Понятие «человек экономический»

Человек может выжить и комфортно существовать, когда он способен самообучаться, реагировать на условия окружающей среды и ориентироваться в ней. Однако в отличие от природных экосистем общественные системы чрезвычайно сложны и имеют опосредованную форму проявления. Вопрос о существовании у них внутреннего регулятора одним из первых поставил Т. Гоббс, считавший, что общество успешно справляется со своими проблемами потому, что имеет организующее начало, исходящее от верховной власти. Иной ответ дал А. Смит. Он предположил существование некоего «стихийного», т.е. объективного, действующего независимо от воли отдельных личностей, механизма общественной координации человеческих действий.

Для любого человека побудительным мотивом хозяйственной деятельности является своекорыстный интерес. По мнению А. Смита, преследовать такой интерес человек может, только оказывая услуги другим людям. Люди, помогая друг другу, одновременно способствуют развитию общества, хотя каждый из них – эгоист и печется только о своих интересах. «В этом случае, как и во многих других, он невидимой рукой направляется к цели, которая совсем не входила в его намерения... Преследуя свои собственные цели, он часто более действенным образом служит интересам общества, чем тогда, когда сознательно стремится делать это»[7].

Такого человека можно называть по-разному. Предшественник А. Смита – философ К.А. Гельвеций характеризовал его как естественного человека и утверждал идею природного равенства людей: каждому человеку, независимо от рождения и положения, должно быть предоставлено равное право преследовать свою выгоду, и от этого выиграет все общество. Последователи А. Смита назвали такого индивида «homo economicus» («человек экономический»).

Представим себе строительство. В нем занято множество людей: каменщики кладут стены, плотники настилают полы, сантехники устанавливают оборудование. Каждый, казалось бы, преследует свои цели, но все вместе они возводят дом. Общественные цели производства (в нашем примере – строительство дома) не просто складываются из суммы личных желаний и стремлений – они существуют объективно и находят свое выражение в системе разделения и кооперации труда.

Правда, при этом встают два вопроса: а) как узнают участники разделения и кооперации труда об общих целях? б) что их стимулирует следовать этим целям?

Чтобы ответить на поставленные вопросы, вновь обратимся к работе А. Смита. Он был одним из первых, кто задумался над тем, как существует современное общество, основанное на разделении труда: «Сколько разнообразного труда нужно для приготовления инструментов, которыми работает самый незначительный из рабочих, например ножницы, которыми пастух стрижет овец? Нужно, чтобы рудокоп, строитель горна, в котором плавится руда, дровосек, угольщик, доставляющий уголь для горна, кирпичник, каменщик, кузнец, ножовщик, – нужно, чтобы все эти представители различных ремесел соединились вместе для производства этих ножниц»[8]. Кто организует труд всех этих людей? Кто указывает им, что и сколько нужно произвести? Здесь командуют цены. Производители шерсти предъявляют спрос на ножницы. Под влиянием спроса и предложения образуется их рыночная цена. Сообразуясь с объемом своего предложения по этой цене, производители ножниц предъявляют спрос на металл и т.д. Если, допустим, спрос на ножницы повышается, то повышается и цена ножниц, в силу чего их производители смогут привлечь большее количество металла. Все участники этого процесса принимают решения самостоятельно, не получая никаких распоряжений из центральных органов, повинуясь лишь изменениям цен. Можно привести современный пример (заменив ножницы компьютерами) – в любом случае цена возникает не по чьей-то прихоти; она отражает взаимодействие объективных сил и выполняет важнейшие экономические функции.

Цена регулирует спрос покупателя, передавая ему информацию о том, на какой объем потребления данного товара он может рассчитывать. Цена же подсказывает производителю (продавцу), какое количество товара ему следует изготовить (доставить на рынок). В результате продавцы продают все, что они хотели бы продать по этой цене, а покупатели покупают все, что хотели бы по этой цене купить. Причем продавцы и покупатели заключают сделки добровольно, руководствуясь лишь собственными интересами, т.е. сделка выгодна для обеих сторон. «Не от благотворительности же, в самом деле, булочника или мясника ждем мы обеда, а от их стремления к своим же собственным интересам», – писал А. Смит[9].

Модели «человека экономического» соответствует гипотеза рациональности потребления, широко используемая в экономической теории. С точки зрения экономиста, поведение является рациональным, если субъект (потребитель) стремится получить на свои деньги максимум удовлетворения. Если назвать это удовлетворение словом «полезность», то гипотеза о рациональном поведении может быть сформулирована следующим образом: потребитель ведет себя так, чтобы максимизировать полезность при ограниченном доходе. Споры о справедливости рассматриваемой гипотезы ведутся по сей день. Действительно, в состоянии ли человек, подобно компьютеру, мгновенно сравнивать множество вариантов и выбрать оптимальный?

Представляется все же, что гипотеза рациональности отражает главное в поведении субъекта – желание израсходовать свои деньги самым эффективным способом. «Рациональность, пожалуй, является более важным компонентом гипотезы, нежели максимизирующее поведение. Рациональное поведение направлено на достижение некоторой цели, выраженной функцией полезности. Это, в частности, означает, что индивид не захочет сознательно пожертвовать той или иной целью в рамках множества своих возможностей. Ограниченные вычислительные возможности компьютеров и человеческого мозга, издержки сбора и анализа информации, а зачастую и широко распространенная неопределенность не позволяют выразить рациональное поведение непосредственно в терминах максимизации. Вместо этого рациональное поведение создает некоторый набор более или менее сознательных правил действия»[10].

Таким образом, поведение, соответствующее модели «homo economicus», означает максимизацию выгоды при минимуме затрат. В условиях товарообмена «человек экономический» стремится к максимизации своего денежного дохода в рамках рыночных правил и институтов. Если это продавец, то он должен снижать издержки, улучшать качество своего товара, идти на риск. Если это покупатель, то в рамках личного бюджета от стремится покупать дешевле и по той же цене приобретать товар более высокого качества.

А как быть с поговоркой «не обманешь – не продашь»? Является ли обман (обсчет, мошенничество, подделка купюр) элементом рыночного экономического поведения? Возникает проблема асимметричной информации. Действительно, возможны ситуации, когда информация между покупателем и продавцом распределяется неравномерно. Так, продавец знает о своем товаре все, а покупатель – далеко не все. Асимметричная информация порождает интерналии, когда выгоду или издержки, которые не были оговорены при заключении сделки (контракта), получает одна из сторон. Иными словами, экономическое поведение, т.е. следование своим частным интересам, может выражаться и в оппортунизме.

Этот термин в экономической теории означает экономическую недобросовестность, предоставление заведомо искаженной или неполной информации контрагентами обмена. Оппортунизм усложняет решение задач экономической организации и координацию действий людей из-за возрастания издержек на выявление и пресечение асимметричной информации. «Оппортунизм – это раздражающий источник “поведенческой” неопределенности, вызывающий немалые проблемы в экономических сделках. Эта неопределенность исчезла бы, если бы индивиды совершенно открыто стремились достичь для себя преимуществ или, напротив, если можно было бы предположить их полную субординацию, самоотречение и послушание»[11].

Итак, поведение экономических субъектов не исключает оппортунизма. Важно помнить: субъект рынка, стремящийся путем обмана получить прибыль, – это «игрок» в игре с краткосрочным временным горизонтом. В долгосрочном периоде его рано или поздно остановят, так как асимметричная информация, исходящая от него, будет прервана соответствующими институтами, функционирующими в рыночной экономике: государством в лице судебных органов, ассоциациями потребителей и т.п. В конечном счете оппортунистическое поведение может оказаться невыгодным для самого его носителя, так как цивилизованный рынок выводит из игры таких участников.

2.3. Основные категории
экономического образа мышления

Западная экономическая наука (экономикс) опирается на определенную традицию в выведении родового признака человека. Он – единственное существо, одаренное свободой воли. Только человек может различать хорошее и плохое, лучшее и худшее и, делая между ними сознательный выбор, увеличивать свою чистую выгоду.

Широко известны слова Дж.М. Кейнса: «Экономическая теория не есть набор уже готовых рекомендаций, применимых непосредственно в хозяйственной политике. Она является скорее методом, чем учением, интеллектуальным инструментом, техникой мышления, помогая тому, кто владеет ею, приходить к правильным заключениям»[12]. Метод становится рабочим инструментом тогда, когда он превращается в систему экономических категорий.

Таким образом, экономический образ мышления – это мышление в экономических категориях и понятиях. Иначе говоря, экономическое мышление предполагает рациональность поведения людей и выбор того или иного решения с позиции сопоставления издержек и выгод.

Обратимся к статье англичанина Л. Роббинса «Предмет экономической науки», в которой он выводит экономические категории. Л. Роббинс отказывается от разделения труда между людьми как исходного пункта экономической теории и возвращается «к простейшему случаю... – изолированному человеку, делящему свое время между производством реального дохода и отдыхом»[13]. (В советской экономической литературе на протяжении десятилетий жестоко критиковались «робинзонады», т.е. представления об изолированном человеке как исходном пункте экономической теории. Можно согласиться, что термин «изолированный человек» неудачен, но речь в данном случае идет не о реальном Робинзоне, а о применении изолирующей абстракции, т.е. выделении человека вообще в качестве отправного пункта дальнейших рассуждений.)

Отдых – время, нужное людям для удовлетворения непосредственных физиологических потребностей (сна, приема пищи, любви и т.п.). Человек не создает условий своего биологического бытия (воздух, смена дня и ночи и т.п.), хотя без этих природных элементов богатства он не сможет существовать. Во время отдыха он пользуется всеобщими условиями человеческого существования (всеобщими ресурсами).

Реальный доход (ранее мы его называли выгодой) – это то, чего нет в природе или имеется в недостаточном (ограниченном) количестве. Он создается при помощи труда, выступающего в силу этого «косвенным проявлением человеческой жизнедеятельности»[14].

Л. Роббинс определяет условия дальнейшего анализа: «Их четыре. Во-первых, изолированному человеку нужен и реальный доход, и отдых. Во-вторых, и того и другого у него недостаточно, чтобы удовлетворить соответствующие потребности полностью. В-третьих, у него есть возможность потратить свое время и на увеличение реального дохода, и на дополнительный отдых. В-чет­вертых, можно предположить, что в подавляющем большинстве случаев его потребность в различных компонентах реального дохода и отдыха будет различной. Поэтому ему приходится выбирать, “экономить”. Распределение времени и ресурсов зависит от его системы потребностей. Оно имеет экономический аспект»[15].

Мы уже говорили об исторических предпосылках экономического мышления и особом характере человеческой жизнедеятельности. Л. Роббинс высказывает ту же мысль: человек предпочел бы «отдыхать», т.е. следовать своим природным инстинктам, но в этом случае ему не выжить или, по крайней мере, не удовлетворить свои постоянно возрастающие потребности. Приходится каждый раз соизмерять затраты дополнительных усилий (труда) с потерей отдыха. В этом суть «экономии» с точки зрения отдельного человека. Критерием выступают реальный доход, личная выгода и ее приращения в результате каждого действия. «С точки зрения экономиста, условия человеческого существования характеризуются следующими четырьмя фундаментальными положениями: человек стремится к различным целям; время и средства, находящиеся в его распоряжении, ограничены; они могут быть направлены на достижение альтернативных целей; в каждый момент времени разные цели обладают разной важностью»[16].

В современной экономической литературе фундаментальные положения Л. Роббинса формулируются как выбор, ограниченность ресурсов, их альтернативное использование, реальный доход (чистая выгода).

Выбор приобретает экономическое значение в том случае, если преследует достижение конкретных хозяйственных целей. Он становится возможным тогда, когда есть из чего выбирать. Если ресурсы столь же не ограничены, как воздух, солнечный свет или земное тяготение, то они не могут быть использованы для достижения хозяйственных целей, а наоборот, составляют всеобщее условие существования живых существ, включая человека. Если ресурсы ограничены, но не используются «косвенным» образом, т.е. для производства или обмена, то они также не включаются в процесс хозяйственной деятельности, например: ограничено число живых существ того или иного вида (змей, насекомых и т.п.). Однако они не дают человеку реального дохода. Следовательно, ограниченность ресурсов – не природная, а социальная категория. Ресурсы приобретают это качество в результате становления и исторического развития человека и общества (процесс антропосоциогенеза).

Социальной категорией является также альтернативное использование ресурсов. Альтернатива – наличие различных, взаимоисключающих возможностей. Речь идет не столько о том, что человек может утолить жажду водой или апельсиновым соком, сколько о наиболее выгодном их использовании. Продолжая анализ, можно сказать, что из воды мы сможем приготовить горячий чай или кофе, а из апельсинового сока этого сделать нельзя. Однако сок можно использовать в коктейле. Поэтому чистая выгода потребителя воды и сока зависит от правильного выбора способа их использования.

Конечно, ограниченные ресурсы можно измерять в тоннах и метрах, но с позиции экономики это измерение нам мало что даст. Тонны или метры строительного материала, например досок, могут превратиться в стены или пол, а могут оказаться топливом. Это различные формы богатства («реального дохода»), которые не имеют единого природного измерителя. Немало ресурсов, которые при неправильном использовании становятся не богатством, а отходами и могут нанести вред. Ограниченные ресурсы как экономическая категория всегда сопряжены с альтернативной формой их использования. Выбор альтернативных путей использования ограниченных ресурсов осуществляется ради получения дополнительной (чистой) выгоды. Итак, система категорий экономического образа мышления будет выглядеть несколько иначе (рис. 2.1).

Рис. 2.1. Система категорий экономического образа мышления

Рассматривая анатомические и психофизиологические особенности человека, мы охарактеризовали его как существо, максимизирующее свой обмен с окружающей средой. Эта характеристика совпадает с определением предмета экономической науки, данного П. Самуэльсоном: «Само название предмета моей науки – “экономика” – подразумевает экономию или максимизацию»[17].

Й. Шумпетер (1883–1950 гг.) – учитель П. Самуэльсона, заметил однажды, что способность человека действовать как «логическое животное», могущее систематически применять эмпирико-дедуктивный метод, сама по себе является прямым следствием дарвиновской теории борьбы за существование. Подобно тому, как в этой борьбе развился большой палец человека, его мозг развивается, сталкиваясь с экономическими проблемами. В экономике сам предмет исследования выступает в количественной форме: уберите численные значения цен или пропорции бартерных обменов, и у вас просто ничего не останется. Счетоводство не использует арифметику, оно само есть арифметика. Ведь на ранней стадии своего развития, согласно Й. Шумпетеру, арифметика была именно счетоводством, точно так же, как геометрия сводилась к землемерным работам.

Далее П. Самуэльсон показывает, что, обращаясь к математике как языку описания экономических явлений, мы постоянно сталкиваемся с проблемой максимизации тех или иных функций, того или иного поведения производителя и потребителя. Это приводит к огромной экономии мышления, позволяя абстрагироваться от конкретной информации обо всех фактах, являющихся предметом экономического анализа. Отсюда шаг до превращения экономической теории в практическую дисциплину. «Однажды великий представитель предыдущего поколения экономистов – А. Пигу из Кембриджского университета – задал риторический вопрос: “Может ли кому-нибудь прийти в голову нанять экономиста для управления пивоваренным заводом?” Сегодня же самые модные средства экономического анализа, например исследование операций и теория управления, используются и на государственных, и на частных предприятиях»[18]. Это естественное следствие развития техники управления, средств переработки огромных массивов информации, требования быстрого принятия решений. Поэтому изучение математической логики и математической экономики стало необходимым условием подготовки квалифицированных менеджеров и работников экономических служб предприятий различного уровня.

Основные понятия

Экономическое мышление, антропосоциогенез, человек экономический (homo economicus), асимметричная информация, оппортунизм, интерналии, выбор, ограниченность ресурсов, альтернативное использование ресурсов, реальный доход (чистая выгода).