в правдоподобии доказываемых фактов теми словами, которые произносит допрашиваемый. Факты имеют словесную оболочку. Веря словам свидетеля, судья устанавливает факты. Если судья не верит свидетелю, его сообщение составит лишь сотрясение воздуха в зале судебного заседания.
Отсюда вытекает вывод: все факторы, сопровождающие речевой обмен в суде, должны быть учтены и использованы юристом при проведении перекрестного допроса. На использовании к своей выгоде речевых и прочих факторов строится значительная часть техник ведения перекрестного допроса.
7. Относительная скоротечность перекрестного допроса на суде.
Эта черта определяется двумя моментами. Первый и самый главный из них - это фактор аудитории. В суде показания воспринимаются на слух. Если слушателями являются присяжные, т.е. не профессионалы, то они, как правило, быстро утомляются, внимание их рассеивается. Неподготовленные слушатели в состоянии с должным вниманием воспринимать информацию на слух и осмысливать ее примерно 10 - 15 минут. Потом наступает усталость. Потом начинается скука. А это значит, что все усилия юриста окажутся бесполезными, если члены суда слушают перекрестный допрос невнимательно или вообще он начинает их раздражать (а раздражение переносится на юриста и его дело) из-за непонятности, кажущейся им ненужности, затянутости и пр.
Второй фактор состоит в том, что на перекрестном допросе нет необходимости (напротив, это даже вредно!) проверять все первоначально данное показание. Перекрестный допрос сосредоточивается только на тех обстоятельствах, которые важны для юриста и его дела. На них должно быть обращено внимание аудитории, по ним должна проводиться проверка.
8. Правом на допрос в суде обладают не только должностные лица компетентных государственных органов, но и частные лица, являющиеся участниками судебного следствия, - подсудимый, потерпевший, гражданский ответчик, гражданский истец, а также их представители. Судебный допрос - великий уравнитель. Вся мощь государства, административный ресурс, деньги и прочие обстоятельства отходят на задний план, когда юрист оказывается в зале суда один на один со свидетелем. Исход допрашивающего с допрашиваемым зависит от личных качеств того и другого.
Признаки перекрестного допроса второй очереди отличают его от первоначального допроса, но также и других разновидностей судебного допроса.
1. Вторичность перекрестного допроса. Об этом свойстве И.Я. Фойницкий писал так: "Затем предложение свидетелю дополнительных допросов предоставляется противной стороне, а после того каждая сторона может предложить ему вторичные вопросы в разъяснение ответов, данных на вопросы противной стороны (ст. 723 УУС). Эти вторичные вопросы и составляют у нас перекрестный допрос" .
Вторичность перекрестного допроса - это вторичность в квадрате. Перекрестный допрос обычно следует за первоначальным. Поэтому он вторичен не только по отношению к следственному допросу, но и к прямому судебному допросу.
Скажем и о другой стороне отмечаемой вторичности. Юрист ведет на суде перекрестный допрос не только и не столько для того, чтобы получить новые сведения об обстоятельствах дела (эта задача отходит на второй план), а прежде всего для того, чтобы критически исследовать доказательство противника, проверить его и таким путем убедить судью в существовании или отсутствии каких-либо фактов.
2. Отчужденность, переходящая во враждебность, между допрашивающим и допрашиваемым.
У. Бест указывал на то, что термин "cross-examination" используется в смысле "examination ex adverso", т.е. как исследование адвокатом свидетеля, враждебного его делу, безотносительно к тому, в какой форме данный свидетель предстал перед судом .
На перекрестном допросе допрашивается чужой свидетель. Допрашивается свидетель, который дает показания в пользу противника. Этот человек нередко бывает враждебно настроен к допрашиваемому и делу, которое он представляет. Он знает, что его будет допрашивать юрист противной стороны. Судьи также ожидают противоборства. Этим обусловливается специфичность отношений между участниками допроса и судом.
Конфронтационность, скрытая или открытая, - ведущая черта перекрестного допроса. Не столько даже важно то, кто проводит допрос и кого допрашивают, важна именно враждебность свидетеля, его потенциальная опасность для допрашивающего и, наконец, намерение допрашивающего опровергнуть показания, данные против него.
Во время перекрестного допроса допускается открытое столкновение юриста со свидетелем противника. Так бывает, конечно, не всегда. Но бывает. И у юриста не должно быть никаких колебаний, когда надо разоблачить в самой жесткой и агрессивной манере лживые показания, которые реально вредят его делу. Все присутствующие в зале исходят из предположения о том, что юрист будет критиковать, искать слабые места в доказательствах противника. Присяжные встретят сочувственно такого рода действия допрашивающего, когда свидетель дискредитирует себя.
Мы присоединяемся к мнению наших зарубежных коллег, что перекрестному допросу присущ особый настрой и энергия. Настоящий направленный перекрестный <15> допрос невозможен без агрессивности, напористости. Судебной этикой это допускается.
Конечно, перекрестный допрос может проводиться и несколькими допрашивающими, и даже, допускаем, председательствующим судьей, но не это является его родовой чертой. Принципиальное отличие перекрестного допроса в том, что к допрашиваемому относятся как к противнику, потенциальному или явному, ввиду того, что допрашиваемый действует вопреки интересам правосудия, правды.
3. Опасность непредсказуемости ответов допрашиваемого на вопросы ведущего перекрестный допрос. Отсюда оправданность и допустимость жесткого контроля допрашивающим ответов допрашиваемого. "Контролировать свидетеля, заставлять его говорить только то, что хочет адвокат, - вот основная идея перекрестного допроса", - говорит проф. А. Янгер и указывает, что эта идея была сформулирована еще Цицероном <16>. Обе стороны должны готовиться к поединку за показания ключевого свидетеля. Сам свидетель также не может не понимать, что его показания будут проверять. Юрист вправе оказывать непосредственное психолингвистическое воздействие на свидетеля, чтобы подчинить его себе, заставить изменить показания, признаться во лжи. Все это происходит публично, на виду у всех присутствующих в зале суда, что создает момент драматизма. При этом арсенал технических средств воздействия на личность допрашиваемого у юриста иной, чем на предварительном расследовании, и у юриста всегда есть одна особая задача. Она состоит в том, чтобы завоевать и сохранить расположение суда к себе и своему делу. Это бывает сопряжено с "разрушением" первоначальных показаний допрашиваемого и даже причинением существенных неудобств его психическому самочувствию.
С данным свойством перекрестного допроса связана допустимость наводящих вопросов при его проведении.
4. Специфический предмет перекрестного допроса - он, как правило, замыкается в кругу обстоятельств, ставших предметом прямого допроса. Расширение пределов перекрестного допроса требует применения особых правил и соответственно тактического рисунка.
5. Широкий круг субъектов права на перекрестный допрос. Если прямой допрос проводится тем субъектом судебного доказывания, который представляет в качестве доказательства данное показание, то правом перекрестного допроса обладают все участники судебного следствия. Свидетель, давший показания, становится "добычей" для всех участников следствия противной стороны. В первую очередь тех, против кого объективно направлены данные, содержащиеся в показаниях. Правом на проведение перекрестного допроса обладает, на наш взгляд, и судья. В то время как правом на прямой допрос он не обладает. Председательствующий должен принимать участие только в исследовании, проверке представленных сторонами материалов.
6. Обязанность допрашиваемого отвечать на вопросы участника судебного расследования, проводящего перекрестный допрос. Если это относимый и допустимый вопрос, допрашиваемый обязан ответить на него. Уклонение от ответа будет негативно расценено судьей, присяжными. Допрашивающий вправе настаивать на получении ответа на свой вопрос. Для этого может использоваться и помощь председательствующего судьи. В заключительной речи оратор может сослаться на данный факт как проявление неискренности свидетеля.
7. Относительно большая убеждающая сила, аргументативность перекрестного допроса. Не зря говорят, что перекрестным допросом делают факты в суде. Показания допрошенного на перекрестном допросе получают повышенную убедительность, ибо они даются по требованию (на вопросы) противника. Подтверждение на перекрестном допросе свидетелем факта в пользу противника имеет особую убедительность. Недаром в старину "ссылка на виновного" и "общая ссылка" почитались за совершенное доказательство, наличие их на одной стороне решало спор в ее пользу. И теперь сложение показаний нескольких свидетелей, между которыми есть и друзья, и враги подсудимого, производит сочетанную (кумулятивную) убеждающую силу; построенные на совокупности таких показаний заключения становятся сильными аргументами ввиду презюмируемой достоверности. Но при выполнении одного условия: если сочетание таких свидетельств будет тактически грамотно представлено юристом в суде .
Поскольку внутреннее убеждение у судей складывается по мере исследования доказательств, постольку в ходе исследования на перекрестном допросе показаний свидетеля последние оцениваются судьей как достоверные или ложные. Показания допрашиваемого усилиями юриста становятся фактом для судьи. Качество достоверности показаний есть оценочная категория, которая используется судьей (иногда рационально, а иногда и бессознательно) для верификации знания. Судья поверил свидетелю, и показания последнего становятся фактом. Судья не поверил свидетелю, и показания остались словами и не стали доказательствами. Следовательно, формирование аргумента (средства убеждения в существовании какого-либо обстоятельства, составляющего предмет доказывания или по-другому - предмета судебного спора) происходит в ходе судебных допросов свидетеля юристами, с участием и самого суда. Важно, чтобы ко времени судебных прений у судей уже сложилось определенное мнение, и в идеале аргументы юриста должны быть уже в основе своей усвоены судьями и стать для них "своими". В связи с этим Сэр Джеймс Скарлет вывел теорию: ничто более так не воздействует на ум присяжных, как результат их собственного исследования; и открытия, сделанные ими самими, всегда оказывают на них наибольшее впечатление; именно за свои собственные открытия присяжные держатся с величайшим упорством и часто, вероятно, вплоть до исключения любого другого факта по делу .
Поскольку судья устанавливает факты , постольку факты есть результат внутреннего убеждения судьи. Не будет доказательством то сведение, что не убеждает в своей истинности судью, присяжного заседателя. Сила уголовно-процессуального доказательства состоит в его убедительности, в его способности породить у судьи уверенность в том, что некое событие, о котором говорится, имело место в реальности, физической или психической, виртуальной или объективной. Сведения, сообщенные свидетелем в ходе досудебного производства (и не перед судом), образуют материал, который может быть представлен суду для исследования (в том числе и для проверки показаний данного свидетеля) и в совокупности с судебными доказательствами может приобрести доказательственную силу, но только судебное свидетельствование порождает факты как основания судебного решения. Фактом является достоверное сведение об обстоятельствах, входящих в предмет судебного спора. Показания становятся фактом в результате формирования у судьи внутреннего убеждения в достоверности сведений, сообщаемых свидетелем на допросе.
Для юриста, ведущего допрос, судебный допрос является средством обосновать свои утверждения. Говорит свидетель, а убеждает судью допрашивающий, который представляет, исследует данные показания. Поэтому показания должны контролироваться и направляться юристом, ведущим перекрестный допрос, если он хочет проверить достоверность свидетеля.
8. Собственная идеология перекрестного допроса - "частнособственническая", так кратко можно ее охарактеризовать. Перекрестный допрос принадлежит исключительно одной стороне, он не терпит инородных примесей в виде "соучастия" другой стороны и даже судьи. Он имеет узкую направленность - одностороннее, последовательно критическое освещение данных, представленных противником.
Конечно, мы понимаем, российским юристам от рождения присущи соборность, коллективизм в образе мыслей и действий. Однако надо попытаться в зале суда отказаться от попыток устанавливать истину всем "колхозом". Нашим юристам надо усвоить привычку дистанцироваться при работе с доказательствами от своих партнеров, проводить свою линию в перекрестном допросе.
9. Особенная технология производства перекрестного допроса - более изощренная по сравнению с техникой прямого допроса.
В заключение считаем уместным поделиться с читателями еще некоторыми данными, полученными нами в ходе опроса судей. Мы попросили судей расположить в порядке убывания значение источников сведений об обстоятельствах дела. Были предложены на выбор следующие источники: письменные материалы уголовного дела; речь обвинителя; речь защитника; реплики сторон; показания подсудимого; показания потерпевшего; показания свидетелей; заключения экспертиз; судебный осмотр; документы, представленные сторонами; вещественные доказательства; иные судебные действия.
Тройка лидеров по информационной значимости выглядит, по мнению судей, следующим образом: (1) показания свидетелей, (2) заключение экспертиз, (3) показания потерпевшего. Примерно 12% судей ставят на первое место по информационной ценности показания свидетелей, 14% отдают им второе место и примерно столько же - третье. Заключение экспертизы подавляющее большинство судей ставят на второе место по степени значимости. Что касается показаний потерпевших, то здесь наблюдается большой разброс в оценках: примерно 14% опрошенных заявили, что именно этим доказательствам доверяют больше всего, второе место им отдали около 12%, а третье - 9%. Четвертое - пятое места разделили письменные материалы уголовного дела и вещественные доказательства.
Опрос выявил некоторые местные особенности в правосознании судей: в Нижегородской области, Челябинске и Благовещенске судьи отдают предпочтение именно письменным материалам уголовного дела, а потом уже ставят - на 2 - 3-е места показания свидетелей, заключения экспертиз или показания потерпевших. В то время как четверть волгоградских судей больше всего доверяют показаниям свидетелей.
Опрос показал устойчивое пренебрежение судей к речам и репликам сторон в судебных прениях. Повсеместно по доказательственной значимости они отдали этим средствам убеждения 10 - 11-е места, т.е. поставили их в самый низ лестницы информационной значимости и убедительности. Хотя есть некоторые судьи, которые прямо указывают, что ориентируются в принятии решения на обвинительную речь.
Приведенные данные подтверждают старую истину: дело нельзя выиграть хорошей речью (хотя можно проиграть плохой), решение присяжные принимают до того, как юристы начинают говорить в прениях. Главное же в судебном искусстве - умение, мастерство допрашивать свидетелей, других участников процесса, в том числе проводить перекрестный допрос.
ПОВОДЫ К ВОЗБУЖДЕНИЮ УГОЛОВНОГО ДЕЛА:
ЮРИДИЧЕСКАЯ ПРИРОДА, СИСТЕМА, ПУТИ СОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ
Козилов Е.Н., доцент кафедры уголовного права и уголовного процесса Академии ФСБ России, кандидат юридических наук.
В соответствии с уголовно-процессуальным законом необходимыми условиями для возбуждения уголовного дела являются наличие законного повода и достаточного основания, а также отсутствие данных о наличии обстоятельств, исключающих производство по делу.
В юридической литературе нет однозначного понимания юридической природы поводов к возбуждению уголовного дела, хотя выяснение именно этого вопроса имеет существенное значение при возбуждении уголовного дела.
Одни ученые рассматривают поводы к возбуждению уголовного дела как источники первичных сведений о преступлении, другие, напротив, считают их юридическими фактами. В научной литературе высказываются и другие мнения о правовой природе поводов к возбуждению уголовного дела.
Более распространена первая точка зрения. Следует отметить, что сторонниками взглядов на поводы к возбуждению уголовного дела как на установленные законом источники, из которых полномочные органы государства или должностные лица получают первичную информацию о совершенном или готовящемся преступлении, являются многие процессуалисты .
По мнению других процессуалистов, уголовно-процессуальный закон придает поводам значение юридических фактов, появление которых влечет необходимость рассмотреть вопрос о возбуждении уголовного дела .
Иные точки зрения, по нашему мнению, представляют собой попытки найти компромисс между двумя вышеизложенными подходами в определении правовой природы поводов к возбуждению уголовного дела.
В этом случае поводы к возбуждению уголовного дела трактуются, как правило, двояко: как "установленные законом источники, из которых органу дознания, следователю, прокурору или суду становится известно о готовящемся или совершенном преступлении, и как обстоятельство, порождающее обязанность этих органов рассмотреть вопрос о необходимости возбуждения уголовного дела" . То есть выделяются две составляющие поводов - информационная и юридическая стороны.
В теории уголовного процесса были предприняты попытки и качественно иного подхода к определению правовой природы поводов к возбуждению уголовного дела.
На основании анализа различных точек зрения А.Р. Михайленко, подвергая сомнению определение повода как юридического факта, сделал вывод, что повод является "важным условием, предпосылкой, побудительным началом уголовно-процессуальной деятельности компетентных органов по разрешению вопроса о возбуждении уголовного дела и возможности ведения расследования" . Эта точка зрения нашла сторонников среди других процессуалистов .
Рассмотрение данного вопроса, на наш взгляд, целесообразно начать с уяснения этимологического значения терминов "повод" и "источник".
Термин "повод" означает "обстоятельство, способное быть основанием для чего-нибудь" . В философском значении повод также определяется как "событие, обстоятельство, дающее побудительный толчок для наступления других последствий" . Таким образом, повод есть не что иное, как побудительное начало для наступления каких-либо последствий.
Термин "источник" означает "то, откуда исходит что-нибудь" . То есть источник следует понимать как носитель определенной информации.
В.Я. Дорохов в своих фундаментальных трудах, посвященных теории уголовного процесса в целом и теории доказательственного права в частности, убедительно доказал, что источником сведений о преступлении как событии объективного мира выступает человек, воспринимавший в объективной действительности либо само событие, либо его следы, отпечатки и т.п. .
Исходя из научно обоснованного положения о том, что источником сведений о преступлении является человек, который в результате непосредственного или опосредованного восприятия события преступления и сохранения его субъективного образа в сознании, стал носителем этой информации, заявитель, обратившийся в компетентные органы с заявлением о преступлении для органа дознания, дознавателя, следователя, прокурора будет являться источником сведений о преступлении.