Задачи (цели) уголовно-процессуального доказывания
Такие ученые, как В. А. Азаров, З. Д. Еникеев, З. З. Зинатуллин, Г. А. Печников отстаивают позицию о том, что целью доказывания в уголовном процессе является объективная истина [16].
Л. Д. Кокорев и Д. П. Котов целью доказывания считают установление истины, возможность и необходимость достижения которой по каждому уголовному делу – не только правовое, но и нравственное требование к должностным лицам, осуществляющим судопроизводство, и считавших стремление познать истину и не отклоняться от нее профессиональным и моральным долгом следователя, прокурора, судьи [17].
Иной точки зрения придерживается Е. Б. Мизулина, которая не считает необходимым установление истины по уголовному делу, и именно эта идея была заложена в УПК. О необходимости установления процессуальной, формальной, а не объективной материальной истины пишут В. М. Бозров и А. П. Гуськова. В. М. Бозров призывает «... к переосмыслению теории уголовно-процессуального доказывания... с учетом нового уголовно-процессуального законодательства и отказу от фетишизации истины как конечной цели уголовно-процессуального доказывания...»[18] .
П. А. Лупинская подчеркивает: «...об истине, понимаемой как соответствие установленных обстоятельств дела тому, что имело место в действительности, можно говорить применительно к обвинительному приговору... Выводы, содержащиеся в обвинительном приговоре, должны быть достоверными, т.е. вполне верными, истинными, несомненными»[19].
И. Б. Михайловская также отмечает, что «принцип доказанности обвинения означает, что истинность (или, что в данном случае то же самое, достоверность) выводов суда о фактических обстоятельствах уголовного дела является требованием только к тем судебным решениям, которые констатируют виновность лица в совершении преступления» [20].
В. А. Лазарева подвергает критике «рьяных поборников истины в уголовном процессе», которые по-прежнему считают, что «основная задача уголовного судопроизводства – это раскрытие преступлений и изобличение лиц, виновных в их совершении, а также установление истины по делу»[21]. Из их высказывания можно сделать вывод, что установление истины и изобличение виновных не одно и то же. Приняв категорию истины в качестве идеальной и нравственной цели уголовного судопроизводства, мы не можем отождествлять стремление суда к познанию истины с обязанностью эту истину установить [22]).
Очевидно, что при вынесении оправдательного приговора в соответствии со ст. 302 УПК вследствие недоказанности обвинения объективная истина остается не установленной.
Требование установления истины не совместимо с состязательностью, несмотря на то, что именно состязательность способствует достижению истины, которая, как известно, рождается в споре. Суд, стремящийся во что бы то ни стало установить истину, неизбежно переходит в силу вышесказанного на позиции обвинения. Тем самым нарушается и равенство сторон, а истина, добытая вне состязания или в условиях, когда стороны были поставлены в неравное положение, считается нелегитимной [23].
С. В. Корнакова пишет о необходимости сохранения в доказательственном праве в качестве цели процессуального доказывания достижения истины по уголовному делу, понимаемой как достоверная доказанность обстоятельств преступления, предусмотренных ст. 73 УПК РФ. Познание истины по уголовному делу происходит в процессе установления фактических обстоятельств дела, а затем при правовой оценке установленного события уступает место не формальной истине, а юридической (т. е. соответствие юридического знания правовой реальности). Состязательный уголовный процесс должен быть основан на концепции юридической (процессуальной) истины, т. е. на соответствии юридического знания, полученного в процессе судебного исследования, правовой действительности [24].
Целью доказывания в уголовном судопроизводстве, по мнению Ю. Ю. Воробьевой, является установление обстоятельств уголовного дела в соответствии со ст. 73 УПК. Вместе с тем, не исключается возможность достижения объективной истины (в отдельных случаях совпадающей с предметом доказывания), процессуальной (судебной, формальной), либо конвенциальной истины с учетом рассмотрения дела в порядке гл. 40 УПК [25].
Е. А. Карякин убежден, что состязательный уголовный процесс должен основываться, прежде всего, на концепциях конвенциальной и процессуальной истины, руководствуясь принципом свободы оценки доказательств и здравым смыслом в качестве внутреннего убеждения судьи, причем последнее выступает как критерий достижения истины по уголовному делу [26].
Д. В. Маткина пишет, что конвенциальная истина устанавливается при признании обвиняемым уголовного иска как следствие взаимовыгодного соглашения сторон обвинения и защиты. Конвенциальный приговор – это решение об удовлетворении уголовного иска, представляющее собой судебное удостоверение конвенциальной истины. На это указывают пределы его обжалования в апелляционном и кассационном порядке (ст. 317 УПК) [27].
Отечественная теория доказательств использует категорию объективной истины. Такая истина определяется как соответствие наших знаний о мире самому миру, объективной действительности. Истина выступает свойством знания и имеет ряд принципиальных характеристик: объективность, абсолютность, относительность, конкретность. Эти свойства (характеристики) истины исследуются с точки зрения задач уголовно-процессуального доказывания [28].
Классик отечественной уголовно-процессуальной науки Л. Е. Владимиров писал: «Уголовно-судебная достоверность есть такое стечение вероятностей, вытекающих из представленных на суде доказательств, которое способно привести судью к «внутреннему убеждению» в том, что прошлое событие, составляющее предмет исследования, имело место в действительности». Он называет такую достоверность «фактической достоверностью», отличающейся от достоверности, «основывающейся на аксиоме математической», и далее, разъясняя смысл своей позиции, он замечал: «Называя уголовно-судебную достоверность только высокой степенью вероятности, мы, конечно, считаем достоверностью только такое положение, когда противоположное реально даже немыслимо»[29]. Но достоверность и предполагает исключение всякого противоположного, т. е. фактически в данном случае речь идет не о вероятности самой высокой степени, а о достоверности.