Соотношение целей судопроизводства с аксиомами гражданского и арбитражного процессуального права
Цели правосудия по гражданским делам находятся во взаимосвязи не только с принципами, но и аксиомами гражданского и арбитражного процессуального права, приоритет в исследовании которых принадлежит Н.А. Чечиной и А.А. Ференц-Сороцкому*(84).
Учение об аксиомах как правовом явлении, без сомнения, относится к фундаментальным положениям процессуальной науки, однако внимания ему в литературе уделяется незаслуженно мало.
Н.А. Чечина отмечала, что аксиомами в гражданском процессуальном праве следует считать такие процессуально-правовые нормы, которые, выражая содержание общественной морали, устанавливают правила поведения лиц, участвующих в процессе, и регулируют отношения, складывающиеся в период и в результате осуществления правосудия по гражданским делам*(85). Очевидно, однако, что само по себе такое определение не дает возможности выявить сущностное содержание аксиом как явления гражданского и арбитражного процессуального права, отграничить данное правовое явление от принципов и от процессуальных норм как таковых, которые также должны быть морально обоснованы.
Скорее всего, для понимания сущности аксиом гражданского и арбитражного процессуального права и отграничения их от других правовых явлений необходимо отталкиваться от общего значения понятия аксиома. Как философская категория оно обозначает положение, которое в силу совершенной очевидности, непосредственной убедительности не нуждается в доказательстве и поэтому может служить исходным положением для других положений без логического доказательства*(86). Именно названные признаки являются определяющими, в противном случае не было бы необходимости соответствующую группу нормативных положений называть аксиомами. В процессуальных нормах-аксиомах "правила, в них заключенные, непременно суть основных логических понятий, опосредствующих наиболее общие связи". В силу своей бесспорности их необходимость не доказывается, они очевидны с точки зрения здравого смысла, принципов морали, справедливости*(87).
По мнению А.А. Ференц-Сороцкого, понятие аксиомы как истины, не требующей доказательств, применительно к правовым нормам должно употребляться с известной долей условности, поскольку соотношение между ними определяется большей или меньшей юридической силой норм*(88). Это действительно так, и правило о преодолении коллизий между нормами в соответствии с правовыми положениями, имеющими наибольшую юридическую силу в зависимости от источника их закрепления, непосредственно сформулировано в ст. 15 Конституции РФ и ч. 3 ст. 5 Федерального конституционного закона "О судебной системе Российской Федерации". Формально это правило позволяет опровергнуть нормативно закрепленную аксиому, усмотрев в ней противоречия с нормой, наделенной большей юридической силой. Однако проблема здесь лежит все же несколько в иной плоскости.
Соответствующие правила потому и являются аксиомами, что в силу своей очевидности они как исходные положения должны находить адекватное выражение в нормах права в их взаимосвязи и вне зависимости от источника закрепления той или иной конкретной нормы. Они не обязательно должны быть сформулированы непосредственно в конкретной процессуальной норме, а могут выводиться и из системного толкования нескольких норм. В этом смысле вряд ли возможно назвать хотя бы одну аксиому гражданского или арбитражного процессуального права, непосредственно закрепленную в федеральном законе или выводимую из него, которая опровергалась бы положениями федерального конституционного закона или Конституции РФ, общепризнанными нормами и принципами международного права. Такое противоречие при его выявлении всегда будет кажущимся, поскольку в действительности оно будет свидетельствовать о неправильном отнесении того или иного положения к аксиоме или неправильном толковании соответствующих правовых норм.
Более того, не исключается ситуация, когда та или иная аксиома вообще не будет сформулирована в позитивных нормах, поскольку она должна выводится не столько из закона, который может быть и неправовым, а из права, включая его естественно-правовой компонент. Именно такая концепция правоприменения и заложена в Основном законе страны*(89).
При выделении норм-аксиом в самостоятельную группу процессуальных норм Н.А. Чечина исходила из их содержания, но при этом на первое место ставила не закрепление в норме совершенно очевидных, бесспорных положений, а фиксацию оценочных формул поведения субъектов процесса с позиций добра и зла, с точки зрения принятого обществом понятия справедливости, которые "как бы высвечивают связь между гражданским процессуальным правом и моралью". Из этого она делала вывод, что "гражданские процессуальные аксиомы суть процессуальные правовые нормы, непосредственно выражающие содержание морали"*(90).
Между тем право как таковое (если его не подменять законом, который может быть и неправовым) в целом находится в глубоком единстве с моралью, представляя собой по своей сути нормативно закрепленную справедливость*(91). В этом смысле все нормативные положения гражданского и арбитражного процессуального права, а не только нормы-аксиомы, должны воплощать нравственные принципы, устанавливая правила справедливого судопроизводства. Только при таком условии судопроизводство по гражданским делам может называться правосудием в подлинном смысле этого понятия.
Возможно, более глубокий анализ процессуальных аксиом и позволяет выявить их более тесную связь с моралью по сравнению с другими нормативными положениями гражданского и арбитражного процессуального права. Однако и при таком результате рассматривать данный признак в качестве определяющего для выделения среди всего массива процессуальных правил норм-аксиом будет весьма затруднительно вследствие очевидной неопределенности избранного критерия. Тем более что многие выделяемые Н.А. Чечиной аксиомы такой более тесной связи с моралью по сравнению с обычными нормами и не демонстрируют. Это, например, такие аксиомы, как "Истец должен доказать обстоятельства, на которые он ссылается", "Общеизвестные обстоятельства не подлежат доказыванию", "Показания свидетелей оцениваются исходя из их значения, а не количества", "Без сторон нет суда" и др.
Неслучайно при последующем анализе Н.А. Чечина по существу вступает в противоречие с собственным выводом, согласно которому определяющее значение для выделения процессуальных аксиом в самостоятельную группу норм имеет их связь с моралью. Так, она отмечала, что содержание процессуальных аксиом доказывает нерасторжимость морали и права в целом, их взаимную обусловленность; "нет и не может быть процессуальных правил безнравственных или нравственно безразличных"*(92). К этому следует лишь добавить, что такой вывод должен следовать из анализа всего комплекса процессуальных норм, а не только норм-аксиом.
Аксиомы процессуального права, как и права вообще, имеют давнюю историю, являются продуктом общечеловеческого развития, поскольку основные представления о праве, справедливости, правосудии сформировались еще на заре цивилизации. Например, Сборник законов царя Хаммурапи был издан в XVIII в. до н.э., и его издание обосновывалось так: "Для того чтобы дать сиять справедливости в стране, чтобы погубить беззаконных и злых, чтобы сильному не притеснять слабого"*(93). А.А. Ференц-Сороцкий приводит примеры норм-аксиом гражданского судопроизводства, известных еще римскому праву, справедливо указывает также на библейские корни некоторых аксиом процессуального права*(94).
В некоторых случаях аксиомы закрепляются в нормах процессуального права дословно или близко к этому. Например, аксиома "Общеизвестные обстоятельства (явные истины) не подлежат доказыванию в суде" почти дословно воспроизведена в ст. 61 ГПК и ст. 69 АПК. Некоторые процессуальные нормы объединяет с аксиомами их общий смысл, например аксиома "Без истца нет судьи" сформулирована в ст. 4 ГПК в виде правила о возбуждении судом гражданского дела по заявлению лица, обратившегося в суд за защитой прав. Другие аксиомы формулируют целые группы процессуальных норм, например выделяемая Н.А. Чечиной аксиома "Установление фактов и знание судом законов могут оспариваться в вышестоящем суде" закреплена в нормах апелляционного, кассационного и надзорного производства, а также в нормах, устанавливающих право на обжалование судебных актов.
Поскольку процессуальные аксиомы выступают в роли исходных положений для законодательства и правоприменительной практики, они близки по содержанию принципам гражданского и арбитражного процессуального права, а иногда и являются таковыми. Некоторые аксиомы непосредственно входят в содержание принципов правосудия по гражданским делам, определяя их сущность. Например, аксиомы "Нет судьи без истца", "Нет сторон без суда", "Пусть будет выслушана другая сторона" составляют краеугольный камень принципов диспозитивности и состязательности*(95). Однако отличительный признак аксиом именно в их очевидности, бесспорности, вытекающих из здравого смысла, из непреложных истин о нравственности, добре и зле.
Как и принципы, аксиомы гражданского и арбитражного процессуального права являются средством реализации задач по правильному и своевременному рассмотрению и разрешению дела, а через их выполнение и средством достижения конечных целей правосудия по гражданским делам, основной из которых является защита прав. При этом, казалось бы, сама очевидность процессуальных аксиом должна исключать их игнорирование судом. Тем не менее вопрос применения аксиом вызывает иногда значительные трудности в судебной практике.
Например, гражданское процессуальное законодательство не формулирует непосредственно правило о том, что несоблюдение судом установленных для рассмотрения дела сроков не освобождает его от обязанности правильно разрешить спор по существу, что предполагает хотя и несвоевременную, но защиту судом нарушенного или неправомерно оспариваемого права. Однако данное правило является аксиомой правосудия по гражданским делам, которая выводится не только из здравого смысла и очевидных представлений о справедливом судопроизводстве. Соответствующая обязанность суда в гражданском судопроизводстве вытекает также из толкования норм, содержащих правила о процессуальных сроках, в их взаимосвязи с другими положениями процессуального права, в том числе с теми, которые устанавливают принципы осуществления правосудия. Иное правовое регулирование вступало бы в противоречие с правом на судебную защиту, закрепленным в ст. 46 Конституции РФ.
Необходимость следования названному правилу при разрешении гражданских дел частноправового характера никогда не подвергалась сомнению в судебной практике, чего нельзя сказать о такой разновидности споров, возникающих в публично-правовой сфере, как дела о защите избирательных прав. При этом камнем преткновения для судов стали положения ч. 2 ст. 260 ГПК, воспроизведенные в ее ч. 6 после вступления в силу Федерального закона от 21 июля 2005 г. N 93-ФЗ "О внесении изменений в законодательные акты Российской Федерации о выборах и референдумах и иные законодательные акты Российской Федерации". Согласно им в период избирательной кампании или кампании референдума заявление, поступившее в суд до дня голосования, должно быть рассмотрено и разрешено в течение пяти дней со дня поступления, но не позднее дня, предшествующего дню голосования, в день голосования или в день, следующий за днем голосования, - немедленно; в случае если факты, содержащиеся в заявлении, требуют дополнительной проверки, заявление должно быть рассмотрено и разрешено не позднее чем за десять дней со дня его подачи. Истечение указанных сроков, установленных для рассмотрения и разрешения заявления судом, стало рассматриваться в судебной практике как обстоятельство, которое исключает возможность дальнейшего производства по делу о защите избирательных прав.
Так, кассационным определением Верховного Суда РФ было отменено решение Верховного суда Удмуртской Республики, которым Е.Г. Одиянкову было отказано в признании незаконным постановления Центральной избирательной комиссии республики, наложившим на него как на кандидата в президенты республики взыскание за нарушение правил избирательной кампании. При этом кассационный суд установил несоответствие выводов суда первой инстанции обстоятельствам дела, расценив вынесенное взыскание как нарушающее принцип равенства кандидатов и права Е.Г. Одиянкова, однако при этом прекратил производство по делу в связи с истечением сроков рассмотрения заявлений о защите избирательных прав по мотиву, что установленные ст. 260 ГПК сроки являются пресекательными и восстановлению не подлежат.
Рассмотрев дело по жалобе Е.Г. Одиянкова на нарушение его конституционных прав, Конституционный Суд РФ Постановлением от 26 декабря 2005 г. N 14-П признал положения ст. 260 ГПК, предусматривающие сроки рассмотрения судом поданных в период избирательной кампании заявлений о защите избирательных прав, не соответствующими Конституции РФ, ее ст. 32 (ч. 1 и 2) и 46 (ч. 1 и 2), в той мере, в какой эти положения по смыслу, придаваемому им правоприменительной практикой, препятствуют суду по истечении установленных в ней сроков разрешить соответствующее дело по существу и служат основанием прекращения производства по делу.
В обоснование решения Конституционный Суд РФ указал, в частности, что судебная защита является важнейшей гарантией избирательных прав и государство обязано обеспечить полное осуществление права на их судебную защиту, которая должна быть справедливой, компетентной и эффективной. Публично-правовая природа требований о защите избирательных прав, строгие временные рамки избирательного процесса требуют оперативного разрешения избирательных споров, но сокращенные сроки их разрешения не исключают судебную защиту избирательных прав за рамками избирательной кампании. Рассматриваемые положения ст. 260 ГПК - по своему буквальному смыслу и в системной связи с иными нормами действующего законодательства - выступают дополнительной процессуальной гарантией эффективной судебной защиты избирательных прав до завершения избирательной кампании и не исключают такую защиту в дальнейшем, в том числе и посредством исправления судебной ошибки. Иное было бы несовместимо с существом права на судебную защиту и приводило бы к нарушению принципов равенства и правовой справедливости в реализации как избирательных прав граждан, так и права на судебную защиту*(96).