Соотношение целей судопроизводства с принципами гражданского и арбитражного процессуального права

Цели судопроизводства по гражданским делам взаимосвязаны с принципами гражданского и арбитражного процессуального права, под которыми обычно понимаются основы (исходные положения, основные положения или правила), отражающие специфику и содержание соответствующей отрасли права*(66). Принципы названных отраслей права, являясь их руководящими идеями, нормативными началами, выражают их сущность и закономерности, общую направленность соответствующей совокупности правовых предписаний и обусловленной ими процессуальной деятельности на достижение общественно необходимого результата. В концентрированном виде они воплощают представления общества о правосудии по гражданским делам как справедливом судопроизводстве, обеспечивающем эффективную защиту прав, вносящем целесообразную с позиции общественных интересов упорядоченность в общественные отношения.

В процессуальной литературе высказано мнение, что цели и принципы находятся на одном уровне в системе правовых понятий, между ними существует не вертикальная, а горизонтальная связь, поскольку цель определяет направление процессуальной деятельности, а принципы являются способами (методами) ее осуществления*(67). С последней частью утверждения можно согласиться, если только не рассматривать его в качестве универсального правила, но она вовсе не доказывает отсутствие между целями и принципами вертикальной связи и их соподчиненности.

Прежде всего цели и принципы судопроизводства либо прямо сформулированы в нормах процессуального права, либо выводятся из его смысла. Любая же норма есть установка должного или возможного поведения, пусть даже и сформулированная в самом общем виде, что и характерно для норм, закрепляющих цели и принципы судопроизводства. Обычно это дефинитивные нормы, их сопоставление позволяет сделать вывод, что по уровню содержащихся в них обобщений они различны, поэтому целевые установки одних норм часто служат средством достижения целей, закрепленных в других нормах.

Предельно общими в этом смысле являются нормы, формулирующие конечные цели судопроизводства, основной из которых является цель защиты прав и свобод граждан и организаций. Нормативные положения, закрепляющие целевые установки по правильному и своевременному рассмотрению и разрешению дел, носят уже менее общий характер, поскольку сформулированы как средство достижения конечных целей судопроизводства. Учитывая разную степень обобщения при формулировании конечных и промежуточных целевых установок, гражданское процессуальное законодательство в ст. 2 ГПК оправданно использует и разные понятия для их обозначения - цели и задачи, имея при этом в виду и то, что процессуальные задачи при последовательной процедуре рассмотрения и разрешения дел объективно всегда выступают в качестве средства достижения более отдаленных процессуальных целей.

Закрепленные же в нормах процессуального права принципы сами служат средством реализации задач по правильному и своевременному рассмотрению и разрешению дел, а через их выполнение - и конечных целей гражданского судопроизводства, сформулированных в ст. 2 ГПК и в п. 1, 4-6 ст. 2 АПК. Следовательно, по отношению к общим задачам и целям судопроизводства принципы являются целевыми установками более низкого уровня. В связи с этим очевидны недостатки ст. 2 АПК, которая вообще не формулирует общую для судопроизводства задачу по правильному рассмотрению дела, а в п. 2 и 3 называет его задачами доступность правосудия, его справедливость и публичность, независимость и беспристрастность суда. Однако это не общие задачи судопроизводства, а его принципы, направленные на обеспечение правильного и своевременного рассмотрения и разрешения гражданских дел.

Вместе с тем все перечисленные принципы, являясь нормативными предписаниями общего характера, выступают и в роли целевых установок, но по отношению к общим задачам и конечным целям судопроизводства они носят подчиненный характер, являясь целями более низкого уровня. Соответственно эти принципы можно рассматривать в качестве способа, метода или средства осуществления общих задач и конечных целей судопроизводства по гражданским делам. Однако при этом следует сознавать, что и сами принципы права не всегда являются установками одного уровня. Поэтому между ними и целями может существовать также не вертикальная, а горизонтальная связь.

Так, согласно Основному закону страны всеобъемлющей социальной ценностью в Российской Федерации обладает человек с его правами и свободами; на обеспечение интересов человеческой личности и должна быть направлена деятельность всех институтов государства, включая право и правосудие (ст. 2, 18 Конституции РФ). Соответственно есть конституционные основания считать основополагающим принципом российского права, которому служат все остальные принципы, принцип обеспечения прав и свобод человека и гражданина*(68). Нетрудно заметить при этом, что основная цель российского правосудия (обеспечение прав и свобод человека и гражданина), вне зависимости от процессуальных форм его осуществления, находится на одном уровне с данным общеправовым принципом. Однако вряд ли при этом он играет роль способа (метода) реализации названной основной цели правосудия, поскольку они существуют параллельно, определяя каждый содержание соответствующих правовых явлений. Тем более что данный общеправовой принцип определяет направление деятельности всех государственных институтов, а заявленная цель относится лишь к сфере правосудия. Еще более узкое значение эта целевая установка будет иметь применительно к судопроизводству по гражданским делам.

В литературе принципы судопроизводства по гражданским делам в зависимости от источника нормативного закрепления обычно делят на два вида - конституционные и сформулированные в ГПК и АПК. Например, принцип осуществления правосудия только судом непосредственно закреплен в ч. 1 ст. 118 Конституции РФ, и его называют конституционным, принцип же диспозитивности к числу конституционных не относят, поскольку наличие его в арбитражном и гражданском процессе выводят из ряда статей ГПК и АПК. Однако такое деление достаточно условно, поскольку все принципы правосудия так или иначе выводимы из конституционных положений, имея при этом в виду наличие конституционных норм не только в Конституции РФ, но и в федеральных конституционных законах. Следует учитывать и непосредственно закрепленную в Основном законе страны концепцию естественно-правовой природы основных прав и свобод человека, а также конституционные положения, согласно которым в Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права, являющимся составной частью российской правовой системы (ч. 4 ст. 15, ч. 1 и 2 ст. 17 Конституции РФ).

Анализируя конституционную основу принципов, Н.А. Чечина справедливо отмечала, что каждый принцип гражданского процессуального права представляет собой конкретизацию принципа, предусмотренного Основным законом страны*(69). В свое время А.Т. Боннер еще с учетом положений ст. 37 Конституции СССР 1977 г., закрепившей возможность свободного обращения заинтересованных лиц за судебной защитой своих прав и охраняемых законом интересов, пришел к выводу о приобретении важнейшим для гражданского судопроизводства принципом диспозитивности конституционной основы*(70). Убедительное обоснование конституционной основы данного принципа со ссылкой на ст. 34 (ч. 1), 35, 45 (ч. 2), 46 (ч. 1, 2), 47 (ч. 1) уже действующей Конституции РФ дано А.Г. Плешановым*(71). Нетрудно выявить конституционную основу и для других принципов гражданского судопроизводства, не зафиксированных в конституционных нормах непосредственно.

Иной позиции придерживается А.А. Демичев, который основу своей концепции выводит из утверждения, что принципами гражданского процессуального права являются только те исходные положения, которые закреплены в Конституции РФ и (или) ГПК. Такая посылка автора с уточнением, что принципы соответствующей отрасли права закреплены не только в названных им, но и иных нормативных источниках, а также выводимы из самой сущности права, не вызывала бы возражений, если бы не имелось при этом в виду только непосредственное (четкое) выражение принципа в конкретной норме закона. Все другие положения, выводимые путем толкования нормы или нескольких норм, с точки зрения А.А. Демичева, в правовом смысле принципами гражданского процессуального права не являются и носят лишь доктринальный характер, находятся они не в сфере права, а в сфере правосознания. По его мнению, являясь идеями правосознания и правовой науки, принципы доктринального характера не обладают императивностью, их количество "огромно и зависит от позиции ученых и убедительности их аргументации". Законодательно закрепленные принципы (по представлению автора только те из них, которые четко сформулированы в конкретной норме) "исполняют регулятивную функцию, а принципы доктринального характера - интерпретационную, идеологическую (через науку выражается отношение определенных слоев общества к правовой реальности и перспективам ее изменения) и отчасти стимулирующую (оказывает воздействие на дальнейшее развитие законодательства)"*(72).

Возражая против предложенной концепции, следует заметить, что действительное содержание любого правового предписания (даже при внешней его очевидности, реальной или кажущейся) определяется посредством толкования норм права, каждая из которых действует не изолированно, а во взаимосвязи с другими нормами, входящими в соответствующую правовую систему. Выводимое из такого толкования правило по своему действительному правовому смыслу не всегда будет идентично буквальному смыслу конкретной нормы, отчего оно не утрачивает императивности, полностью сохраняя свойства регулятора общественных отношений. Сказанное настолько очевидно, что не требует особого обоснования, как и давно усвоенная аксиома, согласно которой юридическое толкование - это безусловно необходимое условие применения норм права*(73). При этом не имеется никаких оснований делать исключения из приведенных положений для норм, закрепляющих принципы права.

В теории существуют разные точки зрения по вопросу соотношения права и правосознания*(74), но при любом подходе их нельзя противопоставлять, в том числе и при характеристике принципов права. Без правосознания право вообще не в состоянии исполнять роль социального регулятора, оно входит в структуру механизма правового регулирования, соответственно и применительно к осуществлению правосудия по гражданским делам правосознание является неотъемлемым элементом механизма процессуально-правового регулирования*(75). Очевидно при этом, что правосознание должно адекватно выражать право во всех аспектах, включая и его принципы, и важную роль в достижении такого результата играет юридическая наука. Выводимые посредством научного анализа из совокупности взаимосвязанных нормативных предписаний принципы права при их соответствии реальной действительности, так же как и принципы, непосредственно сформулированные в конкретной норме, обладают императивностью и исполняют регулятивную функцию.

Количество принципов той или иной отрасли права объективно обусловлено и не может определяться тем, сформулировано то или иное положение в конкретной норме как принцип или нет. Не зависит оно и от усмотрения того или иного автора и убедительности его аргументов, поскольку принципы содержатся в нормах права (вне зависимости от того, сформулированы они в законодательстве и иных источниках позитивного права или нет) и выводятся из их адекватного толкования. Во взглядах ученых действительно нет единства относительно состава принципов гражданского и арбитражного процессуального права. Следует согласиться и с тем, что неосновательное расширение принципов права не редкость в процессуальной науке. Но таков путь научного познания, вообще и истина может рождаться только в споре, основанном на глубоком изучении столь сложного правового явления, каковым являются принципы права.

Большую роль в выявлении принципов гражданского и арбитражного процессуального права играет судебная практика, в том числе и деятельность Конституционного Суда РФ, опирающегося в своих решениях на толкование Основного закона страны. Например, предложенная А.А. Демичевым концепция с очевидностью исключает наличие в гражданском процессуальном праве (в его состав автор включает и нормы арбитражного процессуального права) общепризнанного в науке и судебной практике принципа диспозитивности, поскольку он не сформулирован непосредственно в какой-либо конкретной норме и даже группе норм. В связи с этим вызывает некоторое удивление та осторожность, с которой он после изложения аргументов в обоснование своей концепции и приведения своей системы принципов "покушается" на диспозитивность как принцип права, замечая, что "скорее всего она представляет собой все же не основополагающий принцип, а специфическую черту, выражающую сущность гражданского процесса"*(76). Между тем Конституционный Суд РФ неоднократно в своих решениях на основе толкования отраслевых норм процессуального права во взаимосвязи с положениями Конституции РФ и корреспондирующими ей нормами международного права называл диспозитивность именно принципом гражданского и арбитражного процессуального права, обосновывая ссылкой на него выводы относительно конституционности оспоренных норм.

Так, в Постановлении от 14 февраля 2002 г. N 4-П по делу о проверке конституционности ст. 140 ГПК РСФСР в связи с жалобой гражданки Л.Б. Фишер Конституционный Суд РФ со ссылкой в том числе на принцип диспозитивности, присущий гражданскому процессу, дал истолкование оспоренной норме, указав на недопустимость с учетом выявленного ее конституционно-правового смысла принятия мер по обеспечению иска по заявлению прокурора без подтверждения его волеизъявлением истца*(77). Тот же принцип был положен в основу аргументации Конституционного Суда РФ, признавшего Постановлением от 16 июля 2004 г. N 15-П не соответствующей Конституции РФ ч. 5 ст. 59 АПК, в той мере, в какой она в системной связи с п. 4. ст. 2 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" в действующей системе правового регулирования исключает для выбранных организациями лиц, оказывающих юридическую помощь, возможность выступать в арбитражном суде в качестве представителя, если они не относятся к числу адвокатов или лиц, состоящих в штате этих организаций*(78).

Процессуальные отношения в сфере правосудия по гражданским делам регулируются не только ГПК и АПК, но и другими федеральными законами, Конституцией РФ, федеральными конституционными законами. Системное толкование соответствующей совокупности норм, содержащихся в названных источниках, и позволяет выявить принципы гражданского и арбитражного процессуального права. Высшую юридическую силу среди названных нормативных источников имеет Конституция РФ, закрепленные в других законодательных актах правила судопроизводства лишь конкретизируют конституционные положения. Принципы осуществления правосудия закрепляются также в международных договорах Российской Федерации, в общепризнанных нормах и принципах международного права, которые согласно ч. 4 ст. 15 Конституции РФ являются составной частью правовой системы нашего государства. При этом соответствующие международные нормы не противоречат и не могут противоречить Конституции РФ, подробное обоснование чему будет дано в соответствующем разделе монографии (см. § 5 главы IV). Все это позволяет говорить о конституционной основе принципов, выступающих в роли основополагающих нормативных начал в системе процессуальных правовых правил, регулирующих порядок осуществления правосудия по гражданским делам.

Конституционная основа принципов гражданского и арбитражного процессуального права сама по себе указывает на их тесную взаимосвязь с общими задачами и целями правосудия по гражданским делам. Требования правильного и своевременного рассмотрения и разрешения дел в целях защиты прав и достижения других общественно необходимых конечных результатов деятельности по осуществлению правосудия, как указывалось, также непосредственно вытекают из конституционных положений.

К числу непосредственно сформулированных в Конституции РФ, Федеральных конституционных законах "О судебной системе Российской Федерации" и "Об арбитражных судах в Российской Федерации" принципов гражданского судопроизводства кроме названного принципа осуществления правосудия только судом относятся следующие: самостоятельности суда, независимости судей и подчинения их только закону, гласности, государственного языка судопроизводства, равенства участников судопроизводства перед законом и судом, состязательности, процессуального равноправия сторон. Из конституционных норм кроме диспозитивности многие авторы выводят и другие принципы, например справедливости, доступности судебной защиты прав. Не преследуя цели формулирования исчерпывающего перечня принципов правосудия по гражданским делам и не вдаваясь в анализ различных точек зрения по этому вопросу, остановимся подробнее на требовании рассмотрения и разрешения дел в соответствии с требованиями закона, которое некоторые процессуалисты относят к самостоятельному принципу законности в судопроизводстве. Есть для этого и законодательная основа, поскольку законность названа принципом в ст. 6 Федерального конституционного закона "Об арбитражных судах в Российской Федерации", а ст. 6 АПК среди других принципов арбитражного процессуального права раскрывает содержание законности при рассмотрении дела в арбитражном суде.

При характеристике законности в правосудии следует сознавать, что общеобязательность требований права относится не только к судопроизводству, поскольку в любой другой сфере общественных отношений их участники должны строго соблюдать и исполнять правовые предписания. Причем это лишь один из аспектов законности, которая представляет собой особый режим общественно-политической жизни, воплощающий соответствующие политико-юридические нормативные начала. Рассматривая законность применительно к условиям демократических политических режимов, С.С. Алексеев выделяет ряд основных ее требований. Это - всеобщность права, предусматривающая наличие совершенного законодательства, в котором бы не было существенных пробелов, дающих возможность для произвольных действий; верховенство Конституции и закона; равенство всех перед законом; наличие социальных и юридических механизмов, обеспечивающих реализацию прав; гарантированное качественное применение права, активная и решительная борьба с правонарушениями, неотвратимость юридической ответственности для всех, кто нарушил закон; стабильность, устойчивость правопорядка, эффективная работа всего механизма правового регулирования*(79).

С учетом такого содержания законности есть основания согласиться с И.М. Зайцевым, который рассматривал ее не как отраслевой принцип, а как социально-правовое начало в жизни общества, т.е. общеправовой принцип и принцип политической системы. По его мнению, отдельные отрасли права лишь дополняют содержание этого общего принципа, и укрепление законности в обществе невозможно обеспечить средствами какой-либо одной из них*(80). Близок к нему и А.А. Демичев, который называет законность доктринальным принципом российского права, понимая под ним иное правовое явление, чем выделяемый им дополнительно принцип доктринального характера, о котором шла речь ранее. Разделяя позицию В.А. Четвернина, доктринальные принципы он рассматривает как выработанные правовой доктриной нормативные положения - основополагающие суждения, на которых строятся большие группы правовых норм*(81). Не считает принципом гражданского судопроизводства законность и А.Г. Давтян, рассматривая ее как форму существования и осуществления правосудия*(82).

Содержание законности как отраслевого принципа ст. 6 АПК раскрывает формулой, согласно которой законность в арбитражном процессе обеспечивается правильным применением законов и иных нормативных правовых актов, а также соблюдением всеми судьями арбитражных судов правил, установленных законодательством о судопроизводстве в арбитражных судах. По сути, это означает не только правильное (в соответствии с требованиями права), но и своевременное рассмотрение и разрешение дел, поскольку сроки совершения процессуальных действий устанавливаются непосредственно законом или судом на основании требований закона.

Является очевидным, что законность, даже в такой ограниченной формулировке, имеет более широкое значение, чем любой другой принцип судопроизводства, поскольку является общим средством достижения целей правосудия по гражданским делам. В связи с этим более правильно рассматривать ее применительно к судопроизводству как промежуточную конституционную цель правосудия, непосредственно обеспечивающую судебную защиту прав и свобод. В отраслевом процессуальном законодательстве требование законности трансформируется в задачи по правильному и своевременному рассмотрению и разрешению гражданских дел, что находит адекватное выражение в ст. 2 ГПК. Выполнение названных задач и обеспечивается обязанностью суда и всех других субъектов процесса, действующих под контролем суда, неукоснительно руководствоваться в своей деятельности нормами процессуального и материального права.

Сформулированная в ст. 6 АПК законность (здесь и далее выделено мною. - Г.Ж.) является не только средством достижения цели защиты прав, но и должна обеспечить укрепление законности, предупреждение правонарушений в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности, формирование уважительного отношения к закону и суду. В ст. 2 АПК эти общественно необходимые и желаемые результаты названы задачами, в действительности они, как уже отмечалось, являются факультативными конечными целями судопроизводства. Тавтология в первой фразе данного абзаца лишь подчеркивает неудачность формулировок в нормах арбитражного процессуального законодательства, поскольку законность в ст. 2 АПК и законность в ст. 6 АПК явно несовпадающие понятия.

Из содержания сформулированного в ст. 6 АПК принципа законности следует, что в данном случае имеется в виду лишь требование общеобязательности права при рассмотрении дел арбитражным судом. Однако законность в таком значении есть лишь специфическое выражение применительно к арбитражному процессу свойств права, которое по самой своей природе "мыслимо лишь в состоянии, когда образующие его правовые предписания реально, фактически проводятся в жизнь"*(83). В отличие от этого в ст. 2 АПК речь идет о законности как особом режиме общественно-политической жизни, организация которого предполагает не только общеобязательность права в арбитражном процессе, но и многие другие аспекты, на которые уже указывалось. Законность в таком значении в большей степени ассоциируется с надлежащим правопорядком, эффективной работой всего механизма правового регулирования, в том числе в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности. Нельзя не отметить в связи с этим, что законодатель возлагает на арбитражные суды явно нереальную цель, поскольку достичь укрепления законности как явления общественно-политической жизни только посредством судопроизводства невозможно. В отличие от арбитражного процессуального законодательства гражданское процессуальное законодательство такой цели перед судами общей юрисдикции и не ставит. Согласно ст. 2 ГПК судопроизводство посредством правильного и своевременного рассмотрения и разрешения дел должно лишь способствовать укреплению законности и правопорядка, предупреждению правонарушений, формированию уважительного отношения к закону и суду. Иначе говоря, судебная деятельность по смыслу гражданского процессуального законодательства является лишь одним из элементов в системе правовых и иных мер, предпринимаемых в обществе для укрепления законности.